«Белые пятна на сербском кресте». 1.

Предлагаем вниманию текст книги о святителе Николае (Велимировиче). Усилиями моего друга, переводчика и издателя Ранко Гойковича эта книга вышла на сербском языке, а теперь появилась возможность познакомить с этим текстом и наших читателей.

Работать над этой книгой я начал ещё в 2004 году - к тому времени русский читатель уже смог познакомиться с некоторыми книгами святителя Николая Велимировича и ощутить тот неповторимый сплав философии, богословия и поэзии, который присущ творчеству одного из величайших сербских мыслителей и святителей.

К указанному времени о святителе Николае Велимировиче было написано немало статей, поэтому, не желая пересказывать пересказы, я задумался о том, а что же можно ко всем этим предисловиям добавить?  

Поначалу у меня возникло желание попробовать изложить житие святителя в виде собрания любопытных и весьма поучительных апокрифов, бытующих среди почитателей святого владыки Николая. Ходжа [1] Владимир Радосавлевич собрал такие повести и в середине 90-х издал их небольшой книжечкой, которая уже к 2000 году выдержала два издания.

Конечно, эти апокрифы говорили не столько о самой личности святителя, сколько о феномене восприятия личности святителя.

Как всегда бывает в таких случаях, как эпизоды из жизни владыки, так и характеристики многих знаковых в жизни и житии святителя фигур, получались в этих апокрифических текстах, мягко говоря, не очень объективными.

Кроме того, несмотря на то, что ко времени начала работы над обработкой народных повестей, на русском языке уже было опубликовано несколько добротных текстов жития святителя [2], выяснилось, что в текстах присутствуют достаточно обширные «зоны умолчания», и для попытки постижения их выявилась настоятельная необходимость снабдить новый текст пространными комментариями.

Впрочем, полно и объективно в русскоязычных текстах изложены лишь начальные периоды жизни святителя, а все то, что происходило с 1930-х и до самой кончины, (обстоятельства которой, между прочим, до сих пор не выяснены) - заменено набором благочестивых штампов, именуемых агиографическим каноном.

Но разве можно забывать о том, что святитель Николай Сербский был ярким общественным деятелем и трудился не в вакууме, а в конкретную эпоху и сталкивался с конкретными и характерными именно для своей эпохи проблемами.

Появилась необходимость написать серию очерков по истории Югославии ХХ века, особое внимание уделяя межвоенной Югославии и гражданской войне 1941-45 годов. Эта тема практически неизвестна русскому читателю. В России издано некоторое количество книг по истории доюгославской Сербии, но по интересующему периоду практически ничего нет.

Вскоре объём очерков по истории гражданской войны приблизился к объёму основного текста, что поставило под угрозу стилистическое единство книги и потребовало изменения формы.

Тогда я, по благословению игумена сербского монастыря Рукумия, о. Симеона, скрепя сердце, вырезал наиболее важные фрагменты очерков и оставил их в качестве вкраплений в основном тексте. В надежде на то, что в случае переиздания, можно будет разделить книгу на две части: первая часть которой будет представлять собою опыт жизнеописания святителя Николая, а вторая - попытку подробного рассказа о трагедии сербского народа, оказавшегося в 1941 году в лабиринте с тремя тупиками.

Большая часть этих очерков была опубликована на РНЛ под общим названием «Мертвые сильнее живых». Теперь же предлагаем вниманию ту часть книги, которая, повторюсь, была издана в Сербии на бумаге. Помимо Ранко Гойковича, осуществившего проект, хотелось бы помянуть добрым словом главного редактора журнала «Нова Искра» Лиляну Понявич и профессора Института Политических Исследований Зорана Милошевича, поскольку благодаря их усилиям мне удалось собрать неплохую библиотеку по интересующему периоду сербской истории. Использованные материалы были написаны людьми, стоящими на различных идейных позициях, и это давало возможность избежать прокрустова ложа красно-белых интерпретаций.

Так к стилизациям сербской истории в духе церковного эпоса, а также доступной с советских времен интернационалистической версии событий, добавились исследования, сделанные как с национально-демократической («четнической»), так и с право-консервативной, («льотичевской») позиции.

***

Однако, чем дальше продвигалась работа, тем чаще я задавался вопросом: «А что же, на самом деле, движет мною? Только ли желание заявить о себе - как о человеке, которому приоткрыли завесу недомолвок и полуправд?»

