14 мая 1896 г. в Москве, в Успенском соборе Кремля Государь Император Николай II венчался на царство. На торжественной церемонии, как бы приуготовляя молодого царя к тяжелым испытаниям, Господь попустил случиться знаменательному происшествию. «Во время коронования, - вспоминал впоследствии игумен серафим (Кузнецов), - с Государем произошел, по-видимому, не заслуживающий внимания, случай, но он оказался впоследствии вещим.
После длительной и утомительной коронационной службы, в момент восхождения Императора на церковный помост, изнемогая под тяжестью царского одеяния и короны, он споткнулся и на время лишился чувств».
Трагические события последовали сразу после венчания Императора Николая II на царство, в дни коронационных торжеств, которые проходили с 6 по 26 мая. Коронация всегда была особым высокоторжественным моментом в жизни всего российского государства. Торжества сопровождались, по традиции, изданием манифеста с различными льготами для народа: понижением налогов, выкупных платежей и т. п. В частности, Царь Николай II после коронации списал с народа недоимку на общую сумму в 100 млрд. руб. и сотни тысяч рублей из личных сбережений пожертвовал на общественные нужды.
Кроме того, хотелось ему порадовать праздничными подарками неимущих людей, которые было решено раздать на Ходынском поле, недалеко от Москвы, на четвертый день торжеств.
Москва в эти дни выглядела празднично, была украшена флагами и цветными фонариками. В Кремле построили специальную электрическую станцию. По вечерам тысячи лампочек освещали кремлевские стены, башни и купола. Зрелище было необычайно красивым. Тысяча шестьсот колоколен огласили первопрестольную во время коронования. А когда молодые, сияющие красотой Царь и Царица, проезжали по городу в золоченой карете, их повсюду встречали толпы народа с радостными криками: «Ура! Ура!» Искреннее праздничное настроение царило тогда повсюду и, казалось, ничто не предвещало беды. Но она нагрянула...
Как уже говорилось, на Ходынском поле должны были раздавать царские гостинцы, которые состояли из пакета с колбасой, сайкой, большого пряника, леденцов и орехов. К этому подарку прилагалась и памятная «коронационная кружка» с гербом и инициалами Государя Императора Николая II. Для раздачи подарков были построены палатки, огражденные, чтобы сдерживать людские толпы, рвами и траншеями, которые были здесь выкопаны уже давно для учений войск Московского гарнизона. Когда рассматривался вопрос об охране порядка и привлечения для этого сил армии, то один из организаторов коронационных торжеств, дядя молодого Императора, великий князь Сергей Александрович заметил, что он верит в благоразумие народа и потому будет достаточно сил одной полиции.
И у него были основания так считать. Коронационные торжества проходили по сценарию торжеств в 1883 г. Когда венчался на царство отец Николая II Император Александр III. Тогда на Ходынском поле раздача царских подарков прошла без происшествий. Но, на всякий случай, раздаточных палаток в настоящее время было построено больше, чем в 1883 г.
Раздача подарков была назначена на 18 мая в 11 часов дня, но уже к вечеру 17 мая у Ходынского поля собралась огромная масса народа - свыше пятисот тысяч человек, которые решили провести здесь всю ночь. Среди собравшихся были не только бедные неимущие люди. Пришли сюда и ремесленники, и рабочие, и мещане. Многие были пьяны. Как отмечал в своих «Дневниках» известный публицист и издатель А. С. Суворин: «С вечера было много народа. Кто сидел около костра, кто спал на земле, кто угощался водкой, а иные пели и плясали».
Тем временем подарки из буфетов начали потихоньку разворовываться. «Артельщики баловали, - записал А. С. Суворин со слов очевидца, - стали выдавать своим знакомым и по несколько узелков. Когда же народ это увидел, то начал протестовать и лезть в окна палаток и угрожать артельщикам. Те испугались и начали выдавать (подарки) ».4 Таким образом, узелки с подарками вместо 11 часов дня стали раздавать около 6 часов утра. Когда это началось, то вместо того, чтобы получать подарки по очереди, для чего были сделаны специальные проходы, по свидетельству того же Суворина «народ с наружной стороны перелезал через палатки и набегал к проходам палаток с внутренней стороны. И с той и с другой стороны давили друг друга... Кто падал, того топтали, ходили по нему... Многие влезали на палатки, ломали крыши и доставали узелки».
