Епископ Феофан Полтавский (в миру Василий Дмитриевич Быстров) родился в 1874 г. под Петербургом в семье сельского священника. В детстве был отдан родителями в Духовное училище при Александро-Невской Лавре. Окончив училище, будущий святитель поступил в Духовную Академию при Александро-Невской Лавре. После блестящего окончания в 1895 г. Духовной Академии В.Д. Быстров был оставлен при Академии для научной и преподавательской работы. В 1898 г. он принял монашество, в 1905 г. становится архимандритом и инспектором в родной Академии.
Вскоре архимандрит Феофан принимает новое поприще, становится духовником Царской Семьи, любовь к которой владыка пронёс через всю свою жизнь и долго не мог поверить в страшную смерть Царственных мучеников. Будущий святитель был знаком также и с праведным Иоанном Сергиевым - Кронштадтским, и с выдающимися православными учёными В.В. Болотовым и А.П. Лопухиным, с Григорием Распутиным и с блаж. Пашенькой Саровской.
В 1909 г. архимандрит Феофан был рукоположен во епископа и назначен ректором Санкт-Петербургской Духовной Академии. На посту ректора он проявил себя с разных хороших сторон; вёл большую воспитательную работу, великолепно был знаком с трудами святых отцов; имел глубокие, можно сказать энциклопедические, знания в богословских сферах; вел подвижническую духовную жизнь, через которую ему многое открывалось.
Святитель Феофан был участником Всероссийского православного Собора 1917 -18 годов. К Собору он подготовил исследование о имяславии. До и после Собора святитель последовательно и по существу противостоял церковным либералам и обновленцам, либеральным профессорам и либерально-революционным выходкам учащейся молодёжи.
После Собора владыка Феофан продолжил пасторское служение на Полтавчине, где ему пришлось выдержать агрессию и заточение, учинённые самостийцами, западэнцами, незалэжниками вместе с петлюровцами, махновцами и другими сторонниками личной свободы без границ.
В 1920 г. святитель Феофан Полтавский, вместе с другими членами Высшего Церковного Управления, образованного по распоряжению Святейшего патриарха Тихона, оказался в Константинополе.
За границей святитель выступал против ересей в Русской Православной Церкви, в том числе и возникших в 20-е годы 20-го века: в частности, о спорном учении Антония (Храповицкого) по догмату Искупления, и против софианства о. Сергия (Булгакова), о католическом понимании главы Церкви и о единстве Церкви. Святитель Феофан отличался живым, неформальным видением духовной среды обитания. За границей святитель жил преимущественно отшельником. Там мало кто разделял убеждение святителя Феофана о том, что за границей русские люди находятся как бы под епитимьёй Божией. Для людей, принимавших жизнь с западным привкусом, он был слишком русским и слишком православным.
Умер владыка во Франции в 1940 году. Господи, со святыми упокой. Вечная ему память.
Церковные либералы
Начнём с конкретного примера. На Всероссийском православном Соборе 1917 -18 г.г. церковные обновленцы и либералы задали владыке Феофану вопрос: « Мы чтим Вас, владыко. Знаем Вашу церковную мудрость. Если Вы, владыко, не уступите стремительным волнам времени, меняющим всё, меняющим нас, с кем Вы останетесь? Одни останетесь». На что владыка заметил: « С кем я останусь? Я останусь со святыми мучениками, со святым князем Владимиром, Просветителем Руси, с преподобными Антонием и Феодосием, Печерскими чудотворцами, со святителями и чудотворцами Московскими, с преподобными Сергием и Серафимом. А вот вы-то, братие, с кем останетесь, если и при вашем многолюдстве отдадитесь на волю волн времени? Они же снесли вас в дряблость керенщины, и скоро снесут под иго жёсткого Ленина, в когти красного зверя ...(1)».
Приведенный красноречивый разговор о красноречивом и жестоком времени ярко характеризует обе стороны общения. Для одной стороны, прежде всего, важна вера, а для любителей общественного «сорфинга» - волны времени. Перед нами умудрённый архипастырь и типичные около церковные либералы. Показательно, что, если святитель называет смутные февральские события 1917 г. дряблостью керенщины, то либералы от начала 20-го века и до наших дней называют эту буржуазную дряблость непременно возвышенно и с придыханием.
