Октябрь семнадцатого: штурм неба или право на бесчестье?

Не так давно в «СПб ведомостях» был опубликован материал круглого стола историков, посвященного событиям Октября 1917 года. При этом часть уважаемых авторов превозносила большевистский переворот как ключевое событие отечественной и мировой истории, а другая часть отвергала его как русскую трагедию, приведшую к огромным жертвам и нравственному опустошению народа. Попытаемся по мере сил разобраться в этом.

История у нас одна, и другой не будет

В декабре 2008 года телеканал «Россия» провел убедительное обсуждение образов и дел наиболее известных лиц отечественной истории. Цифры последовавшего затем массового (50 млн. человек) голосования «имени России» говорят лучше слов: из двенадцати деятелей нашей истории народ выбрал четырех царей и двух генсеков, среди которых такие «крутые», как Иван Грозный, Петр Великий и Иосиф Сталин. Помнится, в начале 90-х годов один из московских литераторов после неожиданного для него результата выборов (успех партии Жириновского) «приласкал» свою страну с телеэкрана: «Россия, ты одурела!».

Для «русских европейцев» и националистов, например, вся история русского православного царства есть нечто изначально враждебное народу, («рабовладельческая империя»). Для либералов Февральская революция - долгожданное освобождение от ига царизма, Октябрь - сатанинское наваждение, а белые генералы гражданской войны - подлинные национальные герои. Для монархистов-патриотов Февраль - предательство великой Российской империи, а Октябрь - логическое продолжение Февраля. Последующая сталинская сверхдержава для коммунистов - предмет гордости, а для либералов - концлагерь. Наконец, Вторая мировая война для патриотов - война России-СССР с оккультным нордическим рейхом, а для либералов - совместное предприятие Гитлера и Сталина против цивилизованной Европы, за которое фашистская Германия и Советский Союз несут якобы равную ответственность.

История и философия

В свое время великий немецкий диалектик Гегель написал статью «Кто мыслит абстрактно?», которую я советую время от времени перечитывать всем скорым на расправу радикалам. Приведу небольшую цитату: «Эй, старая, ты торгуешь тухлыми яйцами», - сказала покупательница торговке. «Что? - вспылила та, - мои яйца тухлые?! Сама ты тухлая! Ты мне смеешь говорить такое про мой товар! Ты? У которой отца вши заели, а мамаша якшалась с французами? Короче, она не может допустить в покупательнице ни зернышка хорошего».

Если перевести этот веселый рассказ на философский язык, то придется ещё раз отметить, что истина конкретна. Легче всего взять одно («белое» или «черное») определение какого либо события или лица, и дать ему на этом тощем рассудочном (а точнее сказать, обывательском) основании категорическую оценку, как это и сделала упомянутая торговка. Где уж ей додуматься, что любая вещь - и уж тем более великие исторические события и люди - содержат в себе множество противоречивых определений. В начале ХХ века выдающийся русский богослов и философ П.Флоренский употребил для характеристики подобной ситуации термин «антиномия», означающий противоположность в самой сущности вещей (противостояние в законе), а Н.А. Бердяев в своей книге «Судьба России» прямо писал, что Россия может быть охарактеризована только противоречиями. «Эвклидовскому» человеческому уму (рацио) действительно трудно вместить в себя единство, а иногда даже тождество указанных определений. Можно до бесконечности спорить об «имени России» и о самой России, противопоставляя друг другу левые и правые стороны приведенных антиномий - эти споры слишком напоминали бы прения остроконечников и тупоконечников в известном романе Д.Свифта, если бы они не приводили к расколу общества и, в конечном счете, к холодным и горячим гражданским войнам. Тем более, когда в дело вступает политический радикализм, видящий истину исключительно в самом себе.

Эх, эх, без креста...

Последний законный русский государь Николай Второй вынес - при жизни и после гибели - столько клеветы, как, пожалуй, никто другой. Между тем, если бы Россия сохранила набранную в начале ХХ века экономическую и военную динамику, она, как подсчитано специалистами, к 40-м годам ХХ века вышла бы на первое место в Европе по уровню своего хозяйственного и технологического развития. В 1913 году она занимала четвертое место в мире по объему ВВП и первое по темпам промышленного роста. До победы над Германией и Турцией в марте 1917 года оставалось совсем немного (Константинополь был бы наш) - но тут сработал масонский заговор. Почти все министры Временного правительства были масонами, а премьер Керенский носил титул генерального секретаря верховного совета масонской ложи «Великий Восток народов России». Этот вопрос подробно изучен известным петербургским историком В.И. Старцевым.

Двадцатый век в России, начался, как известно, с японской войны и революции 1905 года. «Кровавое воскресенье» 9 января было подготовлено революционным подпольем, которое впоследствии и расправилось с возглавлявшим провокационное шествие к Зимнему дворцу священником Гапоном. «Свободолюбцы» и японцы действовали в одном направлении - воевали против империи. Именно тогда многолетняя либерально-революционная пропаганда - от Радищева до социал-демократов и масонов-- дала свои плоды: забастовки, убийства жандармов, восстания на флоте, паралич хозяйственной жизни, бунты нацменьшинств. Слава Богу, что революцию 1905 года не дал довести до конца простой русский народ, благословленный на это св. Иоанном Кронштадтским. В то же время «прогрессивное общество» рукоплескало террористам, посылало поздравления с победой в войне японскому императору и издавало декадентские журналы в стилизованной японской обложке...

