1948 год. Образование государства Израиль. Первая арабо-израильская война. Постройки и имущество Русской Духовной миссии оказались на территории Израиля. Русские постройки в Иерусалиме заняты израильскими солдатами. Монахи Мефодий и Никифор отказались покинуть Миссию и были заточены в её подвале. Никифор скончался, Мефодий выжил, хотя очень много пыток перетерпел от израильтян за непокорность. Ему даже ошпарили кипятком ноги, и он потом мучился всю жизнь.
Промыслительно, что монастырь вошел в Трансиорданию, в состав Иорданского королевства. Это важно сказать, так как на миссийские территории претендовал Кремль. Не от любви к Богу, а для укрепления позиций Советского Союза на Ближнем Востоке. Сёстры из Горненского монастыря, не пожелавшие стать «красными», пришли на Елеон. Большая их часть отказалась переходить в юрисдикцию Московского Патриархата и осталась на Елеоне.
И сама Русская Духовная миссия спасалась на Елеоне.
Духовником монастыря в сложные годы был именно отец Мефодий. Личность его легендарна. Он принимал на себя и подвиг юродства, был настолько безсребреник, что даже продал приготовленный для себя гроб, а деньги раздал неимущим. Ни спящим, ни сидящим его не видели. Труды и молитвы, молитвы и труды, и молитвы во время трудов. Похоронили его без гроба завёрнутым в белые простыни.
Много молитв о упокоении души игумена Мефодия слышится у его могилки.
Амма
Царских романовских кровей была игумения монастыря Тамара. В жизни Татьяна, дочь Великого князя Константина Романова, правнучка императора Николая 1-го. Отец её был боевой флотский офицер. Во время русско-турецкой войны служил на фрегате «Светлана». Затем Измайловский полк. В 1891 году назначен командиром лейб-гвардии Преображенского полка, с 1900 года начальник военно-учебных заведений России, с 1910-го генерал-инспектор. Это, так сказать, штрихи биографии, а рядом шла ещё одна служба Отечеству: президент Академии наук, почётный академик по разряду изящной словесности. Стихи, подписанные двумя буквами «К.Р.», хорошо знала читающая Россия. Они были глубоко духовны. Журнал «Вестник Европы», определявший главные направления в литературе, напечатал его стихи «Псалмопевец Давид». Затем были «Царь Саул», «Севастиан мученик». Особо знаменита его трагедия «Царь Иудейский». О себе он пишет:
Но пусть не тем, что знатного я рода,
Что царская во мне струится кровь,
Родного православного народа
Я заслужу доверье и любовь.
Читаешь его стихи, узнаёшь его жизнь и понимаешь, что у такого человека не могло быть иной дочери, нежели Татьяна. У него, кроме Татьяны, была и младшая дочь Вера, и было... шесть сыновей. Вырастали они под «Колыбельную песенку» любимого отца:
В тихом безмолвии ночи с образа, в грусти святой,
Божие Матери очи кротко следят за тобой.
Сколько участья во взоре этих печальных очей!
Словно им ведомо горе будущей жизни твоей.
Быстро крылатое время час неизбежный пробьёт;
Примешь ты тяжкое бремя горя, труда и забот.
Будь же ты верен преданьям доброй, простой старины;
Будь же всегда упованьем нашей родной стороны!
С верою твёрдой, живою честно живи ты свой век!
Сердцем, умом и душою русский ты будь человек!
Пусть тебе в годы сомненья, в пору тревог и невзгод
Служит примером терпенья наш православный народ.
Спи же! Ещё не настали годы смятений и бурь!
Спи же, не зная печали, глазки, малютка, зажмурь...
А годы «смятений и бурь» вскоре настали. И, несомненно, в тяжёлые дни своего служения, матушка Тамара вспоминала отцовские строки:
Когда Креста нести нет мочи,
Когда тоски не побороть,
Мы к небесам возводим очи,
Творя молитву дни и ночи,
Чтобы помиловал Господь.
Матушка Тамара никогда не упоминала о своём царском родстве. Её муж был княжеского грузинского рода Багратион-Мухранских. Их сын Теймураз имел права на Российский царский престол. Поэтому, спасая сына, Татьяна Константиновна уехала в эмиграцию. В последующие годы Теймураз был многолетним председателем Толстовского фонда, много доброго сделавшим для русских, попавших за границу. Сама княгиня приняла постриг в монашество, которое свершил тогдашний первоиерарх Русской Зарубежной, Церкви митрополит Анастасий в Женеве в 1946 году. Вскоре отбыла в Святую Землю, в Гефсиманскую обитель, а из неё перешла в Спасо-Вознесенскую Елеонскую.
Её младшая сестра Вера также была очень верующая. Но вот монашество почему-то не приняла. Очень любила и сестру Татьяну, и Елеон. И особенно деточек-арабочек. А уж они-то как её любили! Знали, что тётя Вера строгая, но добрая, всегда привозит подарочки, всегда будет с ними заниматься.
