На Американском континенте

Эта поездка была самой трудной в моей жизни и одной из самых интересных. Проходила она в период отпуска в августе месяце с.г. Поводом для посещения Америки послужило приглашение Олеся Россича, издававшего в США в течение нескольких лет журнал «Свободное Слово Руси». В 90-е годы пару раз Олесь был у нас на приходе и на собрании Союза Православных братств.

И вот почти через 20 лет звонок от него: «С большим интересом читаю Ваши публикации о поездках по Православному миру, миссионерских встречах и беседах. Дважды, не отрываясь, просмотрел фильм «Раскол», раскрывший глаза на многое в нашей истории и приведший к лучшему пониманию случившегося в нашей стране за последние 350 лет. Не могли бы Вы, о. Кирилл, совершить паломничество в Америку для ознакомления с Православием здесь и полезных встреч». Составленная им программа впечатляла: переезды по 600-800 км в день, посещение православных церквей и обителей, ночные службы в греческих монастырях, встречи с русскими эмигрантами, со старообрядцами и т.д.

За два дня до вылета меня скрутила болезнь - воспалилась поджелудочная. Я не мог спать, в любом положении нестерпимые боли. Все как будто бы было за то, чтобы не ехать. Но билеты уже куплены, программа составлена, «колесики закрутились», отступать уже поздно. Не в первый раз «через не могу». Удила у «лошадки» натянуты, глаза кровью налились, из ноздрей с храпом вылетает пар - вперед, родимая.

Взял с собой одну сумку. Изрядную часть места в ней занимали лекарства, вплоть до шприцов. В маленьких бумажных кулечках были расфасованы лекарственные дозы на утренние и вечерние приемы. У меня возникло сомнение - такой сложный перелет, две пересадки, соответственно, две таможни: не возникнут ли сложности при их прохождении, подозрения на перевоз запрещенных препаратов, наркотиков, например, (шприцы, неизвестное содержимое кулечков, таблетки без названий...). Шприцы вынул из сумки сразу, а с лекарствами в кулечках расстался в аэропорту. Для меня было непросто курсировать по зарубежным аэропортам и на ломаном английском выяснять детали. Обычно меня всегда кто-то сопровождает, и пока я пребываю в «стратегических размышлениях», помощники решают все технические вопросы, связанные с регистрацией, таможней и т.д. и т.п.

Вылет самолета задержался на целый час. В салоне у каждого пассажира свой индивидуальный телевизор. Никто не читает - все либо дремлют, либо уткнулись в электронику. За 16 часов перелета я прочитал несколько десятков статей, снятых накануне с интернета, а также материалы по истории Православия в Америке. Отметил для себя некоторые интересные моменты:

- О. Иоанн Вениаминов (епископ Иннокентий (Вениаминов) прославлен в лике святых как апостол Сибири и Америки в октябре 1977 г.), будучи талантливым механиком, сделал два церковных орга́на в подарок калифорнийским францисканским миссиям, которые он посетил во время своего путешествия по Калифорнии.

- Святитель Тихон (Белавин). При его деятельном участии продолжился и завершился перевод богослужебных текстов на английский язык с церковнославянского.

- Предки св. Иоанна Шанхайского с отцовской стороны были выходцами из Сербии. Один из предков - св. Иоанн, митрополит Тобольский, - был подвижником святой жизни, миссионером и духовным писателем. Как-то, встретившись с владыкой в трамвае, одна женщина спросила, по какой причине он в Белграде, на что он ответил, что приехал в город, т. к. по ошибке получил сообщение вместо какого-то другого иеромонаха Иоанна, которого должны посвятить во епископы. Когда же на другой день она опять его увидела, то он сообщил ей, что ошибка оказалась хуже, чем он ожидал, ибо именно его решили посвятить во епископы. Когда же он воспротивился этому, ссылаясь на свое косноязычие, то ему сказали, что и пророк Моисей имел такое же затруднение. В своей речи при наречении во епископа св. Иоанн Шанхайский сказал: "Какую бо́льшую пользу можно принести ближ­нему, чем подготовить его к вечной жизни...»

Ежедневно Владыка служил Божественную литургию. Где бы он ни был, он не пропускал богослужений. Однажды, от постоянного стояния, нога Святителя так опухла, что консилиум врачей, боясь гангрены, предписал немедленно госпиталь. Святитель отказался. Тогда русские доктора сообщили Приходскому Совету, что они отказываются от всякой ответственности за здоровье и даже за жизнь па­циента. Члены Приходского Совета, после долгих просьб и даже грозя увезти его туда силой, заставили Святителя согласиться, и он был отправлен в гос­питаль. К вечеру, однако, в госпитале его уже не было, и в шесть часов в со­боре он служил всенощную, как всегда. Все суточные богослужения он совершал, ничего не пропуская, так что случалось, что на повечерии вычитывалось по пяти или более канонов, дабы почтить всех святых. Лишних разговоров в алтаре Святитель не допускал и сам он следил за тем, чтобы и прислужники вели себя, как полагается, составив им правила поведения, ко­торых он их строго, но ласково, заставлял придерживаться. После литургии св. Иоанн оставался в алтаре по 2 или 3 часа, и как-то заметил; "Как трудно оторваться от молитвы и перейти к земному". По ночам бодрствовал. Ни­когда не ходил "в гости", но у нуждающихся в помощи неожиданно появлялся и притом в любую погоду и в самые необычные часы. Ежедневно посещал больных со Святыми Дарами. Часто его можно было видеть в ненастную погоду, в поздний час, идущего по улицам Шанхая пешком с посохом в руках и в развевающейся от ветра рясе. Когда его спрашивали, куда он направляется в такую погоду, Святитель отвечал: "Да здесь недалеко, нужно навестить тако­го-то или такую-то". И когда его подвозили, то это "недалеко" зачастую было за два-три километра. "Заботясь о спасении душ человеческих, - говорил Святитель, - нужно помнить, что люди имеют и телесные потребности, громко заявляющие о себе. Нельзя проповедовать Евангелие, не проявляя любовь в делах".

