Ваша честь! Почему в деле Калиниченко кроме фактов, составляющих фабулу, имеется существенный контекст предположений обвинения?
Что значит неоднократно, в разных вариациях повторяемая фраза в обвинительном заключении: «Калиниченко, М.С., в неустановленное время, но не позднее 20 часов 53 минут 06.12.2011 г, являясь активистом не зарегистрированной в установленном порядке, общественной организации «Русская пробежка», имея умысел ...и т.д.»
Привязывая действия Калиниченко к организации «Русская пробежка» обвинение пытается свои предположения о незаконной деятельности этой организации выдать за факт связанный с Калиниченко. Навязывается предположение, что либо некие незаконные действия Калиниченко являются следствием неустановленной незаконной деятельности Русской пробежки, либо некие незаконные действия Калиниченко побуждают или могут побудить к аналогичным действиям членов организации «Русская пробежка».
Но почему именно речь о Русской пробежке. Почему деятельность Калиниченко не может повлечь аналогичный предполагаемый эффект по месту его работы, или учебы в Горном университете, или по месту жительства? Почему обвинение считает, что Калиниченко именно в Русской пробежке может создать некую опасность для законной власти, а по месту учебы или жительства не может создать.
Совершенно очевидно, что авторам обвинительного заключения очень не нравится эта организация. В этом корень всего. Тексты подобные тому, что разместил в сети Калиниченко, в виде Манифеста только в Петербурге размещают еще сотни людей систематически, и их никто не трогает. Потому что это люди вне организаций. Калиниченко внутри массовой организации.
Организация эта не экстремистская. Имеет хорошие цели. Полезная организация. Ничего незаконного в ней обвинение не нашло, сколько не копало с помощью монстров оперативно-розыскной деятельности типа центра «Э». Но с точки зрения обвинения у этой организации есть недостаток.
Я говорил лидерам этой организации: «сделайте вы президента почетным бегуном Русской пробежки», избегайте политики, и все будет в порядке. Мне отвечали, что они после ареста Калиниченко и так стараются избегать политики, но сделать названное лицо своим почетным членом не смогут. Люди просто уйдут. Не любят власть в Русской пробежке. Хотя это и физкультурная организация, но люди даже занимаясь спортом вправе иметь свое мнение по политическим проблемам. И они его имеют. Это и есть, как я понимаю с точки зрения властей, основной недостаток данной организации, за который отвечает сегодня Калиниченко
Не хочу обсуждать правоту или ошибочность политического выбора этих людей. Быть недовольным властью в России основания всегда были, они есть сегодня и будут завтра. Мне почти шестьдесят и я помню, что на моем веку так было всегда. Скорее всего, так и будет в будущем.
Естественно, что нам хочется жить как в Европе, выбирать власть как в Европе, контролировать власть как в Европе, получать зарплаты как в Европе, преодолеть коррупцию как в Европе. Протестовать против власти, не опасаясь последствий как в Европе. Да, конечно! Только Европа, в отличие от России, не состоит на две трети из Азии...
Наш быт и сознание пропитаны Азией. И сегодня мы в Азии больше чем двадцать лет назад, когда были отделены от мира железным занавесом. Наши города переполнены жителями Азии, в одной Москве их более пяти миллионов. Когда их станет подавляющее большинство, а этот момент, конечно, должен наступить, лозунг Русской пробежки «Русские вперед» станет более чем актуальным.
Телевидением пару лет назад проводила конкурс - имя России и страна назвала им Святого благоверного князя Александра Невского. Этот выбор народа приняли как должное. Но что он означает? Только то, что люди чувствуют, что живут в эпоху схожую с эпохой Александра Невского, что русский народ, так же как и тогда, с веками обжитых мест вытесняет Азия. Просто этот процесс происходит в правовом поле, менее болезненно и не так страшно как в 13 веке. Но, по сути, происходит то же самое. И реакция этих ребят из Русской пробежки, когда они бегут по улицам и кричат: «Вперед Россия», «русские вперед» в сущности, аналогична мнению русского народа, избравшего имя России в лице защитника нации. Эти ребята кричат «русские вперед» не потому, что им хочется на кого-то напасть, а потому что они ищут защиты, потому что им страшно, что они сегодня не имеют защитника нации, и чувствуют, что обречены, встретить неопределенное будущее, которое неумолимо наступает.
