Волшебная сила искусства

Джейн Остин никогда не была замужем. И Татьяна Лиознова тоже. Вероятно, поэтому им удалось создать два идеальнейших мужских образа: мистера Дарси и Штирлица.

Есть область, в которой женщинам естественно выступать наравне с мужчинами и даже преимущества есть: детская литература, сказки. Но если в былые «фольклорные» времена сказки как-то больше и даже исключительно бабушки внукам рассказывали, то в новые литературные нельзя сказать, что у женщин лучше получалось сказки писать. По крайней мере мне сначала припоминаются Диккенс, оба Льюиса, Толкиен, Твен, а уж потом сёстры Бронте или «страшная» Вирджиния Вульф.

Недавно, правда, мне прислала в подарок любимая учительница книгу Вики Майрон «Дьюи.Кот из библиотеки, который потряс весь мир». Вслух с ребёнком на ночь как-то не пошло, а сама я в ту же ночь, заливаясь слезами, прочитала её до конца, просто не могла уснуть, пока не закончила. Пересказывать - дело неблагодарное, скажу только, что никакого вымысла там нет, директор библиотеки из небольшого городка в Айове рассказывает о том, как её решение оставить в библиотеке подброшенного в ящик для сдачи книг крошечного котёнка изменило её собственную жизнь и жизнь их городка. Одинокие люди, дети, стали приходить в библиотеку не просто полистать книжки или прессу, а пообщаться с Дьюи и друг другом. Самой Вики, разведённой матери, жизнь рядом с Дьюи помогла наладить отношения с взрослеющей дочерью и снова выйти замуж после тяжелейших онкологических операций! Я не американка и не стану описывать так откровенно, как автор, что с ней сделали хирурги - отрезали, одним словом, всё, что смогли... Но на танцах в соседнем городке Вики познакомилась с приятным кавалером и впоследствии вышла за него замуж... А Дьюи прожил в библиотеке больше 20 лет. А когда умер, Вики, чтобы выйти из депрессии, и стала писать книжку о нём - на танцы ездить она уже позже стала.

Вся эта американская история, словно на Луне происшедшая, потрясла меня внешним контрастом с нашей жизнью. Все противоположности не перечислить, но - что важнее - суть та же! Женщина - она и в Америке женщина. Терпит до последнего, нуждается в сильном мужском плече, но когда его нет ( а его и там у них нет!)- то даже кот может стать ей опорой в жизни!..

Но это я отвлеклась от детской темы. У нас сначала Чуковский с Носовым или «Денискины рассказы» приходят на ум, а уж потом Агния Барто с Благининой  или «Динка»...

Не знаю, может, мамы непосредственно детьми заняты, поэтому у пап больше досуга сказки для них сочинять?

Я в детстве обожала не только сказки, но и про зверей книжки читать, особенно любила, когда сочетается то и другое - как в «Бемби», например. У Льюиса во второй книге «Космической трилогии», где действие происходит на Венере и заключается в том, что за Королевой (венерианской Евой) следует свита из зверей, а соблазняет её древний змий в образе земного человека - прекрасно описан тот мир, который часто воображали мы в детстве с моей лучшей подружкой, тоже Наташей. Жили мы в центре Минска, я в хрущёвке, а она в солидном «немецком» доме (пленные после войны строили), у неё в доме был роскошный чердак, а в моём тёплый подвал. И вот на её чердаке и в моём подвале мы прятали и как-то содержали спасённых котят, кроликов с соседнего с нами птичьего рынка, которых в конце торговли продавали за гроши, цыплят, как сейчас помню, по пятачку продававшихся... Словом, разную живность, которую по тесноте наших жилищ родители в дома не допускали. А мы их выкармливали, выгуливали, дрались за них с мальчишками и мечтали, что со временем (или в каком-то другом измерении) у нас будет замок в лесу, и будем мы там со своими питомцами жить...

Недавно посмотрела «Белый плен». Фотография - это оттуда кадр. Так получилось, что при срочной эвакуации проводнику пришлось оставить свою упряжку на станции в Антарктиде, причём прикованными цепью на морозе (думал, что вторым рейсом их заберёт, а никто не полетел больше из-за бурана). Парень места себе не находил, уже в штатах насобирал денег, чтоб нанять в Новой Зеландии корабль и поплыть за своими собаками, но по дороге нашёл не только собак, но и свою половину. И большинство собак сумели сорвать цепь и выжить, дождаться хозяина! Предводительницей у них, кстати, самка была, хаски Майя. 

В общем, за те 45 лет, что я читаю книжки и сознательно смотрю кино, мои вкусы в корне не изменились. Прибавилась любовь к русской классической литературе, с самой древней начиная. Но поскольку былины сейчас мало кто исполняет, то последнее непосредственное и очень яркое впечатление от встречи с русской классикой - концерт Олега Погудина 11 октября в Минске.

45-летний певец показался мне не по летам молодым, стройным, ни единого седого волоса - и в то же время каким-то нервным, уставшим. Видимо, годы свою дань так или иначе берут, хорошо хоть голос пока не тронули. Но репертуар! Увы, второе отделение европейские песни он пел - на немецком, французском, итальянском, русские - только в первом отделении. Но, бывает, достаточно лишь одну послушать, хотя бы:

« Средь шумного бала, случайно,

В тревоге мирской суеты,

Тебя я увидел, но тайна

Твои покрывала черты...» - чтобы перенастроиться.

Мне очень близок Алексей Константинович Толстой, из всех Толстых - самый любимый. Как-то чувствуется в его и прозе, и стихах, тот мальчик Алёша из «Чёрной курицы», сказки, которую его дядя Погорельский написал для него, своего любимого племянника. Наивный и чистый.

Мы с Николкой в конце концерта спустились к сцене вручить цветы и взять автограф, я заранее приготовила ручку и диск. Певец низко наклонился к нам со сцены, взял у Николки цветы: - Спасибо, дружочек! А подписать на весу не получилось, он присел и сказал мне: - Держите! - гладкая бумага скользила под пером, и так и не поняла, к автографу относилось это восклицание или это была просьба удержать листок. Причём я успела ещё, пока он писал, сообщить, что мне очень нравятся фотографии с диска, хорошо, не успела, что в действительности он оказался более худой и нервный...

Не ветер, вея с высоты,

Листов коснулся ночью лунной;

Моей души коснулась ты -

Она тревожна, как листы,

Она, как гусли, многострунна.

Житейский вихрь ее терзал

И сокрушительным набегом,

Свистя и воя, струны рвал

И заносил холодным снегом.

Твоя же речь ласкает слух,

Твое легко прикосновенье,

Как от цветов летящий пух,

Как майской ночи дуновенье...

Это тоже Алексей Констанотинович Толстой и Погудин поёт этот романс, музыку Римский-Корсаков написал. Но на концерте не пел, слушала дома на диске. Как здесь прекрасно всё выражено, и, не зная обстоятельств, при каких было стихотворение написано, я думаю, что это «ты» - к Музе относится... И верно не только по отношению к автору и другим творцам, но и по отношению к благодарным читателям, слушателям и зрителям. И имя этой Музе - Утешение всех скорбящих...

Впервые опубликовано на "Проза.ру"