Одно из проявлений такой любви было основание Приюта Святителя Тихона Задон­ского для сирот и для детей нуждающихся родителей. Как-то на Пасхальной неделе пришел св. Иоанн в еврейский госпиталь, чтобы навестить православных больных, там находив­шихся. Проходя по одной палате, он остановился перед ширмой, закры­вающей кровать, на которой умирала пожилая еврейка. Родственники уже ожидали ее кончины. Святитель поднял над ширмой крест и громко провозгласил: "Христос Воскресе!" Больная очну­лась и попросила воды. Святитель, подойдя к сиделке, сообщил: "Больная просит пить". Медицинский персонал был поражен перемене, происшедшей в только что умиравшей. В скором времени она поправилась и выписалась из госпиталя. Таких случаев было много. Случилось, что св. Иоанна срочно вызвали причастить умирающего в больнице. Взяв Святые Дары, он отправился с другим священнослу­жителем в госпиталь. По прибытии туда они увидели молодого и жизнера­достного человека, возрастом 20-ти с лишним лет, играющего на гармошке. Он уже поправился и скоро должен был покинуть госпиталь. Святитель подозвал его со словами "Хочу сейчас тебя причастить". Молодой человек тотчас же подошел к нему, исповедовался и причастился. Изумленный священнослужитель спросил св. Иоанна, почему он не пошел к умирающему, а задержался с очевидно здоровым молодым человеком. Святитель ответил очень кратко: "Он умрет сегодня ночью, а тот, который тяжело болен - будет жить еще много лет". Так и произошло.

В конце 40-х годов, с приходом к власти коммунистов, русские в Ки­тае были вынуждены опять бежать. Большинство из них через Филиппин­ские острова. В 1949 году почти пять тысяч беженцев из Китая находилось в лагере Международной Беженской Организации на острове Тубабао. Жили они там в палатках, в самых примитивных условиях. Сюда же были пере­везены все дети приюта, были и старики и больные. Жили постоянно под угрозой страшных ураганов, т. к. остров находится на пути сезонных тай­фунов, которые проходят через эту часть Тихого океана. Во время 27-ми месячного периода жизни русских в лагере остров только раз был под угрозой тайфуна, который, однако, переменил курс и обошел остров. Святитель каждую ночь обходил весь лагерь и осенял его крестным знамением со всех четырех сторон. После того, как лагерь был почти весь эвакуирован и люди разъехались по разным странам, налетел страшный тайфун и разрушил лагерь до основания. Он постоянно разъезжал по всей Европе; служил Божес­твенную литургию по-французски, по-голландски, как прежде служил по-гречески и по-китайски, а позднее по-английски. В одной из па­рижских католических церквей, священник сказал, обращаясь к молодежи: «Вы требуете доказательств, вы говорите, что сейчас нет ни чудес, ни святых. К чему вам теоретические доказательства, когда сейчас по улицам Парижа ходит живой святой - Saint Jean Pieds (Святой Иоанн Босой)».

"Спи теперь спокойно!" вырвалось из души горячо любившего его Архиепископа Аверкия, Сиракузского и Троицкого в заключение своего слова при отпевании, "Спи теперь спокойно, дорогой наш возлюбленный Владыко, отдыхай от праведных трудов твоих и подвигов, почивай в мире до об­щего всем воскресения».

Шесть дней лежало тело Святителя в открытом гробу и, несмотря на жаркую летнюю погоду, не ощущалось от него ни малейшего запаха тления, и рука его была мягкой, неокоченевшей. И это, несмотря на то, что ничего с его телом в похоронном бюро не было сделано.

Еще несколько рассказов о Святителе Иоанне. Владыка очень расстроился, когда из версальского корпуса исключили за плохое поведение мальчика. Директор корпуса хотел подарить что-либо Владыке к Рождеству. На вопрос, что же ему подарить, Владыка ответил сразу же: "Верните мальчика". Разумеется, провинившегося немедленно вернули.

Часто, сидя за столом в монастыре, он клал в карманы соленые огурцы с собственного огорода. Когда его спросили, зачем он это делает, Владыка улыбнулся: "Кадеты их очень любят".

Одна дама лежала в больнице, и он приехал ее причастить. Она очень стеснялась cocедей по палате, что Владыка такой странный, босой. Каково же было ее удивление, когда одна из лежавших там француженок после ухода Владыки сказала: "Это святой Жан из Версаля? Когда мои дети больны, я всегда вывожу их на ту улицу, где он идет, чтобы он положил на них руки, и дети выздоравливают". Известно, что так делали многие жители Версаля.

***

По прилете в лондонский аэропорт Хитроу началась неразбериха с пассажирами, которые прилетели непосредственно в Лондон и теми, кто летит транзитом. Нет, чтобы объявить, что транзитные должны подойти к такой-то стойке и такому-то выходу, дублируя объявления на русском - ведь самолет-то из России. Пока разобрался, чуть было не опоздал на последний автобус, а ехать в другой конец аэропорта. Звоню помощнику старосты, говорю, что я уже в Хитроу, она в ответ: «Батюшка, так Вы уже на английском разговариваете?» Перемещаюсь на автобусе к требуемому выходу, там спрашивают адрес принимающей стороны. Я не знаю, что ответить. Подходит русскоговорящий сотрудник, по-видимому, индийского происхождения (он несколько лет жил в Москве, даже знает приблизительно, где находится наш храм). С трудом дозваниваюсь до Москвы, с его помощью уточняю адрес. Марш-бросок в другой конец аэропорта, вплотную к вылету самолета.

