Страшилка для буржуев и урок коммунистам. И не только...

«Призрак бродит по Европе - призрак коммунизма», - так начинается «Манифест». Да, такой призрак по Европе действительно бродил, только он был далеко не одиноким. С большим размахом, производя большее впечатление на европейцев, бродил тогда по Европе и призрак социализма. Но не того социализма, за который нам сегодня выдают явление, не имеющего к нему никакого отношения, а социализма подлинного, отвечавшего реалиям жизни того времени, актуальной задаче экономического развития общества.

Много лет спустя, когда уже не было К.Маркса, Ф.Энгельс, объясняя, почему составители «Манифеста» остановились на призраке коммунизма и создали «Манифест Коммунистической партии», писал: «Мы не могли назвать его социалистическим манифестом», потому что социализм - это идея буржуазная, а коммунизм - пролетарская: «...социализм был буржуазным движением, коммунизм - движением рабочего класса» [1]. Однако коммунизм по своей сути не был пролетарской идеей, таковую из него сделали, и надо сказать, успешно, составители «Манифеста». Им очень хотелось увлечь пролетариат хоть какой-то антибуржуазной идеей, и они выбрали коммунизм, вложив в это понятие свое содержание.

В 1843 г., за пять лет до появления «Манифеста», в статье с характерным названием «Коммунизм» Михаил Бакунин говорит о коммунизме как идее, рожденной самим народом, подразумевая под народом «большинство, широчайшую массу бедных и угнетенных». Породил же коммунизм, считает он, «святой дух "Свободы, равенства и братства",.. открывшийся людям во времена французской революции». В «истинном коммунизме», отмечает Бакунин, заложена «божественная сущность христианства», а потому, согласно идее коммунизма и в прямом соответствии с «принципами самого христианства должно быть уничтожено все, что противится духу любви» [2].

Разделявших эти идеи и называли тогда коммунистами. После выхода «Манифеста», составителями которого, как отмечалось в преамбуле, были «коммунисты самых разных национальностей», коммунистами стали считать исключительно сторонников пролетарской революции.

Исторически сложилось так, что тогда в Европе среди «широчайшей массы бедных и угнетенных» самым многочисленным и активным борцом за идеалы «свободы, равенства и братства» был пролетариат. В этих условиях идея коммунизма естественно, даже можно сказать автоматически, становится пролетарской. Движение пролетариата при его казалось бы сравнительно узкой нацеленности на борьбу против эксплуатации, за справедливую оплату труда являлось и движением «в интересах огромного большинства», также страдавшего от несправедливого устройства жизни буржуазного общества. Так из общечеловеческой идея коммунизма становится пролетарской.

Критика буржуазного общества, сложившихся в нем института частной собственности, производственных отношений, морали и т.п., прозвучавшая в «Манифесте», была бесспорно справедливой и, как нетрудно убедиться, сохраняет свое значение и по сегодняшний день. Но выход из сложившегося положения составители «Манифеста» видели только один, - революция, в ходе которой уничтожалась частная буржуазная собственность на средства производства и сама буржуазия, а пролетариат завоевывал политическую власть.

Социализм предлагал другой выход: замену частной собственности на коллективную, при этом владельцами (собственниками) средств производства (фабрик, заводов и т.д.) становились сами рабочие. Они переставали быть наемными работниками, делались хозяевами (собственниками) предприятий, - т.е. буржуями. В результате устранялось противоречие между трудом и капиталом, у работников-собственников появлялась материальная заинтересованность в результатах своего труда, начинало расти их благосостояние, что неизбежно должно было привести к подъему экономики, все атрибуты которой (рынок, конкуренция и т.п.) оставались неизменными. Это был путь эволюционного развития буржуазного общества, способный, как полагали социалисты, обеспечить «свободу, равенство и братство» для всех обездоленных и угнетенных.

Социализм предполагал сделать всех буржуями. Энгельс был прав - это действительно была идея буржуазная, составители же «Манифеста» предлагали решительно, раз и навсегда, покончить с буржуинством.

