Идеология Развития невозможна без опоры на Традицию

Президент России Владимир Владимирович Путин выступил 19 сентября перед участниками международного дискуссионного клуба «Валдай» с без сомнения программной речью, посвященной проблеме национальной идентичности России. О значении и политическом контексте программного выступления Президента страны мне уже доводилось писать. Невольно напрашивается сравнение Валдайской речи Путина с Мюнхенской речью 2007 года, которая стала прологом к проведению Россией самостоятельной внешней политики, итогом чего стал сирийский триумф, когда Россия впервые в новейшей истории сумела остановить агрессию мирового гегемона США против суверенного государства. Валдайская речь, на мой взгляд, может и должна стать прологом к формулированию государственной идеологии, без которой невозможно национальное единство и подлинное возрождение России.

Действительно, впервые Владимир Путин прямо и определенно заявил о необходимости государственной идеологии. Президент сказал: «После 1991 года была иллюзия, что новая национальная идеология, идеология развития, родится как бы сама по себе. Государство, власть, интеллектуальный и политический класс практически самоустранились от этой работы, тем более что прежняя, официозная идеология оставляла тяжёлую оскомину. И просто на самом деле все боялись даже притрагиваться к этой теме. Кроме того, отсутствие национальной идеи, основанной на национальной идентичности, было выгодно той квазиколониальной части элиты, которая предпочитала воровать и выводить капиталы и не связывала своё будущее со страной, где эти капиталы зарабатывались. Практика показала, что новая национальная идея не рождается и не развивается по рыночным правилам. Самоустроение государства, общества не сработало, так же как и механическое копирование чужого опыта. Такие грубые заимствования, попытки извне цивилизовать Россию не были приняты абсолютным большинством нашего народа, потому что стремление к самостоятельности, к духовному, идеологическому, внешнеполитическому суверенитету - неотъемлемая часть нашего национального характера. К слову сказать, не срабатывает такой подход и во многих других странах. Прошло то время, когда готовые модели жизнеустройства можно было устанавливать в другом государстве просто как компьютерную программу. Мы также понимаем, что идентичность, национальная идея не могут быть навязаны сверху, не могут быть построены на основе идеологической монополии. Такая конструкция неустойчива и очень уязвима, мы знаем это по собственному опыту, она не имеет будущего в современном мире. Необходимо историческое творчество, синтез лучшего национального опыта и идеи, осмысление наших культурных, духовных, политических традиций с разных точек зрения с пониманием, что это не застывшее нечто, данное навсегда, а это живой организм. Только тогда наша идентичность будет основана на прочном фундаменте, будет обращена в будущее, а не в прошлое».

Здесь все точно:

- и тезис об омертвелости официальной советской идеологии, которая, действительно, «оставляла тяжёлую оскомину»;

- и тезис о том, что в поисках национальной идеи развития необходимо обращение к нашим культурным, духовным и политическим традициям, при этом нужно исходить из того, что государственная идеология - живой организм, и она должна быть обращена в будущее, а не в прошлое (это путинский ответ тем, кто пытается предложить обществу сусальный образ дореволюционной России, выдавая это за нечто незыблемое);

- и тезис о шкурной заинтересованности «квазиколониальной части элиты» (и добавим, обслуживающих интересы компрадоров представителей журналистского и экспертного сообщества) в отсутствии государственной идеологии;

- и тезис о гибельности заимствования чужих, возникших в иной цивилизационной парадигме идеологических конструкций (по сути, Путин, озвучивает лозунг всех настоящих русских реформаторов - «технологии без идеологии»).

Чувствуется: Президент знает, о чем говорит. И со всем этим нельзя не согласиться.

Но дальше он говорит слова, которые свидетельствуют о том, что некоторые старые схемы еще довлеют и над сознанием нашего национального лидера и над сознанием «путинской команды» - той части элиты, которая связывает свое будущее с Россией, отвергает компрадорский путь развития.

Справедливо говоря о необходимости обращения идеологии в будущее, Путин сказал далее: «Это главный аргумент в пользу того, чтобы вопрос идеологии развития обязательно обсуждался среди людей разных взглядов, придерживающихся разного мнения о том, что и как нужно делать с точки зрения решения тех или иных проблем. Нам всем: и так называемым неославянофилам, и неозападникам, государственникам и так называемым либералам - всему обществу предстоит совместно работать над формированием общих целей развития. Нужно избавиться от привычки слышать только идейных единомышленников, с порога, со злобой, а то и с ненавистью отвергая любую другую точку зрения. Нельзя даже не перекидывать, а пинать будущее страны, как футбольный мяч, окунувшись в оголтелый нигилизм, потребительство, критику всего и вся или беспросветный пессимизм. А это значит, что либералы должны научиться разговаривать с представителями левых взглядов и, наоборот, националисты должны вспомнить, что Россия формировалась именно как многонациональное и многоконфессиональное государство с первых своих шагов, и что, ставя под вопрос нашу многонациональность, начиная эксплуатировать тему русского, татарского, кавказского, сибирского и какого угодно ещё любого другого национализма и сепаратизма, мы встаём на путь уничтожения своего генетического кода. По сути, начинаем уничтожать сами себя».

