На состоявшемся 9 февраля съезде родительской общественности член делегации Новосибирска, активистка бердской ячейки движения «Суть времени», рассказала собравшимся о так называемом «деле Борисевич» и его благополучном завершении. Но, говоря словами известного сатирика, «вопрос был освещен полностью, но только с одной стороны». Многое, очень важное, что и составляло «соль» всего «дела», осталось «за кадром». Конечно, трибуна съезда - не место для пространного отчета, поэтому давайте вернемся в атмосферу тех непростых месяцев, чтобы еще раз проанализировать все факты, поскольку случившееся с бабушкой-опекуном Еленой Борисевич и ее маленькими внучками можно рассматривать и как победу общественности, и как ее поражение.
Как все начиналось
Напомню основные моменты этой истории, о которой я писала 30 сентября («Профессиональное заболевание чиновников - болезненный зуд власти»), 8-го («Невинные жертвы проигранной войны») и 10 ноября (Часть 2) прошлого года.
В 2008-м году жительница села Морозово Искитимского района Новосибирской области Елена Викторовна Борисевич после смерти дочери при родах второго ребенка оформила опекунство над сиротами - трехлетней Фатимой и новорожденной Ульяной - и стала их воспитывать, а малышку, можно сказать, в первую очередь выхаживать, поскольку родилась та с целым букетом всевозможных заболеваний.
Стараниями бабушки сестры росли и здоровели, развивались не только физически, на парном молоке и фруктах-ягодах со своего огорода, но и умственно. Елена Викторовна особо заботилась об этом, покупала разнообразные книжки, игры, возила внучек в Новосибирск в цирк, в зоопарк, водила Фатиму на подготовительные занятия перед поступлением в школу, Ульянку - на танцы в местный ДК. Все сельчане отмечали, какие девчушки вежливые и воспитанные.
Но все усилия Борисевич по формированию человеческих, моральных качеств у сирот оказались малозначимыми по сравнению с двумя ее недостатками, затмившим в глазах представителей органов опеки Искитимского района многочисленные достоинства. Во-первых, Елена Викторовна не умела правильно составлять финансовые отчеты, а во-вторых, что самое «страшное», она была... элементарной неряхой. Эти две причины плюс донос местной фельдшерицы по поводу несвоевременного посещения девочками Искитимской поликлиники послужили поводом для изъятия детей и помещения их вначале в детскую больницу, а затем - в МБУ Центр социальной помощи семье и детям «Юнона» города Бердска.
Бывшая сноха Елены Викторовны, первая жена ее старшего сына, узнав о случившемся, стала поднимать народ. Односельчане Борисевич, в свою очередь, также встали на защиту бабушки. В итоге, было создано сообщество в соцсети «ВКонтакте», где живо обсуждались все известия, поступавшие «с поля боя», привлечены такие организации как Новосибирские отделения Всероссийского родительского собрания, ВД «В защиту Детства», «Народного Собора», ВК «Суть времени», Благотворительный фонд «Дети России - будущее мира» - я уже не говорю о прессе, как местной, так и центральной.
В Новосибирске проводились митинги в поддержку Борисевич, была организована встреча представителей общественности и журналистов с главой Искитимской районной администрации О.В. Лагодой, где Олег Владимирович сказал замечательную своим цинизмом фразу о том, что он подписал постановление об изъятии детей, даже не поинтересовавшись его причиной. Словом, город бурлил, общественность эмоционально обсуждала перед теле- и радиомикрофонами творимый произвол, и так продолжалось вплоть до первого заседания суда по иску Елены Викторовны к Искитимской районной опеке, которое состоялось 22 октября. Потом страсти стали стихать.