Исчезнуть как народ, пусть даже как-бы в правовом поле, скукожиться до размеров русского национального меньшинства, судьба которого известна по опыту Киргизии, Узбекистана, Туркмении, Чечни, Таджикистана и прочих, некогда для русских удобных мест. Вот отчего, я думаю, бегут эти русские ребята, объединяясь в пробежках. Я бы назвал это бегом русской молодежи от далеко не светлого будущего, бегом молодежи предчувствующей кошмар своей судьбы. И ни в одном из сегодняшних лидеров страны, по сути равных по мере ответственности с Александром Невским, они себе защитника не видят. Вообще лично у меня уже давно создалось впечатление, что государство, в котором русские сегодня подавляющее большинство, строит политику в расчете на сокращение русского народа до национального меньшинства. И после слушания данного дела полагаю, имеются основания считать, что Русская пробежка с Максимом Калиниченко такой политике в какой-то мере мешала.
Несомненно, талантливый организатор. Он без распилов бюджетов, без нефтяных спонсоров, сам создал устойчивую горизонтальную систему, работающую на оздоровление народа. Это, кстати, также как бы предлагается ему в вину. В обвинении мы неоднократно можем прочесть, что он является лидером организации Русская пробежка. С правовой точки зрения это не означает квалификации его действий как организатора некоего преступного сообщества, но тогда какое значение имеет это утверждение в актах обвинения? Все те же намеки и предположения
В обвинительном заключении мы читаем: « Калиниченко М.С., находясь в составе участников не санкционированного в установленном порядке массового мероприятия - шествия, выкрикивал призывы: «Русские вперед» провоцируя, таким образом, других участников несанкционированного в установленном порядке массового мероприятия - шествия к массовым беспорядкам... и т.д.» Под шествием здесь подразумевается, как установлено судом, движение группы молодых людей из Русской пробежки, числом до 20 человек по тротуару четной стороны Невского пр. от ст. М. Маяковская к ст. М Пл. Восстания» около 14 часов 10 декабря 2011 г.
Свидетели защиты Леонтьев, Синяков, Юпатов, Герасимов, Глазунов, Иванов, Гумовский, Дейнеко и другие...., а также свидетели обвинения Воронов, Устинович, Пасичник, Реутов, Темнов, Дмитриев, Степаненко, потерпевшие Бабченко и Силукова показали, что так и было. Небольшая группа молодых людей двигалась от ст. м Маяковская к м. пл. Восстания. Правда, свидетели обвинения (все сотрудники полиции)¸ слышали при этом некие выкрики политического содержания. Но это на их совести. Суд имеет видеозапись событий, пусть только части их, но никаких признаков политизированного поведения граждан на этой видеозаписи нет. Ни плакатов, ни флагов, ни иной атрибутики политического характера и ни одной фразы соответствующей тематики. Конечно, когда доказательства разнятся, то предстоит их оценка судом, но полагаю, суд не может пройти мимо очевидного факта, что свидетелей защиты много больше и их показания более убедительны и непротиворечивы, чего не скажешь о показаниях под копирку сотрудников полиции они же и свидетели обвинения. Показания же свидетелей защиты Курносовой, Евдокимовой дали картину согласованной с властями города концентрации людей на пл. Восстания около 14 часов указанного дня, для дальнейшего перемещения к месту разрешенного митинга на Пионерскую площадь к 15 часам. Эти показания исчерпывающим образом объяснили причину, по которой Калиниченко с товарищами двигались в тот день к пл. Восстания.
Была ли необходимость у группы людей числом от 15 до 20 человек, для прохождения по тротуару Невского проспекта на расстояние 200-250 метров, получать разрешение на шествие? Ведь согласно обвинению, эта группа людей двигалась без некоей санкции властей. Мы выяснили, что разрешения на массовые мероприятия выдаются комитетом по вопросам законности, правопорядка и безопасности в соответствии с утвержденным регламентом в случаях, когда численность акции планируется от 500 человек, или если акция проходит в определенных местах города, к которым отрезок Невского проспекта между двумя указанными станциями метро не относится; или если акция в виде шествия проходит по территории двух административных районов города. То есть если бы у Калиниченко и его товарищей возникло бы странное желание получить разрешение на прохождение по Невскому проспекту на расстояние 200-250 метров, то им бы все равно никто такого разрешения не дал, так как такие перемещения людей в пространстве города законом не запрещены.
Тем не менее, обвинение постоянно оперирует утверждением, что движение Калиниченко с товарищами около 14 часов 10.12.11 г в указанном месте Невского проспекта было не санкционировано властями, следовательно, происходило с нарушением закона. То есть Калиниченко изначально, с момента начала движения по Невскому проспекту от ст. М «Маяковская» к ст. М. «Пл. Восстания», по мнению обвинения, находился в состоянии правонарушения. Следовательно, у органов правопорядка был формальный повод его задержать. При этом обвинение, не стесняясь, наполняет материалы дела перепиской с комитетом по поводу разрешений на массовые мероприятия в виде шествия. И приобщает ответы, что разрешений не было. А их и не должно было быть! Если это не манипулирование фактами, то что?
