После появления на осколках Советского Союза ряда независимых государств началась активная работа местных идеологов по созданию исторического обоснования полученного суверенитета. Однако первые проявления использования исторических событий в качестве оправдания «национального возрождения» проявились ещё в позднем Советском Союзе. Не обошли эти процессы стороной и Белоруссию.
С середины 80-х гг. ХХ в. в белорусском обществе начались социокультурные трансформации, связанные с изменением курса советского правительства. В союзных республиках, в том числе и БССР, усилилась критика и отрицание старых догм, базировавшихся на советской интернациональной идеологии. В то же время на освободившееся место начали претендовать новые догмы. Если в соседних республиках новые лозунги оказались более-менее востребованными, то в Белорусской ССР руководство отнеслось к ним достаточно настороженно. Наиболее сильной группировкой, аккумулировавшей новые требования, стал Белорусский народный фронт, являвшийся символом оппозиции советской системе.
Его сторонники, борясь с советской идеологией, предложили собственный набор идей, которые, по их мнению, должны были быть более органичными для белорусов. Поскольку идеи нужно было создавать сразу, то далеко не все из них оказались качественными.
Новые идеи не имели укоренённости в общественном сознании, поэтому их адепты должны были каким-то образом легитимировать и даже сакрализировать новый набор ценностей в ментальности населения. Критика советских взглядов разрушила старое идеологическое основание существования нации, а новое так и не было разработано. Попытки быстрого решения этой проблемы привели к появлению различных эрзацев, часть из которых была сконструирована в постперестроечный период, а часть реанимирована из белорусского прошлого, точнее - из начала ХХ в.
Для легитимации новых условий, особенно после получения независимости, встал вопрос конструирования (объявленный «возрождением») «своего» исторического прошлого. Простейшим способом это сделать оказалось создать матрицу исторического прошлого, которая могла бы накладываться на любой период жизни нации, этноса, государства и т.д. и тем самым подчеркивать «правильные» ситуации и затемнять ситуации не очень удобные с точки зрения создателей матрицы. В целом, создавался своеобразный интеллектуальный протез, который поддерживает и цементирует общество в периоды кризисов1.
Новая власть поддерживала новые условия. Любой режим, приходя к власти, создает свою «национальную историю», наиболее «точно», но вместе с тем и наиболее субъективно, освещающую период развития государства или жизни народа. Естественно, что «своя» история логически приводит к выводу, что именно данный режим является «настоящим», легитимным не только с точки зрения большинства, т.е. современности, но и по логике всего предыдущего развития. Таким образом, режим освящается всем предыдущим существованием государства или нации.
Однако в период общего структурного кризиса новые элиты не могли справиться с ситуацией общего ухудшения. Для оправдания собственной значимости пришлось искать объяснение ухудшающейся обстановки. Самым простым способом сплотить нацию оказался поиск внешнего врага, виновного во всех бедах. На роль врага в конце ХХ в. не могли подойти прежние потенциальные противники, т. к. они в тот момент являлись образцами такого положения, к которому необходимо было стремиться.
Именно поэтому на роль врага стал претендовать бывший имперский центр - Москва, а точнее Россия. Представление России в образе врага дало возможность сплотить нацию элитам некоторых бывших союзных республик. Однако в мировоззрении белорусского населения Россия до последнего времени не представлялась врагом, как бы эту точку зрения не навязывали радикалы. Образ врага происходит от комплекса неполноценности, носитель которого стремиться к самооправданию и ищет раздражитель, т.е. виновника приобретения комплекса неполноценности, на стороне. Комплекс неполноценности, комплекс жертвы и последующий поиск врага в близких соседях - это удел проигравших.
Например, на Украине радикалы сумели подвести некую логическую базу под представление России в качестве образа врага. Украинские политики вычленили несколько волн голода, прошедшего по югу довоенного СССР, и объявили голод попыткой геноцида, инспирированного из Кремля. Физические жертвы голода явились подтверждением геноцида.
Армяне же ненависти к России не питают, они оказались победителями в Карабахском конфликте, и у них не сформировался комплекс жертвы, поэтому они не искали врага2. Белорусы в СССР не подвергались физическому уничтожению по этническому признаку, пропаганда утверждала, что репрессии проводились по отношению к враждебным социальным слоям, а не конкретно белорусам, «голодомор» прошел мимо белорусского населения, поэтому для сплочения нации нужно было или выискивать мелкие факты, раздувая их до всебелорусских масштабов, или по-другому интерпретировать события, выставляя их в свете этноцида. Первая попытка увидеть русско-белорусский конфликт в седой старине была изобретена в начале ХХ в. В.Ю. Ластовским, который рассматривал борьбу древнерусских князей как национальный конфликт3. В начале ХХI в. И. Сурвилло (президент Белорусской народной Республики в изгнании) также утверждала, что полочане уже в Х в. боролись за свою независимость как сформированный белорусский этнос4.
Однако большинство населения не воспринимало ни Полоцкое княжество, ни Великое княжество Литовское как свою непосредственную историю. Белорусские интеллектуалы конца ХХ - начала XXI в., зазывая население в «свою» историю в виде Полоцкой земли и Великого княжества Литовского, сначала не смогли вмонтировать новую историческую память в сознание современников. Неудача с конструированием прошлого показала белорусским интеллектуалам их неспособность «говорить» с народом, вести пропаганду своих идей на доступном каждому языке. Сначала интеллектуалы не восприняли эту неудачу как свою ошибку, они обвинили народ в том, что у того отсутствует национальное самосознание. Таким образом, романтические представления белорусской интеллигенции об идеальном белорусском народе, который она поведет в светлое белорусское будущее, потерпели крах. Для налаживания диалога нужна была кропотливая работа с населением и снижение планки требований к обывателю. Обыватель попросту отвернулся от интеллектуалов, которые после неудачной попытки объявить себя лидерами нации обвинили народ в отсутствии национального самосознания. Белорусские лидеры не постарались понять ментальную ситуацию большинства населения, а стали искать, т.е. конструировать «идеальный» белорусский народ, пытаясь найти его в компиляции из «разнообразных остатков былого радужной Белоруссии»5, как пишет белорусский философ В. Акудович. Т.е. возникла ситуация начала ХХ в., когда белорусская интеллигенция, выступая за светлое будущее белорусских крестьян, осталась незамечена ими и оказалась совершенно неконкурентноспособна по отношению к своим оппонентам. В результате часть интеллектуальной элиты закрылась в собственном мифологическом мире, созданном белорусским возрождением, и, по меткому замечанию В. Акудовича, стала «вечными детьми»6. Несмотря на то, что некоторые белорусские интеллектуалы считают, что без них белорусский народ, «как бараны рассеянные»7, но, тем не менее, никто из них не смог стать вождем умов белорусского обывателя.
