Эту «раздвоенность» христианской жизни в свое время обличал в своих ярких проповедях Св. Иоанн Златоуст. Русские христианские мыслители (А.С. Хомяков, В.С. Соловьев) также обращали внимание на эту противоречивость христианства. Исследователь хозяйственной этики христианской церкви Н.В. Сомин, говоря о «раздвоении» христианской жизни в Римской империи - как Западной, так и Восточной (Византии), подчеркивал, что экономика империи оставалась языческой: «Но императоры, хотя и были в большинстве своем искренне православными, вовсе не собирались выстраивать социум по заповедям Христовым. Экономика остается вполне языческой. Рабство хотя и смягчается, но остается легитимным институтом вплоть до падения Византии (1453г.). Рабов имеют все слои населения - от крестьян до епископов. Процветает зависимость крестьян от землевладельцев, причем формы этой зависимости становятся все более кабальными. Расслоение на бедных и богатых ничуть не меньше, а даже больше, чем в окружающих Империю языческих странах.
Налицо двойственная ситуация. С одной стороны, христианство господствует, Церковь занимает самое почетное место, страна называет себя Христианской Империей, развивается высокое богословие и процветает практика монастырского аскетизма. Учение Христово проповедано каждому и стало господствующей идеологией. Но, с другой стороны, социальная сфера остается непросветленной, фактически языческой. Христианство не подчиняет себе всю жизнь человека. Оно обитает в храмах и монастырях, оплодотворяет культуру, но повседневная экономическая жизнь, социум остается не только не воцерковленным, но существует в дохристианском состоянии» [1].
Как пишет Н.В. Сомин, на протяжении многих веков «раздвоение» христианской жизни существовало в виде «своеобразного паритета храмового христианства и экономического язычества». Однако со временем готовились предпосылки для нарушения этого паритета. Под влиянием развития производительных сил и углубления общественного разделения труда сфера экономики стала занимать все большее место в жизни человека. Центр жизни человека переходил постепенно из «малого» круга в «большой» круг, где господствовали не христианские, а языческие принципы жизни. Человек большую часть времени стал проводить не в «малом», а «большом» круге.
Обстоятельством, усилившим «раздвоенность» жизни христианина, стало широкое внедрение в его жизнь денег, которые привели к окончательному обезличиванию экономических отношений между людьми. В «малом» круге - отношения чаше всего безденежные и основанные на прямом общении людей. В «большом» круге - отношения преимущественно денежные и безличные. Например, сегодня человек как потребитель товаров отделен длинной цепочкой различных посредников от производителя товаров (раньше они общались напрямую). Кстати, на обезличивание хозяйственных отношений при капитализме обратил внимание М. Вебер: «Чем больше космос современного капиталистического хозяйства (т.е. «большого» круга - В.К.) следовал своим имманентным закономерностям, тем невозможнее оказывалась какая бы то ни было мыслимая связь с этикой религиозного братства (т.е. «малого» круга - В.К.). И она становилась все более невозможной, чем рациональнее и тем самым безличнее становился мир капиталистического хозяйства». [2]
Дополнительным фактором обезличивания экономических отношений становится то, что человек в «большом» круге общается преимущественно не с людьми, а «юридическими лицами»; последние в своей хозяйственной деятельности руководствуются не этическими нормами, а юридическими. «Юридическое лицо» лишено таких нравственных ориентиров, как «любовь», «сострадание», «взаимопомощь»; у «юридического лица» по определению нет совести и страха Божия.
Обезличивание («расчеловечивание») экономических отношений достигает своего апогея на финансовых рынках, где отдельно взятому участнику рынка противостоят тысячи или даже миллионы других невидимых участников. Такой участник фактически общается не с людьми, а с цифрами, отображающими рыночные котировки валюты или ценных бумаг. Развитие товарно-денежных отношений ведет к сужению «малого» круга и стремительному расширению «большого» круга. Обезличивание экономических отношений и вытекающее отсюда отчуждение способствовали и способствуют атрофии нравственных чувств человека, в «большом» круге он не только не проявляет любви, жертвенности, сострадания к другим людям, но, наоборот, культивирует в себе чувства противоположного свойства: жестокость, безжалостность, алчность.
Это неизбежно ослабляло и ослабляет христианский дух человека.
В своей социальной энциклике Centessimus Annus Папа Иоанн-Павел II достаточно четко обозначил отношение Ватикана к жизни католиков в «большом круге»: «У современной деловой экономики есть положительные стороны. Основа ее - свобода человека, осуществляемая в экономической сфере» [3]. Это означает, что экономическая сфера выведена за пределы сферы действия христианских заповедей и этических норм, в «современной деловой экономике» католик позволил себе полностью «эмансипироваться» от Бога.
Христианин хорошо помнит, с чего начинается одна из самых важных книг Священного Писания - Псалтырь: «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых, и не стоит на пути грешных и не сидит на собрании развратителей» (Пс. 1:1). «Большой» круг, или социум с его антихристианскими законами капитализма - это и есть тот самый «совет нечестивых» и то самое «собрание развратителей», от общения с которыми псалмопевец Давид страстно призывал воздерживаться благочестивых мужей. Слова этого псалма сразу же стали заповедью для благочестивых евреев. Однако со временем она стала забываться и нарушаться. Затем эта заповедь была воспринята христианами. Однако со временем и христиане стали забывать и нарушать ее. В результате сегодня и евреи, и христиане стали заложниками «совета нечестивых» и «собрания развратителей» и вынуждены проводить большую часть своей жизни на этом «совете» и на этом «собрании». Еврей лишь в субботу, а христианин лишь в воскресенье отдыхают от «совета» и «собрания», наивно полагая, что этого достаточно для того, чтобы оставаться правоверным иудеем и правоверным христианином. Впрочем, если для иудея эта «двойная жизнь» стала уже вполне привычной (она продолжается примерно 25 веков), то для православного христианина в России она является достаточно новой ситуацией; она стала источником внутренних душевных переживаний, толкающих его на поиск преодоления своей «раздвоенности».
Примечания:
[1] Н.В. Сомин. Трансформация общества: очерк христианской социологии // Сайт «Христианский социализм как русская идея».
[2] М. Вебер. Теория ступеней и направлений религиозного неприятия мира. // М. Вебер. Избранное. Образ общества. - М., 1994, с. 14.
[3] Centessimus Annus // 100 лет христианского социального учения. - М.: Дом Марии, 1991, с.46.
