«Рыли ямы, а вышло - окопы...»

Рыли ямы, а вышло - окопы...

Рыли ямы, а вышло - окопы.

Из уютных квартир - в блиндажи.

И улыбка незрячей Европы...

Ослепил кто её, подскажи?

 

Кто ведёт эту старую деву,

Взяв под локоть железной рукой?..

Вспышка справа. И вот, вспышка слева.

Так готовится вечный покой.

 

И за то, что не стало идеи

У великой когда-то страны,

Поведут нас хохлы и евреи

На аркане Последней Войны.

 

Поведут, по Дунаю и Волге,

В те места, где проходят торги. 

Круглосуточно рынки и морги

Здесь открыты. Попробуй, сбеги.

 

Молотьба на Украине. Молотьба

Молотьба на Украине. Молотьба. 
В ней пальба и непременная «ганьба!». 

Боже мой, а я ведь «горловский» - на треть. 
Не пора ли за Россию умереть? 

Час беды на Украине. Час беды. 
Камень бросишь - ни кругов, и ни воды. 

В чернозём ложатся камни и тела. 
Ще не вмерла? - Нет, похоже, умерла. 

Бомбопад на Украине. Бомбопад. 
Я давно не человек, а колорад. 

Вместо хаты и садочка: лишь зола... 
Ла-ла-ла. Ла-ла. Ла-ла. Ла-ла-ла-ла.

 

Баллада о Майдане

«И голос был сладок, и луч был тонок, 
И только высоко, у Царских Врат, 
Причастный Тайнам,- плакал ребенок 
О том, что никто не придет назад.» 
Александр Блок 

Украина - это не фонтан... 
Чтобы познакомиться с гражданкой, 
Вечером я вышел на Майдан, 
В балаклаве, вместе с вышиванкой. 

Весь такой свидомый из себя, 
Колорады скажут, - честный фраер... 
Постоял на линии огня, 
То есть под прицелом телекамер. 

Там поэтов больше, чем бомжей, 
Многие знакомы по Стихире. 
Воспевают ночь тупых ножей, 
Пребывают в иллюзорном мире. 

Не скажу, чтоб я сошёл с ума. 
Каждому свои нужны морковки. 
Где-то здесь и Игорь Колыма, 
И Серёга, тот, что не с Петровки. 

Все мы здесь, придя на маскарад, 
Ощутить хотим не понарошку, - 
Перейдёт ли скоро бомбопад 
В обще/всероссийскую бомбёжку? 

И лицо закрытое моё, 
Пропуск на три дня в Средневековье. 
На Майдане девушка поёт, 
Обо всех, кто захлебнулся кровью. 

Обо всех, кто не придёт назад, 
О стране моей бесчеловечной. 
И, дитё Майдана, слово «ад», - 
Говорило мне, что я - кузнечик. 

Яблоко печёное взяла 
Девушка с зелёными глазами... 
И во мне Россия умерла. 
Партизаны ели круассаны. 

Лоб крестил какой-то левый поп. 
Все клялись и прыгали, как черти. 
И душа моя ложилась в гроб, 
В предвкушеньи незалежной смерти. 

Киев, мать всех русских городов! 
На тебя смотреть нельзя без дрожи. 
И, прожив свои полста годов, 
Как змея, я вылезу из кожи. 

Если здесь такой чумной народ, 
У ворот - нашествие и голод. 
Значит, будет просто огород 
Там, где был когда-то целый город. 

Значит, эта новая чума 
Поразит всех слабых и болящих. 
Русская опять придёт зима, 
И в живых оставит настоящих. 

 

Впереди зима и реституция...
Впереди зима и реституция

Серия решений и шажков...
И очередная революция
Под кричалки мальчиков Ляшко.

Как кричат хохлы! Куда там Африке.
В барабаны бьют, в колокола...
Машут, иждивенцы, томагавками,
Я тащусь под их «ла-ла-ла-ла».

Сенк ю вери мач, за представление!
Сколько там энергии, огня...
А теперь (на бис!) скидайте Ленина.
Очень вы утешили меня.

А теперь про Меркель, про родимую,
Чтобы знала «фрау Риббентроп», -
Если кто теперь не за «единую»,
Всю Европу выкосит укроп.

Что же там была за эпидемия?
Вроде бы, «испанкою» звалась...
Колорад меж тем и этим временем
Обнаружил косвенную связь.

Угостить бы мог вас «Беломором» я,
Подарить и ватник и треух.
Только ведь за всеми разговорами
Доклюёт вас жареный петух.