В судебном следствии стало окончательно ясно, что никакого шествия в составе двух десятков человек не было и не могло быть. Соответственно не было и формального повода для задержания Калиниченко.
Возникает вопрос: почему начались задержания?
У нас есть административные материалы, отражающие события с точки зрения полиции. Но в административном материале не отражена реальная картина событий. Нет данных о численности участников перемещения по Невскому проспекту. В ходе судебного следствия эта численность установлена и является, очевидно, незначительной, исключающей какие-либо согласования. Также в ходе судебного следствия установлено, что никаких выкриков со стороны Калиниченко и его товарищей в виде лозунгов не было, как не было иных признаков политического мероприятия в виде транспарантов, флагов, мегафонов и прочих атрибутов массовой акции. Наличие у Калиниченко свернутого в футляре российского флага, все время муссируется обвинением, но никаким фактом обвинительного характера не является, и являться не может.
Тогда почему же Калиниченко был задержан столь целенаправленными спланированными, координированными действиями полиции. Что случилось?
В томе №1 л.д. 1-2 уголовного дела находится постановление от 09.12.2011 о возбуждении уголовного дела следователем СК по Калининскому р-ну Санкт-Петербурга Асмыковичем по признакам части 3 ст.212 УК РФ по факту размещения в сети Контакт на странице под ником Макс Калиниченко текста с названием Манифест, содержащего призывы к насильственным действиям. нападениям на банки, полицейские участки и поджоги дорогих автомашин. Как установлено в суде Калиниченко не был автором этого текста, получил его по рассылке и, найдя любопытным, 06.12.2011 разместил на своей странице, где текст «висел» несколько часов, после чего был удален самим Калиниченко. То есть на момент событий 10.12.2011 на Невском пр. уже было возбуждено уголовное дело, в рамках которого Калиниченко рассматривался как опасный субъект криминальной деятельности.
В томе №5 на л.д. 162-163 следователь Асмыкович 10.12.11 по возбужденному уголовному делу дает поручение центру Э задержать лицо зарегистрированное на сетевом ресурсе под именем Макс Калиниченко. Согласно надписи на этом поручении в тот же день начальник 6-го отдела Центра Э получил данный документ к исполнению. И одновременно руководство центра Э отвечает следователю Асмыковичу л.д.164, что искомым лицом является Калиниченко Максим Сергеевич, меры по задержанию которого принимаются.
Таким образом, полагаю, судом установлено, что 10.12.11 года полиция целенаправленно искала Калиниченко в целях его задержания по поручению следователя.
Посмотрим раскладку по времени. 10.12.11 - субботний день. Асмыкович отправляет поручение, но время не указано. Вероятно не с раннего утра. Иначе бы могли прийти к Калиниченко домой. Тем не менее есть основания считать, что к 14 часам дня сотрудники центра Э, прибывшие к месту событий на Невский пр. уже были озадачены поручением о задержании Калиниченко.
Сотрудник полка ППС свидетель Устинович показал, что они бы Калиниченко задержали при любых условиях, «поскольку он и другие граждане задерживались сотрудниками полиции за нарушение закона о митингах. Кроме того,- говорит Устинович,- нам было дано кем-то из сотрудников полиции указание о задержании Калиниченко М.С. вроде бы с использованием Мегафона». То есть, было указание на задержание Калиниченко на Невском пр. 10.12.2011 г.! Правда Устинович не помнит, или корректно по отношению к начальству не вспомнил лицо, озвучившее такой приказ.
Но вот свидетель Воронов, также полицейский полка ППС, он же старший наряда пояснил, что в патрульной автомашине с ним находился сотрудник центра Э, который дал команду на задержание Калиниченко. «Он просто показал на Калиниченко, не назвав фамилии. Он опытный оперативный сотрудник центра Э. Почему указанный сотрудник дал указание на задержание именно Калиниченко мне не известно». Данный свидетель не назвал фамилию оперативного сотрудника. Трудно сказать по каким соображениям. Возможно, не помнит, а может быть и не знает, встречаясь человеком по службе. Возможно, это связано с оперативными соображениями. Но совершенно уверенно передал содержание его распоряжения..