Путин верно говорит об опасности национализма, видно, что он очень глубоко чувствует опасность национализма для нашей имперской, по природе своей, страны, - такое впечатление, что Владимир Владимирович на досуге читает «Русскую народную линию». Можно также только поддержать его, когда он предостерегает от «оголтелого нигилизма, потребительства, критики всего и вся и беспросветного пессимизма».

Но вот с чем категорически нельзя согласиться в речи нашего Президента, так с его попыткой идеологически уравнять неославянофилов и неозападников, представить их как равноправных партнеров в идеологическом диалоге. В.В.Путин предложил в качестве основы для такого идеологического диалога безусловность «суверенитета, самостоятельности и целостности России». Но этого явно недостаточно. Если посадить за один стол неославянофилов и неозападников, никакой идеологии развития не получится. Конечно, нельзя с ненавистью относиться к чужим взглядам и политическим предпочтениям, надо уметь слушать и уважать взгляды друг друга. Но это относится скорее к правилам сосуществования в одном социуме.

А вот идеологию из синтеза неославянофильства и неозападничества создать невозможно. По одной простой причине: западничество, русский либерализм не является самобытным направлением русской мысли. Главная интенция западничества заключается в том, чтобы доказать, что Россия не является самобытной цивилизацией, что Россия просто недоразвитая часть Запада, а развиться Россия может только в том случае, если скопирует западные институты у себя, примет ценности западного общества. Некоторые, наиболее агрессивные неозападники, говорят даже о том, что главной помехой для успешного развития России является православие (эта мысль - не новая, об этом писал еще основоположник западничества П.Я.Чаадаев), призывают к реформированию Русской Православной Церкви по протестантскому образцу. Иными словами, призывают, демонтировать одну из несущих конструкций нашей самобытности, нашего самостояния. Словом, неозападничество в основах своих противоположно базовым идеям Валдайской речи Владимира Путина.

Тут надо сразу оговориться по поводу использования термина славянофильство (и соответственно, неославянофильство), поскольку существует, как минимум, четыре традиции его употребления.

Первая. Исторически впервые славянофилами называли людей круга выдающегося государственного деятеля и самобытного мыслителя начала XIX века адмирала Александра Семеновича Шишкова. Его система корнесловия до сих пор вызывает противоречивые оценки и суждения. Можно соглашаться или не соглашаться с отдельными идеями Шишкова, но нельзя не принять его пафос обращения к национальным традициям русского языка, не приветствовать его борьбу против слепого заимствования иноязычных слов (как нам сегодня, в условиях, когда наш язык засоряется англицизмами, нужен новый Шишков!). Термин славянофилы использовался как пренебрежительная кличка для обозначения идейных сторонников адмирала. Как синоним слова простофиля.

Вторая. Славянофилами чаще всего называют представителей московского кружка русских интеллектуалов 30-х-50-х годов XIX века (самые крупные из них: Иван Васильевич Киреевский, Алексей Степанович Хомяков и Константин Сергеевич Аксаков), которые заложили основы самостоятельной русской философской мысли и, по сути, сформулировали основы национальной идеологии.

Третья. Нередко термин славянофильство используют более широко, включая в это понятие и тех последователей славянофилов 60-х-70-х годов, которые сами себя называли учениками старших славянофилов (И.В.Киреевского, А.С.Хомякова, К.С.Аксакова), но включали в корпус славянофильства национал-демократические идеи (И.С.Аксаков, князь В.А.Черкасский, О.Ф.Миллер, С.Ф.Шарапов, отчасти Н.Я.Данилевский и др.).

Четвертая. Наконец, есть широкое использование термина славянофильство, когда славянофилами называют всех представителей национально-консервативной мысли, всех, кто исходил в своих историософских и идеологических конструкциях из триады «Православие-Самодержавие-Народность», в том числе и тех, которые критиковали те или иные идеи исторического славянофильства (как М.Н.Катков или К.Н.Леонтьев). Именно в этом широком смысле употребил это понятие и Владимир Путин, противопоставив неославянофильство и неозападничество. И сделал это совершенно справедливо, ибо современные консервативные мыслители и писатели мыслят себя наследниками ВСЕХ представителей национально-консервативной русской мысли, в реальной жизни часто полемизировавших друг с другом (А.С.Шишкова и Н.М.Карамзина, И.В.Киреевского и К.С.Аксакова, М.Н.Каткова и А.С.Хомякова, И.С.Аксакова и К.Н.Леонтьева, Н.Я.Данилевского и К.П.Победоносцева, Ф.М.Достоевского и Л.А.Тихомирова). Для конкретно исторических исследований такое широкое использование термина «славянофильство» непригодно, ибо будет вносить путаницу, зато для целей разработки идеологии это весьма уместно.

Таким образом, для создания современной государственной идеологии (Идеологии Развития, по Путину) необходимо, прежде всего, обратиться к наследию представителей русской национально-консервативной политической мысли конца XVIII - начала ХХ веков (поименованных выше и калибром поменьше), идеологов русского монархического (черносотенного) движения начала ХХ века, а также представителей русской консервативной мысли в эмиграции (И.А.Ильин, протоиерей С.Н.Булгаков и др.) и даже в СССР (писатели-деревенщики, В.В.Кожинов и др.).

