2 февраля 1943 г. уничтожением стратегической группировки немецких войск в междуречье Волги и Дона завершилась Сталинградская битва - величайшая битва Второй мировой войны. По размаху, длительности, напряженности и количеству участвующих в ней сил она не имела равных в мировой истории. Под Сталинградом была окружена 330-тысячная группировка противника, были уничтожены главные силы 4-й танковой и 6-й полевой немецких армий, разгромлены 3-я и 4-я румынские армии, понесла тяжелые потери 8-я итальянская армия. С 10 января по 2 февраля войска Донского фронта взяли в плен 91 тыс. солдат и офицеров, 24 генерала во главе с фельдмаршалом Паулюсом. На поле боя было подобрано и захоронено более 140 тыс. трупов гитлеровских солдат и офицеров. Всего же в ходе Сталинградской битвы враг потерял около 1,5 млн. своих солдат и офицеров, т.е. более четверти всех сил, которыми располагал тогда фашистский блок на советско-германском фронте. Это был такой сокрушительный удар, который до основания потряс всю немецкую военную машину, стратегическая инициатива перешла к советским войскам. Это победа внесла решающий вклад в развитие коренного перелома в войне.
Глубина поражения немецких войск и его последствия во многом определили огромное внимание, которое уделяется Сталинградской битве в военно-исторической литературе ФРГ. За послевоенные годы немецкими историками и мемуаристами написано около 300 работ о битве на Волге.
Отметим, что среди немецких историков нет единого мнения в оценке Сталинградской битвы. Есть среди них авторы принижающие влияние Сталинградского сражения на ход и исход войны, отводящие ему одно из мест, наряду во многом менее значимыми победами англо-американских войск в Африке, на Средиземном море и Тихом океане. Однако многие, если не большинство, дают объективную картину того, что произошло в битве на Волге.
В докладе Х. Гале на семинаре в Западном Берлине по случаю 40-летия Сталинградской битвы прозвучала четко мысль о том, что «решающее значение для Германии имели Сталинградская битва и советско-германский фронт в целом». Генерал Цейтлер, бывший во время Сталинградского сражения начальником генерального штаба сухопутных войск вермахта, выступая на семинаре, заявил: «Ход событий показал, что Сталинградское сражение действительно оказалось поворотным пунктом всей войны». С ним солидаризуется генерал Г.Дёрр, признающий, что «Сталинград стал поворотным пунктом Второй мировой войны. Для Германии битва под Сталинградом была тягчайшим поражением в её истории, для России - её величайшей победой». А бывший офицер 6-й немецкой армии И. Видер писал о катастрофе вермахта на Волге, что она «была своего рода генеральной репетицией полного политического, и «идеологического, и морального крушения нацизма».[1]
Этой точки зрения придерживаются и другие немецкие историки М. Фройд, например, указывает, что «Сталинград превратился в нечто худшее, чем Верден, в такую катастрофу, от которой рейх уже не оправился».[2]
М. Функе пишет о том, что «Гитлер уже 12 декабря 1942 г. признал возможным поражение войны на востоке. Возместить людские и материальные потери в Сталинградском «котле» заявил Гитлер, было бы невозможно».[3] Данную Гитлером оценку сложившейся ситуации подтверждают и другие источники. Так, по словам одного из очевидцев, «Гитлер - хотя он так и не решился признаться себе в этом - в тот момент понял, что проиграл войну».[4]
Авторы книги «Мировая война 1939-1945. Взгляд побежденных» утверждают, что «Германия не просто проиграла битву и потеряла испытанную в боях армию, она потеряла ту славу, которую она приобрела в начале войны и которая уже начала меркнуть под Москвой ... Это была потеря, которая в самом скором времени должна была исключительно повлиять на весь ход войны...»
Крупное поражение и огромные потери немецких войск ухудшили военно-политическое положение Германии, поставило её перед глубочайшим кризисом. В середине февраля 1943 г. немецкий дипломат Хассель отмечал в своем дневнике: «Последние несколько недель характеризуются самым серьезным кризисом, какого мы еще не испытывали в войне. Этот кризис, к сожалению, поразил ... всю Германию. Он символизируется одним словом - Сталинград». Появились явные признаки недоверия к правящей верхушке нацистской партии и германского государства. Геббельс в своем дневнике 6 марта 1943 г. сделал запись: «Геринг ясно представляет, что события на Восточном фронте в минувшую зиму серьезно подорвали доверие к нам. Генералы делают всё возможное, чтобы обвинить в этих событиях фюрера. Они берут реванш за прошлогоднюю зиму, когда фюрер пожелал взвалить вину на них».
