Последние 258 лет традиция празднования в России памяти святой мученицы Татианы прочно связана с Московским университетом. Именно 12(25) января, в именины своей матери, обер-камергер граф Иван Иванович Шувалов представил на утверждение Императрицы Елисаветы Петровны Высочайший Указ об учреждении в Первопрестольной первого российского университета. С тех пор День святой Татианы почитается праздником собственно московского университетского студенчества и профессуры.
Но на празднование diesacademia не выдаются патенты. Воспитанники МГУ, к коим выпала честь причислять себя и мне, наверняка будут озадачены и испытают смутно-ревнивое чувство, узнав, что в далекой Америке своей небесной покровительницей святую Татиану считают члены Общества русско-американских инженеров. На протяжении нескольких десятилетий, с конца 1940-х годов, в одну из ближайших суббот после 25-го января они устраивали в Нью-Йорке благотворительные «Татианинские балы», ставшие в среде эмиграции праздником всей русской интеллигенции.
Бал инженеров... Для человека, выросшего в Советском Союзе, это словосочетание звучит непривычно. Мы хорошо помним, сколь, увы, невысок был в нашей стране престиж этой самой многочисленной и в то же время одной из самых низкооплачиваемых категорий служащих.
Со времени моего первого приезда в США в 1991 году я не переставала удивляться, отчего почти все русские из «старой», то есть первой и второй волн эмиграции, с кем меня сводила судьба, - в подавляющем большинстве инженеры? Они весьма неплохо устроились на новом для себя месте, осуществив «американскую мечту» - иметь собственный просторный дом и престижный автомобиль. Леонид Соколов из ньюджерсийского городка Натли, семья которого впервые пригласила меня в США и помогала «открывать Америку», - инженер-электронщик; внук председателя дореволюционной Государственной Думы Олег Родзянко из Наяка - инженер-энергетик; сосед Родзянко президент Конгресса русских американцев Петр Будзилович - инженер-электронщик; потомок камер-пажа Александра II и коменданта Брест-Литовской крепости времен Александра III Виктор Гансон из Бостона - инженер-строитель, а его сын Александр - инженер-программист; Александр Зегер из Коннектикута - инженер-механик... Даже знакомые батюшки из американских приходов Русской Православной Церкви Заграницей - и те до принятия священнического сана были инженерами: отец Роман Лукьянов из Бостона и отец Валерий Лукьянов из Лейквуда, - причем последний не порвал со своей первоначальной профессией и по своим чертежам выстроил новую церковь, в которой и служит.
Согласно имеющимся документальным свидетельствам, первым русским инженером, побывавшим на Североамериканском континенте, был горный инженер, штабс-капитан Дорошин. Исследуя в 40-х годах XIX века залежи полезных ископаемых на Аляске, в то время еще входившей в состав России, он обнаружил многочисленные месторождения золота, меди и каменного угля. В составе партии из десяти человек, в которую входили русские и индейцы племени колоши, Дорошин отправился на двухвесельном ялике по реке Сакраменто в Калифорнию, к золотоносным берегам реки Юба. В течение двух недель ему удалось намыть 11 фунтов золота, о чем впоследствии он оставил довольно подробные записки, интересные описанием хищнической добычи «презренного металла» старателями во время калифорнийской «золотой лихорадки».
Примерно в это же самое время Император Николай I командировал в США троих своих лучших инженеров: Павла Мельникова (будущего первого министра путей сообщения), Станислава Кербедза и Дмитрия Журавского (впоследствии они внесут громадный вклад в теорию и практику мостостроения), - для ознакомления с американскими достижениями в железнодорожном строительстве. Молодые люди вернутся в Россию с томами отчетов и папками чертежей и построят Николаевскую железную дорогу - на тот момент самую протяженную и самую совершенную по технической оснащенности в мире.
Гражданский инженер, полковник Генерального штаба Иван Турчанинов, служивший топографом на Иллинойской железной дороге, стал героем гражданской войны в США 1861-1865 годов: своими подвигами и храбростью на стороне армии северян он заслужил чин бригадного генерала и был похоронен на военном кладбище в городе Маунд-Сити штата Иллинойс.
