«Территория Церкви»

22 февраля 2013 года, в Российском православном университете в связи с годовщиной нашумевших событий в Храме Христа Спасителя, главный редактор портала RELIGARE, советник спикера Совета Федерации А.В.Щипков выступил с публичным докладом на тему «Информационная кампания против Церкви. Возможно ли повторение?».

В рамках лекции состоялась презентация книги А.В.Щипкова «Территория Церкви. Информационная атака на РПЦ МП в 2011-2012 годах».

Александр Владимирович Щипков считает, что в 2011 году на государственном и прогосударственном телевидении, в ведущих печатных и сетевых СМИ началась первая в истории современной России официальная информационная кампания против православия. К концу 2012 года, по его наблюдениям, эта кампания отчасти затухла, отчасти поменяла свой характер. Что же произошло, каковы причины той антиправославной агрессии, с которой столкнулось общество в период перехода политической власти от Медведева к Путину и в чем фундаментальные причина проблемы, - обо всем этом в своей лекции рассказал Александр Щипков.

Докладчик выявил основные причины, по которым эти события стали для нашего общества возможны:

«Атаку на Русскую Православную Церковь, объясняют либо испугом антиклерикалов после миллионного поклонения Поясу Пресвятой Богородицы (осень 2011), либо попытками иностранного вмешательства во внутреннюю политику России - думские и президентские выборы (декабрь 2011 и март 2012 года соответственно), - считает Александр Щипков. - На самом деле системная антицерковная кампания началась раньше, в январе 2011 года. К этому времени Патриарх Кирилл добился:

- введения Основ православной культуры в школе;

- введения института капелланов в армии;

- утверждения программы строительства 200 храмов в Москве;

- принятия Закона о возвращении имущества религиозного назначения.

Кроме того, Церковь призвала к консолидации православных на постсоветском пространстве и приступила к административной реформе, главным пунктом которой стало увеличение епископата.

Можно предположить, что именно перечисленное выше и стало основной причиной той информационной антиправославной кампании, о подробностях которой мы сегодня говорим».

Являясь российским социологом религии, Александр Владимирович в продолжение темы своего доклада, привел любопытные «цифры» и сделал весьма неожиданные выводы о мифологичности навязываемых СМИ представлениях о малочисленности православных в России:

«Религиозных граждан после 1991 года больше не стало. Равно как не стало их меньше. В советские годы официальная статистика показывала, что неверующих - 85%, а верующих - 15%. После 1991 года социологи начали рисовать кривую стремительного роста, показывая 60% религиозных людей уже к концу 1992 года, а вскоре и все 80-85%. Возникает логичный вопрос: а откуда эти «новые верующие» взялись? Какая причина породила этот религиозный взрыв?

Я просматривал провинциальные авторефераты 60-70 годов прошлого века по научному атеизму, где приводились результаты региональных замеров. Эти цифры заметно превышали общие показатели по СССР (85 на 15). Например, на Орловщине - 20 % верующих, а на Ставрополье, в районе повышенной религиозности, - до 40%. Не исключаю, что данные в полтора-два раза были ещё и приуменьшены в угоду идеологии. Эти цифры натолкнули меня на мысль, что советские вожди прекрасно знали реальный уровень общей религиозности в СССР. И этот уровень составлял 85%. Советской пропаганде ничего не оставалось делать, как просто перевернуть данные. А сегодня цифры встали на свое место, вот и все.

Вывод простой: не было никакого взрыва религиозности, не было никакого «второго крещения». Большая часть населения России идентифицирует себя с православием. Подавляющее большинство крещено. То есть эти люди являются членами Русской православной церкви.

Есть ещё одна очень распространенная и ошибочная позиция, которая утверждает, что 10% православных - искренние верующие («воцерковленные», «практикующие православные», «глубоко верующие» и проч.), а 90% - номинальные христиане, далекие от Церкви, которых не стоит считать православными. Поскольку это коварное утверждение может влиять на принятие политических и административных решений (напр. по строительству храмов), то на него тоже необходимо ответить.

Степень религиозной погруженности человека не статична, она может меняться в течение жизни, в течение года, даже в течение дня. И в результате каждый из числа 90% одновременно входит в число 10%. Вера - явление парадоксальное, измерить ее логическими исследованиями невозможно. Просто мы должны знать, что нас православных в России намного больше, чем нам пытаются внушить».