Таким образом, двое сотрудников полиции, непосредственно задерживавших Калиниченко, показали, что эта фамилия звучала на месте событий в связи с распоряжением о задержании. И что на Калиниченко прямо показал сотрудник центра Э, дав устное указание на задержание. При этом, как мы помним, именно центр Э имел поручение от следствия на задержание Калиниченко. И именно сотрудники центра Э руководили этим задержанием непосредственно.
Далее Воронов с Устиновичем показали, как они подошли к Калиниченко и осуществили его задержание. Описание процедуры задержания разнится с показаниями самого Калиниченко и других свидетелей. В своих показаниях эти сотрудники и козыряли и спрашивали документы и слышали отказ их предоставить. Все это не соответствует показаниям многочисленных очевидцев событий. Но суть в том, что 10.12.11 сотрудники центра Э получили поручение следствия на задержания Калиниченко. И около 14 часов того же дня Калиниченко был задержан сотрудниками полка ППС на Невском проспекте по указанию неустановленного сотрудника центра Э.
На фоне того, что признаков шествия все-таки не было, и соответственно не было очевидных бесспорных мотивов для задержания Калиниченко за административное правонарушение, а бесспорные мотивы задержания по уголовному делу были, полагаю, что Калиниченко был задержан в рамках уголовного дела.
Но поскольку внешне не мотивированное его задержание вызвало волнение и протесты окружающих граждан, включая и фактическое сопротивление действиям полицейским, в виде попыток освободить Калиниченко, в целях подавления протеста было осуществлено задержание иных лиц.
Таким образом, в логической цепи фактов, формирующих причину задержания Калиниченко, практически нет изъянов.
Полагаю очевидным то обстоятельство, что задержание Калиниченко связи с поручением следователя, спровоцировало действия граждан по неповиновению сотрудникам полиции. Граждане не понимали причины действий полицейских. И это является первопричиной конфликта между полицией и людьми. Что видели граждане? Из показаний свидетелей защиты установлено, что полиция догнала Калиниченко сближавшегося с толпой у ст. М пл. Восстания. Его догнали сзади, схватили. молча повалили на асфальт и потащили в сторону ст. М. Маяковская к патрульным автомашинам.
Полагаю, что никакой иной реакции граждан кроме возмущения и попыток освобождения Калиниченко, такие действия полиции вызвать не могли. Иными словами полиция сама своими непродуманными действиями по задержанию Калиниченко в соответствии с поручением следователя создала конфликт с гражданами, абсолютно законно находившимися в тот момент на Невском проспекте.
Известно, что многие граждане стали вырывать Калиниченко, наносить удары сотрудникам полиции, так как граждане в связи с внешне немотивированными действиями полиции имели все основания полагать, что полицейские творят произвол, действуют незаконно. Согласно ст.12 п.6 Закона о полиции она обязана обеспечивать совместно с представителями органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления и организаторами собраний, митингов, демонстраций, шествий и других публичных мероприятий (далее - публичные мероприятия) безопасность граждан и общественный порядок. Но ведь именно действия полиции нарушили общественный порядок! Разве нападение на Калиниченко со спины, в окружении массы людей и дальнейшее его силовое сопровождение в машину не нарушало общественный порядок? Ведь граждане не воспринимали Калиниченко как источник опасности, он ничем не выделялся из толпы людей. Был прилично одет, трезв, оружия при себе не имел, никому не причинял беспокойства. Естественно, что внешне немотивированные по жесткости действия в отношении Калиниченко нарушили спокойствие граждан.
В то же время нельзя сказать, что полиция действовала незаконно. Пункт 9 той же 12 статьи Закона о полиции предусматривает обязанность полиции исполнять в пределах своих полномочий решения суда (судьи), письменные поручения следователя, руководителя следственного органа, органа дознания о производстве отдельных следственных действий, проведении оперативно-розыскных мероприятий, задержании лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений и т.д.
То есть, имея поручение на задержание Калиниченко полиция должна была его выполнить. Но исполняя поручение следователя, при этом нарушила общественный порядок, что привело к столкновению с гражданами.
Не являясь специалистом с сфере оперативной деятельности тем не менее рискну предположить, что острой необходимости в публичной силовой нейтрализации Калиниченко не было. У полиции не было никаких убедительных данных на возможность применения им каких-либо методов из злополучного Манифеста. Более того полиция даже не была в тот момент уверена, что данный Манифест размещен был именно Калиниченко, а не посторонним лицом взломавшим его страницу или воспользовавшимся его паролем. Ведь действовать столь жестко в отношении гражданина на основании лишь некоей записи на странице в Контакте, при отсутствии даже незначительных признаков каких- либо соответствующих действий, есть признак слабого профессионализма Конечно, ответственное отношение к словам предполагается в приличном обществе. Но жесткое отношение правоохранительных органов к человеку за каждое неосторожное, непродуманное слово есть тоталитаризм.