Либералы часто на общественную жизнь смотрят, как на сферу игр и развлечений, где можно и повеселиться, и себя показать, и подурачиться, и залезть на трибуну, и похулиганить, провести афёру или провокацию, нанести ущерб государству и заработать деньжат. Большие любители волн времени, они не редко придумывали их сами. Очень многие моды 19-го века - это те волны времени, которые непосредственно придумали либералы: политические демонстрации, курение среди женщин, тряпочные моды, мода на политические убийства, мода на политические праздники и др.
Движение либерализма от Спинозы и Дизраели до Фридмана и Хайека показывает, что его крупнейшими идеологами были люди не случайные, имевшие связи с крупными политиками, революционерами, иезуитами, масонами, обновленцами, финансовыми воротилами. Показательно, что в первые годы практического либерализма и французской революции 18-го века, либералов не очень интересовали права человека и конкретные условия жизни конкретного человека, их больше почему-то интересовала свобода торговли и свобода финансового капитала, свобода всё покупать и всё продавать; и они всегда очень охотно внедрялись в дела Церкви.
Сегодня почему-то есть немало людей, которые думают, что, если бы не большевики, то в России всё было бы замечательно или почти замечательно. Но это крайне наивный взгляд на нашу историю. В частности, большевики появились в русской жизни не сами по себе, а являются частным проявлением всё того же либерализма, который пришёл к нам с западных окраин Европы. Либерализм - это исходно и, прежде всего, не гуманистическое, а политическое явление, и оно в зависимости от волн времени меняет декорации и акценты своей деятельности в широком спектре. В России оно окопалось ещё с 18-го века.
Привкус либерализма довольно остро обозначился в русской истории ещё в царствование Екатерины 2-й, в частности, при ней были открыты в России иезуитские школы и окрепли масонские ложи. Императрица осуществляла живую связь с западными авторитетами либерализма: Вальтером, Дидро и др.
В царствование государя Александра 1-го иезуиты и масоны широко использовали либеральные увлечения молодого царя. Они успели убить законного государя Павла Петровича и уловить в свои сети немало высокопоставленных бывших православных людей из высших слоёв. Граф Ф.Д. Бутурлин в своих записках писал: «.. что граф Кочубей просил дозволить иезуитам вводить римско-католическое исповедание там, где те захотят... граф же А.К. Разумовский обратился с просьбой к де-Местру, чтобы составить письменную программу для воспитания русского юношества... Не забыть мне этого римского духовного воинства, благодаря которому почти всё моё семейство сделалось как бы изгнанническим... Сила ордена Лайолы была тогда в апогее в Петербурге... В большинстве семейств высшего общества наставниками детей были французские аббаты. В Петербурге окатоличеванию способствовала принцесса Тарант. Она вероятно помогла отступничеству С.П. Свечиной, гр. Растопчиной, сестёр Головиных, дочерей Растопчина. После смерти Тарант последовали совращения князя и княжны Гагариных, гр. Шуваловой, кн. Щербатовой, гр. М. Воронцовой... М. Воронцова призналась, что главной причиной её перехода ( в католичество) было то, что она недостаточно знала русский язык, чтобы объясниться с русским своим духовником» (3). Это только одна зарисовка неглупого человека на тему либерального разгула в 18-м веке.
Объективно иезуиты 18-го и 19-го века выполняли в России задачи обновленцев и либералов 20-го века, они нагоняли либеральные мутные волны времени. Как видим, иезуитский удар оказался нанесённым, прежде всего, по духовной составляющей русской жизни конца 18-го начала 19-го веков. Одна из непосредственных конкретных причин случившегося в том, что российская аристократия плохо или совсем не знала русского языка. Безудержное нагнетание французского языка в русское общество было необходимо для дальнейшего более глубокого разрушения духовной сферы русской жизни.
Надо сказать, что в «белом движении» тоже была весьма значительна прослойка тех, кто, якобы отстаивая интересы русского народа, предпочитал пользоваться главным образом французским языком.
В сложившейся ситуации возникает вопрос: « А ситуация с плохим знанием русского языка в аристократических кругах сложилась в обществе сама собой или она кем-то была подготовлена?». Не вдаваясь в большие подробности, всё же ответим, что - не сам собой, французский язык стал и был рабочим языков в большинстве масонских лож, окопавшихся в России. Уже в первой половине 19-го века Россия представляла собой весьма пёстрое общество и по языку, и по вере, и по культуре, и по ценностным ориентирам. Это всё означает, что уже в первой половине 19-го века в России сложилась законченная либерально неустойчивая ситуация, чреватая распадом общества.
