С началом 1-й мировой войны на защиту Отечества встали представители всех слоев российского общества от рядовых граждан до великих князей и членов царской семьи. Предлагаем вашему вниманию материал нижегородского историка, доцента академии МВД России Александра Лушина о вкладе в общее дело православных священнослужителей Нижегородской губернии. Полный вариант статьи будет напечатан в книге «Нижегородцы и великая война 1914-1918 гг.», которая готовится к изданию.
Предчувствие грозных событий уже с начала лета 1914 года витало в общественной атмосфере. Только что в Санкт-Петербурге прошел десятидневный Всероссийский съезд представителей военного духовенства, на котором роль гарнизонных, полковых, корабельных и госпитальных батюшек была оценена довольно высоко.
О начале Великой войны нижегородцы узнали на следующий день после официального объявления русского правительства. Вскоре по указанию Священного Синода в епархии стали поступать особые указания по откомандированию священников в действующую армию, со всеми принадлежностями для совершения литургий и иных богослужений.
В эти дни нижегородское духовенство испытывало небывалый подъем патриотизма, как в 1612 или 1812 годах, когда Отечество так же подвергалось смертельной опасности. 6 августа 1914 года состоялся очередной епархиальный съезд, на котором депутаты во главе с протоиереем Алексеем Порфирьевым обратились к Преосвященному Назарию (Кириллову) за благословением о совместном молебне за победу российского оружия, который и был торжественно отслужен в кафедральном соборе. От лица нижегородского духовенства Государю императору была направлена телеграмма, и вскоре поступил ответ, в котором Царь искренне благодарил «всех молившихся за Меня и Наше доблестное воинство». В зале нижегородской Духовной семинарии торжественно был проведен патриотический вечер, на котором епископ Нижегородский и Арзамасский Иоаким (Левицкий) благословил всех священнослужителей, отбывающих на боевые позиции.
Первые прошения священнослужителей на имя владыки Иоакима стали поступать в канцелярию нижегородской духовной консистории сразу после начала войны. По своей сути они просто поражают высочайшим патриотическим содержанием. Священник Троицкой церкви села Кирманы Арзамасского уезда иерей Павлин Старополев писал в своем прошении: «Ввиду открывающихся военных действий с недоброжелателями дорогой нашей Родины - многострадальной матушки России, воспламенённый усердием готов послужить Родине в качестве священника на театре военных действий. Ревность к службе усиливается у меня от того более, что я с лишком 15 лет вдов, а семейство, состоящее из 4-х детей, уже пристроено».
В первые дни войны, как следует из официальной справки консистории, на службу в военные госпитали поступили так же насельники мужских монастырей епархии. Это иеромонахи Виссарион из Нижегородского Благовещенского монастыря, Серафим - из Городецкого Феодоровского монастыря, Платон - из Арзамасского Спасского монастыря и Тихон - из Острово-Езерской обители, имевшие уже опыт духовного служения в период минувшей русско-японской войны.
Многие священники горели нетерпением стать полковыми батюшками, а если не будет на то благословения, то хотя бы служить в военных госпиталях и лазаретах на передовых позициях русской армии. Некоторые из них подавали свои прошения по два три раза. В 241-й Седлецкий пехотный полк был определен священник Скорбященской церкви при нижегородском остроге Николай Троицкий, в 56-ой Житомирский пехотный полк - инспектор классов и законоучитель женского епархиального училища иерей Константин Лебедев. Священник села Ново-Михайловка Лукояновского уезда Василий Садовский, который в русско-японскую войну служил батюшкой 237-го Кремлевского пехотного полка 60-ой дивизии, вновь подавал прошение определить его на пастырскую службу по военно-духовному ведомству. В 62-ой запасной батальон был назначен священником отец Василий Рубин, в 324-ый пехотный полк срочно откомандирован инспектор духовной семинарии протоиерей Андрей Мурин, а вослед за ним и другой инспектор семинарии протоиерей Николай Рубин так же отбыл в действующую армию на юго-западном фронте.