Однако представления среднестатистического белоруса о своём прошлом сегодня уже не те, которые были ещё десять лет назад и уж совсем не те, которые бытовали двадцать лет назад. Люди в массе стали воспринимать как истину ту концепцию истории, которая ранее воспринималась как нечто искусственное. Это произошло по причине того, что постоянный информационный фон о том, какая концепция истории верна, сначала раздражал, а потом к нему все привыкли и стали воспринимать как должное. Многократное повторение одного и того же в конце концов приводит к укоренению этих повторений в сознании как неких априорных истин, которые не комментируются, поскольку воспринимаются чуть ли не сакрально. Также национализм в той или иной форме транслировался через белорусскую систему образования, которая, как и образование в других странах, не только даёт знания, но и порождает определённые идеологические стереотипы. Поскольку термин «национализм» в белорусском общественном сознании имеет негативную нагрузку, его обычно стараются не использовать, заменяя термином «патриотизм», который имеет положительные коннотации. Тем самым, все идеи, которые нельзя было распространять по причине того, что они являлись национализмом, начал транслироваться с объяснением, что это не национализм, а патриотизм. Кроме того, для придания значимости укореняющимся догмам белорусские историки и публицисты, занимающиеся исторической эссеистикой, стали использовать ряд методик, которые помогают закреплять в сознании большинства нужный ход мыслей и нужные представления об историческом процессе. Эти методы имеют некую наукообразность и даже научность, поэтому легко мимикрируют под объективные и используются даже профессиональными историками для подтверждения некоторых догм, выдвинутых белорусским национализмом. Мы постараемся проанализировать часть из подобных методов и попытаемся дать им названия, соответствующие смыслу методов.
Белорусоморфизм - наделение нормативными белорусскими чертами лиц, не связанных напрямую с участием в белорусском национальном проекте. Вследствие чего данные лица воспринимаются как белорусы или действующие с точки зрения пользы для белорусов. Также белорусоморфизмом является наделение нормативными белорусскими чертами государственных и иных территориальных образований, не являющихся собственно белорусскими в полном смысле слова, но которые можно благодаря определённому набору аксиом проинтерпретировать как белорусские (например, «Великое Княжество Литовское - это средневековое Белорусское государство») и для определения политических событий (например, «белорусы силой успокоили бунт в Жмуди и Аукшайтии»). Таким образом конструируется некая белорусская реальность, которая со страниц учебников и научной литературы попадает к конечному потребителю внешне научного, но идеологического по сути продукта, создавая представление о белорусской субъектности в истории.
Можно сказать, что помимо белорусоморфизма существует украиноморфизм и другие попытки прочих молодых и не очень молодых наций наделить прошлые эпохи нормативными чертами своих современных общностей.
Приведу несколько примеров белорусоморфизма.
Так, А Котлярчук, пытаясь придать Белоруссии статус субъекта политических отношений уже в XVIII в., везде, где приводит цитаты того времени, в которых упоминается Русь - старинный регион Великого Княжества Литовского, после слова «Русь» в скобках пишет «Белоруссия»8.
Профессор А.Ф. Смоленчук при упоминании одного из регионов Российской империи - Северо-Западного края, постоянно перед официальным названием ставит словосочетание «так называемый», предпочитая называть его Белорусско-Литовский край. Он соглашается, что этот термин является модернизацией истории, но заявляет, что официальное название несёт в себе идеологическое наполнение, а так же «отказывает Белоруссии в праве на самостоятельный исторический путь и не признаёт белорусов субъектом собственной истории»9.
Таким образом, создавать субъектность можно просто переименовывая официальные названия в такие, по которым эта субъектность будет прослеживаться. По сути тут мы сталкиваемся не только с изобретением субъектности, но и с её навязыванием. Российская имперская администрация меньше всего хотела ущемить права белорусов на самостоятельное существование, хотя бы только по тому, что, когда вводилось название «Северо-Западный край», общность под названием «белорусский народ» не была актуальна в принципе. Нельзя было угнетать тех, кого не считаешь реальностью, но белорусские историки любое действие российской администрации пытаются расшифровать с точки зрения борьбы «варварской империи» с «европейско ориентированными» белорусами.
Кроме того, в любом учебнике политологии, выпущенном в Белоруссии, можно встретить анализ текстов древнерусских религиозных деятелей Кирилла Туровского и Ефросиньи Полоцкой именно как белорусских политических мыслителей. Ефросинья Полоцкая уже успела быть назначенной первым белорусским востоковедом, поскольку она в конце своей жизни посетила Святую Землю. Если именно по этому принципу определять людей как востоковедов, тогда в них (в востоковеды) нужно записать всех, кто путешествует в современную Турцию или Израиль. Ведь люди ходят там на экскурсии, фотографируют, а по приезде домой, естественно, рассказывают своим знакомым и показывают фотографии своих путешествий.
Интересен также факт того, что первыми белорусскими туристами были, оказывается, полоцкие дружинники периода ранней киевской Руси. Они ходили в походы на Константинополь, что даёт право записывать их в первые белорусские путешественники. Об этом можно прочесть в параграфе «Возникновение туристского движения в Беларуси» из учебника по истории туризма. Там так и написано: «отряды кривичей в составе дружин киевских князей ходили на Царьград»10. Теперь становится понятным, почему наши соотечественники ведут себя на турецких курортах подобным образом, ведь туристические маршруты в тот регион прокладывали дружинники. А современные туристы, получается, на генном уровне чувствуют зов предков.
