Победа в Отечественной войне 1812 года была истоком замечательного общественного движения, охватившего не только нашу страну, но и земли западного и южного славянства - славянофильства.
Славянофильство XIX столетия, давшее России и миру философские прозрения Хомякова, вдохновившее поэзию Тютчева, Майкова и Полонского, отправившее на подвиг добровольцев и сестёр милосердия 1876-1878 годов и тем избавившее сербский и болгарский народы от рабства и гибели, возродившее Православие в Чехии и Моравии - это славянофильство возникло, как Феникс, из пепла Московского пожара 1812 года.
Глубокое чувство Родины заставляло предшественников славянофилов - таких, как адмирал А.С. Шишков и Ф.В. Ростопчин, - предугадывать смертельную опасность, грозившую России со стороны наполеоновской Франции. «Революция пожар, французы головешки, а Бонапарте кочерга», - словно предвидя огненную осень 1812 года, утверждал в 1807 году Фёдор Ростопчин.
Но была опасность ещё более сильная - подражательство. Русские люди, перенимая французское безбожие и революционный дух, утрачивали русскость и не становились при этом европейцами.
Что могли противопоставить этому предшественники славянофилов? Крепкую веру, верность Государю и Отечеству, свои чувства и здравый смысл. Немало! Но противники Шишкова и Ростопчина имели в качестве оружия как будто бы волшебные слова: «просвещение» и «дух современности».
Победа над Наполеоном отбросила последнее выражение с горизонта: современность оказалась на стороне Императора Александра Благословенного, Людовика XVIII и Священного союза.
Осталось доказать, что истинная просвещённость возможна только в русле национального самосознания.
С этой задачей вполне справились славянофилы.
Теперь уже никто не станет отрицать, что русская культура, православная в своих основах, насчитывает более тысячи лет и дала миру величайшие творения - от «Троицы» св. Андрея до «Метели» нашего современника Свиридова. А ещё 150 лет тому назад западники утверждали, что до 1700-х годов в России не было ни искусства, ни науки. Опровержение этого нелепого мнения - заслуга славянофилов.
В предлагаемой вниманию читателей статье мы постараемся рассказать о том, как славянофилы воспринимали собственное рождение, как они относились к Отечественной войне 1812 года.
Сначала нам предстоит определить, как воспринимали они войну в целом. Затем мы обратим внимание на характеристики Александра I и Наполеона I, данные славянофилами. Завершит наш очерк оценка последствий войны для национального самосознания России, данная славянофилами.
Необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что Отечественная война 1812 года воспринималась основоположниками славянофильства как переживание личное. Из главных славянофильских трибунов Алексей Хомяков встретил войну восьмилетним, Иван Киреевский - шестилетним. Только Иван Аксаков принадлежал к послевоенному поколению - он родился в 1823 году.
Для Ивана Васильевича Киреевского война стала личной трагедией - ухаживая за ранеными, заразился и умер его отец.
Алёша Хомяков, как и юный Пушкин, и многие мальчишки той поры - мечтал сбежать на фронт и самолично сразиться с мучителем-Бонапартом.
Близкий к славянофилам В.В. Григорьев писал впоследствии: «На нас веяло ... событиями 1812-1815 годов...» [1].
Совершенно верным было определение Ивана Аксакова: «Нашествие Наполеона ... содействовало могущественным образом зарождению этого (народного - А.П.) самосознания ... в юном, ещё подраставшем поколении ...».[2].
По словам Ивана Сергеевича, 1812 год был эпохой «безпримерного в истории патриотизма, когда встала вся Русская земля и снова, как двести лет назад, спасла государство»[3]. Сравнение событий 1812 и 1612 годов красной нитью проходит через всю славянофильскую публицистику - Смута и Отечественная война, по мысли славянофилов, были эпизодами в многовековой борьбе за национальную самобытность России - Святой Руси.
Юрий Самарин, ещё один участник славянофильского кружка, отмечал самоотверженность русского крестьянства: «С появлением французских солдат, наши крестьяне покидали свои сёла, оставляя за собою пустыню и пепелище...» [4].
Итак, для славянофилов не было сомнений в том, что Отечественная война 1812 года представляла собой пример всенародного сопротивления неприятелю.
При этом мыслители, о которых мы повествуем, отдавали должное Верховной власти и военачальникам. Ю. Ф. Самарин отмечал заслуги М.И. Кутузова, М.Б. Барклая-де-Толли, Ф.В. Ростопчина.
И.С. Аксаков высоко оценивал вклад в победу Императора Александра I. «В решительные мгновения опасности, в 1812 году, например, Александр I умел стоять на высоте своего великого звания. В лице Русского Самодержца Россия, победив Наполеона, явилась в Западной Европе не только освободительницею, но и умиротворительницею, носительницею высокого нравственного начала» [5]. Император в 1812 году стал «выразителем истинного русского исторического духа»[6].
Наполеон Бонапарт был для славянофилов символом беззакония, произвола и деспотизма [7]. По словам И.В. Киреевского, «Франция по указу новой власти приходила в восторг от каждого нового крика политического убеждения, ... с восторгом раболепствуя Наполеону» [8].
Победа над Наполеоном означала для славянофилов торжество национального над космополитическим, религии над безбожием, легитимного монархического принципа над деспотизмом.
Иван Аксаков с восторгом писал о замысле Храма Христа Спасителя: «Самое побуждение Императора Александра I, возникшее в его душе в ту минуту, когда, победоносный, стоял он на самом верху доступной смертному славы, - это побуждение воздвигнуть, вместо всякого горделивого монумента об изгнании вражеского нашествия в 1812 году, храм Христу Богу, храм благодарения и покаяния, - это движение сердца, выразившееся словами «Не нам, не нам, но Имени Твоему», было движением не только истинно-христианским, но и истинно-русским».[9]. Алексей Хомяков, оценивая последствия войны, утверждал: «Такие происшествия и такая слава Отечества не остаются без действия на мысль и дух даже тех людей, которые, во многих отношениях, уже чужды Отечеству. Умственная деятельность усилилась; показались даже проблески... сочувствия с делом отечественным».[10].
Высказывания славянофилов не были отвлечённым теоретизированием. В 1812 году Мария Алексеевна Хомякова, мать философа, дала обет построить храм в благодарность Богу за избавление от французского нашествия [11]. Её завещание исполнили потомки.
Примечания:
1. Григорьев В.В. Т.Н.Грановский до его профессорства в Москве //Русская беседа.- 1856 Т. 3 .- С. 41
2. Аксаков И.С. Сочинения. Т. 3. 1886. -С. 650.
3. Аксаков И.С. Западничество и славянофильство, Т. 2. 1891.- С. 218.
4. Самарин Ю.Ф. Сочинения. Т. 7. 1889. -С. 108.
5. Аксаков. И. С. Сочинения. Т. 3. ... С. 650
6. Аксаков И.С. Сочинения. Т. 5. 1887. С. 632.
7. Ю.Ф. Самарин. Статьи. Воспоминания. Письма / Сост. Т.А. Медовичева. -- М.: ТЕРРА, 1997.- С. 201.
8.Киреевский И.В. Разум на пути к Истине. Философские статьи, письма, дневник. М. Правило веры. 2002. - С. 73.
9. Аксаков И.С. Сочинения. Т. 5. ... С. 128)
10. Цит. по: http://www.voskres.ru/school/anna.htm.
11. Хомяков А.С. Полное собрание сочинений. Т. VIII . 1900. - С. 405