Неоднократно просил назначения в действующую армию диакон села Слободского Нижегородского уезда Иван Николаевич Ясницкий, но, не добившись согласия владыки, он обратился к губернскому предводителю дворянства М. С. Фон-Брину, возглавлявшему комитет Красного Креста. В свою очередь Михаил Сергеевич направил Преосвященному Иоакиму письмо, в котором просил о назначении диакона Ясницкого в 10-ую пехотную дивизию, начальник которой генерал-лейтенант Лопушанский лично убежден в «патриотических чувствах означенного диакона, имеющего искреннее стремление послужить в войсках». Естественно, что после такого ходатайства Ясницкий был определен на военную духовную должность.
Следует отметить, что к кандидатам в полковые священники предъявлялись серьезные требования: «способность вдохновить воинов на предстоящий им великий подвиг», возраст до 45 лет, безупречность по церковной службе, обязательное полное семинарское образование.
Вскоре на нижегородчину стали поступать и первые вести о том, что некоторые нижегородские батюшки особо отличились на войне. Нижегородцы по праву гордились отцом Андреем Муриным, который на передовой явил такой героизм и стойкость духа, что был удостоен к награждению орденом Святой Анны с мечами 2-ой степени. Во время жесточайших боев отец Михаил Троицкий словом Божиим поддерживал офицеров и солдат, не покидал окопов, которые подвергались сильному артиллерийскому обстрелу с немецкой стороны. И после схваток батюшка не отдыхал, а занимался обустройством раненных вместе с санитарами. За своё ревностное служение отец Михаил был всемилостивейше пожалован наперсным золотым крестом на георгиевской ленте, а спустя небольшое время награжден орденом Святой Анны 2-ой степени с мечами.
В Нижний начинают прибывать с фронта составы с ранеными офицерами и солдатами. Епархия открывает лазарет на 65 кроватей для пострадавших воинов. На железнодорожном вокзале устанавливаются постоянные дежурства священнослужителей со Святыми Дарами и необходимыми принадлежностями для принятия причастия раненными и больными. Для исполнения пастырских обязанностей при местном гарнизоне специально назначены 35 священников, а благочинным нижегородского военного духовенства утвержден протоиерей П. А. Алмазов. Перед Рождеством Христовым священнослужители собирали на приходах подарки и пожертвования для воинов-земляков.
Летом 1915 года на фронт под началом настоятеля Рождественской церкви протоиерея Николая Ивановича Цветаева, отправляется санитарный поезд. Уже в Галиции отца Николая назначают священником 270-го Гатчинского пехотного полка. В 1916 году Государь император соизволил за отлично-усердную службу и особые труды, понесенные во время боевых действий, пожаловать батюшке золотой наперсный крест на георгиевской ленте, а затем и орден Святой Анны 2-ой степени.
Особый всплеск подачи заявлений о перемещении в армию пришелся на 1916 год. В это время создавались к тому же запасные батальоны, реорганизованные спустя некоторое время в запасные полки. Во все епархии поступает приказ протопресвитера военного и морского духовенства за № 9098 с Положением о гарнизонных священниках, а так же Руководящие указания духовенству действующей армии, изданные в типографии штаба верховного главнокомандующего в 1915 году.
Священник села Сосновка Васильского уезда Константин Покровский пишет в прошении: «Согласно публикации в местной прессе о том, что в нашей Геройской Армии ощущается недостаток в иереях, имею честь заявить Вашему Преосвященству, о своем желании быть зачисленным в полковые священники». Спустя четыре месяца батюшка был определен в 158-й Кутаисский пехотный полк. В действующую армию были так же назначены священники: села Леньково Макарьевского уезда Стефан Иванович Казанский - в 271-ый Красносельский пехотный полк; села Шава Макарьевского уезда Александр Полетаев - в 4-ый Кавказкий стрелковый полк; села Мурашкино Михаил Митусов - в 36-ю артиллерийскую бригаду; села Шарапова Сергей Сергиевский - в 28-ой Сибирский стрелковый полк; нижегородской церкви при дворянском приюте Александр Преображенский - в 257-ой Евпаторский полк. На военный российский флот получили определение священники: Нижегородского Серафимоского дома призрения Павел Коринфский - в отдельную морскую бригаду на острове Эзель и Петропавловской кладбищенской церкви отец Владимир Хомич - в управление Або-Оландской шхерной позиции отдельной морской бригады, впоследствии переведенный священником 5-го Александрийского гусарского полка.