Весть о том, что подарки уже выдают и их может на всех не хватить, молниеносно облетела весь, более чем 500-тысячный народ, собравшийся на ходынском поле. И тогда, как следует из записи историка С. С. Ольденбурга, сделанной со слов очевидца «толпа вскочила вдруг как один человек и бросилась вперед с такой стремительностью, как если бы за нею гнался огонь.. Задние ряды напирали на передние: кто падал, того топтали, потеряв способность ощущать, что ходят по живым еще телам, как по камням или бревнам. Катастрофа продолжалась всего 10-15 минут. Когда опомнились, было уже поздно Погибших на месте и умерших в ближайшие дни оказалось 1282 человека, раненых - несколько сот».
Когда Царь Николай II узнал о случившемся, он был потрясен. Смерть в дни национального праздника более тысячи людей казалась ему невероятной. В полдень он лично поехал на ходынское поле, чтобы разобраться в случившемся. По дороге ему встретились телеги с телами погибших. Он остановился, поговорил с теми, кто вез их, но толком ничего не узнал.
А на самом Ходынском поле к этому времени все было уже убрано: развевались флаги, радостная толпа, хлебнувши пива и вина, в обустроенных здесь же буфетах, радостно кричала «Ура!», оркестр играл «Боже, Царя храни» и «Славься»...В тот день Император Николай II записал в своем дневнике горькие слова: «Толпа, ночевавшая на Ходынском поле в ожидании начала раздачи обеда и кружки, наперла на постройки, и тут произошла давка, причем, ужасно прибавить, потоптано около тысячи трехсот человек. Я узнал об этом в десять с половиной часов... Отвратительное впечатление осталось от этого известия».
Конечно, это было ужасное происшествие, вызванное, в частности, алчностью толпы. И только что венчавшийся на царство Государь Император Николай II, по человечески мог бы растеряться и сделать неверные распоряжения. Но Самодержец, проявив твердую волю, назначил справедливое расследование, вследствие которого за плохую организацию охраны порядка был отстранен от должности обер-полицмейстер и наказаны подчиненные ему стражи порядка.
Хотя, казалось бы, что могли они сделать, когда такая огромная толпа, более чем в полмиллиона людей, проявив нетерпение, рванулась за подарками и стала неуправляемой и в диком стадном порыве передавила множество людей.
Но поскольку расследование выявило непредусмотрительность властей, к полицейским были приняты меры наказания, а к семьям погибших проявлено истинно христианское сострадание. По распоряжению Царя Николая II было выдано по 1 тысяче рублей на семью погибшего или пострадавшего в Ходынской трагедии.
Кроме того, погибшие были похоронены за государственный счет, а их дети при необходимости определены в приют.
Надо сказать, что раненые и пострадавшие в Ходынской давке осознавали свою вину в случившемся. После посещения их в больнице, мать Царя Николая II, императрица Мария Федоровна, записала в своем дневнике: «Они были такими трогательными, не обвиняя никого, кроме их самих. Они говорили, что виноваты сами и очень сожалеют, что расстроили этим Царя! Они как всегда были возвышенными и можно более чем гордиться, от сознания того, что ты принадлежишь к такому великому и прекрасному народу».
Так уж совпало, что в самый день катастрофы у французского посла в России графа Густава Монтебелло должен был состояться прием, который готовился задолго до коронации и которому придавалось важное межгосударственное значение, так как он должен был способствовать налаживанию союзнических отношений между Россией и Францией. После приема давался бал.
Что было делать в этой сложной ситуации русскому Государю? «Сердце Царево в Божией руке» - говорит нам Священное Писание. Император Николай II долг царского служения Отечеству, всему, вверенному ему Богом народу, поставил выше сиюминутной личной репутации среди придворной знати, которая отговаривала его от присутствия на приеме.