«Группой поддержки» морозовской бабушки одно время обсуждались идеи расклеить листовки с портретом начальника районного отдела опеки Н. Пшеничниковой и обращением к О.В. Лагоде в самом Искитиме, провести пикет возле здания районной администрации - не получилось. Все ж таки все общественники - из Новосибирска и Бердска, собрать их в будний день сложно, так как люди работают, да и в районный центр привести пикетчиков - проблема еще та: где взять транспорт, кто поедет за разрешением на пикет, кто сможет отпроситься с работы, кто конкретно будет ответственным за мероприятие, кто оплатит изготовление листовок и т.д.
В общем, ограничились тем, что отправили письма на имя губернатора В. Юрченко и главы Искитимского района О. Лагоды с требованием принять меры к возвращению детей в семью.
К тому же судья, которая вела дело Борисевич, очень нервно реагировала на выступления в прессе по этому поводу различных официальных и неофициальных лиц, квалифицируя любые высказывания как попытки давления на нее, поэтому приходилось считаться с реакцией «высокого суда» и реальной опасностью навредить Елене Викторовне излишней активностью.
В итоге, 19 декабря, в день памяти Святителя Николая, в зале суда, где должно было состояться последнее, решающее «сражение» за детей, из представителей общественности присутствовала лишь 75-летняя старушка, аккуратно посещавшая все заседания и поддерживавшая Елену Борисевич все эти трудные месяцы.
Ломать - не строить, кричать - не пахать
Не знаю, как в других регионах, где были зафиксированы случаи незаконного изъятия детей, но в Новосибирске, по моим наблюдениям, многочисленные общественные организации, вставшие поначалу грудью на защиту Е. Борисевич, оказались не готовы к реальной, длительной борьбе за попранные права детей и их опекуна. Точнее, они оказались не готовы к тому, что, кроме митингов и пикетов, надо заниматься еще и не такой эффектной, но более эффективной рутинной работой. В частности, просиживать долгие томительные часы на судебных заседаниях, наблюдая извивы судейской логики, согласно которой виновной оказалась истица Борисевич, а вовсе не ответчики - представители органов опеки. Они-то как раз чувствовали себя совершенно уверенно, как шулеры карты из рукава, откуда-то вытаскивая не относящиеся к делу факты и документы, смакуя ненужные подробности личной жизни истицы и тому подобные «свидетельства». И, что характерно, складывалось впечатление, что судья с ними заодно.
Возможно, я не права, но мне кажется, что в это время нашим общественникам надо было быть рядом с Борисевич, чтобы на примере ее «дела» - если уж они решили подвизаться на ниве борьбы с незаконными изъятиями детей, - выстраивать стратегию и тактику дальнейшей работы, изучать методы защиты представителей опеки от предъявляемых им обвинений в произволе и не только строить свою линию обороны от их нападок, но и готовить собственную «военную кампанию» против подобных чиновников. Ведь этот случай далеко не единичный, и судебные разбирательства здесь являются не чем-то сверхъестественным, а законодательно закрепленной нормой. Надо было анализировать происходящее во время заседания, разрабатывать способы спокойной, конструктивной, методичной деятельности по отстаиванию прав детей на семью - их истинных, а не выдуманных, прав, искать союзников среди специалистов - психологов, педагогов, юристов, формировать команду единомышленников для будущих «боев». Но ничего подобного сделано не было. И это, по моему мнению, явилось большой ошибкой.
Я вовсе не оспариваю пользу громких публичных выступлений. Мало того, даже Ольга Квятковская, начальник областного Управления опеки и попечительства, защиты прав детей, присутствовавшая на судебных заседаниях в качестве «третьей стороны» от министерства социального развития Новосибирской области, признает, что шум, поднятый вокруг изъятия Фатимы и Ульяны, сыграл свою положительную роль.
- Случай был, действительно, вопиющий, - говорит Ольга Аркадьевна, - и, я считаю, для многих он послужит хорошим уроком. Вообще, общественный резонанс по таким делам должен быть, это нормально.
Только вот вопрос в том, с чем и как именно резонирует общественное мнение.
