Вторая половина июня ознаменована двумя важными (особенно для вологжан) литературными событиями: в Вологде состоялся фестиваль «Четвёртая Вологда», посвящённый памяти Варлама Шаламова; в Сокольском районе прошли «Романовские чтения» посвящённые в этом году 85-летию со дня рождения Александра Романова.
Варлам Тихонович Шаламов родился 18 июня 1907 года в Вологде, умер 17 января 1982 года в Москве.
Александр Александрович Романов, родился 18 июня 1930 года в деревне Петряево, Воробьёвского сельсовета ныне Сокольского района Вологодской области, умер 5 мая 1999 года в Вологде.
Судьбы их человеческие и творческие противоположны. Но и едины.
Противоположны в том, что Шаламов в советские годы был мало известен, слава, причём, сразу мировая пришла к нему уже после смерти, в конце 80-х годов, прежде всего с «Колымскими рассказами». Александр Романов был вполне успешным поэтом и прозаиком, книги выходили одна за одной в различных издательствах Советского Союза. Шаламов провёл много лет в лагерях. Романов возглавлял Вологодскую писательскую организацию в годы её наивысшей славы, участвовал в писательских съездах и т. д. Шаламов выразил своё творческое кредо так: «Я писал о том, как надо держать себя в толпе». Романов всем своим творчеством и жизнью утверждал своё единство с народом (не с толпой).
Едины же они в том, что без обоих невозможно всерьёз говорить о русской литературе 20-го века.
На пресс-конференции, посвященной открытию фестиваля «Четвёртая Вологда», заместитель губернатора области О. А. Васильев рассказал, что менее полугода потребовалось на то, чтобы пройти путь от идеи фестиваля до её воплощения. «Организаторы обратились ко мне. Стали искать варианты. И вот первый фестиваль начинает свою работу...»
«Организаторы» - это прежде всего Максим Горбов. Вездесущий интернет выдает следующую информацию об этом молодом человеке: «Методист киноцентра «Вологда» Максим Горбов является директором по развитию фестиваля молодого европейского кино VOICES, PR-менеджером Фестиваля креативной урбанистики, был автором нескольких медийных проектов, среди которых: программа «Не упускай из виду», телепрограмма о кино «Киномаксимум» и молодежная программа 3D».
Как признался сам Максим, ещё недавно он лишь слышал имя Шаламова, но практически не был знаком с творчеством писателя. Познакомившись же, решил организовать фестиваль...
Фестиваль прошёл с размахом, с участием московских, питерских и даже украинских «шаламоведов». («Старший шаламовед», как он сам себя называет, Валерий Есипов, автор изданной недавно в серии ЖЗЛ книги о Шаламове, живёт в Вологде и, разумеется, тоже был одним из организаторов фестиваля). Открытие фестиваля ознаменовалось концертом в областной филармонии, а затем четыре дня - научная конференция, выставки, спектакли, концерты, презентации...
Подводя итоги, Валерий Есипов даже высказался в том духе, что, не слишком ли шумно прошёл фестиваль, Шаламов, мол, шумиху не любил.
Добавлю ещё, что масштабный фестиваль «Четвёртая Вологда» (организованный, повторюсь, менее чем за полгода), состоялся в год 108-летия Шаламова.
Надо сказать, что Шаламов, его имя и творчество в конце 80-х годов прошлого века стали одним из тех «знамён», под которыми происходил развал СССР, шла борьба с «коммунистической идеологией» и т. д. То есть, скорее не творчество Шаламова привлекало «борцов с тоталитарным режимом», а его «антисоветизм». К тому же, как вскоре стало ясно, борьбой с коммунистической идеологией прикрывалась борьба с Россией. И вот эти люди, «антикоммунисты» (а как оказалось и русофобы), и начали первыми открывать нам Шаламова. Не удивительно, что для многих, особенно в Вологде, с её почвенническими традициями в культуре и литературе это было неприемлемо.
Неудивительно, что не было на фестивале (я не видел) ни одного, например, представителя Вологодского отделения Союза писателей России. Так же как не видел я их ни разу и на «Шаламовских чтениях» (впрочем, и сам бывал далеко не на всех), проводимых в Вологде уже с 1990 года.
И я думаю, что вот такой - идеологический подход к творчеству Шаламова пора преодолевать. Он наш - русский, вологодский, со всеми его ошибками, может быть, но и со всей его судьбой, и со всем его огромным талантом. («Колымские рассказы» - явление в русской литературе уникальное).
И «Романовские чтения»...
Гораздо скромнее, чем 108-летие Варлама Шаламова, прошло чествование юбилея Александра Романова.
Сразу с вопроса начну: неужели память об Александре Романове не достойна концерта в филармонии? Приглашения, например, в эти дни его коллег из Москвы?
Некому зайти к заместителю губернатора и сказать слово за Александра Романова? В год 85-летия, между прочим.
Ежегодно с 2000 года собираются на его малой родине в Доме культуры села Воробьево земляки поэта, писатели-вологжане, семья... Благодаря подвижничеству вдовы поэта Анастасии Александровны Романовой и его сыновей едва ли не ежегодно издаются книги Романова.