«В назначенный час, - пишет зарубежный историк прошлого века Е. Е. Алферьев, - Государь прибыл во французское посольство, оставался там минимальное время, предусмотренное протоколом, а затем отбыл, поручив послу передать свою благодарность французскому народу за его дружественные чувства к России».
А дружеские чувства к России Франция проявила искренне. День коронования русского Царя там был воспринят как свой государственный праздник. Париж был украшен русскими флагами, проходили праздничные демонстрации. Занятия в школах и лицеях были отменены, солдаты получили увольнения, а у чиновников установили неполный рабочий день. Сам президент Франции Феликс Фор и члены правительства присутствовали на торжественном богослужении в русском соборе св. Александра Невского в Париже. Мог ли после этого Император Николай II не приехать на прием к французскому послу?
А современный историк А. Степанов справедливо отмечает: «Прием у посла иностранной державы для руководителя государства - не развлечение, а работа. Конечно, можно было отменить прием. Но нужно иметь в виду, что у России и Франции только налаживались Союзнические отношения и всякая шероховатость могла быть использована враждебными государствами, чтобы расстроить возникавший союз. И Государь в этой непростой ситуации нашел достойный выход. Он посетил прием, чем подчеркнул верность России союзническим отношениям и заинтересованность в их развитии, но вскоре уехал, предоставив христианской совести каждого сделать выбор - веселиться ли в день скорбного события?»
На следующее утро Император и Императрица были на панихиде по погибшим в Ходынской трагедии, а позже несколько раз посещали раненых в больницах. Когда они, обходя палаты, разговаривали с пострадавшими, многие из них «со слезами на глазах просили Царя простить их, «неразумных», испортивших «такой праздник».8
Таким образом, поведение Царя Николая II, как политика и как православного христианина, следует признать безукоризненным. Официальная печать Российской Империи не скрывала от народа случившуюся на Ходынском поле катастрофу. А появление русского Государя на приеме у посла было по достоинству оценено в иностранной печати, особенно, французской.
И только русская либеральная общественность и газеты лево масонского толка использовали происшедшие события для очернения Царя Николая II. В них писали, что он чуть ли не сам повинен в Ходынской трагедии, после которой уехал веселиться на бал во французском посольстве. Таким образом, враги самодержавия стремились дискредитировать власть Императора Николая II и отдалить от него подданных, то есть русский народ. Но, как правильно говорит А. Степанов «если беспристрастно рассмотреть все факты, то следует признать, что Ходынская катастрофа явилась несчастным случаем. В этом несчастье лишь отчасти виноваты некоторые полицейские чины, понесшие наказание за непредусмотрительность. Никакой вины Императора Николая II объективный исследователь усмотреть не может».
Близко к сердцу принял Царь Николай II гибель людей на Ходынском поле. И хотя среди либеральной аристократии и интеллигенции царила критика его действий, простой народ морально поддержал своего Государя, о чем он благодарно отозвался в Манифесте от 26 мая. «Народные чувства, - говорил в нем Царь Николай II, - с особенной силой выразились в день народного праздника и послужили Нам трогательным утешением в опечалившем Нас посреди светлых дней несчастии, постигшем многих из участников празднества».
И тем не менее «Ходынка» стала знамением трагического царствования Государя Императора Николая II. Мудрые духовные старцы уже тогда видели в этой катастрофе недоброе предзнаменование, понимая, что без воли Божией ничего не происходит. Тем более ужасная скоропостижная гибель множества людей. Интересно отметить, что известный философ В. В. Розанов считал, что в трагедии во время коронационных торжеств совершилось «великое искупление» за убийство Царя Александра II 1 марта 1881 г.
Как бы там ни было, но случившуюся катастрофу оценивали как грозное знамение и обычные миряне. Вот что пророчески записал в то время в своих «Дневниках» А. С. Суворин: «Дни этой коронации - яркие, светлые, жаркие. И царствование будет жаркое, наверное. Кто сгорит в нем и что сгорит? Вот вопрос! А сгорит, наверное, многое, но многое и вырастет!»