Также показателен пример выездной лекции для молодёжи одного из белорусских учёных по средневековой белорусской истории. В частности, исследователь утверждал, что все европейские средневековые монархи были белорусами. Логика объяснений была следующей. Рогнеда, дочь полоцкого князя Рогволода, была белорусской. Все подозрения о том, что Рогволод был варягом, лектором просто отметались по принципу того, что это русификаторские выдумки тех, кто хочет лишить гордых белорусов их подлинной истории. Так вот, Рогнеду (под именем Гориславы) насильно взял в жёны князь Владимир, который позже стал великим князем киевским. Поскольку, как утверждал лектор, у древних белорусов родство велось по материнской линии, то дети Владимира и Рогнеды были белорусами. В том числе и Ярослав Мудрый. Итак, белорус Ярослав Мудрый стал великим князем киевским. Он выдал своих дочерей замуж за европейских монархов. Одну за венгерского короля, другую - за шведского, а третью - за французского. Таким образом, жёнами европейских королей стали белоруски, а их дети - будущие монархи - тоже являлись белорусами, т.к. они были рождены от белорусских матерей. Лектора даже не смутило то, что Ярослав Мудрый был «белорусом» по женской линии, но его жена была шведской принцессой. Следовательно, их дети, по логике белорусского учёного, должны были быть шведами. Но почему-то они стали белорусами. После лекции я спросил у него об этом, но он так и не смог логически объяснить, почему так произошло.
Белорусоморфизм появился не сегодня. Его зачатки следует искать ещё в конце XIX в., когда первые белорусские националисты объявляли белорусами всех исторических персонажей, которые могли сыграть на пользу становлению национализма.
Для доказательств того, что белорусы являлись субъектом этнических и прочих отношений в далёком прошлом, современные представления о них переносятся на прошедшие эпохи. В результате возникает эффект квазисамоидентификации.
Квазисамоидентификация - наделение своих предков чертами и самосознанием нынешней общности. Причём предки, жившие до появления данной общности, определяли себя по абсолютно другим критериям. В белорусском варианте этот механизм выглядит следующим образом: современные исследователи-белорусы, говоря о населении Полоцкой земли, Великого Княжества Литовского или Северо-Западного края Российской империи, утверждают, что это население было белорусами. Логика проста: мы белорусы, поэтому наши предки тоже белорусы. Когда белорусы определяют сами себя, это и есть самоидентификация, но поскольку «белорусы» прошлого имели совершенно другие представления о самоидентичности, то приходится признать, что современные определения их как белорусов имеют достаточно большую долю условности, т. е. предки и потомки отнюдь не одно и то же. Именно из-за большой доли условности можно сказать, что современное определение попросту конструирует представления о самоидентификации населения, жившего на конкретной территории некоторое время назад, т. е. происходит квазисамоидентификация. Таким образом, самоидентификация - это аутентичное представление о себе, а квазисамоидентификация - это допущение того, что наше представление о чьих-то аутентичных представлениях может совпадать с этими аутентичными представлениями, т.е. мы определяем другого за него, иногда, если нам это выгодно, даже не интересуясь, как же он себя сам определяет. Квазисамоидентификация напрямую с вязана с белорусоморфизмом. При белорусоморфизме людей прошлого назначают белорусами, но понимают, что у них была другая, не современная ментальность, другие стереотипы, другие представления, а квази-самоидентификация переносит современные представления о белорусах в прошлое как нечто постоянное и вечное.
Квазисамоидентификация очень хорошо подходит для конструирования образа вечного врага. Если, с точки зрения квазисамоидентификации, предки белорусов имели такую же ментальность, как и современные белорусы, жили в окружении тех же соседей, что и сейчас и имели с соседями примерно такие же отношения, что и сегодня, получается, что нынешние враги белорусов становятся врагами и в прошлом. Это очень хорошо можно было проследить в период российско-белорусских «газовых войн». Отказ России предоставить белорусской стороне дешёвые энергоносители вызвали шквал антироссийской риторики, в которой иногда утверждалось, что это вечная проблема в белорусско-российских отношениях, а Россия перманентно является империей, стремящейся колонизировать гордую и независимую Белоруссию.
Квазисамоидентификация резко примитивизирует понимание исторических процессов, перенося современные ментальности и смыслы в прошлые времена, иногда даже в те эпохи, когда существовал единый русский народ.
Также к квазисамоидентификации можно отнести и определение государств прошлого через современные названия. Например, студенты часто говорят, что в 1922 г. в состав СССР вошла не Советская Социалистическая Республика Белоруссия, а Республика Беларусь. Т.е. они переносят современное название, а вслед за ним и современные политико-идеологические и прочие стереотипы на 20-е гг. ХХ в. Более того, мне приходилось слышать из уст белорусских исследователей, что в состав Речи Посполитой вошли Польское королевство и Республика Беларусь.
Напомню, что Республика Беларусь появилась лишь в сентябре 1991 г.
Примером определяемой через название современного государства квазисамоидентификации может служить название одной из белорусских брошюр «Вооружённые силы Республики Беларусь (от Октября 1917 года до наших дней)»11. Таким образом, получается, что вооружённые силы Республики Беларусь существовали ещё за 74 года до появления собственно Республики Беларусь. В предисловии к данной книге представление о современном названии отнесено ещё в более глубокую древность. В частности, там указывается, что военная история Республики Беларусь «начинается не в Октябре 1917 г., а значительно раньше», о чём свидетельствуют «многочисленные факты благородных поступков наших видных земляков на полях сражений за честь, свободу и независимость своей Родины»12. Родина в данном случае соотносится с понятием Республика Беларусь, поскольку иной трактовки в предисловии нет. Более того, в дополнение к «благородным поступкам на полях сражений за честь, свободу и независимость своей Родины» «наши земляки» участвовали в сражениях «дореволюционной России, Польши, США, Греции...»13
В качестве образного примера можете себе представить ситуацию, при которой в СССР сказали бы, что военная история Советского Союза начинается в глубокой древности, что взятие Константинополя князем Олегом являлось операцией советских военачальников или, что советский князь Александр Невский разбил немецко-фашистских псов-рыцарей на льду Чудского озера. Вряд ли такая постановка проблемы была возможна в СССР, но в современной Белоруссии утверждения о защите нынешнего белорусского суверенитета в средние века вообще ни у кого не вызывают вопросов. Более того, указание на нелогичность таких заявлений иногда вызывают обвинения со стороны белорусских «патриотов» в отсутствии патриотизма и даже обвинения в предательстве интересов белорусского государства (что пришлось несколько раз мне испытать лично).