Считаю, что есть достаточные данные для вывода о том, что действия полиции по задержанию Калиниченко спровоцировали активный протест и даже сопротивление некоторых граждан, выраженное в выкриках, брани, применении физической силы к полицейским.
Помимо данных от многочисленных свидетелей мы имеем и практически безупречное доказательство - видеозапись событий. На ней отчетливо видны целенаправленные, скоординированные действия полиции по задержанию Калиниченко. Сам Калиниченко, как видно на видеозаписи, никаких действий, которые могли бы быть достаточным поводом для задержания, не совершает. Его нецензурная брань является эмоциональной реакцией на жесткие действия полицейских и не нашла отражения в уголовно-правовой, и в административной оценке его действий.
Все похоже выглядело следующим образом. Отдельные сотрудники центра Э, 10.12.11 г имея поручения на задержание Калиниченко, обнаружили его во главе группы молодых людей около 14 часов, идущих в сторону пл. Восстания, где скопилась масса людей числом от нескольких сот до нескольких тысяч. Опасаясь, что достигнув толпы, Калиниченко может затеряться в ней и тогда его задержание станет невозможным, сотрудники центра Э и подчиненные им сотрудники ППС осуществили задержание Калиниченко буквально перед тем как возглавляемая им группа людей достигла толпы на пл. Восстания.
Многие свидетели защиты, в частности Кудлина, Серова показали, что сотрудники ППС бегом догнали их группу, в которой был Калиниченко уже на подходе к площади Восстания и, действуя сзади со спины, в жесткой форме, с применением физической силы, без каких-либо объяснений начали задержание Калиниченко.
Сотрудники ППС торопились, На видео мы наблюдали, что задержание Калиниченко, длившееся минуту-две, тут же сменилось движением толпы из сотен людей вслед за сопровождаемым полицией Калиниченко, идущей от площади Восстания к ст. М. Маяковская. Буквально минуты не хватило Калиниченко, чтобы примкнуть к этой толпе и тогда его задержание, по крайней мере, в этот период времени 10.12.11 г., скорее всего бы не состоялось.
Движение громадной толпы отраженное видеозаписью и было реальным шествием, которое произошло в тот день на Невском пр. и было согласовано с властями, о чем сообщили суду свидетели Курносова и Евдокимова. Власти санкционировали переход масс горожан, заранее осведомленных об акции на площади Восстания в 14 часов 10.12.11, которая буквально накануне 09.12.11 была перенесена на Пионерскую площадь в 15 часов.
Есть достаточные основания считать, что совпадение событий в виде непрофессионально проведенного полицией задержания с публичным мероприятием позволило впоследствии оформить документы как административные правонарушения.
Однако, если Калиниченко был задержан по административным основаниям, то почему в уголовном деле нет никаких данных о том, что в момент рассмотрения административного дела мировой суд не был осведомлен о наличии поручения следователя. Нет данных об этом и в административном деле. Почему в деле не представлены отчеты на 10.12.2011 центра Э следователю Асмыковичу о том, что Калиниченко задержан за административное правонарушение? Ведь буквально за несколько часов до этого два ведомства информировали друг друга по каждому своему шагу связанному с задержанием Калиниченко. И вдруг тишина. Нет никаких сведений о том, что следователь был недоволен задержкой исполнения поручения. Значит, он был доволен. Значит, поручение следствия на задержание Калиниченко было выполнено!
Вообще практика административного задержания вместо задержания по возбужденному уголовному делу явление распространенное. Ведь задержанный по уголовному делу может содержаться в изоляции только 48 часов, а затем надо принимать решение по мере пресечения. Какое бы решение мог принять суд, если бы с ходатайством о заключении под стражу Калиниченко вышел следователь, предъявив факт размещения некоего Манифеста в сети Контакт. Думаю, что ходатайство не имело бы перспектив на удовлетворение. В такой ситуации органам предварительного следствия выгодно было привлечь Калиниченко к административной ответственности и фактически лишить свободы его на 10 суток. К тому времени сведения о травме потерпевшего сотрудника полиции уже формализовались в возбужденное уголовное дело по обвинению в тяжком преступлении.