Главная беда активистов, занимающихся проблемами российской семейной политики, на мой взгляд, - излишняя эмоциональность.
Я сама человек эмоциональный, и, откровенно говоря, лишь огромным усилием воли сдерживалась, глядя в суде на ханжески невинное лицо Натальи Пшеничниковой, начальника Искитимского районного отдела опеки. Правда, раз не выдержала и высказала ей, что думаю о ее моральных и профессиональных качествах. Но таким, как говорится, «плюнь в глаза, скажут - Божья роса»...
На пикетах же и митингах градус эмоций зачастую просто зашкаливает. А там, где кипят страсти, разум молчит. А где молчит разум, о каких-либо конструктивных действиях говорить не приходится. В итоге, все происходит, как в случае с Еленой Борисевич - покричали, пошумели - и разошлись по домам и штаб-квартирам своих организаций, обсуждать повальное внедрение ювенальных технологий в России.
А если бы суд признал отобрание детей правильным, это бы послужило лишь новым поводом к очередным пикетам, митингам, выступлениям в прессе и т.д. Да, общественность бы вновь всколыхнула страну вопиющим фактом бесчеловечности представителей опеки. И все бы возмущались и ругали власть, и жалели опекуна, позабыв о главных жертвах - двух маленьких девочках, чья жизнь оказалась бы разрушенной. Но не только по вине конкретных чиновников, но и по вине той «общественности», которая кладет все свои силы лишь на «алтарь борьбы», оставляя пустым «алтарь созидательной деятельности».
Ведь, вообще-то вся эта история с Еленой Викторовной Борисевич могла бы и не дойти до стадии судебного разбирательства, если бы та же Н. Пшеничникова была не муниципальным служащим, подчиняющимся непосредственно главе района, а отвечала бы за свои действия перед областным начальством. Именно глава района О. Лагода дал «добро» на изъятие детей и до сих пор покрывает проштрафившуюся чиновницу. В то время как министр социального развития С. Пыхтин, быстро разобравшись в ситуации, делал все, чтобы вернуть Фатиму и Ульяну домой.
Вообще, сегодня у нас в области - да и не только у нас ситуация выглядит довольно странной.
Готовя эту статью, я общалась с сотрудниками министерства, пытаясь понять принцип его работы и то, почему, вопреки обращениям общественности к губернатору и резким заявлениям министра соцразвития С. Пыхтина о деятельности опеки Искитимского района, его начальник Н. Пшеничникова до сих пор продолжает благополучно занимать свой пост, а не переведена на другую должность, где она была бы менее опасной для зависящих от нее людей.
Вот что мне ответили: «С одной стороны, на министерство социального развития области с 2011 года возложены полномочия государственного управления и нормативно-правового регулирования в сфере опеки и попечительства. Но, с другой стороны, оно имеет возможность всего лишь рекомендовать уволить профессионально непригодного сотрудника в каком-либо из районов, поскольку, согласно закону Новосибирской области N176 от 15.12.2007 года, органы местного самоуправления (районы и города области) наделены государственными полномочиями по организации и осуществлению деятельности по опеке и попечительству.
Кроме того, в 2009-м году это их право было также закреплено Федеральным законом N178-ФЗ «О внесении изменения в статью 6 Федерального закона «Об опеке и попечительстве», которая гласит:
«1. Органами опеки и попечительства являются органы исполнительной власти субъекта Российской Федерации. Органы опеки и попечительства осуществляют свои права и исполняют свои обязанности в соответствии с нормативными правовыми актами, определяющими статус этих органов. Органы местного самоуправления муниципальных образований (в том числе органы местного самоуправления поселений), на территориях которых отсутствуют органы по опеке и попечительству, образованные в соответствии с настоящим Федеральным законом, законом субъекта Российской Федерации могут наделяться полномочиями по опеке и попечительству. Органы местного самоуправления наделяются указанными полномочиями с передачей необходимых для их осуществления материальных и финансовых средств.»
