Зло

Легче всего избавиться от зла, назвав его добром. Так, собственно, и поступает Европа уже лет четыреста. Романтики, нигилисты, символисты, экзистенциалисты, метаметафористы - кто ещё? Все, кому этого хочется. Как пел Галич в своё время - и я не прочь, и вы не прочь, и все не прочь.  

 Но что бы я сейчас ответил моей бабушке про блокаду? Сослался на необходимость зла в мировом распорядке, на «инобытие абсолютной идеи» (по Гегелю), на злого демиурга (по гностикам), на отпадение от всеединства (по Соловьеву) и т.п.? Нет уж, тут «инобытием» не отделаешься, тут другой ключ нужен.

Выше - я писал уже об Абсолюте, являющемся Творцом и источником Всего (универсум, всеобщее). Это Всё - как земное, так и небесное - оказывается плодом осуществления всевозможности в творческом акте Отца. Господь, как солнце, посылает свет на праведных и неправедных. Жизнь и смерть, бытие и небытие, радость и страдание, полет и падение в равной мере являются характеристиками твари. Именно по этой причине нельзя сказать, что зло в этом мире является только результатом грехопадения ангелов и людей. Зло коренится глубже - в самой возможности зла, которое предпочитает часть тварей (ангелов и людей) по своей воле. В таком плане зло (черт, бес) не менее реален, чем добро (ангел). Бытие и небытие в соотносимых мерах присущи человеку и всему космосу, и потому он постоянно пребывает (колеблется, «осциллирует») между тем и другим. «И веселью и печали на изменчивой земле боги праведные дали одинакие криле» (Е.Баратынский).

Но картина решительно меняется, когда в мир приходит Христос-Спаситель. Приходит и говорит: «Я и Отец - одно». Именно за это - за отождествление себя с Богом - его и покарали иудеи. Если Иисус Христос и Бог - одно (то есть обладают одной природой при различии лиц), это значит, что Абсолют-Бог внутри собственной природы есть абсолютное благо, хотя в тварном сущем имеет место очевидная онтологическая равномощность блага и зла. Абсолют-Отец жертвенно отождествляет себя со своим богочеловеческим Сыном-Логосом, в то время как в бытии попускает эквивалентное ценностное противостояние тьмы и света. Допускает антихри ста, князя мира сего, и его войну с Сыном. И жертва Христа - а, значит, и самого Отца в ипостаси Сына - есть стратегия победы в этой войне. И война эта будет длиться, пока существует вселенская история - вплоть до конца мира.

Конечно, всё дело тут в свободном выборе архангела-змея (в вечности) и человека Адама (во времени). И каждого из нас. И того или иного народа, культуры, цивилизации. Бог-Абсолют никого не насилует, и даже никого не судит, но весь суд отдал Сыну. И Бог-Сын - как, впрочем, и змей - никого не заставляет себя любить: «Симон Ионин! любишь ли ты меня?» Если не знаешь Христа, или мало его любишь, а больше любишь Деннницу, то попадаешь в змеиную нору, в онтологическую область его противника - метафизически не менее реальную, а в экзистенциальном (тварном) отношении более привлекательную, чем трудные пути восхождения, христианской аскезы, монашества, многочасовых богослужений, не говоря уже о кровавых муках. Более того, эта область сулит наслаждение гибелью. «Чую с гибельным восторгом - пропадаю!». Проницательные слова по поводу этой «трещины в бытии» произнес в России в начале ХХ века Розанов, а на глазах у всех тогда же испытал её (вплоть до страшной гибели) «святой черт» Григорий Распутин. Блок откровенно писал: «Сидит во мне Гришка...». Да в ком он не сидит?

О божественных тайнах выпытывать не надо. Не нашего ума это дело. Знаем только, что Господь всё может, и что Он выше всех противостояний, которых для него не существует. Совершенный выше своего совершенства, по формуле Льва Карсавина, а это и значит, что Бог есть Любовь. Слепящая тьма - как солнце, если на него посмотришь.

Александр Леонидович Казин, доктор философских наук, профессор