Как же в этой ситуации относиться к административным постановлениям мирового суда с/у №205 Санкт-Петербурга от 10.12.11 г., в отношении Калиниченко? Имеют ли они последствия для преступления, вмененного Калиниченко.
Здесь ясность вносит Постановление Конституционного суда РФ от 21.12.2011 №30-П « По делу о проверке конституционности положения статьи 90 УПК РФ в связи с жалобой гр-н В.Д. Власенко и Е.А. Власенко.
В нем сказано, что «фактические обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом, разрешившим дело по существу в порядке гражданского судопроизводства, сами по себе не предопределяют выводы суда о виновности обвиняемого по уголовному делу, которая устанавливается на основе всей совокупности доказательств, включая неисследованные при разбирательстве гражданского дела доказательства, подлежащие рассмотрению в установленных уголовно-процессуальным законом процедурах, что в дальнейшем может повлечь пересмотр гражданского дела по вновь открывшимся обстоятельствам». Учитывая сходство и подобие административных и гражданско-процессуальных судебных процедур имеются основания считать данное постановление Конституционного суда относимым к случаям использования административных постановлений судов в уголовном судопроизводстве.
То есть для данного дела постановления административного суда по событиям 10.12.2011 в отношении Калиниченко в свете позиции Конституционного суда не предопределяют выводы о виновности Калиниченко по предъявленному обвинению, является лишь одним из доказательств, оцениваемых в совокупности с другими доказательствами, исследованными в соответствии с нормами уголовно-процессуального законодательства.
При этом мы видим, что исследованные в рамках уголовного процесса многие доказательства числом и качеством превосходящие административные акты 78 о/п и мирового суда с/у № 205 противоречат этим административным документам.
Это касается, например, времени задержания, Калиниченко (14 или 16 часов), места задержания (д.75 или 79 по Невскому пр.), информации содержащейся в рапортах Каметуллаева и Федорова о причинах задержания Калиниченко. Эта информация неизвестного происхождения. В частности, в качестве оснований задержания Калиниченко указано его участие в не санкционированном шествии и крики Долой Путина и Правительство в отставку. При этом сами Каметуллаев и Федоров этих криков Калиниченко не слышали, шествия не наблюдали, а якобы используют устную информацию от сотрудников ППС доставивших Калиниченко к машине. Эту устную информацию от неустановленных сотрудников ППС они якобы сообщили неустановленным сотрудникам 78 о/п, составлявшим тексты рапортов на компьютере, а впоследствии отпечатанные тексты подписали.
Иными словами, источники осведомленности, на основании которых Каметуллаев и Федоров подписывали заранее составленные неустановленными лицами рапорты, сами подписанты рапортов назвать не смогли. Вот цена всей доказательственной базы административного производства.
Можно ли этот сумбур противоречивых сведений всерьез противопоставить логичной картине сложившейся из доказательств добытых судом с использованием уголовно-процессуальной процедуры?
Доказательства в виде актов административного характера составляют не только незначительный сегмент от общего числа доказательств по делу, но кроме того это доказательства крайне противоречивые и не вызывающие доверия.
И хотелось коротко высказаться по вмененным Калиниченко составам преступлений.
Относительно ст.212 ч.3 УК хотелось бы отметить следующее.
Калиниченко вменен состав указанной статьи без ссылки на ее редакцию. Между тем это имеет, на мой взгляд, существенное значение. Действие в виде размещения текста под названием Манифест на странице в сети Контакт совершено Калиниченко 06.12.2011 г. Статья 212 ч.3 УК РФ была подвергнута изменениям Федеральным законом №420-ФЗ на следующий день - 07.12.2011 г. Вступил в силу закон 09.12 2011 г.
Различия между предыдущей редакцией ч.3 ст.212 и последующей в одном из видов наказания. Если предыдущая редакция предусматривала три вида наказания: ограничение свободы до 2-х лет, арест на срок от двух до четырех месяцев, либо лишение свободы на срок до двух лет, то последующая редакция вместо ареста на срок от двух до четырех месяцев содержит принудительные работы на срок до 2-х лет.
По сути, арест заменили принудительными работами.
Теперь обратимся к ст.44 УК РФ, содержащей перечень видов наказаний.
Прочитав эту статью мы с удивлением не найдем там такую меру как принудительные работы. Есть обязательные работы, исправительные работы, есть отмененный новой редакцией закона арест, но нет принудительных работ!