Вера Константиновна не выходила замуж, не хотела менять своей царской, романовской, фамилии. В последние годы жизни, по немощи, приезжала к сестре всё реже, жила в Америке на территории Толстовского фонда, там и скончалась в возрасте 95 лет, в январе 2001-го года.Там и похоронена. Корреспондент в 1989-м году спросил её мнение о грядущих судьбах России.
- Милый мой, - ответила Вера Константиновна, - я живу по Тютчеву: «Умом Россию не понять...», я верю в Россию. Потому что Россия всегда сама себя спасала. Только подальше от иностранцев». (Газета «50плюс», март, 2014 г.)
Всё-таки то, что игумения, матушка Тамара была так знаменита: из царского рода, племянница греческой королевы, тёща английского посла в Иордании, помогало ей решать сложные финансовые и хозяйственные дела монастыря. Её зарубежные связи помогли притоку монашествующих. Архипастыри, знавшие матушку, присылали на Елеон одиноких Богобоязненных женщин.
Срок её игуменства - четверть века, начиная с 1951 года. Это целая эпоха для монастыря. На это время падает арабо-израильская война, празднование столетия Елеонской общины.
В монастыре доселе много монахинь лично знавших её: Вероника, Рафаила, Екатерина, Мелания.... Спросишь про матушку Тамару, сразу радость озаряет их лица.
Сидим на солнышке. Так хорошо тут, в садике у монашеских келий. Ранняя весна, но уже много цветов, ароматов цветущих деревьев. Чай и кофе с монастырскими булочками. Крики птиц спорят с работой механизмов, идёт ремонт колокольни. Но как-то они не замечаются. Слушаю матушек, пытаюсь запомнить их слова, а сам думаю: какие силы надо было иметь, чтобы вынести то, что они вынесли. И сохранили душу. Не просто сохранили свою, а сколько и других вымолили. Сколько перенесли. А какие у них милые, добрые, улыбчивые лица. Это какая-то высшая женственность, лишенная всего земного, одухотворённая молитвой. У меня полное ощущение, что они собрались сюда из рязанских, вологодских, вятских земель: точно такие там лица, только здесь они немножко подрумянены и подсмуглены палестинским солнцем.
Говорим о матушке Тамаре.
- Ни разу ни на кого голос не повысила, только своим примером. Ударил колокол - она уже в церковь идёт. После Литургии всех ведёт на чаепитие.
Не разделяла на богатых, бедных, всем рада. Она была не очень улыбчива, но так всех любила. Особенно деточек. Учила молитве, русскому языку, литературе.
- Если какая сестра в чём неверно поступала, или не так себя вела, матушка молча шла в библиотеку, брала книгу, делала закладку у нужного поучения и посылала с девочкой-келейницей этой сестре. И та вразумлялась. И всё.
- И ещё: никогда не перебивала, не возражала. Если что-то, по её мнению, было неправильно, она тихонько так покашливала. Мы уже это знали, изучили. Мы её так любили, что боялись огорчить.
- А как бедно тогда жили! Ни воды, ни электричества, ни телефона, ни холодильников. А еда, какая там еда!
- Но радостно жили! Служили при свечах, при керосиновых лампах. Для самоваров шишки собирали. Для кухни дрова. А как всё было вкусно! Тогда у матушки был помощник отец Модест. Брал с утра топор и весь день рубил. Сейчас попадали от снегопада деревья, рабочие завели бензопилу и за два часа разделали, а тогда батюшка в одиночку дрова готовил.
- Никогда не хотела рассказывать о себе. В царские дни, в дни расстрела царя и её царских родственников была замкнута. Уходила в свою келью.
- Никогда отдельно не питалась, только со всеми. А до неё питались по кельям. А она старалась, чтоб мы больше были вместе. Постоянно совместные молитвы. Чтение Жития святых на общих трапезах. Свечи делали вместе, прямо праздник. Такое медовое благоухание.
- А уж сбор маслин после Покрова! Да ещё какая погода будет.
- Перебирать их потом, сортировать, какие на маслобойню, какие солить.
- И всегда матушка с нами, всегда!
- А сестричка её приезжала тётя Вера, такая нам радость! Всегда с подарочками. Жалко, не здесь похоронена, в Америке.
- В Ново-Дивеевском монастыре. Там и брат их, Георгий Константинович.
- А сама матушка умерла, как заснула. Уже и 25 лет игуменства приближалось. Готовились встретить. Она была против торжественного отмечания. И на Успение опочила. Так головку набок склонила.
- Ей очень помогал начальник Русской миссии архимандрит Димитрий. И сто лет миссии отметили очень радостно. Много было гостей. Мы пели тогда и в храме на службах, и под открытым воздухом, так духоподъёмно.