 

 

По прилете в город Феникс (штат Аризона) направился в греческий монастырь прп. Антония Великого - это в 120 км от Феникса. Представьте себе цветущий оазис посреди безжизненной пустыни среди кактусов (кстати, по американскому законодательству за их вырубку грозит тюремный срок до 25 лет). За последние 20 лет старцем Ефремом, бывшим настоятелем афонского монастыря Филофей, учеником старца Иосифа Исихаста, в Северной Америке было основано 18 православных монастырей, большинство из которых - женские, и живут они по строгому афонскому уставу, кроме календаря. В духовной жизни их акцент делается на Исусовой молитве. В наших монастырях я это наблюдал только в Почаевской Лавре в бытность мою там послушником в 1979-1980 годах. У нас на приходе ежедневно после вечерних молитв совершается обход территории с чтением Исусовой молитвы.

Монастырь преподобного Антония Великого был основан в июле 1995 года. Место для устройства монастыря старцу было указано чудесным образом - проезжая мимо него, он услышал колокольный звон. Покинув Афон, о. Ефрем некоторое время был в лоне Русской Зарубежной Церкви. Говорили, что вернулся он в юрисдикцию Константинополя после угрозы со стороны Патриарха Варфоломея снять с него сан. Патриарх приезжал в обитель только один раз. Служил здесь краткий молебен. Во время посещения обители он запретил крестить в монастыре взрослых (по-видимому, одним из главных мотивов этого решения было недопущение перекрещивания переходящих в Православие из других конфессий). Находясь в лоне Зарубежной Церкви, старец очень проникся любовью к русскому благочестию - отсюда восьмиконечные поклонные кресты на территории обители и на куполах храмов, иконы прп. Серафима Саровского (ему даже посвящена здесь часовня). Надо сказать, что значительная часть греческой диаспоры США секуляризована и омасонена. Против старца Ефрема и архиепископа Спиридона, предшественника нынешнего главы Американской митрополии Вселенского Патриархата, была развязана кампания за их приверженность аскетическим традициям Православия (это было похоже на кампанию против архимандрита Петра из Боголюбского монастыря). Архиепископ Спиридон был вынужден уйти со своего поста. Нынешний глава митрополии архиепископ Димитрий занимает более нейтральную позицию. В настоящее время в обители 40 монахов. Молитвенное бдение они начинают в 22 часа с Исусовой молитвы: 1000 раз с поясными поклонами и 100 - с земными. В час ночи собираются в храм, где совершаются полунощница, утреня, и литургия. Около трех часов служба заканчивается. По нашим меркам все проходит довольно быстро, т.к. опускаются кафизмы и часы, есть и еще некоторые сокращения. Всего в обители семь храмов и часовен. Ежедневно для поклонения выносятся частица мощей св. вмч. Пантелеимона и глава еще не прославленного старца Иосифа Исихаста. Большая святыня обители - Аризонская икона Богородицы. Записки с именами здесь кладут в конверты вместе с пожертвованиями и бросают их в специальный ящик. В монастырской лавке я имел беседу с монахом Маркеллом. Выяснилось следующее: часы они не читают даже келейно - раньше читали первый час, а в последнее время, как и кафизму на полунощнице, читать перестали - «ради немощи старца». Перед причащением держат пост в течение суток. На мои замечания об уставности, было сказано: «это ваш русский типикон» и «эти вещи не существенны, они не касаются догматических вопросов». И: «раньше было так, а сейчас так - какая разница?» Разницу на иконах с благословением то с двуперстием, то именословным сложением объяснил особенностями разных иконописных школ. «Креститься надо только троеперстием, а двуперстие было раньше только для священнического благословения» - таково было его утверждение.

 

 

Перед службой монахи, не снимая клобука, прикладываются к иконам, и дальше в центре круга делают три поклона на восток, поклоны направо и налево - все, как на Афоне. Перед поклонами подходят к старцу, который благословляет. Непонятно, что кадят: иконы? монахов? Просто служащий иеродиакон или иеромонах замысловатым маршрутом проходит по храму, ритмично позванивая кадилом. По старому обряду все определенно, четко. Нет устава о поклонах: не крестятся на «Трисвятом», «Приидите поклонимся», «Аллилуии»; не делают земной поклон после «Достойно есть». В конце двупсалмия было только одно, а не три прошения на ектенье. Светильничные молитвы во время чтения шестопсалмия служащий иеромонах читал, стоя не у Царских врат, а справа от них, у иконы Спасителя. «Бог Господь» и «Слава» и «ныне» перед тропарем и Богородичном монах возглашал в клобуке без наметки в центре круга, а после одел наметку. Кафизмы на утрене не читали, сразу 50-й псалом, в начале которого задернули завесу и служащие литургию стали читать входные молитвы (по их окончании завесу снова открыли). Первую и третью песнь канона пели на распев. По 3-й песни канона читали синаксарь и сразу малая ектенья, а потом в алтаре иеродиакон возгласил: «Богородицу и Матерь Света в песнех возвеличим». На возгласе священника диакон кланялся старцу. Все упрощено: по одному певцу на клиросе плюс иссонное «подвывание» также по одному. Не перегружались обрядово, все приглушено. На клиросе нет привычных «покряхтываний», «пыхтений», «до-ля-фа» или «ре-си-соль» на весь храм - все тихо, без пауз. Монахи худощавые, аскетичные, нет персонажей из картины «Чаепитие в Мытищах».