То есть вертикали власти в данном случае не предусмотрено, и сотрудники местных ООиП могут творить, что им вздумается, не опасаясь взбучки от областного начальства. К чему это приводит, мы видим.
Так вот, по-хорошему, представители всех тех организаций, которые в сентябре прошлого года вышли на митинг в поддержку Борисевич, для того, чтобы в будущем исключить возможность подобного самоуправства местных «опек», должны были бы обратиться к губернатору и депутатам Законодательного собрания с инициативой передать полномочия управления и контроля за районными отделами опеки в министерство социального развития. Да, такого раньше никогда не было: даже в то время, когда опека входила в структуру образования, она была подотчетна своим районным администрациям. Ну и что? Ситуация, как видим, меняется, и гораздо лучше, когда и власть, и ответственность за действия своих подчиненных сосредоточены в одних, а не во многих, руках. Да и родительской общественности было бы проще: есть с кого конкретно спросить и с кем, в то же время, можно было бы и сотрудничать.
Но здесь основная проблема, как я поняла, в том, что те общественные деятели, которые занимаются борьбой с ювенальной юстицией, не верят представителям органов власти, подозревая их всех поголовно в коварстве, злобных умыслах и тому подобном. Они считают, что главная задача государственных структур, занимающихся вопросами семьи и детства, заключается в разрушении этих семей, науськивании детей на родителей посредством «стукачества» по «телефону доверия», ликвидации традиций и пропаганде безопасного секса среди несовершеннолетних. Словом, ничего хорошего от них не ждут, не видят и сотрудничать с «врагами наших детей» не хотят.
Каких только «страшилок» я не наслушалась о причинах изъятия Фатимы и Ульяны - причем в основном от тех, кто ни разу не присутствовал ни на одном судебном заседании, не разговаривал ни с одной из сторон!
«Отработка ювенальных методов разрушения семьи», «заказ иностранных агентств по усыновлению», «изъятие по разнарядке» - эта причина называлась особенно часто. Почему-то многим казалось (да и до сих пор кажется), что существует тайный план, согласно которому в каждом районе Новосибирской области подлежит отобранию энное число детей.
- Да нет никакого плана,- морщится Ольга Квятковская. - Мы, наоборот, радуемся тому, что в 2012-м году изъятых детей меньше, чем в 2011-м.
Но ее словам не верят. Когда я начинаю об этом говорить, на меня нередко смотрят с жалостью к моей наивности и доверчивости и многозначительно улыбаются, мол, мы-то знаем правду... Святая вера в конспирологию в этом случае играет с людьми злую шутку.
Из информационно-аналитической записки, подготовленной министерством социального развития Новосибирской области:
«По состоянию на 01.01.2013 численность детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, составила 13 273 человека и 13841 человек, что на 568 детей меньше, чем в 2012 году и на 871 ребенка меньше, чем в 2011 году.
В Новосибирской области сохранилась тенденция к сокращению доли детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в общей доле детского населения: 2012 год - 2,87% (2010 год - 3,1%, 2012 год - 3,0%).
В 2011 году вновь выявлено и поставлено на учет 1946 детей, детей, что на 382 детей меньше, чем в 2011 году (2328), и 499 детей меньше, чем в 2010 (2445).
Основной причиной появления детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, остается лишение родителей родительских прав. За прошедший год в отношении 1304 детей родители лишены родительских прав (2011 год - 1553 детей, 2010 - 1579 детей).По личному заявлению родителей в родильных домах оставлено 155 детей (в 2011 году - 157 детей в 2010 году - 198 детей).
По состоянию на 31.12.2011 состоят на учете в региональном банке данных о детях, оставшихся без попечения родителей, 2718 детей (31.12.2011 - 2773 ребенка, на 31.12.2010 - 2839 детей). Большая часть детей, оставшихся без попечения родителей, а это 78,6%, находится на воспитании в замещающих семьях (в 2011 году - 77,4% в 2010 году - 76%).
