Вопрос о роли молодёжи в современных революционных событиях и процессах является одним из самых обсуждаемых в рамках общественно-политического и научного дискурса. Актуальность его постановки напрямую обусловлена чередой «цветных», «твиттерных» революций, прокатившихся по различным странам и регионам, а также попытками реализации такого рода сценария в самой Российской Федерации.
Естественно, что позиции авторов по поводу тех или иных событий, часто являются диаметрально противоположными в зависимости от их политических и научных взглядов, позиции, ангажированности, государственной, национальной, идеологической принадлежности, выгоды, возраста или иных факторов. Один и тот же факт, в век и условиях активных информационных войн и баталий, можно трактовать по разному, подбивая под него какое-либо псевдонаучное обоснование и, переворачивая всё с ног на голову в нужном для себя русле. Представителя одной профессии, как известно, можно именовать и «разведчиком» и, «шпионом» - в зависимости от вашей принадлежности и симпатии к тому или иному лагерю. Поэтому неудивительно, что то или иное политическое событие в зависимости от его результата кто-то назовёт восстанием, бунтом, национально-освободительной борьбой или борьбой за демократизацию общества, революцией, а другой обозначит его как путч, мятеж, государственный переворот или спецоперацию спецслужб державы-конкурента.
Для осуществления «классической» революции необходимо возникновение так называемой «революционной ситуации», когда «верхи не могут, а низы не хотят» больше жить в имеющейся социально-политической и экономической реальности. Однако, на практике возникновение такой ситуации может быть и инспирировано извне или создана видимость таковой, благодаря применению различных социально-политических технологий, использованию разнообразных ресурсов и методов, а также осуществлению «операции прикрытия».
В рамках «операций прикрытия» самые разные общественно-политические деятели, СМИ, учёные, осознанно или неосознанно, участвуя в ней, будут подчёркнуто игнорировать и не замечать рукотворный характер значительной части современных революций, являющихся блестящими спецоперациями спецслужб различных геополитических акторов по смене неугодных режимов, отрицать аргументы и высмеивать своих оппонентов, обвиняя их в ненаучности, пособничестве свергнутому режиму или, придумывании очередной «теории заговора». Хотя, речь идёт не о «теории заговора», а о применении манипулятивных политтехнологий и деятельности разведывательных служб и иных структур. Впрочем, стремление не замечать подобных вещей, навешивая «ярлыки» на своих оппонентов, то же есть политтехнология, не имеющая отношения к научному дискурсу и адекватному восприятию окружающей действительности.
Ведь существуют же государства для которых «экспорт революций» с целью устранения держав, государств-конкурентов, превратился в своеобразную традицию осуществления внешнеполитического курса. Как отмечал, в своё время «железный канцлер» Отто фон Бисмарк: «Держать чужие государства под угрозой революции давно уже стало ремеслом Англии».
Видный представитель и государственный деятель англосаксонского мира Ф.Д. Рузвельт, в своё время сказал: «В политике ничего не происходит случайно. Если что-то случилось, то так было задумано».
Зададимся вопросами: случайны ли были «молодёжные бунты», «сексуальная», «субкультурная» революции на Западе? Случайно ли было уничтожение СССР? Случайна ли была череда «цветных», «бархатных» революций или «арабская весна», «болотная», «белоленточная» митинговщина?
Здравый смысл и имеющийся в открытых источниках огромный пласт информации на эту тему подсказывает, что, конечно же, нет. Все эти события были хорошо спланированы, а большая часть и успешно осуществлена.
Они были успешны там, где руководство страны не проявляло надлежащей воли к действиям, было «марионеточным» или играло «в поддавки». Там, где руководство страны проявляло твёрдую волю, революционные спектакли до конца не доигрывались. Имеющие место события в Сирии яркий тому пример.
С.Г. Кара-Мурза отмечает, что наиболее «уязвимыми в отношении «бархатных» и «оранжевых» революций являются государства с ущербным суверенитетом. Это те режимы, которые по разным причинам вынуждены сверять свои действия с тем, «что скажут в Вашингтоне». Напротив, реально независимые государства нечувствительны к таким технологиям. Скажем, «оранжевая революция» невозможна в США, поскольку там полиция разгоняет незаконные митинги и шествия вне зависимости и от поведения их участников, и от реакции «мировой общественности». Если государство способно противостоять «ненасилию» (как в Белоруссии), то спектакль попросту закрывается. К демонстрантам применяют более или менее вежливое насилие за факт выхода за пределы очерченного им пространства и за превышение отведенного им времени»[4, с. 162].