Вообще, перенесение современных названий государств на прошлые эпохи иногда делается для упрощения понимания того, о какой территории идёт речь. Так учебники по отечественной истории в Советском Союзе назывались «История СССР». В них рассказывалось о событиях с древнейших времён, когда СССР ещё не было в проекте, но никто из историков не позволял себе говорить о советском царе Иване Грозном, советских помещиках, советских крепостных крестьянах и т.д. В современной же белорусской историографии такие аналогии, естественно, с не советским, а с белорусским антуражем, встречаются сплошь и рядом.
Крипторевизионизм - это скрытый, неявный пересмотр исторических событий, при котором у стороннего наблюдателя складывается впечатление, что пересмотра не происходит. На самом же деле заинтересованные лица смещают акценты таким образом, что большинство продолжает рассматривать данное смещение как продолжение традиции, а не как отход от неё.
Смещение акцентов для крипторевизионистов не опасно потому, что его сторонники не стремятся пересмотреть историю как таковую, они желают придать «своему» народу больший вес в исторических событиях. Особенно ярко крипторевизионизм проникает в те исторические события, гордость за которые разделяют народы, проживающие сразу в нескольких государствах. Для стран, расположенных на территории бывшего СССР таким событием стала Великая Отечественная война. Упоминая о совместной борьбе с нацизмом, некоторые белорусские эксперты постепенно начинают утверждать, что история войны представлена не очень объективно, что затушёвывается роль белорусского народа в Победе. В настоящее время в Белоруссии на всех уровнях развита система крипторевизи-онистских взглядов. Крипторевизионизм постепенно проникает всюду, подчёркивая основную роль белорусов в победе над Германией и умалчивая обо всех остальных.
Крипторевизионизм уже как минимум несколько лет присутствует в телевизионных трансляциях. Так монумент Победы в Минске был назван символом мужества только белорусского народа. Интересным является репортаж белорусского журналиста, который в июне 2011 г. рассказывал о защитниках Брестской крепости. «Тогда стояли на смерть. Чтобы сейчас можно было стоять под свой гимн - символ Независимости»14, - сказал белорусский журналист, как будто в Брестской крепости сражались и умирали только представители белорусского народа. Вообще, в крепости основная масса солдат была родом из Центральной России, Кавказа и Средней Азии, т.е. Брестская крепость - это символ мужества советского народа, как бы сейчас не критиковали само это понятие. Если это понятие по каким-то причинам не подходит для проговаривания в эфире, то логично было бы вспомнить про подвиг представителей России, Армении, Азербайджана, Казахстана, Киргизии и других советских республик, существующих сейчас как независимые государства. Но тогда было бы нелогичным говорить, что русские, армяне, казахи и другие умирали тогда, чтобы сейчас белорусы стояли под символ своей независимости. Ведь в 1941 г. советские солдаты защищали единую страну, а не отдельные суверенные государства. Кстати, за отдельные суверенные государства, в том числе и Белоруссию, ратовали коллаборанты, т.е. те, кто сотрудничал с оккупантами.
Интересен крипторевизионизм в устах профессиональных белорусских историков. Они, похоже, не задумываясь, делают утверждения, которые искажают объективную реальность и представления слушателей. Лично мне пришлось слышать на одной из научных конференций, произошедшей в июне 2011 г., объяснение фразы Гитлера о том, что немцы при вторжении в Советский Союз открыли дверь, не зная, кто за ней. Белорусский историк однозначно заявил, что «за дверью был советский белорусский народ». А других народов будто бы и не было. Далее крипторевизионизм в докладе проявился утверждением того, что «целями нацистов являлись расщепление и оккупация белорусских земель». Т.е. профессиональный историк спокойно заявлял о том, что войну с СССР Гитлер начал только потому, что ему хотелось уничтожить белорусов. Больше никаких мотивов в деятельности Гитлера исследователь не нашёл. Из текстов научных работ и учебников такие утверждения постепенно перетекают в головы обычных граждан.
Так, школьные сочинения о Великой Отечественной войне, написанные белорусскими школьниками, лишь подтверждают общую направленность мыслей15. В эссе, по-свящённым событиям последней войны, которые писали школьники и учащиеся профтехучилищ пару лет назад, сквозит убеждение того, что Гитлер напал на Советский Союз по причине того, что хотел поставить на колени именно белорусский народ. Школьники утверждают, что белорусскими партизанами руководило «наше командование», а Красной армией - «советское командование». По эссе видно, что белорусское командование было независимо от советского. Белорусы, по мнению авторов эссе не только выстояли против Гитлера, но и освободили половину Европы. Именно белорусы, а не кто-нибудь. Крипторевизионизм распространяется и на белорусов, живущих и работающих за рубежом. Так, один из российских белорусов в интервью белорусскому телевидению заявил, что белорусы довели Гитлера до самоубийства16.
Даже ветераны войны иногда подвергаются влиянию крипторевизионизма. Так, один пожилой полковник - участник Великой Отечественной войны - сказал, что самым главным достижением Победы стал суверенитет Белоруссии. Для современного белоруса, возможно, суверенитет Белоруссии - это именно самое главное, но ведь во время войны советские солдаты сражались за независимость СССР, за возвращение оккупированных земель, в том числе и Белоруссии, в состав Советского Союза. О суверенитете в то время тоже говорили, но нужно помнить, что жаждавшие суверенитета были по другую линию фронта.
Крипторевизионизм является на сегодняшний день одним из самых эффективных инструментов конструирования представлений о значимости своего народа в истории, поскольку он не отвергает старые убеждения, а только лишь корректирует их в пользу своего народа. Опасность крипторевизионизма заключается именно в его кажущейся безобидности.
Концепция «своей»/»не своей войны»
В идеологическом конструировании используются примеры из прошлой героики, которые иллюстрируют борьбу прошлых поколений за независимость своей страны. Однако не все войны, которые проходили на территории, занимаемой в данный момент определённым локальным государством, можно рассматривать как потенциальные примеры героизма своего народа для защиты своего государства. Некоторые войны и отдельные сражения отлично укладываются в нынешний политико-идеологический дискурс современных государств, в других очень сложно найти хотя бы отдельные элементы, способные героизировать прошлое для подтверждения нынешнего суверенитета. Отсюда вытекает концепция «своей/не своей войны». Постараемся дать определения понятиям «своя» и «не своя» война.