Я был в подряснике, а у них очень важна ряса. Пришлось просить ее предоставить. Все по форме, но без мантий. Нет солеи, амвон маленький. Диакон произносит ектении под амвоном. На «Величит душа моя Господа» поклоны делали не после слов «Честнейшую херувим», а перед ними. Во время этого пения монахи снимали не клобуки, а только наметки с них. Почему-то еще на стиховне кадили алтарь и из Царских врат - всех (наверное, это каждение относилось к литургии, т.к. часы не читались). После отпуста утрени часов не было, сразу «Благословенно Царство» - на этом возгласе все низко склонили головы. Антифоны пели по 3-4 стиха. На «Блажени» Царские врата были закрыты до самого начала Малого входа. Малый вход совершался быстро через весь храм. После его окончания Царские врата были закрыты. Перед Трисвятым - иеродиакон коленопреклоненно у престола брал благословение у священника и затем произносил и «Господу помолимся», и окончание возгласа священника «Во веки веков».

Все это было у престола при закрытых Царских вратах. Провозглашался только первый стих прокимна, перед Апостолом и «Аллилуия» по окончании его чтения пели без стихов. Каждение на Апостоле совершал иеромонах, иеродиакон же в это время почему-то стоял с крестом на средине храма. Евангелие иеродиакон читал на средине храма. Иеромонах во время его чтения стоял в Царских вратах лицом к народу. Херувимскую песнь красиво пел один монах, которого иссоном поддерживало трое собратьев. В начале Херувимской диакон стоял с крестом на средине храма. Великий вход совершался через середину храма. В конце его было только одно возглашение: «Всех вас да помянет Господь Бог во Царствии Своем...» Евхаристический канон, как мне показалось, совершался как-то быстро и смазано. Чуть слышно пел только один певец. Непонятно было, когда прочитывались тайные молитвы. Во время возглашений священника «Горе́ имеем сердца» и «Благодарим Господа» иеродиакон стоял под амвоном. Когда запели «Тебе поем», все монахи, в т.ч. те, которые пели, сняли клобуки и встали на колени. После поминовения Патриарха вместо возгласа «И всех и вся», как это бывает в наших храмах, пропели трижды «Господи помилуй». «Верую» и «Отче наш» читал один монах. После выноса чаши трижды было произнесено только слово «Аминь». После возгласа «Святая святым» все совершили поклон, и снова стали прикладываться к иконам. После этого каждый монах становился в круг на середине храма и делал два поясных и один земной поклон, а затем земные поклоны направо и налево. Причащались из двух чаш. Из второй чаши причащал иеромонах, который не служил. Сначала причащали монахов, ближе к амвону, а затем мирян, ближе к выходу. Почти все монахи причащались. После причащения чашу не целовали. По окончании причащения возглас «Спаси Боже люди Твоя» священник сопровождал благословением правой рукой, держа в левой чашу. В конце литургии «Слава и ныне», «Господи помилуй» трижды и «Господи благослови» прочитал монах с клироса, служащий иеромонах при этом стоял лицом к народу.

В последние годы, как я заметил, наши архиереи по примеру греков стали также делать. Часы перед литургией были потеснены - зачастую их стали вычитывать до приезда архиерея. Греки, создавая уже в новейшее время свои храмы и монастыри в разных частях света, на мой взгляд, не воспользовались возможностью возвращения к древневизантийской богослужебной практике, к тому, что было до падения Константинополя. Возможность эта только одна - древнерусский обряд (он же и древневизантийский) - то, что Русь восприняла вместе со своим Крещением и законсервировала, будучи единственной свободной православной державой в то время. Заметил, что постоянно встречается изображение двуглавого орла: на храмах, на аналоях, на облачениях и т.д. Подумал: «Таким образом, они стремятся облегчить страдания, в какой-то степени компенсировать потерю Царьграда - Константинополя». К сожалению, перейдя на новый календарный стиль, и будучи в авангарде модернизма, греки удалились от вожделенной цели - вновь служить в Святой Софии. И в самом деле: может ли Господь грекам в их нынешнем духовном состоянии вернуть Константинополь, допустить в Святую Софию? Этого не происходит, как и дважды не произошло и с нашими предками, стоявшими вблизи Царьграда. Говорят, что был даже заготовлен крест для Святой Софии во время Первой мировой войны. Господь, однако, не допустил его водружения на куполе главного храма бывшей столицы ромеев. Митрополит Антоний (Храповицкий) писал тогда: «Ну что бы было бы, если бы это произошло? Стал бы Константинополь одной из епархий Русской Церкви синодального периода со всеми его недостатками, которые также послужили причиной катастрофы 17-го года». В тон такому настроению была грустная заметка о. Андрея Ткачева о посещении им Константинополя. Вечером в обители совершалась вечерня, а после ужина малое повечерие с пением канона Богородице («Параклисис»). По 7-й песни канона монах, держа на плече большой возду́х голубого цвета, с помощью ручной кадильницы (кацеи в форме лодки) совершал каждение всего храма. При этом мерно раздавались позвякивания колокольчиков от кацеи. Почему-то подумалось: «монашенок, как мышонок, мечется по храму».

К сожалению, службы в монастыре совершаются по новому стилю. К этому постепенно привыкают. Олесь рассказал, как его однажды поздравил старый монах с Рождеством, а он ему в ответ: «Еще пост». Такой ответ вызвал недоумение у монаха. Нужно сказать, что в последнее время в монастырском календаре даты стали указывать и по старому стилю. В обители познакомился с монахом С. Он москвич. В США приехал учиться в университете, а попал в монастырь. Отец и особенно мать были резко против. Три года он был послушником. В монахи постригся после беседы с одной духоносной греческой старицей. Монастырь посещают американцы, особенно в зимнее время. Им вручают буклеты с краткой справкой о монастыре и схемой маршрута и отправляют «в свободное плавание» без сопровождающих. Очевидно, что миссионерские возможности при таком подходе значительно упускаются.