Согласно «Манифеста» после победы пролетарской революции не будет буржуев-капиталистов, капитал станет собственностью «всех членов общества», «все орудия производства» будут «централизованы ... в руках государства, т.е. пролетариата», «всё производство сосредоточится в руках ассоциации индивидов... На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех».

Картина поистине замечательная и впечатляющая. Если бы не одна «маленькая» деталь. Но именно в деталях, как говорится, и кроется «дьявол»...

Вот пролетарии взяли власть в свои руки, получили в собственность «все орудия производства». А дальше что? В «Манифесте» нет ни слова о том, кто и как будет налаживать и организовывать жизнь нового общества, «ассоциаций индивидов», обеспечивать «условия свободного развития всех».

Орудиями (средствами) производства, т.е. фабриками, заводами и т.д., станут владеть «ассоциации индивидов». Таких «ассоциаций» будет не один миллион и каждая из них будет состоять из вчерашних пролетариев, работников наемного труда, у которых, по утверждению составителей «Манифеста», за душой, да и на уме, «кроме цепей», ничего нет. Как они станут организовывать работу своих предприятий? Кто будет координировать их деятельность, определять, планировать сколько и каких продуктов, предметов, вещей и т.д. каждая из «ассоциаций» должна выпускать, чтобы хватило на всех «индивидов», для жизни и «свободного развития каждого» из них? Как и каким образом «индивиды» всем этим будут обеспечены? Ответы на эти вопросы «Манифест» не дает.

Хотели или не хотели того его составители, но из не сказанного там следовало, что после победы пролетарской революции мир ожидает хаос. Не спасало положение и заявление, что предварительно в руках государства должен «централизованно» находиться весь транспорт и значительно увеличено число «государственных фабрик». Но все эти заботы возлагались на плечи буржуазного государства, которое само в ходе пролетарской революции подлежало уничтожению вместе с его создателем - буржуазией.

Все равно выходило, что победоносная пролетарская революция первым делом принесет человечеству не освобождение от власти и пут капитала, не «свободу, равенство и братство», а всеобщую разруху и хаос. Никаких представлений о том, что потребуется делать, чтобы избежать хаоса, у составителей «Манифеста» не было. Их сжигала «святая» ненависть к буржуазии и тешило сознание того, что перед тем, как наступит «господство пролетариата», буржуазия будет уничтожена. А что дальше, чем обернется неизбежный хаос для самих пролетариев, о том составители «Манифеста» даже не задумывались.

«Манифест» был адресован не столько рабочим, сколько буржуазии. Именно ей, и прежде всего ей, составители давали понять, что, если она не умерит свои аппетиты, жажду наживы, не поделится с наемными работниками частью своих доходов, не улучшит их материальное положение, условия труда, жизни и быта, то в обозримом будущем ее ожидает революция и «насильственное ниспровержение всего существующего общественного строя», созданного самой буржуазией. И завершается-то «Манифест» прямой угрозой-предупреждением: «Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией».

Воодушевив пролетариат перспективой исторической неизбежности их победы над своими угнетателями, «Манифест» ничуть не напугал саму буржуазию, которая продолжала вести себя так, как и вела. Лишь пример Октября 1917 г. заставил ее, хотя и не сразу, прислушаться к угрозе, прозвучавшей в «Манифесте», и пойти навстречу наемным работникам.

А вот Советской России, создатели которой не обратили внимание на «дьявола», заложенного в «Манифесте», после победоносной «пролетарской революции» пришлось на себе испытать все, о чем умолчали составители страшилки для буржуазии: ужасы гражданской войны, разруху и хаос. И чтобы хоть как-то наладить жизнь, победители вынуждены были вернуться к атрибутам «ненавистной» буржуазной экономики: частной собственности, концессиям, конкуренции, рынку, ввести НЭП, пригласить из-за рубежа буржуазных спецов для налаживания работы заводов и фабрик, возродить буржуазные производственные отношения и т.д.

Но «Манифест» поучителен для нас не только этим.

Известно, что каждая власть, каждое общественное и политическое движение старается содержание основных понятий подогнать под свои цели и задачи. Составители «Манифеста» не исключение. Так они поступили с понятием о социализме.