«Своя война» - любые война, восстание или отдельное сражение, которые можно проинтерпретировать как войну своего народа с собственными врагами. Целью придания событию черт «своей войны» является эксплуатация данного факта для потребностей национального/националистического дискурса.
«Не своя война» - любые война, восстание или отдельное сражение, не имеющие потенциала для поддержания национального/националистического дискурса.
Если говорит более просто, то «своей» войной можно гордиться как национальной, а по отношению к «не своей» такой гордости не возникает.
Понятие «своей» войны актуально не только по отношению к событиям, происходящим на территории, признаваемой своей, но и за её пределами. В таком случае пропаганда показывает героическую роль «своих» солдат или повстанцев в событиях, происходящих за пределами «своей» территории. «Не своя» война актуальна только для тех событий, которые протекают на «своей» территории. Поскольку, если война за пределами «своей» территории не может похвастать наличием на ней «своих» героев, тогда такая война попросту игнорируется в нациестроительном дискурсе. А вот война, протекающая на «своей» территории, но не имеющая возможность объявить какую-либо из воющих сторон «своей», переходит в категорию «не своих» войн. Так как война происходила на «своей» территории, она актуальна для создания повествования о собственной истории, но по причине отсутствия в рядах противоборствующих сторон «национальных» героев в современном понимании, события войны рассматриваются как не способствующие развитию национального дискурса. В результате такие войны воспринимаются как трагедия народа, а пристальное идеологическое внимание уделяется страданиям местного населения, т.е. «своего» народа.
Для белорусской истории «своими» войнами можно считать битву на Немиге 1067 г., Грюнвальдскую битву 1410 г., Польское восстание 1863-1864 гг. (которое в Белоруссии не называют польским), Великую Отечественную войну.
Соответственно, «не своими» войнами представляются следующие: Северная война 1700 - 1721 гг., Отечественная война 1812 г. (которая в Белоруссии даже перестала называться Отечественной), Первая мировая война.
Кратко рассмотрим пример «своей» и «не своей» войн на белорусском материале. Итак, «своей» войной считается Польское восстание 1863 - 1864 гг. Это восстание стало настолько «своим», белорусским, что иногда отрицается даже его польская составляющая. Так, в белорусском историко-политическом дискурсе это восстание по привычке иногда называется восстанием Кастуся Калиновского, который не входил в центральное руководство восстанием, а был (да и то не всё время восстания) руководителем повстанцев в Северо-Западном крае, т.е. лишь на части территории, охваченной восстанием. Однако в последнее время восстание стало именоваться более корректно - восстание 1863 - 1864 гг. на территории Польши, Литвы и Белоруссии. Мне пришлось выслушать объяснение одного из коллег, который разъяснял, почему восстание 1863 - 1864 гг. должно называться восстание в Польше, Литве и Белоруссии, а не Польское восстание. Смысл объяснений был следующий: если восстание назвать Польским, тогда теряется присутствие белорусского элемента в восстании, а если указывать регионы распространения восстания, тогда есть хоть какая-то привязка к территории, в том числе и белорусской территории. Таким образом, даже если не говорить о национальном составе повстанцев, большинство будет воспринимать восстание как в том числе и белорусское, поскольку оно было и в Белоруссии. Кроме того, данное восстание в белорусской традиции изучается не во всех своих региональных проявлениях, а лишь на той территории, которую воспринимают как Белоруссию XIX в., т.е. это современная Белоруссия с добавкой части Виленской губернии. Таким образом, территория восстания искусственно ограничивается и становиться меньше даже той, которую контролировал «белорусский национальный герой» Кастусь Калиновский17. Не учитываются такие территории Северо-Западного края, как Ковенская губерния и большая часть Виленской.
В качестве примера «не своей» войны можно привести Отечественную войну 1812 г.
В Белоруссии постепенно пытаются убрать слово «Отечественная» из названия войны, называя её или русско-французской войной или просто войной 1812 г. Очень чётко это прослеживается в школьных учебниках18. Если в последние годы существования СССР, учебники по белорусской истории трактовали данную войну как «справедливую, освободительную Отечественную»19, то современные учебники попросту убирают это слово. Более того, в нынешнем представлении о той войне убирается даже упоминание о партизанских отрядах. Оказывается белорусские крестьяне создавали всего лишь отряды самообороны и лишь для того, чтобы защитить от французских мародёров своё имущество. В партизанских действиях отказано не только белорусским крестьянам, но и армейским летучим отрядам20. О них тоже не упоминается как о партизанских. Однако, когда пишется об антироссийской деятельности помещичьих отрядов после Польского восстания 1830 - 1831 гг. (отряды из крестьян помещика Михаила Воловича), их действия называются партизанскими21. Также методы партизанской борьбы находят в антироссийских действиях инсургентов во время Польского восстания 1863 - 1864 гг.
По-моему, причиной этому является положительная коннотация слова «партизан» в современном белорусском массовом сознании. В первую очередь это связано с памятью о советских партизанах периода Великой Отечественной войны. Партизанские действия подчёркивают то, что борьба становится не только делом армии, но и всего народа. Таким образом, партизанская война воспринимается как подтверждение массового сопротивления врагу. В итоге получается, что слово «партизан» и его производные подчёркивают «национальность» сопротивления, его народный характер. Напомню, что партизанскими школьный учебник называет только антироссийские выступления, а выступления против врагов России - это всего лишь попытка защитить своё имущество от разграбления.
Однако понятие «своей» или «не своей» войны не всегда зафиксировано по отношению к определённым событиям. Иногда становится необходимым поменять представления о роли «своих» в войне. В таком случае всегда есть возможность переформатировать «не свою войну» в «свою войну». Надо только расставить акценты, т.е. заняться крипторевизионизмом, навязать представление о том, что свой народ воевал по другую сторону фронта или вообще не воевал, а только страдал от всех воюющих сторон.
Например, в современной Белоруссии наблюдаются попытки сделать «своей» Первую мировую войну. Это не тенденция, это только прикидки, но они очень показательны. Например, белорусские чиновники говорили, что солдаты Русской императорской армии, погибшие на белорусской земле в Первую мировую войну, воевали за суверенитет Республики Беларусь. Хотя между событиями Первой мировой и появлением суверенной Белоруссии стоит не один десяток лет, но тем не менее, именно такие штампы всё более и более начинают бытовать в общественно-политическом дискурсе современной Белоруссии. Хотя Первая мировая всё же практически всегда воспринимается как «не своя война».
