Часть 1. Миссия Германа Нойбахера на Балканах
Часть 2. К вопросу о возможности тактического союза нацистов с коммунистами в марте 1943
Операция «Шварц». Битва на Сутьеске
В начале апреля 1943 года партизаны стояли на берегах реки Дрины, готовясь вступить в безопасные, по их мнению, места Черногорию и Санджак. Отступление через Неретву, превозносящееся в качестве триумф гения Тито, стало возможным во многом именно благодаря шестинедельному перемирию с немцами.
Партизаны одержали военную победу над четниками в Восточной Герцеговине и теперь верили, что их враг №1 сломлен.
Политическому падению - в глазах англичан - способствовал донос, сфабрикованный британским полковником Бэйли. В конце февраля, во время застолья, приуроченного к крестинам, Дража Михайлович произнес тост, в котором высказался весьма ядовито в адрес союзников, посетовав, что «от итальянцев куда больше пользы, чем от англичан». Кроме того, он подчеркнул, что главными врагами четников являются усташи и партизаны Тито, а вовсе не немцы.
В свою очередь Тито, окрыленный победой над четниками и несколько успокоенный словом немецкого офицера, похоже, притупил бдительность.
6 мая 1943 Командующий немецкими войсками в Хорватии генерал Рудольф Лютерс (Rudolf Lüters) отдал приказ о подготовке операции по уничтожению НОАJ «Шварц» (Fall Schwarz), которая в югославской историографии вошла под названием «Битвы на Сутьеске».
Партизанская армия, насчитывавшая на май 1943 года 22.148 бойцов, были окружены 127-тысячной группировкой немецких, итальянских, болгарских и хорватских войск. В антипартизанской операции также было задействовано 300 самолетов Люфтваффе.
В первой фазе операции немцы планировали разбить и разоружить четников, дабы исключить вероятность сотрудничества их с НОАJ, и отправить большую часть в концлагеря, сохранив только небольшое количество солдат. Поскольку операция должна была совершаться в итальянской зоне оккупации, подготовка к ней велась в строгой тайне от итальянцев, которые, к неудовольствию Гитлера и Павелича, сотрудничали с четниками.
Во второй фазе они планировали окружения партизан в долине рек Тары и Пивы и последующее их уничтожение. Уничтожение армии Тито должно было парализовать мирное население оккупированной Югославии и отбить всякую надежду на возможность сопротивления немцам.
Сам генерал Лер говорил об этой операции: «Я должен установить
мир и покой, хотя бы это были мир и покой кладбища».
К середине мая немцы - без согласия на то итальянцев - сумели разоружить в общей сложности около 6 тысяч четников, больше половины которых была отправлена в концлагеря.
15 мая силы Оси приступили ко второй фазе операции «Шварц».
За несколько дней до этого - согласно югославской традиции осмысления - Тито начал испытывать смутное беспокойство и сомнения в прочности тактического союза с немцами. И когда прибыло первое донесение, сообщавшее о начале немецкого наступления, Тито, размахивая листком с донесением, обрушился на Джиласа и Ранковича:
«Немцы лгут! Мы никогда прежде не были в большей опасности! Нам придется возвращаться обратно в Западную Боснию!»
«Вот и все наши переговоры», - с горечью посетовал Джилас.
Последовавшая вслед за этим Битва на Сутьеске - длившаяся в общей сложности более месяца - стала поворотным пунктом Гражданской войны в Югославии.
Несмотря на то, что силы Оси нанесли сильный удар по партизанам, в целом операция считается провальной - партизаны, несмотря на потерю трети своей армии, из окружения прорвались, и моральная победа была на стороне Тито.
Партизанская армия доказала свою жизнеспособность и высокие боевые и моральные качества. Потери гитлеровцев составили 2.768 солдат, потери усташей - 411 бойцов. Данные о потерях итальянцев и болгар отсутствуют.
Партизаны потеряли 7.543 человека убитыми и погибшими от тифа. Однако, они сумели быстро восполнить ряды своей армии, ибо на Тито стали смотреть как на легенду. Впоследствии прорыв в долине Сутьески стал неотъемлемой частью партизанской мифологии, той самой культуры, которая была положена в основание новой югославской идеи.