На трапезе были яйца, сыры, виноград и другие фрукты, немного вина и непременно вода. По окончании трапезы игумен давал чтецу кусок освященного хлеба. Как и на Афоне, игумен по окончании трапезы становился при выходе из трапезной с поднятой благословляющей десницей. Все участники трапезы проходили мимо него, а также мимо трапезников, стоявших с другой стороны, покаянно, смиренно опустив головы. Монахи живут довольно открыто, ночное патрулирование, например, было организовано не так давно. В самом храме у них нет электричества, но территория красиво подсвечивается. На ней несколько небольших фонтанов. Паломники-мужчины работают здесь по желанию, женщин к работам не привлекают. На трапезу приходят все - и монахи и паломники. Молодых девушек при этом рассаживают спиной к монахам. Напротив монастыря кладбище с одинаковыми белыми восьмиконечными крестами.

 

 

Монастырь прп. Паисия Величковского. Служат здесь по старому календарю и на английском языке. Находится обитель в юрисдикции Сербской Церкви. Главный храм посвящен Успению Пресвятой Богородицы. Правый придел посвящен прп. Паисию (здесь находится икона прп. Серафима Саровского с частицей его мощей). Левый придел - святителям Иоанну Шанхайскому и Николаю Велимировичу. На престоле, в небольшом ковчеге, частица мощей св. Анастасии Сербской. Есть еще один храм-часовня (бывшая протестантская), в алтаре которой находятся несколько прекрасных старинных русских икон. Были мы здесь 1 августа, в день памяти прп. Серафима. По этому случаю я подарил благочинной монастыря лестовку, с которой часто изображают этого угодника Божия. Оказалось, что в рясофоре она носила имя Серафима. Узнали, что кандидатскую работу я писал о прп. Паисии Величковском, как продолжателе исихастской традиции, и настоятельно просили ее прислать. Мне же было неловко, т.к. работа, очевидно, была слабой. Утреннее богослужение в монастыре совершалось с 6-ти до 7.30. Это были полунощница, часы и литургия (утреня совершалась с двух до трех ночи). В конце часов был отпуст (так и по старому обряду). В конце литургии совершалась еще и заупокойная лития. После причащения читались благодарственные молитвы. Днем в обители совершалась панихида по случаю смерти одной из прихожанок. Панихида была довольно полной, включала в себя канон. Было необычно слышать пение на знакомые мотивы, но на английском языке. После панихиды раздавалась кутья.

Монастырь имеет 300 акров (120 га) земли. Находясь в этом оазисе среди пустыни, окруженной горами, невольно вспомнился стих Псалтыри «Процвела пустыня, яко крин».

 

 

Греческий монастырь в честь иконы Богородицы «Живоносный Источник». Эта обитель была основана правящим архиереем митрополитом Антонием (за алтарем главного храма находится его могила). Для постройки строений нужно было срезать часть горы. Рядом с монастырем комплекс строений для отдыха молодежи - ранчо свт. Николы. Служба в обители началась с семи утра (с 6.30 читались молитвы к причащению) и продолжалась до 9-ти утра. Приветливая игуменья Маркелла сразу пригласила меня в алтарь. Служил молодой румынский священник по имени Андреас (Андрей). О. Андреас, выпускник Богословского университета в Салониках, служит в Чикаго. Очень приветливый, служил молитвенно, благоговейно, умиленно (хотел было написать, что, склонившись, он тихо «мурлыкал»). Я еще подумал: «Надо же и у новостильников, несмотря на масонскую провокацию с введением нового календаря, встречаются такие духоносные священники». Я никогда не призна́ю новый календарь и всегда буду сохранять некоторую дистанцию с новостильниками, но должен признать, что на литургии ощущалась благодать и как бы райское благоухание. Проскомидия совершалась на одной просфоре, и еще из одной просфоры вынимались частицы. Священник напоминал собой воздушное облачко, светящееся изнутри. Престол, покрытый темно-синим бархатным облачением, усеянным небольшими пришитыми крестиками, имел форму прямоугольника. Облачение не плотно облегало престол, а свисало подобно гардинам. На престоле не было семисвечника, но были четыре подсвечника, на которых стояли восковые свечи (в храме тоже были только восковые свечи). На антиминсе лежал крест, а сверху - Евангелие. Проскомидию священник почему-то заканчивал на антифонах. Предлагал мне сослужить и причащаться, но я не был готов. Евангелие после прочтения было положено на престоле, и на нем разворачивался антиминс. Как известно, греки с 20-х годов прошлого столетия опускают на литургии эпиклезис (призывание Духа Святаго), но на этой литургии он был. Возгласы: «Благодать Господа...», «Горе́ имеем сердца» и «Благодарим Господа» священник возглашал при закрытых Царских вратах вполоборота к народу, держа в руке покрове́ц. Произнося «Приимите и ядите...», рукой касался дискоса. На возгласе «Твоя от Твоих...» сделал крестообразное движение чашей и дискосом над престолом. Причащался еще один священник, который не служил. При этом он был без фелони и причащался отдельно от служащего. Возглас «Со страхом Божиим...» возглашался лицом к престолу. Причастники вытирали уста сами. Когда читалась заамвонная молитва (у греков она читается справа от Царских врат напротив иконы Спасителя), чтец раз пять произносил «Аминь». После причащения не пели «Аллилуия». Отпуст произносился при закрытых царских вратах. Крест для лобызания в конце литургии не давался, а была только раздача освященного хлеба. Обратил внимание на поведение двух монахинь в алтаре: они устанавливали на престоле свечи, брали с него ладан, и даже совершали легкие движения кадилом. Священник, обращаясь ко мне, несколько смущенно сказал: «Действуют, как диаконы». Я уточнил: «Как диаконисы». Одна из монахинь имела в алтаре свой рабочий столик, на котором были записки, просфоры. Располагался столик справа от горнего места. Монахиня сидела за столиком лицом не к востоку, а к западу.