Обратившись к наследию классиков русской национальной политической мысли, можно сформулировать несколько базовых постулатов, на которых может быть основана государственная идеология современной России, идеология нашего развития.

 

Постулат первый. Россия - это особый тип цивилизации, отличный не только от цивилизаций Востока, но и от Романо-германской (западной) цивилизации.

Это - главное, фундаментальное открытие русской историософии, которое сделали ранние славянофилы. Именно поэтому непродуктивно и даже вредно слепо копировать западные институты и идеи, о чем говорил Президент в своей речи. Отношения с Западом нужно строить по максиме: «заимствование технологий, но не идеологии». Если в отношениях с цивилизациями Востока никаких проблем не возникало и не возникает, поскольку мы понимаем, даже наглядно видим, что мы - разные цивилизации, то на протяжении веков Россия сталкивалась с искушением Западом. В результате русское общество, по слову Н.Я.Данилевского, заразилось болезнью, которую мыслитель называл «европейничаньем». Причина понятна - исторически Западная цивилизация возникла тоже как цивилизация христианская. Этим часто пользовались и пользуются западники, пытаясь обосновать тезис, что Россия - всего лишь «недоразвитая часть Запада», а не особая цивилизация.

Однако еще ранние славянофилы констатировали с недоумением, что для Европы характерно недоверие и даже враждебность в отношении России. А.С.Хомяков, пытаясь объяснить эту особенность Запада, писал: «Недоброжелательство к нам других народов, очевидно, основывается на двух причинах: на глубоком сознании различия во всех началах духовного и общественного развития России и Западной Европы и на невольной досаде перед этою самостоятельною силою...».

Еще острее ставил вопрос Н.Я.Данилевский, возражая тем, кто видел причину враждебности Европы к России в том, что Европа не знает Россию: «Европа не знает, потому что не хочет знать, или, лучше сказать, знает так, как знать хочет». Все дело в том, «что Европа не признает нас своими», видит «в Руси и славянстве не чуждое только, но и враждебное начало», инстинктивно чувствует в нас «крепкое, твердое ядро», которое «нельзя будет себе ассимилировать, претворить в свою кровь и плоть, - которое имеет и силу, и притязание жить своею независимою, самобытною жизнью».

В столь же острой форме противопоставлял Россию Европе И.С.Аксаков: «Попробуйте вразумить просвещенную и доступную логическому вразумлению Западную Европу на счет России, ее бескорыстия и миролюбия!.. Не вразумите. У нее нет даже органа для понимания России». Забыли мы наследие русской политической мысли. А некоторые представители современной элиты, увы, и не знали никогда.

И.В.Киреевский прекрасно сформулировал особенности, давшие отличительный (от русской) характер западной образованности: «особая форма, через которую проникло в него Христианство»; «особый вид, в котором перешла к нему образованность древнеклассического мира»; «особые элементы, из которых сложилась в нем государственность». Иными словами, Запад отличает от России иной тип духовной традиции, иной психо-этнический субстрат цивилизации, иные традиции государственности.

Н.Я.Данилевский так объяснял истоки этого различия: «Европа есть поприще германо-романской цивилизации, ни более ни менее; или... Европа есть сама германо-романская цивилизация. Оба эти слова - синонимы». И далее: «Принадлежит ли в этом смысле Россия Европе? К сожалению или к удовольствию, к счастью или к несчастью, - нет, не принадлежит». А значит, западная цивилизация для нас должна быть равнозначна китайской или индийской, т.е. прекрасное понимание наших фундаментальных отличий не должно препятствовать нашему сотрудничеству.

Сегодня мы видим, сколь прозорливы были наши мыслители, видим, как западное общество буквально на глазах решительно отказывается от христианского наследия, наглядно демонстрируя, что основа западной цивилизации - вовсе не христианство, а либерализм и гуманизм, т.е. религия человекобожия, религия прав человека, которые все более понимаются как права сексуальных меньшинств, в результате господствующей становится религия безнравственности. Конечно, мы понимаем, что на Западе есть много добропорядочных католиков и протестантов, которые не смирятся с таким вектором развития Запада, не смогут принять ту модель Содома и Гоморры, которая все решительнее навязывается западными элитами. Может быть, мы станем свидетелями того, как сбудется пророчество прп. Серафима Вырицкого о том, что настанут времена, когда люди с Запада побегут в Россию. При этом это будут лучшие люди, самые нравственные и хорошо образованные.

 

Постулат второй. Россия является исторической наследницей Византии, Третьим Римом, призвание наше - хранить чистоту Православного Вероучения. В нынешних условиях почти помимо нашего желания складываются условия, при которых Россия становится нравственным центром мира. Дело теперь за малым, чтобы наш народ, наша власть стремились соответствовать той роли, которую уготовал России Промысл Божий.

Еще в первой трети XVI века старец Спасо-Елеазаровского монастыря Филофей в посланиях к дьяку М.Г.Мисюрю-Мунехину и Великому князю Василию III четко сформулировал идею призвания России и русского народа. В послании к главе государства старец написал знаменитые слова: «Блюди и внемли, благочестивый царю, яко вся христианская царства снидошася в твое едино, яко два Рима падоша, а третей стоит, а четвертому не быти». Идея особого эсхатологического призвания русского народа и российского государства с тех пор прочно вошла в ткань русской историософии. Веками лучшие представители русского народа понимали: пока мы исполняем задание Божие - быть хранителями чистоты христианского вероучения, сохраняется ценность нашего существования в Очах Божиих.