К этому можно ещё добавить такие болезненные явления, как П. Чаадаев, С. Нечаев, Г. Гельфанд, декабристы. Декабристы каким-то образом определили дату смерти Александра 1-го за много лет до его странной смерти, они носили эту дату долгое время на своих перстнях. Кстати, многие декабристы были выпускниками иезуитских школ. Для некоторых людей связь либералов с иезуитами будет весьма в диковинку, но, полагаю, связь декабристов с либералами в диковинку не будет. Несколько повторяя декабристов, либералы 20-го века, как минимум, за год до исторического свершения определили точную дату отречения государя Николая 2-го от престола.
Так в течение 19-го века «либералы по духу» через аристократию, интеллигенцию, обновленцев, разночинцев, диссидентов, вроде Радищева, Герцена, Грановского, Петрашевского и др., приобрели знакомый нам сейчас вид и стали активно и даже бесцеремонно влезать в дела РПЦ, например, с помощью авторитета Л. Толстого и его усердного желания переписать Евангелие. Л. Толстой - это яркий пример либерала 19-го века, имевшего многочисленные связи с постдекабристами, масонами, революционерами и даже террористами уровня Халтурина и Желябова. Примером выразительного около церковного либерала 19-го века может быть поп Гапон. Человек странного происхождения, окончивший семинарию, организовал общество православных рабочих, начинённое либеральными лозунгами и идеями. Гапоном же в свою очередь руководили либералы из эсеров, в частности, М. Рутенберг.
Полезно также вспомнить, как много либералы 19-го и 20-го века постарались, чтобы очернить имя праведного Иоанна Кронштадтского, они не останавливались и перед очевидными гнусностями.
Выше мы в общих чертах рассмотрели общественно историческую канву вылупления либералов в России из западного кокона. Ниже мы остановимся на одном важном богословском аспекте этого вопроса, отмеченного владыкой Феофаном Полтавским в его работе (2).
«Когда же через приобщение, злоупотребление свободой и уклонение воли человека от воли Божией вошёл в мир грех, тогда был нарушен исходный союз между природою и благодатью. Хотя свет благодати как Божественный, и потому ничем не воспрещаемый, не переставая, всегда на всё всегда сияет, но природа, грехом осквернённая, омрачённая, огрублённая, заражённая, сделалась и недостойной и неспособной принять чистые, светлые, тонкие нетленные влияния благодати. Так вошла грехом в мир смерть духовная, и в след за нею телесная, временная, и за нею вечная. Следовательно, если только при помощи благодати человек сохранил то, что первоначально имел, то, конечно, невозможно ему без особенной помощи благодати возвратить то, что утратил. Здесь наиболее открывается и крайняя потребность и чудным образом удовлетворяющий, по апостольскому слововыражению, избыток благодати. Отторгшемуся и отпавшему от благодати естественно было уже ниспадать даже до ада, если бы провидевший это от века и вечно милосердствующий Бог в среду падения не простёр удерживающей и восставляющей руки» (2).
В этом абзаце святитель Феофан прямо связывает злоупотребление свободой с явлением в мир греха и достаточно подробно показывает, как это происходит.
Он говорит и о том, что первородный грех вошёл в жизнь людей тоже при непосредственном участии шумной и беспокойной свободы. Мы с вами обратили внимание и на то, что и иезуиты Лайолы вошли в Россию тоже при сильном попустительстве им беспокойной свободы.
Святитель также указывает на характер действия благодати при злоупотреблениях людьми свободой. Это замечание святителя имеет немалое практическое значение. Если люди хотят оценить духовное содержание какого-то нарождающегося общественного явления, они должны внимательно посмотреть на то, как при нём себя чувствует благодать. Для примера можем оценить старания иезуитов в России в 18-м веке. По мере распространения последствий этих стараний духовно-нравственная ситуация в стране становилась всё тяжелее, свобод и грехов становилась всё больше, чему естественным следствием был 1917 - 18 г.г.
