25 октября Комиссия Общественной палаты Российской Федерации по культуре и сохранению историко-культурного наследия провела Общественные слушания на тему «Роль литературы в формировании нравственного общества и сильного государства». Одним из докладчиков был учитель литературы из Лысковского района Нижегородской области Николай Алексеевич Лобастов. Ниже приводится его выступление на слушаниях.
Благодарю за возможность высказаться в столь уважаемом собрании.
Мой стаж - 30 лет, катастрофическое падение читаемости происходило на моих глазах.
На нашем уровне этот обвал остановить невозможно. Преподаватели просто приспособились: или ограничиваются учебником, или сами кратко пересказывают тексты, или демонстрируют видео с экранизациями.
Проблема это общая, государственная. Поэтому хотелось бы сказать о философии вопроса.
Ее нам объяснил М. А. Булгаков. В повести «Собачье сердце» профессор Преображенский отвечает на этот наш вопрос так: «За 15 лет не было ни одного случая - подчеркиваю - ни одного, чтобы из нашего парадного пропала бы хоть одна пара калош. В марте 17-го в один день пропали все калоши. И с тех пор калошная стойка прекратила свое существование».
Прекратили читать классику у нас также «в один день». В 1991-м пропала вся «книжная стойка», весь интерес читать.
Причина этого одна, как и в марте 1917-го, - кардинальный пересмотр шкалы ценностей. Если в 17-ом объявили, что все теперь общее, что счастье связано с уничтожением частной собственности и всеобщим равенством, то надо быть нерасторопным, чтобы не забрать калоши в соседнем подъезде, где их много.
Пушкин, Гоголь, Достоевский* художника Юрия Селиверстова" title="Офорт *Пушкин, Гоголь, Достоевский* художника Юрия Селиверстова" width="392" height="300" align="right" />А когда в 91-ом объявили, что
разрешено все, что не запрещено юридическим законом, что такая свобода и есть,
оказывается, главное условие для счастья, то надо быть неразумным, чтобы после
этого читать классику. Почему? Потому что классика сразу вступила в явное и
глубокое противоречие с новым представлением о счастье.
Взять финальную сцену повести Пушкина «Дубровский». Герои молоды, любят друг друга, обеспечены и свободны. Можно поехать, например, в Париж и стать счастливыми, ведь для этого есть все возможности. Но героиня отвергает их.
Читать о подобном добровольном отказе от свободы ради высшего принципа сегодня, когда высший принцип уже «отменен», - кто же будет?
Речь идет не о нас с вами: мы читаем. Речь идет о молодежи. А они доверяют современной пропаганде в средствах массовой информации, воспринимая СМИ как нравственный законодатель. А там, несмотря на запрет по Конституции, активно проповедуется идеология - идеология гедонизма, что счастье зависит от успешности, богатства, красоты тела, в общем, «конкурентноспособности на рынке человеческого капитала».
Я смотрю в глаза ученикам и вижу, что они свято верят: счастье - в получении удовольствий. Наши рассказы о смирении Татьяны Лариной и о целомудрии Наташи Ростовой разбиваются о камень твердой веры в то, что вещают с экранов. Как замечательно сказал один осужденный, послушав меня пять минут: «Вы что, серьезно хотите конкурировать с телевизором?!» Я вынужден был согласиться, что бодаться теленку с дубом действительно нелегко.
Но новую идеологию несут не только СМИ.
В образовании объявлен главный принцип - успешность. Позвольте мне как учителю литературы напомнить, что все положительные герои классики - люди неуспешные. Ни Татьяна Ларина, ни Маша Миронова, оставшаяся сиротой, ни тем более пошедшая на панель Соня Мармеладова.
Они неуспешные - но счастливые!
Такие же герои, как Онегин, Печорин, Базаров, Чичиков, став успешными, принесли окружающим лишь страдания и смерть. Они ратовали за свободу самовыражения. Самовыразились, - но счастливыми не стали.
Вот и читай после этого таких «неправильных» классиков!
Получается, перед нами только два пути: или классику поменять, привести ее в соответствие с «общечеловеческими ценностями», с Европейской хартией, с решениями Совета Европы и т.д. На Западе, кстати, уже пересматривают, например, «Хижину дяди Тома» на предмет несоответствия принципам толерантности. Или другие классические книги - на предмет гомофобии.
Или же придется привести нашу жизнь в соответствие с миропониманием нашего народа и лучших его представителей. Правда, при этом пойти наперекор «общечеловеческим ценностям» толерантности и прав человека. Сказать твердое нет ювенальной юстиции, феменизму, гендерным нормам и т.п. Трудный выбор. Но я думаю, не труднее, чем был у наших предков на полях боевой славы.
Кстати, классика всегда была неудобной. Она мешала и коммунистам. Их ошибка - они не выкинули ее с корабля, она их корабль и потопила. То, что мы освободились из плена коммунистических иллюзий, во многом благодаря нашей классике. Когда в первые годы советской власти вновь вернули в программу классику, эмигранты воскликнули: «Ура! Спасена Россия! Несколько страниц Пушкина и Достоевского смогут противостоять всей мощи коммунистической пропаганды в СССР».