Докладчиком также был разоблачен еще один феномен современной жизни, - так называемая «клерикализация» общества. «В последние годы в нашем общественном пространстве время от времени слышны голоса, протестующие против «клерикализации», - сказал Александр Щипков. - Достаточно вспомнить нашумевшее в 2007 году письмо академиков президенту, начинающееся словами: «С нарастающим беспокойством мы наблюдаем за все возрастающей клерикализацией российского общества, за активным проникновением Церкви во все сферы общественной жизни». Подобный алармизм сегодня публично выражают некоторые правозащитники, светские гуманисты, публицисты и даже религиоведы. В строгом смысле термин «клерикализм» указывает на определенное политическое устройство, в котором клирики (профессиональные служители Церкви, священнослужители) выполняют государственные функции или являются членами политических организаций, которые участвуют в борьбе за государственную власть, а получив такую власть, определяют политику государства. Поэтому говорить о клерикализме или клерикализации в ситуации, когда государство является светским, а Церковь от него юридически отделена, представляется невозможным».

Александр Владимирович справедливо заметил, что «у Церкви есть свои властные функции, которые относятся к ее специфической жизни и деятельности. Но Церковь не сводится к «корпорации клириков», она состоит из всех своих членов, включает в себя и клириков, и мирян «самых разных состояний» (на церковном языке - это весь «народ Божий»).

Нельзя говорить об отношениях Церкви и государства, Церкви и общества, игнорируя собственно общество, то есть самих людей, граждан и группы граждан. Общество составляют конкретные люди, которые одновременно являются и гражданами государства, и членами Церкви (или других религиозных объединений) либо приверженцами безрелигиозных взглядов. Обсуждаемый вопрос по существу сводится к проблеме формирования и усиления гражданского общества, о значимости которого не раз говорил Патриарх Кирилл.

И когда до нас доносятся громогласные протесты борцов с «клерикализацией», за ними видится прежде всего очень нехитрая вещь: вражда к религии вообще или к одной из религиозных конфессий в частности».

Одним из наиболее обсуждаемых фактов жизни современного общества стал тезис о «сращивание» Церкви и государства. Александр Щипков прокомментировал эту тенденцию следующим образом:

«Тезис о сращивании Церкви с государством стал в последнее время разменной монетой. Его используют в осуждение православной Церкви в любом разговоре о вере или верующих. Многократным повторением его хотят сделать аксиомой, нимало не пытаясь хоть как-то обосновать и доказать.  

Один из признаков сращивания - это вмешательство государства в дела Церкви. Жду примеров. Не найдете ни одного. Чиновничьи палки в колеса при строительстве храмов - сколько угодно. А вмешательство во внутренние дела - нет. Помню, какой шок в администрации президента вызвало одно лишь решение о разделении епархий. Они узнали об этом последними. А некоторое участие государства в восстановлении храмов - так это долг выбранной нами власти помочь гражданам восстановить церкви, в которых они нуждаются, а не сращивание.

Долг христианина - не допустить использования Церкви в качестве инструмента борьбы с государством. А ведь именно эту задачу сформулировал Борис Березовский в своем заявлении о создании «Партии воскресения». Текст этого письма является своеобразной инструкцией: выгодно не критиковать РПЦ, а попытаться использовать ее в борьбе с «языческим» государством. Кто-то услышал Березовского, кто-то - нет. Глупые либералы продолжают материть и поносить Церковь, а умные либералы уже активно меняют риторику по двум направлениям. Первое: доказывают, что «несистемная» оппозиция сплошь православная. Второе: разворачивают в светских изданиях дискуссию о необходимости очищения, реформирования и обновления Церкви. В противном случае, - пугают они нас, - в Церкви неизбежен раскол. Читайте умных нецерковных публицистов (Ясина), умных нецерковных социологов (Дубин), умных нецерковных философов (Пастухов) и вы это все сами увидите. Но это люди нецерковные.

К дискуссии же внутри Церкви мы должны относиться ответственно и осторожно. Как бы нам за призывами к обновлению не подорвать устои Церкви. Тут нужно действовать очень плавно и очень медленно. А уж хирургия и вовсе не нужна. Она, как известно, не обходится без крови».