 

 

Экскурсию по обители проводила сама игумения. Успенский храм, в котором была литургия и второй храм в честь свт. Николы прекрасно расписаны. Колокола на небольшой колокольне были из России. В храмах уникально выложены из мрамора полы. Все было очень красиво: дорожки, цветы и т.д. На трапезе была гречневая каша с капустниками, фрукты. После общей трапезы в архондарике были предложены чай и кофе со сладостями. Были паломники с Кипра. Одна гречанка очень тепло говорила о любви к русским и о том, какое потрясающее впечатление на нее произвела книга «Отец Арсений». Запомнилась фраза одной русской женщины, приехавшей в Америку из Владивостока: «Когда мы живем в России, то часто говорим - нет хуже страны, а когда оказываемся вне России - нигде нет лучше ее». Игумения, которую во время экскурсии по территории монастыря сопровождал пес по имени Аксиос, войдя в храм, невольно воскликнула: «Какая благодать после литургии!» Запомнились два бородатых американца. Я обратил внимание на особо длинную бороду у одного из них. Его реакция: «У вас во времена Петра I меня бы обрили».

Едем в Сан-Франциско. У дороги указатель: «Сакраменто». Вспомнил «Леню из Сакраменто» - так он сам себя называл - пятидесятнического проповедника, выступление которого я слышал в Москве. В этом городе проживает несколько тысяч выходцев из России и Украины, преимущественно баптистов и пятидесятников, эмигрировавших в США в 90-е годы после развала СССР. Оказалось, что у Олеся в Сакраменто есть знакомые. С одним из них, Николаем Максимовичем, бывшим милиционером из Ростовской области, разговариваю по телефону. Этот уже очень пожилой человек (ему под 90), примкнувший к баптистам, хотя его предки и он были православными, оказавшись, по его словам, на грани смерти. Тогда он услышал голос: «Читай Евангелие». Обратившись к вере, он стал везде проповедовать. «День, прошедший без проповеди, считаю потерянным» - сказал он. В Америке проповедовал даже в резервациях индейцев. Америку, с ее однополыми браками и проповедью гомосексуализма, называл Содомом и Гоморрой. Удивил тем, что никакой ностальгии по России не испытывает. Имеет пять дочерей и 14 внуков. Одна из общин протестантов в Сакраменто состоит из 4 тысяч человек. Николай Максимович состоит в незарегистрированной баптистской общине, насчитывающей около 400 человек. Английский язык он так и не выучил. Поразил своей цепкой памятью: наизусть знает немало цитат из Библии, духовных песнопений и стихотворений.

Сан-Франциско. Собор в честь иконы Богородицы «Всех скорбящих Радость» является одной из доминант города. Его внешний облик и внутреннее убранство были мне уже знакомы по фотографиям. В алтаре собора находится крест 17 века, а в самом храме пояс св. Иоанна Кронштадтского. На всенощной в субботу в соборе было человек двадцать (конечно, август - это время затишья). На клиросе пело трое мужчин. Службу совершали один престарелый священник и молодой протодиакон. Почти все женщины были либо без платков, либо в шляпках. В левом углу солеи шла исповедь. Всматриваюсь, знакомое лицо - протоиерей Петр Перекрестов, ключарь собора, в прошлом издатель журнала «Русский пастырь». Дожидаюсь окончания исповеди, подхожу. О. Петр: «А, отец Кирилл, легитимный старообрядец. Ну как, Вас Патриарх Кирилл еще не запретил в служении?» Я: «А почему он должен запрещать? У нас хорошие отношения. Он с пониманием относится». Он: «А я с владыкой Лавром был у Вас в храме». - «Я помню. Вы тогда молчали, не проронили ни одного слова». Он: «Я и сейчас стараюсь больше молчать». Прошу его подвести меня к владыке в алтаре. Обещает, как только освободится с исповедью. Вдруг из диаконской двери, ведущей к клиросу, выглядывает владыка. Благословляет певчих. Спрашивает: «А Вы, батюшка, откуда будете?» Я: «Игумен Кирилл (Сахаров) из Москвы». «Очень приятно» - реагирует владыка...и закрывает перед моим носом дверь. Тем временем приближается время полиелея. Я жду приглашения на него. Уже прочитали кафизму (по нескольку стихов на каждой Славе на английском языке).

К моему удивлению значительная часть полиелея совершалась в алтаре все теми же священником и протодиаконом. Евангелие после его прочтения выносил священник, а протодиакон нес перед ним подсвечник. Раздосадованный, постояв некоторое время на клиросе, перехожу в дальний угол собора, ближе к мощам свт. Иоанна. Ближе к концу службы подходит ко мне диакон Андрей и передает, что владыка спрашивает: «Вы, наверное, завтра хотите служить? Тогда нужно пройти в алтарь и показать документы». Я: «Отче, не могли бы Вы сами показать владыке мои документы? А завтра я хотел бы послужить с владыкой Феодосием» (викарный епископ, титул - Сиэтлийский). Через некоторое время о. Андрей возвращает мне священническое удостоверение и справку об отпуске: «Все в порядке. Можете служить». У о. Андрея я и остановился. Вместе со своей супругой Наталией (кореянкой по национальности) они оказали мне большое гостеприимство.