Исследуя политические, в том числе и революционные процессы, многие исследователи сравнивают их с уличными театральными действиями. И это неудивительно. Как говорил В. Шекспир:
«Весь мир - театр.
В нём женщины, мужчины - все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль»[7].
Любое социальное, а уж тем более и политическое действие, подразумевает наличие: 1) плана проведения мероприятия; 2) сценария проведения мероприятия (с распределением ролей среди его организаторов и участников); 3) ресурсных возможностей для его осуществления.
Организация любого мероприятия начинается с составления плана проведения мероприятия, сценария мероприятия. Каждому из организаторов и участников мероприятия отводятся определённые роли, с чётко обозначенными функциональными обязанностями.
Революционный процесс, как и любой другой политический процесс в своём развитии проходит через определённые стадии. Обобщая различные взгляды различных авторов, в целом, можно выделить следующие стадии политического процесса:
1) стадия становления - конституирования (выявления, обобщения, согласования политических интересов субъектов, постановка целей и задач);
2) стадия начала функционирования (осуществление действий направленных на реализацию интересов, достижения поставленных целей и задач);
3) стадия активного развития (активная деятельность, связанная с принятием и осуществлением политико-управленческих решений, контролем за их исполнением);
4) стадия завершения (окончания развития, оценки результата: успеха или провала в реализации интересов, достижения поставленных целей и задач).
При искусственном конструировании «революционного» политического процесса, аналогия с уличным театральным действием, как способ отторжения и передачи власти «нужным» людям, становится более чем уместной.
«Использование технологий политического спектакля стало общим приемом перехвата власти. В каждом случае проводится предварительное исследование культуры того общества, в котором организуется свержение власти. На основании этого подбираются «художественные средства», пишется сценарий и готовится режиссура спектакля. Если перехват власти проводится в момент выборов, эффективным приемом является создание обстановки максимально «грязных» выборов с тем, чтобы возникло общее ощущение их фальсификации. При этом возникает обширная зона неопределенности, что дает повод для большого спектакля «на площади». Последнее время дало нам два классических примера - «революцию роз» и «оранжевую революцию». Разработка и применение этих технологий стали предметом профессиональной деятельности больших междисциплинарных групп специалистов, которые выполняют заказы государственных служб и политических партий. Эти разработки ведутся на высоком творческом уровне, сопровождаются оригинальными находками и в настоящее время стали важным проявлением высокого научно-технического потенциала Запада. В самые последние годы для постановки кровавых спектаклей привлекаются (неважно, прямо или косвенно) организации террористов»[4, с. 166].
Как говорил Отто фон Бисмарк: «Революцию подготавливают гении, осуществляют фанатики, а плодами её пользуются проходимцы».
По ходу развития сюжета того или иного революционного сценария (процесса) в роли упомянутых «фанатиков» революции часто выступают отдельные молодые люди или группы, составляющие значительную часть в революционной толпе-массовке.
«Молодёжные политизированные сообщества и в России, и во всём мире маргинальны по отношению к «взрослой» политике, но можно привести многочисленные примеры эффективной деятельности этих сообществ в ситуациях политических кризисов, когда молодёжь выступает «как движущая сила революции». Для новейшего времени это, например, события «студенческой революции» во Франции (1968 г.), антивоенное движение конца 1960-х - начала 1970-х годов в США и движение хунвейбинов в годы культурной революции в Китае... В начале XXI века примерами эффективного уличного акционизма как политического приёма стали многочисленные «цветные революции», произошедшие в мире: революция в Югославии (2000 г.), «революция роз» в Грузии (2003 г.), «оранжевая революция» на Украине (2004 г.), события в Киргизии (2005 и 2010 гг.) и Ливане (2005). Предпринимались попытки осуществить смену власти по «цветным» методикам в Белоруссии (2006 г.), Армении (2008 г.), Молдавии (2009 г.). В 2010-2012 годах волнения, иногда сопровождаемые сменой власти, прокатились по арабским странам»[2, с. 7-8].
Неудачную попытку осуществления очередного «цветного» революционного сценария мы наблюдали в 2011-2012 гг. и в Российской Федерации, в виде «болотной», «белоленточной» митинговщины.
Молодёжь, как отмечал Л.Д. Троцкий, является «барометром революции». Её энергию, умело задействуют и используют «гении»-организаторы революционных событий, как, впрочем, и «проходимцы»-заказчики: для смены неугодных режимов и приводу к власти своих ставленников. Однако, сама молодёжь, несмотря на всю свою активность в осуществлении различных революционных сценариев, по своей сути, является не субъектом происходящего революционного процесса, а исключительно объектом манипуляций и средством достижения нужных целей со стороны «режиссеров»-организаторов этих «революций».