Кроме многих других вопросов, которых успел коснуться докладчик, было также сказано об опасности такой социально-политической субкультуры, как либерал-православие:

«Серьезное напряжение в отношениях между группой православных либералов и широкими церковными массами возникло в последние полтора-два года. Оно совпало с началом массированного информационного давления на РПЦ, развернутого в СМИ после объявления о начале московской «Программы-200» по строительству модульных храмов, введения ОПК и принятия реституционных актов осенью 2010 года.

Естественно, Церковь в этой ситуации попала под подозрение, как это уже было и сто лет назад: «Она неблагонадежна!» Церковь представляется архитекторам «модернизации» одним из самых немодернизируемых институтов. Ее требовалось либо приручить и использовать, либо убрать с дороги. Попробовали приспособить к делу.

«Несистемные» предложили священноначалию отдать свой голос в пользу передвижных уличных майданов, даром что их рядовые участники и вожди, торгующиеся с властью, приходили на Болотную с разными ожиданиями и требованиями. А главное - намерениями. А уж сколько открытых писем было написано в это время Патриарху, сразу и не вспомнить. Из них можно составить отдельную архивную папку.

Разумеется, Церковь на баррикады не пошла. А лозунг «модернизаторов» был и остается прежним: кто не с нами тот против нас! И они начали бить на поражение.

Именно в этот «удачный» момент либерал-интеллигенция выдвинула Церкви множество странных и страстных упреков, главные из которых - несовременность и авторитарность. Они говорят: «РПЦ фактически является единственной крупной и влиятельной христианской церковью в мире, чуждой принципам демократии и прав человека».

Вместо прежней Церкви им нужна такая, которая была бы продолжением светских общественных институтов. А ее духовность должна стать продолжением «плюралистической» (на деле часто авторитарной) светской морали. В этой версии христианство призвано лишь подтверждать чужой выбор. И обязано заменить свой теоцентризм - «я в системе Божьего мира» - на нечто совсем иное - «Бог в моем внутреннем мире». Такой карманный «бог в душе», разумеется, ни к чему всерьез не обязывает.

Либерал-православная группа активна и не отступает. В унисон с антицерковной кампанией, развернутой либералами-атеистами она предъявляет Церкви требования во все более ультимативном тоне. Например, под самые выборы активизировали критику так называемого сергианства. Этот термин был неимоверно раздут и распространен как на нынешнюю Церковь, так и на синодальную. Расчет строился на том, что если Патриарха Сергия Страгородского удастся представить исторически некондиционной фигурой, «ненастоящим» патриархом, то и легитимность современной РПЦ окажется под вопросом. А точнее, под ударом. Игры и эксперименты такого рода как минимум безответственны, особенно во время внешнего давления на Церковь. 

А уж когда власти отреагировали на провокацию, устроенную акционистками PR, либерал-православные заняли абсолютно светскую позицию, выдвинув ряд петиций властям - мол, «художнику все можно, отпустите их, изверги, сатрапы». А когда единоверцы их не поддержали, нервные либерал-православные восплакали о том, что «церкви больше нет», «наш дом обезлюдел». И пугнули: «Мы можем уйти».

Все это было обставлено как «исход интеллигенции из церкви».

И вот уже некоторые представители указанного лагеря откровенно нагнетают ситуацию, говоря о том, что Церковь утрачивает влияние (среди кого?). И даже о «неизбежном расколе в Церкви» - тем самым фактически призывая и подталкивая к такому расколу.

Государство проводит либеральный курс. Чиновничий произвол ничуть этому курсу не противоречит, скорее наоборот. Либерализм может быть и часто бывает авторитарным. Например, на словах наша власть не против православия. Но при этом либералы во власти на всех уровнях мешают строить храмы, изучать в школе ОПК - да что там, теперь уже и обычный курс русской литературы пойдет под нож, - тормозят введение института капелланов в армии. А главное, как могут, натравливают СМИ на Церковь и православных верующих.

А что делать нам? Ждать, пока Церковь разрушат?