Сам о. Андрей в Америке лет 15. Родом он с Урала. По словам отца диакона, перед объединением с Московским Патриархатом Русская Зарубежная Церковь уже теряла свою русскость, прихожан было мало. В конференц-зале приходского дома собора в Сан-Франциско проходил Всезарубежный Собор, посвященный вопросу объединения. Все епископы были за, некоторые священники против, например пожилой священник собора протоиерей Сергий. Те, кто, выйдя из МП, приехал из России были обескуражены. Некоторые не признали объединения и ушли. Есть мнение, что объединение произошло слишком быстро (Быстро? -1991-2007. Такая "быстрота" -16 лет вопреки намерениям отцов-основателей РПЦЗ, в частности Митрополита Антония, привела к потере монастыря Св.Германа Аляскинского в Платине и женского монастыря прп. Паисия Величковского, изначально бывшими в РПЦЗ - прим. Олеся Россича), что надо было сначала просто возобновить совместные служения. Были надежды на то, что зарубежные приходы МП перейдут к зарубежникам. (И только? У митрополита Виталия были более амбициозные надежды - РПЦЗ поглотить МП, как потерявшую благодать, и самому возглавить РПЦ - прим. Олеся Россича)

 

 

В воскресенье сослужил литургию епископу Сиэтлийскому Феодосию - викарию архиепископа Сан-Францисского Кирилла в Доме святителя Иоанна Шанхайского. Этот Дом был основан в Шанхае в 1935 году епископом Иоанном (Максимовичем). В Сан-Франциско Дом был переведен в 1951 году. Перед входом надпись, гласящая о том, что Дом является «памятником святых дел глубокочтимого архиепископа Иоанна (Максимовича) в Бозе почившего 19 июня 1966 года». При входе радостно встречает женщина-китаянка. Она приглашает войти и, подведя к дверям одной комнаты, громко говорит: «Владыка, к Вам пришли». Вхожу внутрь, ожидая встретить епископа Феодосия, а сталкиваюсь лицом к лицу с большим портретом в рост владыки Иоанна. Ласковый взгляд, как бы говорящий: «Ну, проходи-проходи, голубчик».

 

 

Знаменитое кресло, в котором Владыка отдыхал, уголок с иконами, два посоха. На полке в два ряда Библии разных изданий, на аналое требное Евангелие и крест для исповеди. Знакомое ощущение тишины и умиротворения, как это было в келье епископа Афанасия (Сахарова).

Владыка Феодосий, простой и приветливый, пригласил на входные молитвы. Служили втроем: владыка, я и диакон - крупный высокий русский американец Николай. Обычная литургия - я уже давно не совершал литургию не по старому обряду, тем более давно не сослужил архиерею. Все прошло ровно. В храме было довольно много людей, в алтаре шесть иподиаконов. Везде двуглавые орлы: на кадилах, рипидах и т.д. Две иконы сербских святых с частичками мощей прп. Иустина Поповича и свт. Николая Велимировича. Апостол и Евангелие читались сначала по-церковнославянски, а потом и на английском языке. Было много причастников, среди них два негритенка - «черных котенка». Литургия запомнилась длинным поминовением на Великом входе, в частности, «гонимых» и имен усопших. Еще владыка сказал, что в Зарубежной Церкви не произносятся слова: «И помяни Господи Преосвященнейшаго епископа...» По окончании литургии помянули усопших только пением «вечной памяти» и «души их во благих водворятся». В Сан-Франциско задержались еще на один день, т.к. в понедельник в день празднования иконы Богородицы «Всех скорбящих Радость» был престольный праздник в старом соборе.

 

 

Это бывшая епископальная церковь в готическом стиле с витражами, выкупленная у протестантов еще владыкой Иоанном. Довольно просторный храм, в центре которого на аналое архиерейская мантия святителя Иоанна. Настоятель храма, американец иеромонах Иаков, совершал службу в основном на английском языке. Некоторые ектеньи и возгласы были на церковнославянском, а также на греческом и румынском. Возглас «Слава Святей» и «Приидите поклонимся» произносились перед Царскими вратами (так и по старому обряду). Читались две кафизмы. Евангелие было на двух языках. О. Иаков почему-то не предложил мне сослужить. Пел молодежный хор, певцы были разных национальностей. Про себя я отметил: «Богатая служба, уставная». Совершалась она в течение трех с четвертью часов. Великое славословие пелось греческим распевом. Утром за час до литургии мне поступило сообщение, что владыка благословил произнести мне проповедь. Скромно вошедший в храм архиепископ Кирилл пару минут ждал задерживающихся встречающих. Первый стих прокимна перед Апостолом был на церковнославянском языке, затем два стиха на английском. На одном из прошений сугубой ектеньи поминались «правители страны сей и благочестивые люди ея». Когда хор пел «Верую» почему-то никто из священнослужителей в алтаре не читал Символ веры во время колебательных движений возду́хом. Молитву «Верую, Господи, и исповедую» перед причащением священнослужителей почему-то читал диакон. Большинство молящихся, которых мне довелось исповедовать, говорили по-английски. По окончании литургии вместо полного молебна с водоосвящением и крестного хода, как это положено в престольный праздник, ограничились только пением тропаря, кондака и величания перед иконой «Всех скорбящих Радость». Многолетие возгласили по-английски. В его тексте упоминались братство и сестричество храма. Попробую пересказать проповедь, которую я произнес (на английский она переводилась одним из иподиаконов): «И старый и новый собор посвящены Богородице в честь Ее иконы «Всех скорбящих Радость». Я задумался: случайно ли? Как это подходит к состоянию большой массы русских людей, оказавшихся вне своего Отечества! Это великая скорбь. Вот я неделю нахожусь в Америке. Здесь много интересного, много прекрасного. Но ты находишься в пустынях Аризоны, а вспоминаешь озера Воронежской области, ты в горах Калифорнии, а вспоминаешь тверские леса и т.д. Я пытаюсь представить: а что чувствовали десятки, сотни тысяч русских людей, оказавшихся вне Родины, за океаном? Великую скорбь. Это скорбь неимоверно увеличивалась, когда они получали известия о массовых репрессиях, о гибели близких, о разрушении святынь. Они старались не падать духом, бодрились. Врангель поддерживал дисциплину в оставшихся воинских частях, Ильин поддерживал дух своими пророческими книгами о будущем возрождении России, архимандрит Константин (Зайцев) писал об идеале Святой Руси, митрополит Антоний (Храповицкий) и архиепископ Аверкий (Таушев) охраняли чистоту Православия. Владыка Лавр укреплял своим примером: он первым приходил в храм и участвовал в несении послушаний наряду с другими, мыл, например, посуду. А издание духовной литературы: разве не было это радостью, когда в пустыне советской действительности люди получали духовную пищу? Создавались кадетские корпуса и женские гимназии, но главное - это храмы. Вначале маленькие и скромные, затем, как этот просторный храм, бывший протестантский, в который вдохнула жизнь православная община. Затем потрясающий новый собор, украсивший бы любой губернский город в России. Это уже радость, это утешение. Разве не радость - встреча лицом к лицу с великим угодником Божиим, прекрасным плодом духовной жизни русских людей в диаспоре - свт. Иоанном и в его келии, и у его честных мощей. Вот так в нашей жизни переплетаются и скорби и радости. Господь говорит, что в мире будет много скорбей, но они превратятся в радость. Он сказал: «В мире скорбни будете, но мужайтесь, Я победил мир». Возникает вопрос: а как нам относится к скорбям, болезням и искушениям - этому неизбежному спутнику в нашей земной жизни.