Конечно, в тогдашней России были и другие интеллектуальные силы, которые предупреждали либеральную (диссидентскую, говоря современным языком) интеллигенцию, что добром дело не кончится. В 1909 году в Петербурге вышел знаменитый сборник «Вехи», где лучшие русские умы (кстати, сами бывшие марксисты и либералы) призывали отечественных «демократов» одуматься и не доводить дело до нового взрыва. Но куда там! На них дружно накинулся объединенный фронт «борцов за народное счастье», от Милюкова до Ленина. Мудрые предостережения веховцев были искусно замолчаны или дискредитированы, все «порядочные люди» с ума сходили от ненависти к «царизму», и 2/15 марта 1917 года, надев красные банты, поздравляли друг друга с освобождением. Собственно, это была первая в новом веке хорошо срежиссированная «оранжевая» революция...

Однако к октябрю того же года Россия была доведена до полного развала. После падения царя Милюков, Керенский и К. попытались слепить умеренную парламентскую республику из распадающейся Евразии - но их власть на глазах сужалась, как шагреневая кожа. Уж на что ненавидел большевиков Иван Бунин, доходя в «Окаянных днях» до социального расизма («белая» русофобия), однако даже он указал настоящих виновников русской трагедии февраля 1917 года - тех самых деятелей «прогрессивного блока» в широком смысле слова, которые много лет раскачивали в разные стороны корабль Российской Империи.. Начали эту «раскачку» планировавшие цареубийство декабристы, продолжили «шестидесятники-семидесятники», поклонявшиеся дарвиновской обезьяне, а закончили респектабельные думцы (либералы и националисты), арестовавшие законного царя.

Октябрь как расплата за либеральный погром

Красный октябрь только довел до логического и политического конца те мечты и воззрения «передовой и просвещенной» части общества, которые она лелеяла по меньшей мере всю вторую половину Х1Х и начало ХХ века. Попытавшись в феврале семнадцатого года воплотить их на практике, то есть разрушив традиционную и успешную для России и русского народа монархическую государственность, эта интеллигентская власть оказалась полностью несостоятельной - одинаково в военном, экономическом и особенно в идейном плане. Либеральные утопии о правовом государстве на манер французской республики в стране, привыкшей жить по вере или воле, свидетельствовали прежде всего о непереходимой пропасти между «белой» и «черной» костью в России, между её «мозгом» (во многом, к сожалению, импортированном из европейских университетов) и всем остальным органическим составом нации. Вот характерные слова бывшего царского генерала -- персонажа философского трактата С.Н. Булгакова «На пиру богов» (лето 1918 г.): «Россия есть царство или же её вообще нет. Этому достаточно научило нас Смутное время. Этого не понимали только самодовольные «вожди» (интеллигенты-либералы - А.К.), которые самоуверенно расположились после февраля в министерских креслах, как у себя дома. Но пришли другие люди, менее хитроумные (большевики - А.К.), и без церемонии сказали: позвольте вам выйти вон. Ну, иных и помяли при этом - без этого перевороты не обходятся. А я вам скажу - и отлично сделали. Уж очень отвратительна одна эта мысль об «окадеченной», конституционно-демократической России. Нет, уж лучше большевики «style russe», сарынь на кичку! Да из этого ещё может и толк выйти, им за один разгон Учредительного собрания, этой пошлости всероссийской, памятник поставить надо. А вот из мертвой хватки господ кадетов России живою не выбраться б!».

Если бы действия советской власти сводились к заговору пассажиров «пломбированного вагона», проехавшим в апреле 1917 года через линию фронта - и рассуждать было бы не о чем. Но дело идет о судьбе России, всего её многомиллионного народа вплоть до сего дня. В своей книге «Истоки и смысл русского коммунизма» Н.А. Бердяев квалифицировал советскую власть как превращенную форму русской идеи, и по сути он был прав. Смысл знаменитой Декларации митрополита Сергия (Страгородского) 1927 года и заключался в констатации этого факта. Дело завершил Иосиф Сталин, построивший за три пятилетки фактически новую империю, взявшую в 1945 году Берлин, овладевшую ядерным оружием и первой вышедшую в космос. И тем гарантировавшую наше существование вплоть до сего дня. История сослагательного наклонения не имеет.

В заключение замечу, что я согласен с участниками вышеупомянутого «круглого стола» -- и с теми, кто хвалит красный Октябрь и последующую советскую власть, и с теми, кто их ругает. Каждый из них подчеркивает совершенно реальные, но отвлеченные (абстрактные) признаки этого крупнейшего цивилизационного события ХХ века, определившего почти всю его «повестку дня» -- от арийского национал-социализма до скандинавского «социализма с человеческим лицом» и китайского «капиталокоммунизма» с конфуцианской начинкой. Спор о противоположных признаках/качествах Октября будет идти без конца, если мыслить их отдельно от целого. Истина же есть целое. Как говорит Мефистофель у Гете, он часть той силы, что, вечно желая зла, совершает благо. Соблазняя народ правом на бесчестье («грабь награбленное»), большевики, сами того не желая, «штурмовали небо» - сохраняли тип человека, заботящегося о мировой правде. Стремились не столько бедных сделать богатыми, сколько богатых пропустить сквозь революционные «игольные уши». Как писал Ф.М. Достоевский, православие и есть наш русский социализм. Отечественная история - это борьба за бессмертие, какими бы временными идеалами и ложным целями она ни соблазнялась.

Александр Леонидович Казин, доктор философских наук, профессор

Первая публикация: «Санкт-Петербургские ведомости», 7.12.2012