Сегодняшние светские либералы в большинстве своем не принимают Христа. Они борются с Ним. А значит, и с нами как членами Церкви Христовой. Это главное. Богоборцы в России сохранились (и всегда будут существовать), но за сто прошедших лет у них поменялись политические взгляды. Теперь они за «рынок» (преимущественно финансовый и сырьевой), за ВТО, за секвестр образования, пенсий, семейных ценностей - всего на свете. Даже мы с вами для них всего лишь «непрофильный актив». Но для нас важны не политические позиции, а религиозные. Так вот по глубинной сути нынешние либералы - продолжатели богоборческого вектора большевиков.

Но то либералы светские. Церковные «либералы» - явление иного порядка. Все они - обычные верующие, люди с традиционным православным сознанием. Но их политические взгляды совпадают с политическими взглядами светских богоборческих либералов. И тут церковные либералы попадают в ловушку: они пытаются оправдать все, что делают светские, пытаются найти в их действиях что-то светлое и позитивное. Глубинного противоречия во всем этом они не ощущают. А ведь это так просто.

Нельзя быть одновременно верующим в вопросах метафизики и морали и социал-дарвинистом (выступая за «свободную» конкуренцию, то есть естественный отбор в обществе) в вопросах социальных. Невозможно иметь две морали на разные случаи жизни - религиозную и политическую» - сказал Александр Щипков.

После выступления докладчика со своими комментариями выступил руководитель пресс-службы Патриарха Московского и всея Руси дьякон Александр Волков. Отец Александр в частности указал на то, что книга Александра Щипкова безусловно необходима для людей, находящихся внутри Церкви, для учащихся в семинариях, но сам ее пафос, обозначенный в подзаголовке, а именно «информационная атака на РПЦ» имеет тактически неверный посыл. По замечанию отца Александра (не официальная позиция, но его личное мнение), «термин «атака» - военный и благодаря такой подаче материала, «мы неминуемо оказываемся в гуще военных страстей». «С медианой точки зрения, это так и есть, - продолжил клирик, - но с духовной точки зрения важно понимать, что у нас не должно возникать ощущения, что мы находимся на поле боя. Мы ни с кем не воюем. Ведь если есть «атака», значит подразумевается и контратака, но мы не должны призывать к силовому решению проблем. Но в то же время, как говорил приснопамятный Патриарх Алексий II, «мы не должны забиваться в пещеры и грызть кору», - это другая крайность. Нет, сегодня смысле необходимо сохранять золотую середину».

Отец Александр уверил собравшихся, что в связи с обсуждаемыми событиями нападок на РПЦ, никаких изменений в жизни, структуре, укладе Церкви нет и не будет. Тем более не будет изменений в тех благих направлениях, которые задают сегодня Патриарх и Архиерейский Собор. Вместе с тем Церковь готова к тому, что нападки на нее будут продолжаться, что с духовной точки зрения, по словам священника,  является фактором неотъемлемым для жизни Церкви, начиная с апостольских времен. У Церкви есть огромный опыт духовного противостояния подобным нападкам. Не стоит преувеличивать и раздувать проблему, которую можно назвать не иначе как «слон и моська».

Невозможно не согласиться со словами отца Александра, четко сформулировавшего позицию Церкви в отношении серии антицерковных выступлений в обществе. Церковь испокон веку была, есть и будет - столп и утверждение истины, на том и стоит Русская земля. Основная задача Церкви: во имя спасения мира осуществлять Великое Таинство Евхаристии.

...Открыв книгу Александра Щипкова, которую я приобрела на презентации, в предисловии автора прочитала: «Мою позицию можно назвать предвзятой, поскольку не скрываю двух вещей. Первое - принадлежности русскому православию. Второе - желания встать на защиту своей Церкви».

Нельзя не оценить мужества автора, а твердости его гражданской позиции можно только позавидовать... но между тем, - а зачем защищать Церковь?

Есть такой замечательный батюшка, протоиерей Виктор Салтыков, он настоятель храма Рождества Пресвятой Богородицы села Жарки, и есть не менее замечательный фильм об этом батюшке, называется он «Русский заповедник». Так вот, в этом фильме отец Виктор произносил слова, которые глубоко врезались в мое сердце, ибо это была истина, открывающаяся не многим, но которую нужно раз и навсегда уяснить каждому из нас:

«Не нужно спасать Церковь, - это она нас спасает; не нужно спасать Россию, - ее надо любить; не нужно спасать деревню, - ею надо жить».

Тогда все встает на свои места...