То есть мы имеем факт, что в статью, предусматривающую состав преступления внесли меру наказания, которая не существует в общей части УК РФ. А отсутствие упоминания о данном виде наказания в общей части УК, в частности в ст.44, предполагает отсутствие такого вида наказания вообще. Здесь возникает вопрос, как относиться к этой редакции закона? С одной стороны это как бы более тяжкая статья, так как предусматривает более суровое наказание. Два года принудительных работ - это более тяжелое наказание, чем от 4 до 6 месяцев ареста. Достаточно сравнить описание этих видов наказания в исполнительном кодексе РФ. По сути - это схожие по тяжести виды наказания. (В Уголовно исполнительном кодексе наказание в виде принудительных работ описано, но не применимо так как его нет в уголовном кодексе).
Но дело в том, что включив в ч.3 ст.212 УК меру наказания не предусмотренную в ст.44 УК РФ законодатель, по сути, не узаконил этот вид наказания. Иными словами, статья 212 ч.3 УК в новой редакции содержит реально только два вида наказания вместо трех в предыдущей редакции.
Что это означает? Согласно ст.10 УК РФ уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу. То есть, на деяние совершенное Калиниченко, распространяется новая редакция ч.3 ст.212 УК РФ, так как предусматривает фактически на один вид наказания меньше чем в предыдущей редакции в виду неприменимости принудительных работ, при отсутствии таковых в общей части Уголовного Кодекса.
Тот есть, мы имеем две редакции статьи, с разным набором наказаний. Поскольку последующая редакция смягчает наказание, фактически исключив один из его видов, постольку применяется эта последующая редакция. Но обвинение не определяет, по какой редакции привлечен к ответственности Калиниченко. По более ранней или более поздней?
Полагаю, что имеются все основания считать, что обвинение не определило закон подлежащий применению.
И , коротко, по существу доказательственной базы статьи 212 ч.3 УК РФ.
Факт размещения Манифеста в социальной сети Контакт не оспаривается Калиниченко хотя вины он не признает. Нельзя не усмотреть, что Калиниченко устранил из оригинала текста все призывы к физическому насилию над личностью. Фактически в инкриминируемом тексте Манифеста мы имеем только призывы к уничтожению или повреждению того или иного имущества. Думаю, оценка этого еще прозвучит в выступлениях моих коллег, но полагаю, что при данных обстоятельствах, отсутствия умысла на насилие над людьми, общая направленность возможного применения права не согласуется в свете вышесказанного с квалификацией действий Калиниченко.
В связи с уже ранее приведенным мнением о целенаправленных действиях полиции по задержанию Калиниченко хотелось бы сказать, что подход правоохранителей к оценке Калиниченко характеризовался не объективной оценкой опасности его личности, а здесь влияли разные предположения о вероятности использования ресурса массовости Русской пробежки, что, как показали события, носило исключительно характер гипотезы. А применять жесткие меры воздействия на основании гипотез -это слабый профессионализм.
Наши правоохранители склонны придумывать опасности и под них планировать ресурсы и действия. Это значительно проще, чем противостоять реальным врагам государства, которые в отличие от Калиниченко умеют маскироваться, обладают ресурсами и способны к действиям, опасность которых неизмеримо превышает те эмоциональные и практически не создавшие последствий поступки, что совершил Калиниченко. Пример тому недавнее 08.02.2013 задержание семи сотен сторонников экстремистских организаций, так называемого Петербургского Джамаата в Апраксином дворе, в центре Санкт-Петербурга, в десяти минутах ходьбы от здания данного суда.
Обратите внимание, что Калиниченко под стражей более года. За это время Русская пробежка перестала быть активным массовым движением. Ее информационная, психологическая роль перестала быть фактором общественного сознания. В результате, в центре Петербурга без опасений начинает действовать массовая мусульманская организация экстремистского характера.
Будет ли кто утверждать, что это не результат действий правоохранительных органов в отношении Калиниченко и Русской пробежки, а случайное стечение обстоятельств?
По поводу обвинения Калиниченко по двум эпизодом, квалифицированным по ч. 1 и ч.2 ст. 318 через ч.4 ст.33 УК РФ также хочется дать общую оценку доказательственной базы.
Что касается обвинения по ч.2 ст.318 УК то здесь даже обсуждать нечего. Адвокат Ким, выступивший в защиту Панферова, обстоятельно это обосновал. Так что нет смысла повторять доводы против этой части обвинения. Оно несостоятельно. Что впрочем, было очевидно еще на предварительном следствии. Но следствие своей позиции не меняло, продляя меру пресечения Калиниченко, использовало ту же формулу обвинения по ч.2 ст.318 УК, что давало возможность утверждения о совершении тяжкого преступления и, соответственно, создавало формальную правовую базу для продления стражи.