И вглядываясь в лик владыки на фотографиях, разве можно обмануть самого себя?

***

Когда весной 2009 года я в очередной раз приехал в Сербию, то убедился в том, что работа по выстраиванию «русского взгляда» на сербскую историю эпохи святителя Николая небезынтересна и самим сербам. Более того, в самых разных компаниях я слышал одно и то же предложение - как можно скорее оформить изложение этого взгляда.

Дело ведь не в том, что нам доступны какие-то сверхсекретные архивы КГБ. Не в фактах дело, а в их осмыслении. Стороннему наблюдателю, свободному от партийной присяги, но, при этом, искренне приемлющему именно Святосавское понимание сербской истории, это самое осмысление сделать значительно проще, нежели «четнику», «льотичевцу» или «партизану».

И вот, спустя некоторое время после выслушанных пожеланий и церковного благословения, я приступил к очередному переписыванию книги о белых пятнах на кресте святителя Николая Сербского.

Книга состоит из 5 глав:

Глава 1. Гений;

Глава 2. Святитель;

Глава 3. Политик;

Глава 4. Узник;

Глава 5. Скиталец.

Пролог. Повесть о 303 дукатах

Злокозненный гайдук Михайло Дьжурджевич узнал от сообщника, что Драгомир Велимирович из Лелича, отец будущего владыки, купил за 303 дуката землю на аукционе. И вот однажды вечером гайдук объявился у Велимировичей и потребовал денег.

- Денег уже нет, - в один голос причитали Велимировичи, - мы передали дукаты распорядителям торгов.

- Я вернусь через седмицу. Если не увижу денег, вы не увидите мальчишку!

Драгомир денег бандитам не принёс, а посему гайдук таки нагрянул через неделю в Лелич и выкрал малыша. Подобрав в тайнике ещё одного мальчика, выкраденного за выкуп в селе Забрдице, Михайло устремился в дубраву.

Бегущий человек, тащивший за руки слабо упиравшихся малышей, привлек внимание Любомира Велимировича, солдата, находившийся на побывке.  Любомир косил на пригорке сено, но услышав раздававшийся в селе крик, солдат всё понял и помчался за гайдуком. На бегу пригрозил бандиту, что подстрелит его, если тот не оставит детей. Но это не остановило гайдука:

- Стреляй, может кого-то и подстрелишь!

Любомир перекрестился и, не мешкая, выстрелил в быстро удаляющегося гайдука. Карабин, по сербской привычке, всегда был под рукой. Пуля оцарапала Михайле ногу, и он, перепугавшись, бросил Бато (так в детстве называли домашние Николу), но с другим мальчиком, всё же, попытался скрыться. Однако Любомир не собирался отпускать гайдука и продолжил погоню. Тогда бандит заколол мальчика и, избавившись от обузы, быстро скрылся в чаще.

Позже, когда солдат вернулся в армию с побывки, гайдук Михайло собрался навестить Велимировичей и продолжить вымогательство. Кроме того, разбойник замыслил отомстить Любомиру за тот страх и позор, который довелось перенести «горному авторитету» во время неудачного похищения.

Несмотря на то, что подельник Михаила категорически отказывался связываться с родичами Любомира, гайдук сунулся к Велимировичам... и был жестоко избит ими.

А вскоре его и обнаружила облава жандармов. Сдаваться Михаил не собирался, потому, дабы не рисковать понапрасну, жандармы подожгли лачугу, в которой тот засел. Так гайдук Михайло Дьжурджевич, гроза уезда, заживо сгорел в заброшенной «колибе».

О маленьком же Бато с тех пор говорили как о «золотом ребёнке», который будет стоить многого, но которому суждено будет натерпеться от разбойников.

Продолжение следует

Примечания:

[1] ходжой на Балканах называют не только правоверных мусульман, совершивших паломничество (хадж) в Мекку, но и православных, поклонившихся христианским святыням Святой Земли

[2] из переводных хочется отметить работы еп. Артемия (Рашко-Призренского), а также профессора Белградского Института Политических исследований Зорана Милошевича. Из наших следует отметить работы Ивана Чароты, Ильи Числова а также иером. Игнатия (Шестакова)