Нужно заметить, что в представлении о «своей войне» далеко не всегда наблюдается искусственность. Есть ряд событий, которые в массовом сознании оцениваются как свои. Таким сюжеты истории являются причиной гордости за своих предков, и для того, чтобы их воспринимали как свои, не нужно совершать каких-либо интеллектуальных или не очень интеллектуальных потуг. Например, для России - это однозначно Отечественная война 1812 г., от которой в Белоруссии (кстати, в то время части России) пытаются откреститься.
Таким образом, исторические события, связанные с гордостью за подвиг своих предков или с переживанием трагедии проигрыша, всегда используются для конструирования представлений о «своей войне», которая используется в качестве материала для формирования представления о собственном историческом прошлом. Следует учитывать, что представление о «своей войне» могут формироваться и без влияния заинтересованных лиц. Например, для России и Белоруссии «своей» является Великая Отечественная. Однако по отношению к ней возникает следующая проблема - кто внёс больший вклад в победу. И в этом случае в дело вступает крипторевизионизм, о котором говорилось выше.
Концепция «своей/не своей страны» или «своего/не своего государства»
«Своё государство» («своя страна») - страна, представляющаяся Родиной предков, которые составляли в ней государствообразующий народ или один из государствообразу-ющих народов. Поражения такой страны воспринимаются как свои (или своего народа) поражения, а победы - как свои (или своего народа) победы.
«Не своё государство» («не своя страна») - страна, которая располагалась на территории, контролируемой в настоящее время современным локальным государством, но не имеющая потенциала для нациестроительства, поскольку не представляется возможности обозначить её как Родину предков, а сами предки не воспринимаются как государ-ствообразующий народ.
«Свои» или «не свои» государства очень чётко определяются при просмотре школьных учебников по истории. Приведём небольшую таблицу, составленную по содержанию современных белорусских школьных учебников истории22.
Историю в белорусских школах изучают в двух вариантах - история собственно Белоруссии (т.е. своя история, история своей страны) и всемирная история (т.е. история всех остальных, не своих стран). Напомню, что государства с названием Белоруссия в истории не существовало. Первые попытки собственно белорусского государственного строительства появились только в период Гражданской войны в России. Первая попытка создать государственность в форме Белорусской Народной Республики оказалась формальностью. Государство было объявлено на оккупированной немецкими войсками территории, а сами немцы признавали эти земли частью России. И хотя некоторые немецкие военачальники говорили, что «освобождённые от России земли не вернутся назад под московское ярмо»23, тем не менее, немцы не пытались признавать на официальном уровне доморощенные национальные режимы.
Итак, в таблице будет три столбца. В первом будет отражена информация о том, в составе какого государства находились земли, на которых сегодня располагается Белоруссия, во втором - какое государство или его часть изучается в курсе истории Белоруссии, в третьем - изучаются ли в курсе всеобщей истории государства, в которые на тот момент входила территория Белоруссии.
Оказывается, что некоторые государства, в которые входила белорусская территория, изучаются в курсе всемирной истории, хотя было бы логично изучать их как свои. Иные же государства изучаются только в курсе истории Белоруссии, т.е. можно предположить, что они не рассматриваются как «чужие».
|
В составе какого государства |
Истории Белоруссии |
Всеобщая история |
|
Древнерусское государство |
Полоцкое и Туровское княжества |
Древнерусское государство |
|
Великое княжество литовское |
Великое княжество Литовское |
- |
|
Речь Посполитая |
Речь Посполитая |
- |
|
Российская империя |
Белоруссия24 |
Российская империя |
|
СССР |
Белоруссия |
СССР |
Теперь проанализируем таблицу. Изначально территория Белоруссии находилась в составе Древнерусского государства. Первое упоминание о Полоцке - самом древнем белорусском городе - в летописи содержится среди населённых пунктов, подчиняющихся Рюрику, т.е. Полоцк изначально был частью Новгородской земли и не имел самостоятельности, что так пытались опровергнуть некоторые белорусские историки конца 90-х гг. Рецидивы этого встречаются до сих пор. Например, в школьном учебнике по всемирной истории сказано, что Рюрик подчинил Полоцк25, хотя Повесть временных лет говорит только о том, что Рюрик «стал раздавать мужам своим города - тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро»26, т.е. Полоцк новгородский князь мог и не захватывать, а посадить там своего наместника, потому что город принадлежал Новгородской земле. Но в истории Белоруссии изучаются только те территории Киевской Руси, на которых сейчас существует белорусское государство, остальные же части Руси отнесены к всемирной истории. Таким образом, Киевская Русь является «не своим» государством для белорусской историографии. «Свои государства» не изучаются в курсе всемирной истории, для них есть учебники по отечественной истории.
Второй период - это существование белорусских земель в составе Великого княжества Литовского. В курсе истории Белоруссии изучается собственно Великое княжество Литовское. Его система власти, социальные группы и т.д. Также изучаются сражения, которые вело княжество за пределами своих территорий. В курсе всеобщей истории других, «небелорусских» частей Литовского княжества не изучается. Хотя, если брать современные границы государств, Великое княжество Литовское располагалось на землях, занимаемых ныне не только Белоруссией, но и Украиной, Литвой, Польшей, Россией, Латвией. Естественно, что современные территории России, Польши или Латвии входили в состав Литовского княжества лишь небольшим процентом своих сегодняшних земель, но ведь и в Киевскую Русь входила далеко не вся территория современной России. Таким образом, Великое княжество Литовское изучается только в учебнике по истории Белоруссии. Следовательно, оно является «своим» государством.
В 1569 г. Королевство Польское и Великое княжество Литовское объединились в одно государство - Речь Посполитую. В курсе истории Белоруссии о Речи Посполитой сказано много. В частности, рассмотрена система высших органов власти, положение социальных групп, состояние города и деревни, формирование единого шляхетского сословия и т.д. Если мы обратимся к курсу всеобщей истории этого периода, то в ней нет не только Речи Посполитой, но и даже Польши. Таким образом, получается интересный парадокс - «небелорусские» части Киевской Руси изучаются в разделе всеобщей истории, т. е. как «не свое государство», а «небелорусские» части Речи Посполитой в курсе всемирной истории не изучаются, т.е. Речь Посполитая полностью воспринимается как «своё государство».