Свт. Иоанн Златоуст говорит, что Богу ничто так не угодно, как быть Ему благодарными не только когда успех сопутствует нам, но и в неудачах. Не только когда мы в здравии, но и в болезнях. Это особенно привлекает Его благодать. За ночью следует рассвет, за зимним затишьем грядет пробуждение, делание Великого поста сменяется ликующей пасхальной радостью. И всегда рядом Богородица - и в скорбях и в радостях, всегда готова к утешению и укреплению нас. Не будем унывать, тем более отчаиваться, имея такую Великую Утешительницу. И вот, когда тебе будет казаться, что впереди тупик, что в твоей жизни, как на небе поздней осенью, сплошная мгла, когда у тебя на сердце безысходность - вспомни о Ней, обратись к Ней в простоте и смирении сердца, возопий к Ней из глубины твоего существа и Она услышит, придет на помощь, пошлет тебе радость и утешение. И тогда казавшаяся тоскливой и беспросветной твоя жизнь сменится тихой радостью и успокоением. Не забудь поблагодарить Ее и помни, что самая большая радость на земле - это тусклый отблеск той радости и блаженства, которые ожидают праведных людей в будущей жизни. Об этом так сказано в Священном Писании: «Не видел того глаз, и не слышало того ухо, и не приходило то на сердце, что Бог уготовал любящим Его. Аминь». Наброски к этой проповеди я сделал за час до литургии. На часах посматривал свои листочки с записями тезисов. При этом мне не хотелось, чтобы это заметил владыка Кирилл, чтобы не подумал, что я читаю - вот такое было тщеславное чувство.

 

 

На трапезе, в отличие от того, как это бывает у нас, не читали никаких поучений, и не было никаких выступлений. Как практически всегда в Америке, обед был без первого блюда. Когда сначала дали худосочный салатик, я несколько приуныл. Потом, однако, была рыба, были вкусные черешни. Подарил архиепископу лестовку, чему он был очень рад. Оказалось, что мы с ним тезки не только по имени, данном при пострижении в мантию, но и при пострижении в рясофор (оба Борисы). Говорю архиепископу: «Владыка, если у нас совпадают еще и имена по крещению, то я упаду со стула». Но нет, имена оказались разными. Владыка: «Служил я на приходе игуменом и никогда не думал, что буду епископом. И вот однажды архиепископ Антоний меня вызвал и сказал, что на Синоде меня избрали кандидатом во епископы. Спрашиваю его, могу ли я отказаться? Он в ответ: «Можете, изложите ваши аргументы». Я написал и передал ему, а он не читая, порвал мой листок и сказал: «Когда Вы принимали монашеский постриг, Вы дали обет послушания. Как Вы можете отказываться от послушания, на которое Вас избрали?» Слушая это, я подумал: «Надо же, а я иногда «брыкался», когда какие-то перемены надвигались в моей жизни». Заметил, что владыка более уверенно говорил на английском, а не на русском языке. Водитель владыки диакон Эдуард бывал в нашем храме и несколько раз в крупнейшем единоверческом приходе в Михайловой Слободе. После трапезы в храме подошла ко мне одна старушка и рассказала о своем тесте - священнике. Запомнилось, что он умер в то время, когда хор на первой седмице Великого поста начал петь ирмос перед Великим каноном св. Андрея Критского «Помощник и Покровитель». Общался еще с супружеской четой Богданом и Зоей. Типичные представители старой эмиграции, какими я их представлял и видел на фотографиях. Богдан родом с Волыни, а Зоя с Киева. Богдан еще возил на машине владыку Иоанна. У Зои брат не принял объединения, уехал в Австралию. С возмущением он показывал сестре фотографии представителей Московской Патриархии, участвующих в совместных молениях с инославными. Зоя считает, что со стороны Патриархии были сделаны определенные подвижки, позволившие объединиться. «А куда тогда ходить, если перестать посещать церкви после этого объединения?» И еще она рассказывала, что перед объединением она усердно молилась владыке Иоанну: «Подскажи, дай знак, как быть?» Владыка молчал, от объединения не удерживал. Положительно отнестись к объединению Зою также подвигло жизнеописание архимандрита Серафима (Тяпочкина), который называл зарубежников раскольниками. Было необычно видеть в храмах Сан-Франциско эфиопов, иногда приходивших в национальных одеждах. Их причащают без формального перехода в Православие, без чина присоединения. На мое недоумение владыка сказал: «Да они признают две природы во Христе. Это уже не те еретики, что были раньше». Обратил внимание еще на то, что во время службы совершенно не было колокольного звона.