«Как объект политики молодёжь проявляет себя в следующих «ипостасях»: в качестве «зрителя» политической игры, пассивно наблюдающего кто победит, обманет; «испытательного полигона» при проведении различного рода экспериментов, в том числе политических; «определённого камертона», по которому сверяется та или иная политика; «ведомого» в деятельности «ведущего» политика»[5, с. 243-244].
В революционных спектаклях молодёжь фактически выступает в роли статистов или массовки на фоне определённым образом подобранных театральных декораций. Основным местом действия этого театрализованного революционного спектакля является, конечно же, улица.
«Уличные акции - одна из форм политического действия; к их числу относятся демонстрации, шествия, митинги, пикеты, перфомансы, жэппенинги и т.д. Во всём мире наибольшую активность в проведении уличных акций проявляет молодёжь. Россия в данном случае не исключение»[2, с. 6].
Используя известные истины и знания о социальных, психологических и физиологических особенностях возрастных периодов становления и развития молодёжи, «режиссёры»-организаторы революционных спектаклей активно применяли различные манипулятивные политтехнологии с целью привода к власти своих ставленников.
С. Вальцев, анализируя участие молодёжи в «оранжевой революции» на Украине, заметил, что: «Политтехнологами из штаба Ющенко умело используется потребность молодежи принадлежать к определенной группе. Место на площади Независимости в Киеве превратилось в молодежную тусовку, а оранжевая повязка - пропуск на нее. Молодежь особо не волнуют Ющенко и его программа, им интересно «тусоваться» и слушать «халявную» музыку. Показателен в этом отношении тот факт, что более 90% из тех, кто страстно доказывает правоту Ющенко, не могут даже назвать его отчество, не говоря уже о чем другом. Управляемый протест, разбавленный дискотекой и подогретый выпивкой, очень хорошо направляется в определенное русло и служит для выполнения задач, о которых молодежь даже не догадывается»[1].
Привыкнув принимать участие в «тусовке», безобидных флэш-мобах, различных молодёжных акциях, молодой человек не осознает, не замечает и, уж, конечно же, будет отрицать, что его фактически уже давно используют их организаторы, часто только в им понятных целях. Поэтому, получив соответствующие СМС-сообщения или сообщения в социальных сетях, многие из них пойдут, не задумываясь и не осознавая сути происходящего, принимать участие в новых акциях, которые могут принять характер мероприятий, вроде «акций» на «Чистых прудах» и «Болотной площади». Именно такого рода технологии часто и используются для организации «цветных» и «твиттерных» революций. Как видно, ничего принципиально нового, со времён операции по свержению Шарля де Голля в результате студенческих волнений 1968 года, за исключением технических средств и методов, социоинженерами и спецслужбами изобретено не было.
Современные «цветные», «бархатные», «твиттерные» революционные спектакли всегда хорошо спланированы, организованны, и материально обеспечены. В. Осипов так описывает спектакль «оранжевой революции» на Украине: «Оранжевая революция» осуществлялась мотивированным и хорошо тренированным активом, в подготовку которого были инвестированы немалые средства. Кроме того, она имела постоянное музыкальное сопровождение. Практически все популярные украинские рок-команды непрерывно выступали на Майдане, задавая всему происходящему возбуждающую, восторженную атмосферу, поддерживая дух праздника... Меня поразило, что организаторам удалось несколько недель сохранять в людях состояние энтузиазма и восторга. С активом палаточного городка всё было проще - они жили на Майдане постоянно, получали деньги; но держать в заведённом состоянии толпы киевлян и приезжих, ежедневно приходивших на площадь - сложная и важная гуманитарно-технологическая задача. «Оранжевые» решили её на «хорошо». Им удалось мобилизовать массовое народное движение. В том числе - у тысяч людей, ставших инструментом производства этой иллюзии»[4, с. 167].
Используя имеющееся социальное недовольство и обостряя его до крайности посредством соответствующих пропагандистских и информационных атак, взятием под контроль средств массовых коммуникаций, «сценаристы»-организаторы революционных спектаклей, создавали и использовали различные молодёжные организации (в Югославии - «Отпор», в Грузии - «Кмара», на Украине - «Пора!», в Киргизии - «Кел-Кел» и «Бирге»), как катализатор этих «революционных процессов». Взращивали и обучали лидеров, активистов, «массовиков-затейников» будущих революционных спектаклей.