Примечательно, что и многие западные мыслители признавали особое положение и особую миссию России. Широко известна фраза австрийского поэта Райнера Мария Рильке: «Все страны граничат друг с другом, а Русь граничит с Богом». Но даже такой недруг России, как основатель геополитики англичанин Хэлфорд Маккиндер, весьма своеобразно доказал особую миссию России, сформулировав идею Хартленда (сердца мира), той территории, обладание которой обеспечивает возможность контролировать весь мир, и это - территория Евразии. А из Маккиндера выросла вся англо-американская геополитика и политика в отношении России в ХХ веке.

Быть Третьим Римом - это также значит, что Россия обречена быть только империей. Поэтому крайне важно реабилитировать понятие империя в общественном сознании. Одновременно нужно осознать, что сравнивать Российскую империю можно только с Византийской и Римской империями, преемницей которых она является. Но не с империями Запада, которые имели иную природу, это были своего рода симулякры, задачей которых было стремление похитить идею Империи, затемнить ее смысл. К сожалению, нередко ученые и публицисты даже консервативного образа мысли, сравнивают Россию с Британской империей, тем самым ставя под сомнение саму идею Третьего Рима.

 

Постулат третий. Залог социальной стабильности России - симфония властей, власти духовной и власти светской.

Идея симфонии была сформулирована еще в VI веке св. блгв. императором Византии Юстинианом. В знаменитой 6-й новелле Юстинианова Кодекса провозглашается: «Величайшие дары Божии, данные людям высшим человеколюбием, - это священство и царство. Первое служит делам божеским, второе заботится о делах человеческих. Оба происходят от одного источника и украшают человеческую жизнь. Поэтому цари более всего пекутся о благочестии духовенства, которое, со своей стороны, постоянно молится за них Богу. Когда священство бесспорно, а царство пользуется лишь законной властью, между ними будет доброе согласие». Понимание двумя ветвями власти - светской и духовной - своего фундаментального единства возможно, конечно только в условиях, когда и та, и другая власть понимают свое предназначение как служение Богу. На практике степень симфоничности отношений двух властей зависит от того, насколько государственные законы основываются или хотя бы не противоречат церковным канонам. Идеал симфонии властей: государственные законы сообразуются с церковными канонами, глава государства и высшие должностные лица - члены Церкви, духовенство находится на содержании у государства.

В нашей истории есть немало примеров сложностей в отношениях между светской и духовной властью. Помимо прямых гонений на Церковь в эпоху богоборчества можно вспомнить и конфликт Государя Алексея Михайловича с Патриархом Никоном, и ликвидацию Императором Петром Великим института Патриаршества, и секуляризацию монастырских земель в годы царствования Екатерины Великой, и фактическую легитимизацию Святейшим Синодом государственного переворота в феврале 1917 года путем признания «благоверного» Временного правительства. Все это приводило к дестабилизации в жизни общества. Поэтому сегодня жизненно необходимы выстраивание церковно-государственных отношений и какая-то институализация статуса Церкви в государстве. В противном случае враги России будут бить в это наше самое слабое место.

Весьма показательно, что идеалом Западной цивилизации является не симфония, а разделение властей. У истоков этой концепции стояли английский философ Джон Локк и особенно французский просветитель барон Шарль Монтескье, разработавший учение о разделении законодательной, исполнительной и судебной власти, ставшее с тех пор неотъемлемой частью политической культуры Запада. Примечательно, что здесь даже не рассматривается власть духовная, она выведена за скобки политического процесса в Западной цивилизации.

 

Постулат четвертый. Россия является главной охранительной, антиреволюционной силой в мире.

Это следует из того, что Москва является Третьим Римом, последним Римом, силой удерживающей мир от сползания на путь погибели. Мысль об антиреволюционной природе России первым сформулировал великий русский поэт и мыслитель Федор Иванович Тютчев, отметивший: «В Европе [а тогда это был весь мир, поскольку Восток «спал» - А.С.] есть только две силы - Революция и Россия». Таким образом, Россия есть сила антиреволюционная, консервативная по природе своей. Поэтому нет ничего удивительного в том, что сегодня Россия становится оплотом борьбы за сохранение нравственных устоев, за продолжение самой Богоустановленной жизни рода человеческого.

 

Постулат пятый. В основе русской цивилизации лежит триада «Православие, Самодержавие, Народность», которую известный русский философ советского времени Арсений Владимирович Гулыга называл «формулой русской культуры».

Впервые знаменитая «уваровская триада» появилась в конце 1831 г. в отчете министра народного просвещения Российской Империи графа Сергея Семеновича Уварова о ревизии Московского университета. Упомянув об ошибках в образовании, Уваров выражал надежду, что «нам остаются средства сих ошибок не повторять и постепенно завладевши умами юношества, привести оное почти нечувствительно к той точке, где слияться должны к разрешению одной из труднейших задач времени образование правильное, основательное, необходимое в нашем веке, с глубоким убеждением и теплой верою в истинно русские охранительные начала православия, самодержавия и народности, составляющие последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия нашего отечества». Впрочем, высказывается обоснованное предположение, что формула эта родилась из бесед министра с Императором Николаем I.