Земляки поэта, под руководством Ирины Павловны Паутовой в прошлом заведующей Воробьёвской библиотекой имени А. А. Романова, при поддержке управления культуры, спорта, молодёжной политики и туризма Сокольского района (руководитель Надежда Ивановна Хамитгалеева) каждый год проводят «Романовские чтения». Собственно это и не «чтения», а вечер памяти. Очень скромный, но и очень душевный.
В этом году ещё и на могилу съездили на кладбище у села Георгиевского, а в прошлом году была, говорят, пешая экскурсия по «романовским местам», не каждый год (не всегда можно проехать), но бывают и поездки в Петряево, к родному дому поэта...
Честь и слава родным и землякам поэта Александра Романова за сохранение памяти о нём, низкий поклон. Они делают всё, что могут.
Но, повторюсь, хотя бы в год 85-летия (а будет и 90-летие и т. д.) необходимы более масштабные мероприятия. Тут без поддержки «области» не обойтись. А инициатива, наверное, должна бы исходить от Вологодского отделения Союза писателей России, которое и возглавлял Александр Романов много лет. Или будем ждать пока какой-нибудь «PR-менеджер по креативным проектам» за Романова попросит?..
Признаюсь, мне дороги оба. Шаламов - это боль, это мерзлота будто бы ставшая и частью его прозы и поэзии. Романов - живое тепло земли, родного дома, но и тоже боль за то, что теряем мы эту землю...
Шаламов, сын священника, стал писателем, прошёл лагеря, остался писателем. Романов, сын сельского учителя, погибшего на фронте, в 12 лет пахал, выучился, стал писателем... Оба - наши. Помянем.
Варлам
Шаламов
«Я забыл погоду детства...»
* * *
Говорят, мы мелко пашем,
Оступаясь и скользя.
На природной почве нашей
Глубже и пахать нельзя.
Мы ведь пашем на погосте,
Разрыхляем верхний слой.
Мы задеть боимся кости,
Чуть прикрытые землёй.
* * *
Меня застрелят на границе,
Границе совести моей,
И кровь моя зальет страницы,
Что так тревожили друзей.
Когда теряется дорога
Среди щетинящихся гор,
Друзья прощают слишком много,
Выносят мягкий приговор.
Но есть посты сторожевые
На службе собственной мечты,
Они следят сквозь вековые
Ущербы, боли и тщеты.
Когда в смятенье малодушном
Я к страшной зоне подойду,
Они прицелятся послушно,
Пока у них я на виду.
Когда войду в такую зону
Уж не моей - чужой страны,
Они поступят по закону,
Закону нашей стороны.
И чтоб короче были муки,
Чтоб умереть наверняка,
Я отдан в собственные руки,
Как в руки лучшего стрелка.
* * *
Я жив не единым хлебом,
А утром, на холодке,
Кусочек сухого неба
Размачиваю в реке...
* * *
Я забыл погоду детства,
Тёплый ветер, мягкий снег.
На земле, пожалуй, средства
Возвратить мне детство нет.
И осталось так немного
В бедной памяти моей -
Васильковые дороги
В красном солнце детских дней,
Запах ягоды-кислицы,
Можжевеловых кустов
И душистых, как больница,
Подсыхающих цветов.
Это всё ношу с собою
И в любой люблю стране.
Этим сердце успокою,
Если горько будет мне.
Александр
Романов
«Чтоб до смерти сердцем не скудеть...»
Родная местность
Земли-то, собственно, - кружок,
Обвитый синим лесом.
Река блестит наискосок
Под ивовым навесом.
Деревни тянутся к реке
От ягодной опушки,
И белый камень вдалеке
Разрушенной церквушки...
Всю местность, всех дорог витьё
Пройти и дня хватало,
Но наглядеться на неё
И целой жизни мало.
Полотенце
Из ковшика в сенцах
Лицо я умою.
Возьму полотенце
У мамы льняное.
Возьму полотенце
Старинной работы,
А вот утереться
Всё медлю чего-то.
Я знаю, я помню
Отчётливо смалу,
Как мама с любовью
Его вышивала.
Грустили и пели
У ней в поединке
На полюшке белом
Кручёные нитки.
То крестиком - ловко,
То нежно - овалом,
И пряха-молодка
На льне оживала.
В кокошнике ярком,
В цветном сарафане
Тоскует за прялкой
И ниточку тянет.
И русскою вязью,
Узорной, как листья,
Подмётано ясно:
«Пряди, не ленися».
... В заботах, в тревогах
Далёко от дома
Мотают дороги
Меня уж седого,
С разгона, с размаха
Дни мчатся за днями,
А строгая пряха
Всё ниточку тянет,
И на небе светлом
Всё кружится солнце,
Как будто бы это
Её веретёнце.
Взгляну я на дали,
Взгляну я на выси
И выдохну тайно:
«Пряди, не ленися».
И с радостным сердцем,
Устав от разлуки,
Уткнусь в полотенце,
Как в мамины руки.
Родина
Слов певучих тихая отрада,
Ширь без края, белый всплеск берёз...
Всё, что в жизни человеку надо,
Воедино только здесь слилось.
Родина - одно на свете чудо.
Было так всегда и будет впредь.
Лишь она и светит, и врачует,
Чтоб до смерти сердцем не скудеть.