Это кстати также манипулирование фактами. Заключение экспертизы о возможности получения травмы потерпевшим сотрудником полиции в результате неосторожного падения известно обвинению давно. Что мешало сделать по нему соответствующие выводы и перейти на часть 1 ст.318 УК РФ? Ответ может быть только один - заинтересованность в длительном пребывании Калиниченко под стражей. Пока он практически необоснованно, по формальным признакам содержался под стражей, правоохранители добивали Русскую пробежку, превращая ее из массовой организации в небольшую компанию наиболее преданных идее здорового образа жизни.
Напомню, что параллельно с давлением правоохранителей на Русскую пробежку последовательно укреплялся Петербургский Джаамат...
Для всех очевидно, что основной фактор обвинения Калиниченко по ч.1 ст.318 УК в том, кричал он призывы к насилию над сотрудниками полиции, или не кричал? Основной вопрос в том, действовали ли Александров и Панферов, нанося удары сотрудникам полиции, на основе призывов Калиниченко, или по собственной инициативе ввязались в события на Невском проспекте?
По поводу оценки этих обстоятельств хочется сказать следующее.
Не буду давать подробный перечень данных, как со стороны обвинения, так и со стороны защиты. Об этом еще скажут мои коллеги. Хочу лишь обратить внимание суда на узловые с моей точки зрения доказательства. Это показания Александрова и Парфенова и видеозапись событий.
Подсудимые Александров и Панферов показали ранее на следствии, что слышали призыв Калиниченко к насилию над сотрудниками полиции и в соответствии с этим насилие применили. В связи с этими показаниями защита настаивала на проведении очных ставок, но очные ставки не проводились, несмотря на то, что следователь удовлетворил ходатайство.
Ст. 192 УПК РФ дает обвинению право проводить очную ставку для устранения противоречий в показаниях. Таким образом, вопрос об устранении противоречий, при не проведении очной ставки на следствии, по сути, делегируется суду. Отказ от очной ставки на следствии должен быть мотивирован отдельным постановлением следователя. Такого постановления нет. То есть имеются основания считать, что в период следствия у обвинения не было уверенности в неизменности показаний Парфенова и Александрова при проведении очной ставки с Калиниченко. После того как Александров и Парфенов в суде изменили свои показания, пояснив, что оговорили Калиниченко в той части что якобы слышали его призыв к насилию и объяснили мотивы своих показаний, противоречие, которое следствие не считало необходимым или возможным устранить - устранено судом.
Однако обвинитель в суде просил огласить показания подсудимых на предварительном следствии, которым тогда обвинение не доверяло, или не считало существенными. В любом случае не считало надежными и просит суд принять их в качестве доказательства по делу. Это недобросовестное манипулирование процессуальным законом!
Полагаю измененные Александровым и Парфеновым показания в суде основным и законным источником доказательств.
Другим основным источником доказательств против обвинения Калиниченко по ст. 318 ч.1 и 2 через ч.4 с.33 УК РФ является видеозапись событий на Невском проспекте.
У этой видеозаписи есть отчетливый звукоряд, слышна отчетливо речь Калиниченко. Она во-первых совершенно не политизирована, во вторых не содержит призывов к насилию. Это доказательство убедительнее любых иных. Хотя данных свидетелей защиты итак существенно больше чем свидетелей обвинения.
Полагаю, что имеется достаточно оснований считать Калиниченко подлежащим оправданию по ч.4 ст.33 и ч.2, ч.1 ст.318 УК РФ за отсутствием состава преступления. А именно отсутствия в его действиях призывов к насилию над сотрудниками полиции.
По ст. 212 ч.3 УК РФ, Калиниченко прошу также оправдать в связи с неприменением надлежащей нормы закона и освободить из под стражи в зале суда.
П.С. Гособвинитель просил суд приговорить Калиниченко М.С к 7 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строго режима за подстрекательство к насилию в отношении сотрудников полиции в виде соответствующих выкриков в момент его задержания. Лица последовавшие призывам Калиниченко нанесли двум сотрудникам полиции удары. Один из сотрудников, по мнению обвинения, получил травму плеча в результате ударов.
Приговором Куйбышевского суда Санкт-Петербурга от 28.02.2013 г Калиниченко М.С. осужден к 2 годам 6 месяцам лишения свободы условно за призывы к насилию к сотрудникам полиции, повлекшие таковое без причинения телесных повреждений и призывы к массовым беспорядкам путем размещения соответствующего текста на своей странице в сети Контакт. После 14 месяцев пребывания под стражей Калиниченко освобожден в зале суда.