Логику проявления в историческом процессе «уваровской», а правильнее русской триады прекрасно описал один из идеологов черносотенного движения русский немец Владимир Андреевич Грингмут: «Юридическая основа этой идеи... была выработана в полном совершенстве в Риме... Но этому материальному целому не доставало живительного духа, не доставало христианства. Лишь в Византии римское самодержавие стало самодержавием православным и достигло полного юридически-церковного совершенства... Выработанной в Византии идее православного самодержавия не доставало, однако, еще подходящей народной почвы для практического ее осуществления. Почва эта дана была ей в России. Из кабинетов византийских юристов и богословов идея православного самодержавия перешла в сердца Русского народа и, просветив эти золотые сердца, сама получила в них недостававшее ей глубокое этическое просветление.... Таким образом, римское самодержавие, византийское православие и русская народность соединились в одно гармоническое, неразрывное целое...».

Примечательно, что формула русской культуры, русская триада является прямой антитезой главному лозунгу Великой французской революции, ставшему формулой европейской цивилизации: «Свобода, Равенство, Братство». Идее свободы, которая означала прежде всего свободу вероисповедания, т.е. свободу веры истинной и ложных верований, антиреволюционная Россия противопоставила истинную веру - Православие. Идее равенства, означавшей не только уравнивание неравного по природе, но и уничтожение социальной иерархии, противостояла идея Богоустановленной вертикали власти. А идее братства, которая означала безнациональное всесмешение, социальную биомассу, из которой архитекторы мирового порядка призваны лепить социальное пространство, идею Богоустановленного народного многообразия мира. По сути, западная триада «Свобода, Равенство, Братство» и породила тот нравственный беспредел, в который катится современная западная цивилизация.

 

Постулат шестой. Духовной основой русской (евразийской) цивилизации было, остается и только может быть Православие.

Иван Васильевич Киреевский писал: «Все, что препятствует правильному и полному развитию православия, все то препятствует развитию и благоденствию народа Русского; все, что дает ложное и не чисто православное направление народному духу и образованности, все то искажает душу России и убивает ее здоровье нравственное, гражданское и политическое. Потому чем более будет проникаться духом православия государственность России и ее правительство, тем здоровее будет развитие народное, тем благополучнее народ и тем крепче его правительство, и, вместе, тем оно будет благоустроеннее, ибо благоустройство правительственное возможно только в духе народных убеждений»

По мнению Алексея Степановича Хомякова, именно Православная Церковь создала единую Россию и укрепила ее: «Церковь создала единство Русской земли, или дала прочность случайности Олегова дела. Церковь восстановила это единство, нарушенное междоусобиями».

Православная Церковь, считал Константин Сергеевич Аксаков, неотделима от русского народа: «Православная вера есть весь смысл его жизни, без нее он не имеет значения».

 

Постулат седьмой. Для России приемлема только форма государственности с сильной централизованной властью, а нашим государственным идеалом является Самодержавная Монархия.

Широко известна фраза знаменитого британского государственного деятеля и острослова Уинстона Черчилля: «Демократия - самый худший вид правления, но человечество не придумало ничего лучшего». А вот русский теоретик монархии Лев Александрович Тихомиров определял сущность монархии, как «Верховную власть нравственного идеала». Тихомиров указывал, что форма Верховной власти зависит от духовно-нравственных идеалов народа: «В различных формах Верховной власти выражается то, какого рода силе нация по нравственному состоянию своему наиболее доверяет. Демократия выражает доверие к силе количественной. Аристократия выражает преимущественное доверие к авторитету, проверенному опытом; это есть доверие к разумности силы. Монархия выражает доверие по преимуществу к силе нравственной». Беда Черчилля была в том, что он не знал настоящей монархии - самодержавия, поэтому его суждение нельзя признать основательным.

Монархическая форма правления укоренена в вековой истории России. Идею о неразрывной связи самодержавия и России, о невозможности иной формы государственной власти в столь обширной и многонациональной стране прекрасно сформулировал наш известный историк Николай Михайлович Карамзин: «Самодержавие основало и воскресило Россию: с переменою Государственного Устава ее она гибла и должна погибнуть, составленная из частей столь многих и разных, из коих всякая имеет свои особенные гражданские пользы. Что, кроме единовластия неограниченного, может в сей махине производить единство действия?». Карамзин видел истоки власти монарха в патриархальных традициях, во власти отца семейства над детьми: «В России государь есть живой закон: добрых милует, злых казнит... В монархе российском соединяются все власти: наше правление есть отеческое, патриархальное. Отец семейства судит и наказывает без протокола, - так и монарх в иных случаях должен необходимо действовать по единой совести».