К сожалению, сегодня мало кто помнит о том, что знаменитый концертный зал в Нью-Йорке «Карнеги-холл», которому по акустическим достоинствам до сих пор нет равного в мире, был построен в 1891 году по проекту русского инженера Владимира Столешникова.
Примером еще одной успешной, с пользой для отечества, стажировки в США служит профессиональная карьера инженера-аристократа князя Михаила Ивановича Хилкова. Он изучил на практике железнодорожное дело в Америке, пройдя путь от простого кочегара до машиниста паровоза, - и в 1895 году был назначен Государем Николаем II министром путей сообщения Российской империи. В течение последующего десятилетия князь-путеец произвел настолько дельную реорганизацию отечественного транспорта, что вскоре Россия вышла в мировые лидеры по масштабам и темпам строительства железных дорог и качеству обслуживания пассажиров. Еще в недавние времена, памятные влажными, мятыми, застиранными простынями и неулыбчивыми проводниками, в это верилось с трудом, хотя непременный на российских просторах и приводящий в восторг иностранных путешественников чай в граненых стаканах и металлических подстаканниках дошел до нас со времен оных...
Трагедией обернулась судьба инженера-металлурга, директора Ижорского оружейного завода генерала Александра Дубницкого. Побывав в Америке, он сумел наглядно убедиться, что русские методы отливки стали более прогрессивны, чем американские. Он получил заманчивое предложение остаться в США и заняться преобразованием американской сталелитейной промышленности, подкрепленное щедрыми материальными посулами, в несколько раз превышающими его жалованье на родине. Однако генерал Дубницкий все же предпочел вернуться в Россию и погиб в первые дни февральской революции 1917 года, находясь на посту директора Путиловского завода.
После Октябрьского переворота немалому числу русских инженеров, сумевших эмигрировать в Америку, удалось сохранить свой высокий профессиональный статус. Причем - сегодня это кажется неправдоподобным! - но даже в случае пропажи диплома среди революционных бурь и потрясений достаточно было свидетельства двух соотечественников, знавших беженца на родине, чтобы он имел право продолжить инженерную практику в Новом Свете. Обладая солидными теоретическими познаниями и опытом практической работы, русские специалисты смогли занять ведущие должности в университетах и инженерных компаниях и внесли немалый вклад в научную жизнь Америки и дальнейшее развитие ее промышленности.
Русские дипломированные инженеры оказались в США наиболее организованной и сплоченной профессиональной группой - их гильдия появилась едва ли не раньше всех прочих эмигрантских объединений, таких как Русская академическая группа, Общество российских врачей, Пироговское общество, Кружок русских юристов. Костяк гильдии составили инженеры, приехавшие накануне февральской революции в Калифорнию принимать произведенные здесь императорские военные заказы. Согласно уставу 1918 года, целью объединения провозглашалось «усовершенствование профессиональных знаний как вновь прибывающих, так и уже проживающих в США инженеров, установление тесных связей между русскими инженерами и забота о сохранении лучших инженерных традиций среди молодежи».
Самое непосредственное и деятельное участие в налаживании работы Общества русских инженеров в Америке принял Игорь Сикорский - светило русской авиаконструкторской мысли, создатель первого в России многомоторного аэроплана «Илья Муромец». Впоследствии, уже в США, он стал легендарным изобретателем вертолетов и амфибий, садившихся на суше и на море. Магия его имени в те годы была настолько велика, что любой русский юноша, решивший подать документы в американский университет, чуть ли не силком направлялся на факультет аэронавтики.
- Но я хочу быть химиком, - робко возражал сбитый с толку абитуриент.
-Вам не нужно быть химиком, вы должны идти в аэронавтику, - настаивали в приемной комиссии.
- Но почему? - не унимался молодой человек.
- Да потому что русские - гении в аэронавтике. Один ваш Сикорский чего стоит!
Сегодня это звучит как анекдот, но это было на самом деле.
Можно лишь сожалеть, сколь много потеряла Россия, лишившись, помимо Сикорского, таких инженерно-технических «звезд», как, скажем, горный инженер, профессор Томского университета Павел Гудков. В гражданскую войну он был назначен министром торговли и промышленности Сибирского правительства и, оказавшись со временем в эмиграции в Калифорнии, открыл техническую контору по бурению нефти и прославился точным указанием мест залегания «черного золота».