Политтехнологи, «революционные» журналисты, блоггеры активно создавали «образ врага» из представителей действующей власти, с которыми невозможен никакой диалог и компромисс и для которого в сложившейся ситуации предусмотрен только один путь, - отказ от власти. Создавая водораздел между «нашими», - революционерами (которыми быть становилось «модно», «круто» и «престижно») и «не нашими», они всячески подчеркивали неизбежность победы «революции». А различные уличные акции превращали в своеобразный «праздник», «уличный карнавал» для молодёжи, умело воздействуя на её неокрепшее сознание посредством различных каналов: образов, музыки, особого языка, лозунгов, текстов, цвета, света, пластики, декораций.
Искусственно конструируя процесс массообразования, политтехнологи и режиссеры того или иного революционного спектакля стремятся превратить образующиеся уличные толпы в организованную силу и инструмент для достижения поставленных целей, придавая их действиям узаконенный статус.
Как заметил М.В. Ремизов: «Революционные технологии - это механизмы придания «целеустремленной» толпе статуса народа. Специфика бархатных революций в том, что этот статус не завоевывается «революционной массой», а приходит к ней извне. Именно внешний центр власти - не столько по дипломатическим, сколько по каналам мировых СМИ, - гарантирует статус митингующих в качестве авангарда народа, вышедшего на смену истории, чтобы сменить режим. Внешнее признание важно для любого революционного режима, но в одном случае оно только следует за фактом взятия власти, а в другом - логически предшествует ему»[6]. «Революции всегда в той или иной степени служили целям внешних агентов (хотя бы потому, что в краткосрочном плане они ослабляют общественный организм) и как-то инспирировались извне. Но в великих революциях «внешний фактор» был именно внешним, привходящим по отношению к самому революционному акту. В случае «бархатных революций» все иначе: поддержка извне является их внутренней чертой, входит в онтологию события, становится краеугольным камнем новой легитимности»[6].
При помощи различных политтехнологий, молодёжь, как необходимый мобилизационный ресурс для создания революционной массы, часто организуется в форме сетевых сообществ и неформальных молодёжных движений, по команде-призыву, выплёскивающихся на улицы. Главная задача здесь для политтехнологов и организаторов революционных спектаклей - вовремя парализовать государственные и проправительственные структуры и, не допустить поддержки свергаемого правительства со стороны потенциально поддерживающих его слоёв населения (ведь революционная толпа в процентном соотношении к населению страны представляет собой подавляющее меньшинство). В случае, если же что-то пойдёт не по сценарию, молодёжь используют, как «пушечное мясо» и «жертву кровавого режима», откладывая само свержение режима «до следующего раза».
Иными словами, в современных революционных процессах, являющимися в подавляющемся большинстве своём не «классическими» революциями, а операциями спецслужб и различных структур по смене власти в той или иной стране, молодёжь является объектом и жертвой манипулятивного воздействия и политтехнологий со стороны организаторов подобных революционных спектаклей. И не о каком процессе политической социализации речь здесь, конечно же, не идёт. Если кому-то нужны великие потрясения, то для российской молодёжи более актуальным является вопрос возрождения российской государственности и основ существования гражданского общества, а вместе с этим и преодоление кризиса, который переживают в настоящее время большинство институтов социализации молодёжи. Лимит на революционные потрясения мы исчерпали в XX веке, а потому использованию молодёжи в различных революционных сценариях надо всячески противодействовать и на корню пресекать какие-либо действия в этом направлении.
Елишев Сергей Олегович, кандидат социологических наук, доцент кафедры истории и теории социологии Социологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова
Список литературы
1. Вальцев С. Украинский раскол, как он есть/ Дуэль. 2005. N 2 (402) от 18.01.2005.
2. Громов Д.В. Уличные акции (молодёжный политический активизм в России). М.: ИЭА РАН, 2012.
3. Добреньков В.И., Елишев С.О. Основы политологии. Консервативный взгляд. М., 2013.
4. Кара-Мурза С.Г. «Оранжевые» политические технологии// Проблемы управления. N 1 (38). 2011.
5. Манько Ю.В., Оганян К.М., Социология молодёжи. СПб: СпбГИЭУ. 2006.
6. Ремизов М.В. Неоколониальная революция: осмысление вызова// Агентство Политических Новостей. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.apn.ru/publications/article1237.htm.
7. Шекспир В. Как Вам это понравится? [Электронный ресурс]. [Режим доступа]: http://www.modernlib.ru/books/shekspir_uilyam/kak_vam_eto_ponravitsya/read/.