О структурирующей необъятные российские пространства роли Верховной власти прекрасно в свое время написал Михаил Никифорович Катков: «Есть в России одна господствующая народность, один господствующей язык, выработанный веками исторической жизни. Однако, есть в России и множество племен, говорящих каждое своим языком и имеющих каждое свой обычай... Но все эти разнородные племена, все эти разнохарактерные области, лежащие по окраинам великого русского мира, составляют его живые части и чувствуют единство с ним в единстве государства, в единстве Верховной власти, - в Царе, в живом всеповершающем олицетворении этого единства. В России есть господствующая церковь, но в ней же есть множество всяких, исключающих друг друга верований. Однако все это разнообразие бесчисленных верований, соединяющих и разделяющих людей, покрывается одним общим началом государственного единства. Разноплеменные и разноверные люди одинаково чувствуют себя членами одного государственного целого, подданными одной верховной власти. Все разнородное в общем составе России, все, что может быть исключает друг друга и враждует друг с другом, сливается в одно целое, как только заговорит чувство государственного единства. Благодаря этому чувству Русская земля есть живая сила повсюду, где имеет силу Царь Русской земли». Примечательно, что такую же мысль мы находим и в Валдайской речи В.В.Путина.

Только сильная Верховная власть, опирающаяся на народ, может ограничить безчинства бюрократии и олигархата, положить предел их стремлению грабить и эксплуатировать народ. Катков писал: «Народ организованный, имеющий одно отечество и одну верховную власть, которой всякая власть в народе подчинена, есть едино с государством и его главою. Не только никакого антагонизма, но ни малейшей розни не должно быть между интересами народа и интересами государства. Каждая местность в государстве есть живая часть его». И еще: «Мы не можем считать себя их [правительства. - А.С.] верноподданными и не обязаны сообразовываться с личными взглядами того или другого из них. Над правительственными и неправительственными деятелями, равно для всех обязательная, возвышается Верховная Власть;... ее интересы суть интересы всего народа».

Конечно, надо отдавать себе отчет, что в нынешних условиях говорить о монархии можно только как о мечте, ибо к монархии не готовы ни народ, ни государственные институты. Поэтому, будучи реалистами, нужно вести речь об укреплении института президентской власти. Необходимо не только решительно отказаться от идеи парламентской республики в каком бы то ни было виде, надо признать вредной и опасной и практику выборности губернаторов. Выборность имеет право на существование только на низовом, муниципальном уровне.

 

Постулат восьмой. Российское гражданское общество должно формироваться на основе традиций русской гражданственности, а не путем заимствования чуждых нам западных институтов.

Формулу русского гражданского общества вывел Константин Сергеевич Аксаков. Его мысль, что «русский народ есть народ не государственный, т.е. не стремящийся к государственной власти, не желающий для себя политических прав, не имеющий в себе даже зародыша народного властолюбия», ибо «нет ни одной попытки народной принять участие в правлении», разделяли А.С.Хомяков и И.В.Киреевский.

К.С.Аксаков писал: «Россия представляет в себе две стороны: Государство и Землю. Правительство и народ. Государство и Земля, хотя ясно разграничены в России, тем не менее, если не смешиваются, то соприкасаются. Каково же взаимное их отношение?». Оно, по мысли нашего славянофила, проявляется в трех видах. «Первое отношение между правительством и народом есть отношение взаимного невмешательства... Не подлежит спору, что правительство существует для народа, а не народ для правительства. Поняв это добросовестно, правительство никогда не посягнет не самостоятельность народной жизни и народного духа». Второе отношение - «положительная обязанность государства относительно народа есть защита и охранение жизни народа, есть внешнее его обеспечение, доставление ему способов и средств, да процветает его благосостояние, да выразит он все свое значение и исполнит свое нравственное призвание на земле». И, в-третьих, «самостоятельное отношение безвластного народа к полновластному государству есть одно - общественное мнение», «вот чем самостоятельно может и должен служить народ своему правительству, и вот та живая и нравственная и нисколько не политическая связь, которая может и должна быть между народом и правительством». Действенное общественное мнение может существовать, согласно Аксакову, при предоставлении народу свободы слова и при возрождении Земских Соборов, как средства общения правительства с народом.

Суть отношений правительства и народа К.С.Аксаков выразил в своей знаменитой формуле: «Правительству - неограниченная свобода правления, исключительно ему принадлежащая; народу - полная свобода жизни и внешней, и внутренней, которую охраняет правительство. Правительству - право действия - и, следовательно, закона; народу - право мнения - и, следовательно, слова. Вот русское гражданское устройство! Вот единое истинное гражданское устройство».

Парадоксально, что в тех условиях, когда К.С.Аксаков формулировал свои мысли его концепция не могла быть принята властью, поскольку была близка идеям либералов и народников. Поэтому, закономерно, что в тех условиях она не получила развития, зато сегодня звучит весьма актуально. Получается, что Аксаков сформулировал эту идею для нас. Государству - сила власти, народу - сила мнения, Верховная власть должна создать реально действующий механизм выражения народного мнения и реагировать на мнение народа. Именно так государство и земля (земство) должны взаимодействовать. А значит России нужно не развитие партийной структуры, а развитие местного самоуправления при укреплении государственной вертикали власти.

 

Постулат девятый. Неизбежно напряженные в Империи отношения между народностями могут быть умиротворены только путем выстраивания межнациональных отношений по модели семьи народов, где старшим братом является русский народ, а старший брат не только обязан заботиться о братьях младших, но должен и наказывать тех, кто ведет себя неподобающим образом.