Истинным героем проявил себя законоучитель Лысковской учительской семинарии иерей Сергей Иоаннович Знаменский, назначенный 15 марта 1915 года священником 236-го Борисоглебского пехотного полка во 2-ой армии. Уже 4 октября Великий князь Георгий Михайлович самолично возложил на отца Сергия Георгиевскую медаль 4-ой степени, а осенью 1916 года батюшка был удостоен ордена Святой Анны 3-ей степени с бантом и мечами: «...выйдя за проволочные заграждения и подвергая свою жизнь опасности, совершил обряд погребения более 2000 человек, которые не могли быть вынесены с поля сражения в следствии обстрела врагом».
Приказом протопресвитера военного и морского духовенства Щавельского в январе 1917 года отец Сергий Знаменский был награжден бархатной фиолетовой камилавкой. 24 октября этого же года на северо-западном фронте этот мужественный священник «совершил отпевания под ружейным, бомбомётным и пулемётным огнём неприятеля, а 30 января, подвергая свою жизнь явной опасности, обходил в 40 шагах от неприятеля наши окопы, облегчая своим и словом, и присутствием трудности и лишения окопной жизни». За что в последствии был награжден так же орденом святой Анны 2-ой степени с мечами.
Ряд духовных лиц получили назначения в медицинские военные учреждения: в 28-ой сводный эвакуационный госпиталь был назначен священник Василий Голубинский, во 2-ой лазарет 48-ой пехотной дивизии священник села Городец Балахнинского уезда Алексей Белявский, а в передвижной лазарет иеромонах Острово-Езерского монастыря Филарет.
Из материалов фонда Нижегородской Духовной консистории, хранящихся в областном архиве известно, что в 1914-1916 годах священнослужители Нижегородской епархии подали 67 прошений на имя владыки Иоакима о направлении их на фронт.
Панихиды по нижегородским воинам, погибшим на поле брани, были отслужены в Петропавловской церкви, возле которой и нашли свое последнее успокоение умершие от ранений и болезней в нижегородских госпиталях и лазаретах православные воины. От ранений скончался столоначальник Нижегородской духовной консистории Иван Виноградов. Большую часть потерь понесла нижегородская епархия, среди низших служителей церкви, добровольно ушедших на фронт, а именно среди псаломщиков. Так, например погибли: Александр Сенатский из церкви села Шертина Ардатовского уезда, Семен Артамонов из Покровской церкви села Павлова, Михаил Казарин из Покровского собора г. Василя, Николай Введенский из церкви с. Малиновка Сергачского уезда.
К 1917 году в действующую армию согласно поданным прошениям убыли сразу два священника нижегородской Петропавловской церкви - иереи С. Плотников и П. Макаревич. На полную мощность вел лечебную деятельность епархиальный лазарет, за что протоиерей А. Троицкий получил благодарность Протопресвитера военного и морского российского духовенства. К Рождеству Христову епископ Иоаким направил в воинские части, где несли ратную службу нижегородцы, подарки: образки, крестики, молитвенники и книги духовного содержания. В одной из таковых книг русский писатель Е. Поселянин (Погожев) писал: «Священники - герои этой войны, с крестом обходящие окопы на виду, под расстрелом врага. Ведь все это было».
Благодаря неустанным духовно-нравственным трудам военных священников русская армия в начале 1917 года была боеспособна и готова на массовый героизм.
Насильственно прерванная большевиками традиция военного православного священства начала возрождаться в начале 1990-х годов, когда были подписаны первые согласительные документы между Московским Патриархатом Русской Православной церкви и Министерствами обороны и Внутренних дел России по духовно-нравственному воспитанию личного состава. В 1995 году был создан отдел по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными органами, после чего началось активное обсуждение проблемы, воссоздания института военного духовенства в силовых структурах. В воинских и милицейских подразделениях, высших учебных заведениях МВД и МО России ритуалы вручения офицерских погон, принятия Присяги, выпуска курсантов и многие другие стали немыслимы без участия священнослужителей.