Профессор Михайловской артиллерийской академии, начальник Химического комитета Генерального штаба Российской Империи генерал-лейтенант Владимир Ипатьев вторую половину жизни прожил в США. Он зарегистрировал более ста патентов и был избран профессором нескольких американских университетов.
Окончивший в 1909 году Институт путей сообщения Михаил Зароченцев в годы первой мировой войны получил известность как создатель гигантских холодильных установок, предназначенных для продовольственных нужд Кавказской армии. В гражданскую войну он занял пост министра Терского правительства и затем через Литву и Англию перебрался в США. Его метод быстрого замораживания продуктов приобрела одна из американских фирм, заработавшая на этом миллионы долларов.
Изобретатель и конструктор телевизионных аппаратов Владимир Зворыкин запатентовал в Америке свыше тысячи научно-технический открытий и по праву считается «отцом телевидения». А ведь свои первые опыты в области «дальновидения» и электроники он провел еще будучи студентом Санкт-Петербургского технологического института!
В этом же ряду стоят имена автора первой в США монографии «Сопротивление материалов» Степана Тимошенко и бывшего военного летчика полковника Александра Понятова - основателя завода-гиганта «АМПЕКС», выпустившего первый коммерческий видеомагнитофон, и входящего в десятку самых выдающихся химиков Америки Анатолия Калишевского, в течение многих лет занимавшегося очисткой нефти в Техасе, и изобретателя уникального метода синтеза искусственной резины Ивана Остромысленского...
Престиж профессии инженера и ее востребованность значительно возросли после Второй мировой войны - с появлением новых видов вооружений, широкого применения в мирных целях атомной энергии, начала эры освоения космоса. В те годы в периодической печати то и дело публиковались прогнозы, грозящие острой нехваткой инженеров в недалеком будущем. В университетах и колледжах инженерные факультеты расширялись, а там, где их раньше не было, срочно создавались новые. Благо на эти цели щедро отпускались федеральные субсидии. Профессия инженера фигурировала в списке «критических профессий», и для прибывающих в США обладателей заветных дипломов двери эмиграции по внеквотовым визам были широко распахнуты.
Невозможно переоценить ту роль, которую сыграло реорганизованное в 1948 году Общество русско-американских инженеров в адаптации на чужбине беженцев из России. Для них, не знающих в достаточной мере языка, не знакомых с американской системой мер и весов и принятыми методами проектирования, организовывались курсы повышения квалификации, читались лекции и доклады, устраивались просмотры технических фильмов, созывались дружеские «за чашкой чая»встречи, во время которых происходил обмен информацией- где и какие существуют вакансии. Результаты такого рода взаимопомощи не замедлили сказаться.
Уже в начале 1970-х годов журнал «U. S. Newsand Word Report» опубликовал отчет Бюро переписи населения США, в котором впервые приводились статистические данные о том, какое место в американском обществе занимают граждане, причисляющие себя к семи наибольшим этническим группам. Несмотря на то, что по этой классификации русские заняли последнее место(чуть больше двух миллионов человек), намного уступив по численности немцам, англичанам, ирландцам, испанцам, итальянцам и полякам, тем не менее, по уровню образования, заработной плате и семейному доходу они вышли в абсолютные лидеры!
С тех пор многое переменилось. В середине 1970-х годов появилась новая устойчивая тенденция - в связи с ужесточением требований профсоюзов к работодателям о повышении заработной платы и проведением в жизнь закона о защите окружающей среды производство предметов широкого потребления, легкого машиностроения и электронной промышленности переместилось в страны третьего мира с их дешевой рабочей силой (так называемый аутсорсинг). Вследствие этого внутри страны индекс спроса и предложения на рынке труда инженеров сократился в несколько раз. Вместе с тем произошло дальнейшее дробление инженерно-технических сил Америки. Ныне здесь действуют 154 общественные инженерные организации, и среди них есть такие экзотические как «Союз черных инженеров», «Союз черных женщин-инженеров», «Союз инвалидов-инженеров». О своих претензиях называться инженерами, то есть теми, «кто управляет машинами» (от английского engine- «машина»), заявили бульдозеристы. А нью-йоркские мусорщики решили впредь именоваться «инженерами-санитарами» (sanitarianengineers).