Русский народ, ставший народом в Днепровской купели, создал государство Российское, сумел объединить вокруг себя множество больших и малых народов Евразии, поэтому русский народ по праву должен быть провозглашен народом государствообразующим, русский язык по закону является языком государственным, а русская культура - основой общей культуры нашей евразийской цивилизации.

Тот исторический факт, что именно русским удалось объединить евразийское пространство, связан в первую очередь с психологическими особенностями нашего народа. Н.Я.Данилевский, размышляя над этими особенностями, сравнивал их с особенностями европейских народов и отмечал, что народам европейской цивилизации присуща насильственность, а в характере у русских - терпимость. Яркое тому подтверждение - характер колонизации пространства: в ходе колонизации американского континента европейцами коренное население подверглось геноциду, русские же, даже встречая сопротивление и мечом покоряя территории, сохраняли местные народы, оберегали затем их язык и традиции. Не говоря уже о том, что большая часть народов, населявших колонизированные русскими территории, добровольно вошла в состав Российского государства.

В русской триаде, сформулированной графом С.С.Уваровым, третий ее член - Народность - вызывал разные трактовки, пока в начале ХХ века, в предреволюционную эпоху, идеологи монархического движения не уточнили, что речь идет именно о Русской народности, которую они понимали как единство великороссов, малороссов и белорусов. Сегодня это крайне актуально. Сегодня на политическую повестку дня должен быть поставлен вопрос о воссоединении разделенного границами русского народа. Иначе мы потеряем Украину и Белоруссию.

Русский народ открыт для вхождения в него и представителей любых других этносов, для кого русский язык и русская культура становится родными, а тем паче для тех, кто принимает православие. Наша история знает множество примеров, когда настоящими русскими становились этнические немцы, французы, англичане, греки, поляки, шведы, представители многочисленных малых народов Евразии. Среди них есть те, кого мы почитаем в сонме русских святых, кто проливал кровь за Россию, кем мы по праву гордимся, как выдающимися русскими полководцами, русскими учеными, русскими деятелями культуры.

Однако в начале ХХ века, когда впервые в России обострились национальные проблемы, на сцену истории вышел политический русский национализм, который выдвинул лозунг «Россия для русских». Этот лозунг, появившийся впервые еще в годы царствования Императора Александра II, по-разному трактовался в разные эпохи - он был направлен против панславизма, против засилия немцев в истеблишменте Российской Империи в конце XIX - начале ХХ вв., против инородцев (прежде всего против евреев, поляков, финнов) в годы революции. В конце прошлого - начале нынешнего века лозунг «Россия для русских» вновь становится популярным, но уже означает борьбу не против немцев, славян или евреев, а против нелегальных и легальных мигрантов, главным образом мусульман - выходцев с Кавказа и Средней Азии. Все чаще рядом с лозунгом «Россия для русских» звучит лозунг «Хватит кормить Кавказ».

Примечательно, что партия русских националистов, созданная выдающимся государственным деятелем России П.А.Столыпиным, уже после его кончины вступила в политический союз с либералами, националисты стали участниками антимонархического переворота в феврале 1917 года. Сегодня мы видим похожую метаморфозу - те, кто называют себя русскими националистами, кто громче всех кричит «Россия для русских», во время политического кризиса конца 2011 - начала 2012 годов оказались по одну сторону баррикад со своими недавними вроде бы непримиримыми противниками - политиками проамериканской ориентации. Как было и в 1917 году.

Случайно ли такое совпадение? Думаю, не случайно, это связано в том числе и с пониманием лозунга «Россия для русских», который эти люди пытаются интерпретировать как право на привилегии, а не обязанность служения. Лозунг «Россия для русских» имеет право на существование с одной существенной поправкой: «если русские для Христа, то Россия для русских». В противном случае русский национализм погубит Россию.

 

Постулат десятый. Нужно срочно ликвидировать западную модель системы образования и народного просвещения, навязанные силой России либералами-западниками, как модель, заимствованную из чужой цивилизации, образование должно быть основано на исконных духовно-нравственных идеалах нашей цивилизации и патриотизме.

Уже много лет молодежи навязывают ущербную модель поведения: стань хорошим профессионалом, на твои мозги или руки всегда будет спрос, можешь попасть на работу в Европу или даже США, а понятия Родина, патриотизм - это несовременно. Профессионализм должен дополняться идеей служения, любви к Родине, образование должно идти рядом с воспитанием. Об этом, кстати, недвусмысленно сказал Президент России В.В.Путин в последнем послании к Федеральному Собранию. Но воз и ныне там. А ведь еще Александр Семенович Шишков очень точно подметил: «Просвещение, не основанное на вере и верности к Государю и Отечеству, есть мрак и вредное заблуждение».

 

Постулат одиннадцатый. России нужен новый поворот к Востоку.