- Ещё у нас при матушке был архимандрит Нектарий. Он из Братства Иова Почаевского. Его тоже, как и матушку рукополагали в Женеве. На Афоне был, в Джорданвилле, в Гефсимании. Такой выносливый: два раза в день поднимался на Елеон. В любую погоду. И молитвенник был и мастер! Обувь у сестёр чинил, мебель, очки, часы ремонтировал, слесарем был, на огороде трудился. И сёстры к нему со своими бедами шли, и прихожане. В девяносто шесть лет отошёл.
- Мы её так любили, матушку, что в этом секрет того, почему мы такие дружные. Мы стремились её во всём порадовать. А чем её можно порадовать? Только любовью к Богу, друг ко другу. По её заветам мы и доселе дружно живём, в согласии. У нас две монахини живут в одной келье пятьдесят лет и ни разу не поссорились.
Всегда, всегда свежие цветы на могилке матушки Тамары у алтаря Спасо-Вознесенского храма.
Принимающие эстафету
Промыслительно то, что для сохранения Русских Православных святынь, они были в годы вавилонского большевистского пленения в юрисдикции Зарубежной Церкви. И всегда надо с благодарностью говорить об этом: зарубежные иерархи, при всех разногласиях с Московским Патриархатом, заботились о Святой Земле. А сколько литературы с пометой: «Издано в Джорданвилле» различными путями проникало в СССР и спасительно утоляло голод на духовное чтение.
А разногласия, слава Богу, закончены. Мы едины сердцами и душами. Русская Православная Церковь - наше спасение. Мы - её чада, овцы стада Христова, и выше этого счастья нет ничего.
Конечно, трудно было после матушки Тамары брать в руки игуменский посох, но следующая игумения Феодосия (Баранова) из Канады своей верностью монастырю, неусыпными трудами и какой-то особенной хозяйственной жилкой была очень уважаема и насельницами монастыря и всеми его посещающими. Произошел при ней совершенно необходимый капитальный ремонт Спасо-Вознесенского храма, реставрация купола, облагораживание территории монастыря.
Её деловые качества очень ценились, и руководство Миссии перевело матушку Феодосию в Гефсиманскую обитель, в 1984 году. В ней она, именно в дни празднования Тысячелетия Крещения Руси (1988 г.) мирно опочила.
С 1984 года по 1989-й обителью управляла игумения Параскева (Зильберкрейн). Она, что называется, коренная «елеонка». При ней с подобающей торжественностью было отмечено столетие со дня освящения Спасо-Вознесенского храма.
Начальник Русской Духовной Миссии в 80-е годы был архимандрит Алексей (Розентул). До Святой Земли он подвизался в Австралии и понятно, что следующей игуменией монастыря стала также «австралийка» Варвара (Эпова). Пробыв на посту игумении четыре года, в 1993 году возвратилась в Австралию. Всегда тянулась в Россию, и в 2001-м году смогла побывать в Дивеево.
И, наконец, настоятельницей стала уроженка Вифлеема, пришедшая в монастырь совсем младенцем, матушка Иулиания (Зарзар), ученица Вифанской школы, потом побывавшая директрисой миссионерской школы в Чили, освящённой в память святого праведного Иоанна Кронштадтского.
Она была совершенно русской, знала церковно-славянский язык и особенно была верна памяти святых царственных страстотерпцев.
Годы игуменства 1993-1997-й.
Сейчас у руля в капитанской рубке монашеского корабля на Елеоне стоит матушка Моисея (Бубнова). Посвящённая в иночество в Зарубежной Русской Церкви, она также, как и многие елеонские сестры, прошла Гефсиманскую обитель. Её возведение в игуменский сан состоялось в день Иверской иконы Божией Матери.
Сколько же ей досталось скорбей, переживаний, трудностей. Однажды даже ночью к ней ворвались вооруженные грабители, но по Божию Промыслу в это время сестры возвращались с ночной службы у Гроба Господня.
Постоянно с нею главная радость - жива обитель, увеличивается приток паломников. И очень многое делается добрых дел в монастыре. С каждым приездом сюда замечаешь и новые построения и реставрацию прежних. В монастырской лавке расширяется ассортимент продаваемых православных предметов - дело рук монахинь. И, важно добавить, послушниц. Сюда они стремятся со всего света.
Елеон всегда в памяти видевших его. Вот как описала инокиня Нектария вид Елеонской горы от стен старого города, вид, запечатленный на миллионах снимков и разлетевшийся по планете:
Горят на склоне главки золотые -
Светильник дивный, устремлённый ввысь.
Его огонь исходит из России,
В нём тысячи молитв в одну слились...
Это, конечно, о золоте глав храма Марии Магдалины. И дальше:
Вот пламя дотянулось до вершины
И разгорелась «Русская свеча»,
Небесного с земным Иерусалимом
Союз любви победно увенчав.
(Продолжение следует)