Что касается Общества русско-американских инженеров, то средний возраст его членов уже давно перешагнул отметку в 80 лет. Те, кто с энтузиазмом работал в конце 1940-х - 1960-е годы, с неизбежностью стареют и уходят в мир иной, а притока новых, свежих сил отчего-то не видно. Многолетний председатель общества Георгий Петрович Головченко в беседе со мной еще на исходе прошлого столетия, когда Интернет только начинал опутывать земной шар, а о социальных сетях еще не было и помину, объяснял это как общей социальной пассивностью пришедшего на смену молодого поколения, так и всевластием «домашней няньки» - телевизора; по вечерам людей просто не вытащишь из дома.
- Телевидение убивает мозги, - негодовал он. - В процессе чтения человек вынужден напрягать сознание, домысливать, фантазировать. Для просмотра же бесконечных ток-шоу и «мыльных опер» думать не нужно.
В период моего знакомства с Георгием Петровичем ему было чуть больше 70-ти, и он был деятелен и инициативен, как и 45 лет назад, когда молодой инженер, за плечами которого осталась Техническая школа в Брест-Литовске и Мюнхенский университет, прибыл в Америку, пройдя через так называемые союзнические лагеря для перемещенных лиц» ди-пи» (displacedpersons). Свое председательство в Обществе русско-американских инженеров Головченко совмещал с постом вице-президента Союза американских профессиональных инженеров штата Нью-Йорк. Но для него это было лишь чем-то вроде «общественной нагрузки». Основным же местом его работы он считал нью-йоркскую компанию «Con-Edison», где состоит в должности ведущего инженера-консультанта. В случае различных «ЧП» его можно поднять с постели даже посреди ночи.
Однажды в Нью-Йорке случился очередной переполох - кто-то обратил внимание, что опорная стена небоскреба в Гранд-Конкурсе, построенного лет сто тому назад, пошла трещинами и грозила с минуты на минуту обрушиться. К аварийному объекту съехались десятки полицейских и пожарных машин. Падкие на сенсации журналисты, предвкушая новостийный хит, бросились расчехлять телекамеры. Перепуганных жильцов вывели из здания, закрыли для входа и выхода ближайшую станцию сабвея. Позвонили Головченко. Георгий Петрович среагировал немедленно: взял с собой каску, фонарь, бинокль и стоящий всегда наготове кожаный портфель, набитый инструментами. Со словами: «За мной никто не идет. Если что случится, пусть пострадает лишь один человек...» - отважный русский шагнул внутрь обезлюдевшего здания. Через несколько томительных минут ожидания он появился вновь. С иронической улыбкой и готовым заключением: никакого повода для беспокойства нет; трещины образовались в стене лет еще семьдесят тому назад; дом стоял и стоять будет еще не одно десятилетие...
- Некоторые называют меня «инженерным детективом», - не без гордости ссылался на мнение коллег Георгий Петрович. - Потому что я спать не лягу, а доберусь до первооснов: что, когда и почему. Знаете, есть такие чудаки - они с ума сходят, крестословицы решают. Я же с ума схожу, решая инженерные вопросы. А люди мне еще и деньги платят за то, в чем я нахожу удовольствие!
В январе 1999 года я получила от Головченко приглашение побывать на «Татианинском балу»:
- День святой мученицы Татианы для меня символизирует победу просвещения над тьмой, - увлеченно пояснял свое отношение к предстоящему событию его организатор. -Мы праздновали Татианины именины и в Праге, и в Льеже. А первый наш бал состоялся в Мюнхене - в 1946-м году. Утром 25 января при большом стечении соотечественников был отслужен в храме молебен. После обеда немецкий симфонический оркестр исполнил для нас в Большом университетском зале Первый концерт Чайковского. А затем был устроен торжественный вечер с танцами. Только представьте: послевоенное голодное время, зима, продукты и вещи распределяются по карточкам, а русские студенты, в большинстве своем будущие инженеры и архитекторы, несколько дней подряд не спят, вырезают из разноцветной бумаги гирлянды, чтобы украсить ими пустую, выстуженную бальную залу...