В конце XVIII в. Речь Посполитая была разделена между более эффективно развивающимися соседними государствами - Россией, Австрией и Пруссией. Территория современной Белоруссии вошла в состав Российской империи. Если открыть школьный учебник по истории Белоруссии, получается, что в этот период там изучается только современная территория Белоруссии с небольшой территориальной прибавкой в виде части Виленщины. Вильна традиционно считается в среде белорусских интеллектуалов белорусским городом. С точки зрения развития белорусского национализма это полностью оправданное мнение, поскольку именно в Вильне базировались большинство националистических организаций периода зарождения белорусского национализма, именно Вильна была центром распространения белорусской печатной пропаганды. Кроме того, Вильна имела статус столицы бывшего Великого княжества Литовского, которое ещё с конца XIX в. постепенно начало рассматриваться заинтересованными личностями как белорусское государство. Итак, в период существования Белоруссии в составе Российской империи, школьный учебник истории Белоруссии даёт как «своё государство» территорию земли нынешней Белоруссии с небольшой прибавкой нынешних литовских земель. А вот в курсе всемирной истории изучается Российская империя. Таким образом, Россия является «не своим государством» для белорусов.
Период советской власти рассматривается аналогично периоду Российской империи. В учебнике истории Белоруссии изучается территория собственно Белоруссии. Надо сказать, что тогда нынешняя Белоруссия была в составе как СССР (восточная часть), так и в составе Польши (западная часть). Учебник изучает в основном БССР, и только отдельный параграф посвящён ситуации в Западной Белоруссии. Как вы уже догадались, Советский Союз изучается в курсе всемирной истории, то есть как «не своё государство».
Таким образом, получается парадоксальная ситуация. Киевская Русь - государство восточных славян, как принято сейчас говорить. Восточные славяне - предки современных русских, белорусов и украинцев. В период Киевской Руси эти предки нынешних народов вообще не разделялись на разные народы, то есть это государство одного народа - русского. Если уж говорить более пространно, то предки белорусов делили его с предками русских и украинцев в составе одного народа. Киевская Русь, тем не менее, представляется «не своим государством».
Великое княжество Литовское являлось государством, в котором существовали славяне и балты. Вообще, большая часть Великого княжества была территорией восточнославянского расселения, т.е. оно занимало территории предков современных белорусов и украинцев, но там было много и балтских территорий. Это государство считается в учебниках «своим»
Речь Посполитая - государство, которое было, если мерить современными мерками о существовании тех или иных народов, польско-белорусско-украинско-литовским. Но там практически не было предков современных русских (опять же, если мерить современными мерками о существовании народов). Речь Посполитая выступает как «своё государство».
В Российской империи белорусы стали жить с русскими в одном государстве. Оно не считается «своим», т.к. изучается в курсе всемирной истории.
В СССР белорусы также были объединены с русскими в рамках одной большой страны. СССР также является «не своим государством».
Обратите внимание. Если белорусы или их предки проживают совместно с русскими или их предками (Российская империя, Советский Союз) или даже однозначно являются одним народом (Древняя Русь), тогда эти «общие» государства не рассматриваются в белорусских учебниках как «свои». Если же белорусы или их предки проживают в одном государстве совместно с балтами-литовцами, украинцами или поляками, но отдельно от русских или их предков (Великое княжество Литовское, Речь Посполитая), тогда такое государство рассматривается только в курсе истории Белоруссии, т.е. является «своим». Таким образом, если столицей государства, в которое входила современная территория Белоруссии, является русский город (Киев, Москва, С-Петербург), такое государство воспринимается как «не своё», если столицей являлся «нерусский город» (Вильна, Варшава), тогда государство представляется как «своё». В итоге у потребителей подобной информации формируется убеждённость в том, какие государства были для белорусов чужими. Эти представления переносятся на современные межгосударственные отношения. Также нужно учитывать, что эти убеждения транслируются через учебники, а, значит, вся молодёжь имеет именно их как стандарт для определения своих и чужих.
***
В качестве заключения можно сказать, что эта статья - только первая попытка проанализировать способы национализации истории в белорусском историческом, историко-политическом и историко-идеологическом дискурсах. Существуют и другие методы формирования «правильных» и «объективных» исторических знаний. Во всяком случае, современная ситуация в Белоруссии располагает к тому, что изобретатели новых концепций без особого труда могут получить себе в качестве подопытных те или иные группы приверженцев различных исторических концепций. Мне кажется, что особую опасность представляет поддержка таких взглядов на уровне некоторых государственных чиновников. Проникновение концепций, национализирующих историю, в школьные учебники говорит о том, что именно этот взгляд становится официальной версией объяснения исторических событий.
1 Олейников Д. Своё и чужое прошлое // Родина. 1999. № 10. - С. 8
2 Клятва Геродота // Родина. 1999. № 6. - С. 8
3 Ластоусш В.Ю. Кароткая псторыя Беларусь - Мн.: Ушверсиэцкае, 1992. - 126 с.
4 З чаго, на Вашую думку, пачалася (пачынаецца) нацыянальная псторыя Беларуа й чым яна скончыцца? // ARCHE. 2003. № 2 (25). - С. 8.
5 Акудовiч В. Разбурыць Парыж. - Мшск.: Логвшау, 2004. - С. 75.
6 Акудовiч В. Разбурыць Парыж. - Мн.: Логвшау, 2004. - С. 15.
7 «Народ бяз нас, як бараны расьсеяныя». Гутарка з Алесем Путиным // ARCHE. 2005. № 1 (35). - С. 207.
8 Котлярчук А. Швэды у псторьп й культуры беларусау - Мшск: Энцыклапедыкс, 2002. - С. 98, 99.
9 Смалянчук А.Ф. Пашж краёвасцю i нацыянальнай вдэяй. Поьсш рух на беларусшх i лтгоусшх землях. 1864-люты 1917 г. - СПб.: Неусш прасцяг, 2004. - С. 8.
10 Шаповал Г.Ф. История туризма. 3-е изд., доп. - Минск: РИВШ, 2004. - С. 198.