На воспитании в семьях усыновителей находится 1948 детей (2011 год - 2384 ребенка, 2010 году - 2444). В прошедшем году усыновлено 268 детей (2011 год - 311 детей), в том числе российскими гражданами 194 ребенка, иностранными гражданами74 ребенка(в 2011 году 311 детей, в том числе российскими гражданами - 207 детей, иностранными гражданами - 104 ребенка, в 2010 году - 273 ребенка, в том числе российскими гражданами - 190 детей, иностранными гражданами - 83 ребенка).
В семьях опекунов и попечителей воспитывается 6 104 ребенка (в 2011 году - 8277 детей, в 2010 году - 9474 ребенка). За 2012 год на безвозмездную форму опеки (попечительства) было передано 911 детей (в 2011 году - 882 ребенка, в 2010 году - 1156).»
Конечно, ювенальные технологии существуют в реальности, и есть вполне определенные силы у нас и за рубежом, которые продавливают их повсеместное внедрение. Есть и агентства, которые занимаются вопросами усыновления наших детей за границу - в том числе и в ущерб интересам самих детей. Факты деятельности российского «проювенального» лобби и подобных фирм у всех на слуху, поэтому не буду на них останавливаться.
Кстати, начальник Управления опеки и попечительства министерства социального развития отметила, что на сегодняшний день с момента обращения иностранных граждан по поводу усыновления юных жителей Новосибирска и области до того дня, как им подберут ребенка, проходит не менее полутора лет. Многие агентства недовольны этим, но, по мнению О. Квятковской, необходимо делать все, чтобы ребятишки оставались на родине. В то же время, совсем прекратить эту практику в отношении западных стран без принятия федерального закона, подобного «закону Димы Яковлева», значит вызвать международный скандал. Впрочем, к истории Фатимы и Ульяны все это не имеет никакого отношения, что бы там ни говорили иные представители общественности.
А они говорят, и сеют страх среди других родных и приемных родителей, причем из самых лучших побуждений.
Все активистки, занимающиеся борьбой с ювенальной юстицией (этим термином, приобретшим расширительное значение, сегодня обозначают целый круг серьезнейших проблем семейной политики, проводимой российской властью под давлением западного мира), очень милые и симпатичные женщины с горячим сердцем, которое чутко реагирует на любую несправедливость в отношении детей, любую угрозу им - как истинную, так и, к сожалению, мнимую. Бывает, что угрозы эти существуют лишь в их воображении - по той простой причине, что, не обладая ни педагогическим, ни юридическим образованием, они видят их там, где тех нет. И в эмоциональном порыве кидаются, что называется, возводить баррикады - вместо того, чтобы спокойно, по-деловому во всем разобраться. В итоге возникает никому не нужный скандальный фон, и на нем - образ «вражеской власти», с одной стороны, и образ «истеричных скандалисток-общественниц» - с другой. При этом, как всегда, страдает то самое дело защиты интересов детей, за которые ратуют и те, и другие.
Отвергая - предлагай, предлагая - делай
В начале и в конце декабря в Новосибирске были сделаны попытки провести обсуждение «Региональной стратегии действий в интересах детей Новосибирской области на 2012-2017 годы» - документа, построенного на основе «Национальной стратегии», подписанной Президентом России В.В. Путиным 1 июня 2012-го года.
«Наша» Стратегия разрабатывалась минсоцразвития совместно с несколькими общественными организациями и была опубликована на официальном сайте министерства, желавшего получить как замечания, так и конструктивные предложения по работе с детьми от родительской общественности.
Что касается замечаний, то с этим проблем не было. Документ вышел, прямо скажем, не бесспорный, и даже при беглом просмотре замечания по поводу отдельных пунктов Стратегии, двусмысленных формулировок сыпались, как из рога изобилия. А вот с предложениями оказалось туговато.