Итак, проблема читаемости - это лишь часть общей проблемы нашего общества. И решить ее невозможно без решения главной проблемы - мировоззренческого выбора пути России.
Надо честно признаться: в рамках либерального представления о счастье эта проблема не решается!
Рискну сказать, падение интереса к чтению - это хорошо. В том смысле, что это тот самый гром, который заставляет русского мужика... что-то предпринять. Это один из показателей того, что мы свернули с верного пути, оторвались от своего народа, от его традиций, культуры, веры. Собирая материал для своей книги, я с удивлением обнаружил, что позиции современных программ и учебников вступают в явное противоречие:
а) с христианскими ценностями;
б) с позицией народа;
в) с позицией самих авторов.
Первое понятно без комментариев.
Второе узнать тоже несложно: достаточно сравнить народные поговорки с тезисами учебников.
Третье. Возьмем лишь один пример. Во всех учебниках в творчестве Пушкина одна из основных тем - тема дружбы. Но любой первокурсник-педагог или психолог скажет вам, что дружба свята только для молодых, это возрастное; и считать, что Пушкин впал в детство и остался в этих детских штанишках наивной веры, - ложь и лукавство. Послушаем самого поэта:
И свет, и дружбу, и любовь
В их наготе отныне вижу.
Но все прошло, остыла в сердце кровь,
Ужасный опыт ненавижу...
Можно приводить много примеров нашей современной оторванности от классиков. Взять простой пример - ЕГЭ.
Встречаю племянника, он рассказывает, как сдавал изложение... без учителя. Как без учителя? Он отвечает: диктовал компьютер. Я по наивности не понял - почему? Да потому, разъясняет он мне, «непродвинутому», что учитель может голосом помочь своим, а компьютер - бесстрастный.
И мне стало стыдно. Достоевский в блуднице и убийце умудрился найти человека, а мы в учителях нашли потенциальных преступников!
Как видим, пропасть между классикой и нашей жизнью растет.
Причина, думаю, лежит на поверхности: мы идем в разные стороны. Достоевский пошел в сторону веры народа, в сторону евангельских истин, а мы сегодня - в противоположную сторону, отсюда такие ляпсусы общероссийского масштаба.
И последнее, о чем хотелось бы сказать, это вопрос авторитетов.
Новый год, все сидят за столом и смотрят телевизор. Время подводить итоги, еще один год прожила наша страна и наш народ. Я все реже смотрел телевизор, но тут пришлось... Помню, в тот год наши ребята поднимали со дна моря «Курс», строители восстанавливали сметенный половодьем в Сибири город, еще не зажили раны Чечни... Но на экране этого нет, а есть, как бы помягче выразиться, клоуны. Я представил себе наших ребят-героев, сидящих также у экрана со своими детьми. Они, наверняка, спрашивают своих отцов: «Папа, почему вас нет на экране, почему там эти «дяди-тети»? Вас предали?» И как после этого дети героев будут служить государству?
Так и в литературе, один в один. Учебники строятся на мнении тех, кого сами писатели близко бы к своим книгам не подпустили. Но ведь есть же истинные герои - герои мысли - Киреевские, Хомяков, Аксаковы, Розанов, Бердяев, Флоренский, Булгаков, Соловьев, Франк, Фудель и т.п., которых учебники упорно игнорируют. Белинского, который и немецкого языка-то не знал, над неграмотностью которого смеялся еще Пушкин, цитируют все и много. Достоевский писал о нем: Белинский - «смрадная букашка», способная ругать «Христа по-матерну», бить «по щекам свою мать (Россию)». Для нас он - высший авторитет. А истинных героев мысли, которые напрягались, служили Отчизне и народу, пытались понять наших великих писателей, добрались до самых глубин понимания их творчества, - ученики в школе не знают совершенно! Разве это не предательство?!
Не молодежь перестала читать, это мы с вами отобрали у них лучшие книги, отобрали счастье.
Падение читаемости - это сигнал, что мы уклонились. Классика и создана, чтобы быть неким камертоном для будущих поколений в их метаниях. И надо найти в себе мужество признаться в этом и сообща потихоньку возвращаться к истокам, к почве, к классике, к вере своего народа, давшего миру великую литературу. Привести в соответствие нашу жизнь с мировосприятием Пушкина, Гоголя, Достоевского...
И тогда, я уверен, мы еще станем свидетелями настоящего всплеска интереса к великой русской литературе! Люди будут жаждать нового прочтения вечных классиков.
Одна из таких первых, робких попыток - моя книга «Путь Домой» (или в переиздании «О русской литературе. Записки сельского учителя»). Хочется пожелать всем нам мужества повернуть наш тяжелый российский корабль на прежний курс, по которому он шел тысячелетие.
Николай Алексеевич Лобастов, преподаватель литературы Лысковского района Нижегородской области