Здесь можно привести пример характерной особенности мышления современных либералов и интеллигентов. Они, когда говорят о Ленине и как о политике, и как диктаторе, и как социологе, никогда не говорят о нём, как о русофобе и русоненавистнике, хотя он, как и К. Маркс, неоднократно очень грязно и подло отзывался о русских людях. Снова на память приходят выше изложенные слова Бутурлина: « Не забыть мне этого римского духовного воинства, благодаря которому почти всё моё семейство сделалось как бы изгнанническим».
Теперь зададим себе вопрос: «Встречал ли из нас кто-нибудь либерала, который бы серьёзно задумался над вопросом злоупотребления свободой и над верхней процентной допустимой границей свобод на радио и теле - каналах, в морали, воспитании и отношениях людей?»
Понятно, что какая бы тема не была важная и любопытная, о ней нельзя говорить напролёт в течение десятилетий и столетий. Однако я такого либерала не встречал.
Приведённый выше диалог святителя с обновленцами и либералами, и многие другие разговоры, которым я был свидетель, наглядно показывают, каков характер мышления и идейные установки либералов на беседы и выступления. Они, как правило, свои фразы строят достаточно небрежно. Правда, это обстоятельство не может говорить об их исходной глупости. Куце составленные фразы могут быть следствием того, что эти фразы не важны либералам. В этом случае главное для либералов, как можно чаще возвращать внимание собеседника к мыслям о свободе. Об этом также говорит и преобладающее положение вектора поведения либералов. Из этого становиться ясно, почему они не задаются вопросами злоупотребления свободой и допустимой границы свобод в обществе.
Считать же «благодатным» слушать постоянный треск либералов о свободе вообще, о свободе в Ливии, Сирии, Ираке и их успехах по лишению жителей Ливии бесплатного высшего образования, о том, как они лишили Сербию Косово, а в России лихо освободили от общегосударственной собственности наибольшую часть населения, согласитесь странно.
«Видите, христиане, что в христианстве - всё благодатию, и ничего без благодати. Да печётся же каждый из нас обрести для себя благодать. Благодать превращает в бесценное сокровище всё, к чему ни коснется в человеке, ей преданном » ( 2 ).
В христианстве - всё благодатно, а за пределами его, как видно из приведённых выше примеров далеко не всегда так, и либерализм вот уже 250 лет в принципе благодати в жизни не добавляет. Благодати с либерализмом оказалось не по пути.
Святитель Феофан Полтавский обратил внимание русских людей на печать благодати в нашей жизни, на печать благодати как на печать качества. Спасибо ему за это. Мы же обратим также внимание и на печать благодати на его пастырской жизни, как на печати качества.
Святитель Феофан отошёл ко Господу, оставив нам свидетельство о предначертанной Богом судьбе России. Это свидетельство записал архиеп. Аверкий (Таушев):
«Я говорю не от себя...Господь помилует Россию по неизреченной Своей милости, народ Божий исцелится и обратится к покаянию и вере. Произойдёт то, чего никто не ожидает. Россия воскреснет из мертвых, и весь мир удивится.
Православие в ней восторжествует. Но того Православия, что прежде было, уже не будет. Сам народ восстановит православную монархию. Самим Богом будет поставлен сильный Царь на Престол. Он будет большим реформатором и у него будет сильная Православная вера. Он будет выдающейся личностью, с чистой, светлой душой и сильной волей. Он придёт из династии Романовых по линии матери. Он будет Божиим избранником, послушным Ему во всём. Он преобразует Сибирь. Но эта Россия просуществует недолго. Вскоре будет то, о чём говорит Иоанн Богослов в Апокалипсисе».
После жестоких событий конца 19-го начала 20-го века на Западе оказалось очень много русских людей самых разных вероисповедных и политических оттенков: белых, красных, бело-зелёных, монархических, кадетских, либеральных, социалистических, масонских, республиканских и т.д. Однако печатью благодати среди них отмечены были очень не многие, и среди них - настоящий православный русский человек, святитель Феофан Полтавский.
Литература:
1. Большая эциклопедия русского народа «Святая Русь», т.т. 1 - 3, М., ИРЦ, 2009.
2. Свят. Феофан Палтавский. О благодати Божией. Изд. «Православная Русь», СПб, 1996.
3. Н. Тальберг. История русской церкви, т.2, Джорданвилль, 1959.
