«Входите, Валентин Евгеньевич», -
у входа в храм услышал я.
Вгляделся в послушницу... Потрясенье!
Она аспиранткой была у меня.
Открыла нам, чаемый, храм Николая -
святого, столь чтимого на Руси.
И я с детства раннего знаю
пастыря доброго, что готов спасти.
Как спас тех, безвинно казнимых,
нависший топор палача отклоня,
как вызволил путников, штормом крушимых,
встав сам за штурвал корабля!
И девушку эту светлую,
которой невмочь было жить среди нас,
в обитель привел, соболезнуя, -
чтоб жизненный жребий сумела узнать.
Спасал и меня, Божьей милостью, -
от смерти на миг, сантиметр отводя,
Она ведь всегда поблизости,-
спутница, - даже средь бела дня.
Святой Чудотворец, спасая многих,
своё добротворство скрывал.
Но, если дерзали на Бога,
открыто и смело противостоял!
За правду, добро и кротость -
повсюду его возлюбил народ...
И верных - у самой пропасти,
на самом краю - спасёт!
у входа в храм услышал я.
Вгляделся в послушницу... Потрясенье!
Она аспиранткой была у меня.
Открыла нам, чаемый, храм Николая -святого, столь чтимого на Руси.
И я с детства раннего знаю
пастыря доброго, что готов спасти.
Как спас тех, безвинно казнимых,
нависший топор палача отклоня,
как вызволил путников, штормом крушимых,
встав сам за штурвал корабля!
И девушку эту светлую,
которой невмочь было жить среди нас,
в обитель привел, соболезнуя, -
чтоб жизненный жребий сумела узнать.
Спасал и меня, Божьей милостью, -
от смерти на миг, сантиметр отводя,
Она ведь всегда поблизости,-
спутница, - даже средь бела дня.
Святой Чудотворец, спасая многих,
своё добротворство скрывал.
Но, если дерзали на Бога,
открыто и смело противостоял!
За правду, добро и кротость -
повсюду его возлюбил народ...
И верных - у самой пропасти,
на самом краю - спасёт!