Социализм, как было отмечено выше, содержал идею эволюционного развития буржуазного общества. Она была распространенной и достаточно привлекательной, представляя реальную альтернативу коммунизму - идее пролетарской революции. И составители «Манифеста» решили наполнить понятие о социализме другим содержанием, лишив его тем самым статуса руководства к действию.

Они перевели его в разряд социальных учений, предшествовавших коммунизму, и все социальные учения назвали социалистическими, благо это нетрудно было сделать: и «социалистическое» и «социальное» восходили к одному латинскому socialis. Так появились понятия «феодальный социализм», «мелкобуржуазный социализм», «консервативный, или буржуазный социализм», «критически-утопический социализм и коммунизм».

Однако феодальные и мелкобуржуазные социальные учения вообще никакого отношения к социализму не имели, потребность в котором возникла в обществе лишь в XIX в., в буржуазную эпоху, в период обострения противоречий между трудом и капиталом. «Буржуазный социализм» вообще нонсенс, так как идея социализма уже при своем рождении являлась буржуазной и другой просто быть не могла и не может.

Объединение же «критически-утопического социализма» (под который подвели все социальные учения эпохи капитализма, а впоследствии назвали просто «утопическим социализмом») и «коммунизма» - понятий, ставших отражением несовместимых по своей природе явлений, не прошло бесследно. Такое объединение в дальнейшем сыграло, с одной стороны, неприглядную роль в истории общественной мысли, когда социализм стали прямо отождествлять с коммунизмом, именуя последний еще и «научным социализмом». А с другой стороны - роковую, когда, в очередной раз исказив понятие о социализме, стали считать его первой фазой коммунизма и претворять в жизнь. Что из этого вышло хорошо известно...

Однако человечество продолжает жить мечтой об обществе, в котором получит подлинное воплощение «свобода, равенство и братство» и будет «уничтожено всё, что противится духу любви», и надеется, что оно когда-то возникнет. Но чтобы стало ясно, оправданы ли такие надежды, возможно ли такое общество, есть ли к нему пути и если есть, то какие и как по ним следует идти, необходимо разобраться в подлинной сущности и содержании таких основных понятий, как капитализм, социализм, коммунизм, демократия, либерализм, которые сегодня искажены до неузнаваемости.

Ведь понятия, это не только ступени познания действительности и инструмент ее познания, но и руководство к действию. И ложные понятия ведут государства и народы по ложному пути. Судьба СССР наглядное свидетельство того, к чему приводит создание в отдельно взятой стране общественно-экономической жизни, основанной на понятиях, содержание которых не отвечает сущности познаваемых ими явлений. Сначала все, что у нас делалось, называли «социализмом», затем «развитым социализмом», хотя построенное в СССР за семьдесят лет даже отдаленно не напоминало социализм. Потом стали внедрять у нас «демократию», не понимая, что это такое и что на Западе, с которого стали брать пример, демократия существовала только на муниципальном уровне, а на других уровнях ее вообще нигде и никогда не было, хотя государства и назывались «демократическими».

Всё то, что произошло с СССР и происходит у нас сейчас - это элементарная месть понятий. Они не любят, когда ими манипулируют в угоду той или иной власти, отрывая их содержание от природных им предметов и явлений.

Отмечая очередной юбилей «Манифеста», надо сказать, что он сохраняет свое значение страшилки для буржуев и будет его сохранять, пока существует классическое «буржуинство» и его детище - коррупция. И будет продолжать служить наглядным уроком тем, кто, прельщая человечество светлым будущим, не задумывается о том, что нужно делать, чтобы оно не начиналось с погружения во тьму разрухи и хаоса, как это наблюдалось у нас после 17-го и 91-го годов.

Александр Сергеевич Курилов, доктор филологических наук, гл. научный сотрудник ИМЛИ РАН

Примечания:

[1] Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 21. М., 1961. С. 366, 367.

[2] К справедливому обществу: Идеи, проекты, теории на Западе и в России. М., 2011. С. 471, 472, 474.