3 декабря, во время проведения «круглого стола» по поводу «Региональной стратегии», не выдержав атмосферы «базара», одна из участниц, депутат городского Совета, попросту сбежала, дрожащим голосом заявив, что она «не привыкла работать в таких условиях», но, если остальные участники четко сформулируют свои предложения, они, депутаты, их «обязательно рассмотрят».
27 декабря состоялась конференция, также посвященная РС, на которой, правда, официальных лиц не было, а были только представители родительской общественности и оппозиционных политических движений. По ее итогам приняли резолюцию, с требованиями «прекратить», «не допустить», «запретить», «отменить» и т.д. Документ разослали по официальным инстанциям, вплоть до сайта президента, но конкретных предложений по конкретным, вызывающим недовольство родителей, пунктам Стратегии, в тексте резолюции также не было.
О чем это говорит?
По-моему, это говорит о беспомощности отдельных наших общественных деятелей, о том, что, критикуя чужое, западническое, ювенальное видение семейной политики в нашей стране, они не спешат разрабатывать и продвигать свою программу. Не умеют? Не могут? Или не хотят?
Многие считают так: «Не надо предлагать ничего нового, надо просто вернуть старую, советскую систему воспитания и образования». Как известно, советскую систему семейного воспитания, основанную на традиционных для нашей страны семейных ценностях, еще в 90-е годы объявили «не соответствующей современным требованиям», и с тех пор усиленно пытаются навязать западную модель, которую у нас не принимают ни душа, ни сердце - настолько она нам чужая. Но надо понимать, что к советской системе - в том именно виде, в котором она существовала при СССР, - возврата быть уже не может.
Во-первых, разрушены основные механизмы, благодаря которым советское воспитание и образование являлось целостной, научно обоснованной, системой.
Во-вторых, с тех пор выросло целое поколение, «отравленное» «бессистемностью»: оно и советского, беззаботного, детства не видело, и западного благополучия не вкусило. То есть преемственность традиций воспитания оказалось нарушенной. Восстановить ее совсем не так просто, как кажется некоторым.
В-третьих, для перехода к старой системе, элементарно, требуется не только политическая воля руководства страны, но и экономические условия, подобные советским: к примеру, развитая инфраструктура промышленности, да и сама промышленность, способная, допустим, обеспечить содержание ведомственных детских садов, учебных заведений, больниц и т.д. Сегодня говорить об этом не приходится, поэтому, как бы то ни было, необходимо строить что-то новое, беря из старого самое лучшее, самое проверенное - благо, российская и советская педагогика и системы охраны материнства и детства, социальной защиты представляют собой целую сокровищницу богатейшего практического опыта.
Да, делать это очень трудно, очень сложно. Как бы ни прикрывались творцы форсайт-проекта «Детство 2030», следы которого видны и в Национальной, и, соответственно, в Региональной стратегиях, «мощной» фигурой Алины Радченко, на единственного автора сей до мелочей продуманной, выверенной, имеющей серьезнейшую философскую базу и многолетнюю историю стратегии разрушения семьи, основанной на христианском мировоззрении, она ну никак не тянет. Их, этих авторов, было много, и спонсировались они щедрой рукой. У тех, кто стоит против них, такого никогда не будет.
Но этого, по большому счету, и не надо. Не стоит забывать, что, если мы за традиционную, читай - основанную на православных ценностях, семью, то с нами Бог. А с ними кто? Весь их сатанинский (от «сатана» - противник) проект построен на умозрительных выводах и «хотелках». Им очень хочется, чтобы было «по-ихнему», и они с упорством танка ползут по нашей земле, подминая под себя детские и родительские судьбы. Но мы по опыту Великой Отечественной войны знаем, что танк-то, он, конечно, сильный, но против гранаты, брошенной меткой рукой, не сдюжит. Вот только надо, чтобы гранаты были в достатке. Не петарды, не фейерверочные патроны, от которых много блеска, много треска, а эффекта - на один миг, а полновесные противотанковые гранаты, собранные мастерами-оружейниками.