Не случайно то, что мнение немецкие историки не разделяют концепцию «поворотных пунктов».[5]
Немецкие историки и мемуаристы отмечают, что на Волге не только были разгромлены лучшие соединения вермахта, но и сломлен моральный дух солдат и офицеров. Победа советских войск психологически потрясла немецкий народ. «Поражение под Сталинградом,- признавал впоследствии генерал Вестфаль, - повергло в ужас, как немецкий народ, так и его армию. Никогда прежде за всю историю Германии не было столь страшной гибели такого количества войск»[6]. Сталинград стал катастрофой для немецкой нации, считавшей себя расой господ. Согласно одному из сообщений службы безопасности СС, «трагическое положение 6-й армии ... до глубины души потрясло весь народ». Кроме того, оно резко изменило оценку населения общего положения на фронте. «В обществе, - подчеркивается в другом донесении от 17 февраля 1943 г. - господствует убеждение, что Сталинград стал переломным моментом в войне». И далее следовал вывод о том, что «широкие круги населения пребывают в глубоком пессимизме». «Немцы теперь уже спрашивали не «когда же мы наконец одержим победу?», а «Сколько мы сумеем продержаться, чтобы исход войны оказался более-менее благоприятным для нас?»[7]
Впервые с начала войны жители германских городов и сел вместо бравурных маршей услышали погребальный звон церковных колоколов. Нацистские правители объявили в стране трехдневный траур.
По мнению В. Ветте, «пропаганда в Германии была направлена на то, чтобы не допустить ослабление нацистского режима вследствие поражения под Сталинградом, нейтрализовать шок, вызванный им, убедить немцев в необходимости продолжать войну».[8]
В Германии предпринимаются меры перехода к «тотальной войне», т.е. полной мобилизации людских и материальных ресурсов как самой Германии, так и всех оккупированных её стран. После поражения на берегах Волги взаимоотношения Германии со своими союзниками заметно ухудшилось. Не менее тяжкими, отмечают немецкие историки, психологические последствия произошедший для немцев трагедии под Сталинградом оказались и для союзников с Германией государства. «Наиболее характерный пример представляли собой Финляндия, - пишет Б. Вегнер, - где секретный анализ настроений населения свидетельствовал о резком падении веры в победу».[9]
Примерно так же обстояли дела и в других странах, находившихся в союзе с Германией. Немецкие исследователи Сталинградской битвы пишут о том, что в те дни дипломатические представители Германии гораздо более интенсивно, чем прежде, докладывали об «усилившихся антивоенных настроениях как в частях румынской армии, так и среди гражданского населения»[10], или о «крайне пассивной позиции влиятельных кругов (Венгрии) в отношении продолжения войны и сознания необходимости держаться до конца».[11] Правительства всех союзных Третьему рейху держав, отмечают немецкие авторы, предпринимают попытку заставить Германию пойти на уступки и заключить мир или, видя тщетность своих усилий, отказаться от проводившейся ею политики.[12] Разгром румынской и итальянской армий на советско-германском фронте во многом предрешал их последующий выход их войны.
Как видим в целом в исторической литературе ФРГ значение Сталинградской битвы, её влияние на ход войны исследовано довольно объективно. В последние годы, немецкие историки, как правило совершенно обоснованно полагают, что победа советских войск под Сталинградом означала не только коренной перелом в войне на Востоке, но и оказала определяющее влияние на весь ход Второй мировой войны.
Михаил Иванович Фролов, ветеран Великой Отечественной войны, доктор исторических наук, вице-президент Академии военно-исторических наук, профессор
[1] Видер И. Катастрофа на Волге. Пер. с нем.- М.,1965. С.25
[2] Freund M. Deutsche Useschichte.-Usűtersloh,1973.S.1401
[3] Вторая мировая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований. Пер. с нем. М.,1997. С.522
[4] См.: Боффа Дзузеппе. История Советского Союза: в 2-х т. Т.2.- М.,1994. С.84.
[5] Цит. по: Правда и ложь о Второй мировой войне.- М.,1988. С.147
[6] Роковые решения. Пер. с нем. М.,1957. С.26
[7] См.: Вторая мировая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований. Пер. с нем. 1997. С.522
[8] Stalingrad: Myphos und Wirkliehtkeit einer Schlacht.S44
[9] См.: Вторая мировая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований. Пер. с нем. 1997. С.522
[10] Jurgen Forster.Risse in Bundnis 1942/43 Freiburg.1975. S.138
[11] См.: Вторая мировая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований. Пер. с нем. 1997. С.522
[12] См.: Вторая мировая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований. Пер. с нем. 1997. С.522