В 1999 году «Татианинский
бал» Общества русско-американских инженеров прошел в одном из залов
ресторанного комплекса Terraceonthe Park. По традиции он открылся исполнением
студенческого гимна «Гаудеамус». Однако, несмотря на отменное музыкальное
сопровождение (гостей развлекал приглашенный из Сибири ансамбль русских
народных инструментов), знатное хлебосольство и относительную дешевизну,
достигаемую за счет аренды зала в отдаленном от дорогостоящего Манхэттена
районе Квинс, мероприятие оказалось малочисленно, как никогда. Всего собралось от
силы немногим более ста человек. А ведь еще в конце 60-х на «Татьянинские балы»,
слывшие одними из лучших балов Нью-Йорка, самыми роскошными и веселыми,
съезжалось до полутора тысяч гостей!
Тем не менее, количественный недостаток удалось с лихвой компенсировать качеством, а именно -именитостью, присутствовавших почетных участников бала. Таких как один из старейших на тот момент русских инженеров США Николай Николаевич Кравченко, друживший с самим Игорем Сикорским.
- Игорь Иванович был замечательным человеком, - охотно отозвался на мои расспросы Николай Николаевич. - Сикорский почти каждый год приходил на наши балы. Тогда они устраивались в Манхэттене. И всегда поддерживал - морально и финансово - наши русские организации. Такие, к примеру, как профессиональная команда по футболу, в которой играл и я. Она называлась «Русь». Он даже перевозил нас на своих вертолетах с одного футбольного поля на другое...
Душой соседнего столика оказался отставной бригадный генерал армии США Роберт Георгиевич Чернюк, сын русского офицера, лейтенанта гвардейского Преображенского полка. Перед Второй мировой войной он окончил американскую Инженерную школу, был призван в армию и направлен Рузвельтом в Европу с особым поручением: приземлиться на парашюте в заданном квадрате на границе Венгрии и Румынии в момент ее пересечения войсками 3-го Украинского фронта и установить связь с командующим фронтом маршалом Толбухиным.
После окончания войны Чернюк был назначен представителем США при Союзной контрольной комиссии в Венгрии, работавшей под председательством Ворошилова.
- Советские солдаты называли Климента Ефремовича «хороший мужик», - по-молодецки бодро, силясь перекричать оркестр, предавался воспоминаниям Роберт Георгиевич. - Он с уважением относился к американцам. А уже в Москве посол США Гарриман познакомил меня лично со Сталиным и Молотовым. Вид у Сталина был строгий, такой, что не подступишься. Мне показалось, все боялись его. Помню, он был удивлен, что я свободно говорю по-русски и спросил, в каком году мои родители прибыли в Америку. Я ответил: «В 1910-м». - «Ну, это хорошо», - отчего-то заметил он. Возможно, хотел сказать: «Хорошо, что не после революции», -и тут же полюбопытствовал: «Почему вы не можете быть коммунистом?» - «Спасибо, я демократ», - вежливо парировал Черняк и тут же, набравшись смелости, попросил Иосифа Виссарионовича дать ему разрешение посетить Оружейную палату и Алмазный фонд. - Я был наслышан об этих музейных собраниях от родителей, но при большевиках доступ в Кремль для публики был закрыт. К моему удивлению, Сталин ответил согласием. А Гарриман впоследствии попросил, чтобы я взял с собой еще человек тридцать из штаба...
К сожалению, более чем полувековая традиция проведения в Нью-Йорке инженерных «Татианинских балов» в XXI веке сошла на нет. Полтора года назад не стало Георгия Петровича Головченко. Хочется надеяться, что благотворительные балы под покровительством святой Татианы возродятся уже в самой России. Как и пополнится именами и жизнеописаниями гениальных и просто талантливых инженеров-изобретателей начатая составляться в середине 1950-х годов «Золотая книга русской эмиграции».
Инна Анатольевна Симонова, кандидат исторических наук, член Союза писателей и Союза журналистов России
1. Общество русско-американских инженеров в Нью-Йорке