Другими словами, пора уже, давно пора переходить от слов, тем более - крика, к делу.
Лет десять назад журналистская судьба свела меня с человеком, девизом которого было: «Отвергая - предлагай, предлагая - делай». Я думаю, что этот девиз надо взять на вооружение и нашим общественникам.
Во время разговора с О. Квятковской, начальником Управления опеки и попечительства, защиты прав детей министерства социального развития Новосибирской области, я спросила:
- Насколько министерство готово к сотрудничеству с общественными организациями?
- Абсолютно готово. Да мы и сотрудничаем - с теми, кто, действительно, хочет работать, а не приходит с предложениями типа «а давайте мы за вас сделаем вашу работу, а вы нам за это заплатите!». Ведь часто к нам обращаются для того, чтобы попросить денег на какой-либо социальный проект.
По словам Ольги Аркадьевны, многие общественные организации Новосибирска (не из тех, с представителями которых я неоднократно встречалась на митингах и пикетах) принимают участие в разработке и исполнении целевых программ и проектов министерства, создания всех нормативных правовых актов минсоцразвития, их члены входят в состав общественных советов при МСР.
Почти 60% министерской программы «Семья и дети» занимают услуги, которые предоставляются различными НКО, то есть здесь уже речь идет о полноценном аутсорсинге.
Среди таких «союзнических» общественных объединений - ВБО «Даун-Синдром», Благотворительный клуб «Сибмама», БФ «Дети России - будущее мира», Региональная благотворительная общественная организация помощи детям-сиротам «Солнечный круг», БФ «Солнечный город», НГОО «День аиста», Всероссийское общество инвалидов и его местное отделение и другие.
Вот, значит, такая вырисовывается картина: кто-то кричит на митингах, нагнетает обстановку всеобщего недовольства и протеста действиями власти, на радость оппозиционной и «желтой» прессе, и тем выполняет свое социальное предназначение, создает тот самый пресловутый общественный резонанс, в том числе и по поводу отдельно взятой человеческой судьбы. А кто-то в это время методично работает вместе с той же властью на благо десятков людей. И, что самое интересное, сегодня востребованы и те, и другие. Только вот беда - первых больше, потому что отвергать всегда легче и проще, чем предлагать и, тем более, делать. К тому же, отвергая, надо предлагать не просто «другое», но, повторюсь, лучше того, что было отвергнуто. А это ой как непросто.
Худой мир на фоне баррикады
В каком-то смысле - да, Елена Борисевич пострадала от «ювенальщины», но не той, которую имели в виду некоторые представители новосибирской общественности. Эта «ювенальщина» - в умах не только бывшего сотрудника Искитимской районной опеки Ксении Калининой, курировавшей семью Борисевич, и ее начальника Натальи Пшеничниковой, как я уже говорила, волею Олега Лагоды оставшейся на своем посту. Но и фельдшера села Морозово, заявившей на судебном заседании, что, если Елена Викторовна не водит детей на плановые осмотры к врачам, то лучше им жить в детдоме, где они будут под постоянным медицинским наблюдением. Суть этой моральной деформации - во внедрении в подсознание многих людей, в том числе облеченных властью, неуважения к самому понятию «семья».
А теперь задумайтесь: можно ли одним криком исправить эту деформацию? Ведь именно она - главная причина того, что отобрание детей в разных регионах России набирает обороты.
Сегодня между государственными структурами, занимающимися вопросами детства, и родительским антиювенальным движением совместными усилиями возведена мощная баррикада.