«Поворот к Востоку» - так называлась одна из работ Петра Николаевича Савицкого, одного из зачинателей евразийства - направления самобытной русской мысли первой трети ХХ века. Однако в реальности поворот к Востоку начался еще в царствование Императора Александра III. Вопреки сложившейся традиции он послал своего сына, Наследника Престола Николая Александровича в ознакомительную поездку не на Запад, а на Восток. Громадный интерес к Востоку переживает Россия в конце XIX - начале ХХ века: начинается грандиозное строительство Транссибирской железнодорожной магистрали и КВЖД, переселенческое движение становится одним из важнейших направлений русской политики, выходит большое число публикаций русских геополитиков и геостратегов, на дальней окраине России во Владивостоке открывается Восточный институт... Большевики, особенно со времени И.В.Сталина, своеобразно продолжают восточный тренд политики России - путем активной поддержки национально-освободительного движения народов Азии, Африки и Латинской Америки, создания большого антизападного блока. В годы правления Хрущева в центре политики снова становится Запад, главный тренд хрущевской политики - догнать и перегнать США. В годы правления Брежнева снова восточное направление активизируется, партийные идеологи придумывают специальный термин, чтобы «творчески дополнить» марксизм термином «страны социалистической ориентации». При Горбачеве и Ельцине происходит новый отказ от восточного направления политики. Новое, постепенно набирающее силу, возвращение восточного вектора в политике связано с именем Владимира Путина (создание БРИКС, организации Шанхайского сотрудничества, развитие отношений с Венесуэлой, Вьетнамом, Ираном), что не может не вселять оптимизм.

 

Постулат двенадцатый. Мы должны провозгласить идею преемственности русской истории, включающую в себя и советскую эпоху.

Необходимо противодействовать попыткам объявить советский период нашей истории выпадением из исторического процесса. Отношение к советскому периоду истории как некой нуждающейся в ампутации из исторической памяти народа аномалии есть, по сути, часть либерально-западнического взгляда на саму Россию и ВСЮ нашу историю как выламывающуюся из «общемирового развития» и «общечеловеческих ценностей». Русская история во всей ее трагичности и полноте должна быть осмыслена нами в своей целостности, иначе мы не извлечем из нее уроков. Небрежение историей приводит к тому, что исчезает историческая память, а беспамятство - верный признак деградации народа. Пропаганда единства и преемственности русской истории должна стать инструментом примирения российского общества, в связи с чем принципиально важным представляется акцентирование внимания на сюжетах из нашего прошлого, несущих «позитивный заряд», призванных содействовать общественному консенсусу, а не провоцированию конфликтов и разделения.

 

Постулат тринадцатый. России пора изжить комплекс исторической неполноценности, пора перестать считать себя «начинающей демократией», вспомнить о нашем великом прошлом и заявить во весь голос о миссии России.

Когда Федор Михайлович Достоевский сказал в своей знаменитой Пушкинской речи о том, что»нищая земля наша, может быть, в конце концов скажет новое слово миру», ему пришлось оправдываться от агрессивных нападок и насмешек господствовавших в общественном мнении западников.

Но Достоевский был не единственным, кто дерзал говорить о миссии России. Так идеолог черносотенства Владимир Андреевич Грингмут писал, что России намечена Богом историческая миссия. Если не в состоянии будет исполнить ее нынешнее поколение, то история «раздавит нас, очищая путь для другого, более достойного ее, поколения, которое окажется на высоте совершающейся великой миссии России... Такой взгляд на мировую задачу России не есть "шовинизм", а есть признание промысла Божия, ведущего Россию не всегда ведомыми нам путями... для исполнения ее мировой задачи, которою является, быть может, просвещение всего мира светом истинной христианской культуры». По его мнению, Россия «должна стать великим, самодовлеющим государством, не нуждающимся ни в нравственной, ни в материальной поддержке со стороны каких бы то ни было иноземных держав, но могущим, наоборот оказать им, при случае подобную поддержку. Тогда она, действительно, будет в качестве верховного, могущественного судьи, в буквальном смысле "диктовать мир вселенной", ибо нравственный ее авторитет будет стоять выше всяких споров и сомнений». Очевидно, что «как между частными людьми, так и между целыми государствами немыслимо сохранение мира без сильной центральной судебной и исполнительной власти. Такая власть будет покоиться в руках России, прочно и несокрушимо утвердившейся в обеих половинах своей империи и претворившей их в одно великое, не европейское и не азиатское, а православное, самодержавное, русское целое с богатою, своеобразною и разнообразною культурой».

Потом была революция, которая, как казалось, подтвердила правоту западников. Но потом наш народ победил фашизм. А сегодня, когда подтверждается тезис славянофилов о «гниении Запада» (также долгие годы бывший предметов насмешек и анекдотов), пора снова вспоминать Достоевского: «Народ же наш именно заключает в душе своей эту склонность к всемирной отзывчивости и к всепримирению... Русская душа, гений народа русского, может быть, наиболее способны, из всех народов, вместить в себе идею всечеловеческого единения, братской любви, трезвого взгляда, прощающего враждебное, различающего и извиняющего несходное, снимающего противоречия».

Настала пора перечитывать классиков русской политической мысли!

 

Возможно, этот перечень базовых постулатов новой русской идеологии, Идеологии развития можно расширить, сказав о русском хозяйстве, русском праве, русском искусстве. Но это - дело дальнейшего обсуждения. Нужна серьезная общественная дискуссия. Но самое главное, на мой взгляд, - на основе этой идеологии нам надо создать неославянофильское общественное движение, которое путем организации конференций, круглых столов, общественных дискуссий привлечет внимание русских интеллектуалов - ученых, священнослужителей, писателей, публицистов - и всего русского общества к этой проблеме.