11 Долготович Б.Д., Козел Д.А. Вооружённые силы Республики Беларусь (от Октября 1917 года до наших дней): учебно-методическое пособие / Предисловие А.И. Чапли. - Минск: БНТУ, 2008. - 120 с.
12 Там же. С. 3.
13 Там же.
14 Сегодня - День всенародной памяти жертв Великой Отечественной войны (22.06.2010 8:30). // Белтелера-диокомпания. Официальный сайт // http://www.tvr.by/rus/society.asp?id=31176
15 Подробнее об анализе молодёжных эссе см.: Гронский А. Д. Представление о войне у современной белорусской молодёжи по опыту рецензирования текстов работ, направленных на конкурс, посвящённый 65-летию освобождения Белоруссии // Валерий Тишков. Личный сайт. // www.valerytishkov.ru/engine/documents/document1304.doc
16 Данное интервью было показано по белорусскому телевидению несколькими каналами. После того, как я сослался на их сайты в нескольких публикациях, ролик с интервью заменили фотографией, а текст интервью, помещённый на сайтах, убрали.
17 Анализ деятельности и механизм создания из Константина Калиновского «белорусского национального героя» подробнее см.: Гронский А.Д. Конструирование образа белорусского национального героя:
B.К. Калиновский // Белоруссия и Украина: История и культура. Ежегодник 2005/2006. М., «Индрик», 2008.
C.253-265..
18 Например, см. учебник: Марозава С.В., Сосна У.А., Паноу С.В. Псторыя Беларуа, канец XVIII - пачатак ХХ ст.: вучэбны дапаможшк для 9-га класа устаноу агульнай сярэдняй адукацып з беларускай мовай наву-чання. - 2-е выданне, дапоуненае i перагледжанае. - Мшск: Выдавецш цэнтр БДУ, 2011. - С. 15-22.
19nbsp; Баранова М.П., Загорульский Э.М., Павлова Н.Г. История БССР: Учебник для 8 - 9-х классов средней школы / Под ред. Э.М. Загорульского. - 2-е изд. - Минск: Народная асвета, 1990. - С. 138.
20 Марозава С.В., Сосна У.А., Паноу С.В. Указ. соч. С. 19.
21 Там же. С. 31.
22 Таблица составлена по: Штыхов Г.В., Темушев С.Н., Ракуть В.В. История Беларуси с древнейших времён до середины XIII в.: учеб. пособие для 6-го кл. общеобразоват. учреждений с рус. яз. обучения; под ред. Г.В. Штыхова. - Минск: Издательский центр БГУ, 2009. - 143 с.; Федосик и др. История средних веков: V -XIII вв.: учеб. пособие для 6-го кл. общеобразоват. учреждений с рус. яз. обучения; под ред. В. А. Федосика.
- Минск: Народная асвета, 2009. - 158 с.; Штыхов Г.В., Бохан Ю.Н., Краснова М.А. История Беларуси: вторая половина XIII - первая половина XVI в.: учебн. пособие для 7-го кл. общеобразоват. учреждений с рус. яз. обучения. - Минск: Народная асвета, 2009. - 159 с.; Фядоак В.А. i шш. Псторыя сярэдшх вякоу: XIV -XVI стст: вучэбн. дапам. для 7-га кл. агульнаадукац. устаноу з беларус. мовай навучання; пад рэд. В.А. Фядоака. - Мшск: Народная асвета, 2009. - 167 с.; Белазаровiч В.А., Крэнь 1.П., Ганушчанка Н.М. Псторыя Беларусь Другая палова XVI - канец XVIII ст.: вуч. дапаможшк для 8-га класа агульнаадука-цыйных устаноу з беларускай мовай навучання. - Мшск: Выдавецш цэнтр БДУ, 2010. - 191 с.; Кошелев В.С., Кошелева Н.Г., Темушев С.Н. Всемирная история Нового времени, XVI - XVIII вв.: учеб. пособие для 8-го класса общеобразовательных учреждений с русским языком обучения / под ред. В. С. Кошелева. 3-е изд. доп. и пересмотр. - Минск: Издательский центр БГУ, 2010. - 207 с.; Марозава С.В., Сосна У.А., Паноу С.В. Псторыя Беларуа, канец XVIII - пачатак ХХ ст.: вучэбны дапаможшк для 9-га класа устаноу агульнай сярэдняй адукацып з беларускай мовай навучання. - 2-е выданне, дапоуненае i перагледжанае. - Мшск: Вы-давецш цэнтр БДУ, 2011. - 199 с.; Кошелев В.С. Всемирная история Нового времени, XIX - начало ХХ в.: учебное пособие для 9-го класса общеобразовательных учреждений с русским языком обучения. - 3-е изд., доп. и пересмотр. - Минск: Издательский центр БГУ, 2010. - 231 с.; Кошалеу У.С. Сусветная псторыя, XIX
- пачатак XXI ст.: вучэбны дапаможшк для 11-га класа агульнаадукацыйных устаноу з беларускай мовай навучання. - Мшск: Выдавецш цэнтр БДУ, 2009. - 239 с.; Новж Я.К. i шш. Псторыя Беларуа, XIX - пачатак XXI ст.: вучэбны дапаможшк для 11-га класа агульнаадукацыйных устаноу з беларускай мовай навучання. -Мшск: Выдавецш цэнтр БДУ, 2009. - 239 с.
23 Турук Ф. Белорусское движение. Очерк истории национального и революционного движения белорусов. -М.: Типография Под/отдела Инвалидов, 1921. - С. 26.
24 В представлении современной белорусской историографии Белоруссия XIX - начала ХХ в. была чуть шире, чем современная. К Белоруссии относят Вильну и окрестности, поскольку можно утверждать, что именно Вильна стала колыбелью белорусского национализма.
25 Федосик и др. История средних веков: V - XIII вв.: учеб. пособие для 6-го кл. общеобразоват. учреждений с рус. яз. обучения; под ред. В.А. Федосика. - Минск: Народная асвета, 2009. - С. 91.
26 Повесть временных лет. Подготовка текста, перевод, статьи и комментарии Д.С. Лихачёва. Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. Изд. 2-е, испр. и доп. - СПБ.: Наука, 1996. - С. 149.
Первая публикация: http://zapadrus.su/zaprus/istbl/530-2012-10-04-13-46-23.html