С одной ее стороны - те, кто видит негатив в современных семьях (порой - один негатив, поскольку к благополучным родителям они все же редко проявляют интерес) и при этом заражен вирусом «ювенальщины», подсознательного неуважения к «уставу» в «чужом монастыре»,сиречь традициям воспитания в конкретной семье. Имея власть и законодательно закрепленное право на вмешательство, они бросаются на исправление «неправильных» - с их точки зрения - методов воспитания, защищая те права детей, которые (опять же, по их личному мнению) были нарушены. Так как мы, женщины (а среди сотрудников опеки преобладают именно женщины), по большей части не шахматисты и просчитывать последствия своих поступков на много ходов вперед, чаще всего, не умеем, то получается... то, что получается.
Заметим, для того, чтобы так поступать, даже не нужны тайные планы, масонские заговоры, коррупционные ухищрения иностранных агентствпо усыновлению. Надо всего лишь быть уверенной в своем праве вмешиваться в чужую жизнь эмоциональной женщиной с неравнодушной душой.
(К слову, сказанное не относится к начальнику Искитимской районной опеки Наталье Пшеничниковой. Как было видно по ее поведению во время судебных заседаний, кроме себя самой и собственной карьеры она не озабочена больше ничем. Но не о таких, как она, сейчас речь.)
С другой стороны баррикады находятся представители родительской общественности, - как я уже отмечала, милые, добрые, отзывчивые женщины. И при этом такие же эмоциональные, как первые. Имея нормальные семьи, построенные на традиционных ценностях воспитания, которые включают в себя, в том числе, и строгость родителей по отношению к детям, и наказание (не жестокость, а именно наказание - как поучение), и приучение, порой принуждение, их к труду, они, как матери, естественно, стремятся защитить свое родительское право воспитывать детей так, как воспитывали их самих, передавая семейные традиции юному поколению.
Как им договориться о сотрудничестве, когда каждая из сторон активно защищает не свое понимание одного и того же, а его разные аспекты? И поэтому сила действия одних отнюдь не равна силе противодействия других -первые, повторюсь, по долгу службы отстаивают некие права чужих детей в чужих семьях, а вторые по велению сердца выходят на митинги, чтобы защитить права своей семьи. Согласитесь, это далеко не одно и то же.
Так что же делать?
Наверное, все-таки сесть и спокойно определить точки соприкосновения. Потому что даже в этом случае, при желании, их можно найти. Не всегда и не со всеми, но можно.
Обращаю внимание читателей, что я вовсе не предлагаю тем и другим: «давайте жить дружно!» - не получится. Слишком большое различие во взглядах и подходах к решению «детских» проблем. Но, как известно, худой мир лучше доброй ссоры. Да и не всегда созданный в воображении образ врага соответствует его истинному лицу. Кстати, приезд В.В. Путина на съезд родителей 9 февраля, на мой взгляд, говорит как раз об этом.
Конечно, Ольга Аркадьевна Квятковская была права, когда говорила, что широкий общественный резонанс этой истории сыграл свою положительную роль. Но как-то тревожно делается от того, что историй таких много, и, если мы постоянно будем только «резонировать», то это перестанет восприниматься обществом.
Есть такое выражение: «заговорить проблему». Это означает так часто говорить о ней, что она перестает восприниматься как проблема, а становится просто обыденной частью нашей жизни. Так вот, митинги и пикеты по поводу разрушения семьи и незаконного изъятия детей, боюсь, если и дальше так пойдет, тоже станут привычным атрибутом современной России. Не хотелось бы.
Напоследок еще один пример.
В Новосибирске довольно много общественных организаций, занимающихся помощью детям-сиротам (а именно «по их душу» готовятся новые проювенальные законы), но все они, в той или иной степени, сотрудничают с властью. В чем-то идут на компромисс, где-то настаивают на своем, предлагают свое решение проблем - и работают. Ежедневно, методично, упорно. И достигают поставленных целей - без митинговых страстей, без вспышек «блицев» и стрекота телекамер. Одной планомерной работой.
Вот бы и нам, борцам с ювенальной юстицией, попробовать так же. Может, получится?
Окончание следует
1. Мы в системе европейсокго тправа