Англичане в штабе Тито. Охлаждение по отношению к Москве
В ночь с 27 на 28 мая в штаб к Тито прибыли члены британской миссии. Это говорило о многом. Миссию возглавлял возглавляли капитан Билл Стюарт, погибший во время авианалёта уже буквально через несколько дней, 9 июня. От взрыва той же авиабомбы был тяжело ранен в руку и Тито, спасенный, согласно популярной легенде, своей овчаркой по кличке Люкс.
В это время находившийся в штабе четников Уильям Бэйли известил свою команду в Каире, что Дража Михайлович сбежал из Черногории, а немцы разоружают четников.
«20 июня 1943 г. командующий немецкими войсками в Хорватии генерал Лютерс докладывал, что силы, которыми командует Тито, отлично организованы, имеют искусное руководство, чрезвычайно подвижны, активны в обороне и обладают высоким боевым духом, вызывающим изумление.
Командующий немецкими войсками на Юго-Востоке (Heeresgruppe E) генерал-полковник Люфтваффе Александр Лёр (Alexander Löhr), отправлявший дважды в день свои донесения Верховному Командованию Вермахта, 27 июня доложил, что опыт последних месяцев свидетельствует о невозможности стабилизации положения в НДХ при помощи тех сил, которые имеются у него в распоряжении». [26]
3 июля, за неделю до высадки англо-американцев в Сицилии, штаб Тито получил приветственное послание от главнокомандующего британским войсками на Среднем Востоке генерала Г.М.Вильсона (Henry Maitland Wilson, 1st Baron Wilson), который вскоре в чине фельдмаршала возглавит командование союзными войсками на Средиземноморском ТВД. Вильсон отметил, что героизм бойцов НОАЮ вдохновляет солдат союзных армий перед высадкой на Европейском континенте.
Симметрично этому изменилось отношение к союзникам и у Тито.
Советский Союз, близкий классово, был далеко, а капиталисты - вот они. Советской миссии всё нет и нет, а британцы прибывают регулярно. Кроме того, Черчилль более не покушается выкрутить руки Тито, заставив его подчиняться Драже Михайловичу. Зато Сталин из своего «прекрасного далека» не оставляет попыток контролировать каждый шаг партизанского вождя.
И если британцы прибыли к партизанам Тито именно тогда, когда партизаны находились на краю гибели, (а надежд на обеспеченный закулисными переговорами нейтралитет с немцами более не оставалось), то советская военная миссия пожаловала лишь десять месяцев спустя, в феврале 1944 года.
Милован Джилас писал об этом так:
«Москва не поняла и особого характера борьбы в Югославии. Хотя борьбой югославов были воодушевлены не только солдаты, сражавшиеся за сохранение русской национальной самобытности от германского нацистского нашествия, но и официальные советские круги, все же эти последние недооценивали ее, так как сравнивали со своим партизанским движением и его методами ведения борьбы. Партизаны в Советском Союзе были вспомогательной, второстепенной силой Красной Армии и не стали регулярной армией. Исходя из собственного опыта, советская верхушка не могла понять, что югославские партизаны могут превратиться в регулярную армию и государственную власть, а тем самым обрести собственный характер и интересы, отличающиеся от советских, - начать самостоятельное существование». [27]
Американцы в штабе четников
В сентябре 1943, примерно в то же самое время, когда Черчилль прислал в штаб Тито легендарного авантюриста Фицроя Маклина, (именно Fitzroy Maclean стал впоследствии одним из прототипов хрестоматийного «Агента 007»), в штаб Дражи прибыла миссия во главе с бригадным генералом Чарльзом Армстронгом (Brigadier Charles Armstrong). В составе новой миссии присутствовал также американский полковник разведки OSS (Office of Strategic Services) Альберт Сейц (Lt. Col. Albert B. Seitz) в качестве наблюдателя.
В штабе Дражи Сайц встретился с капитаном Вальтером Мансфилдом (Walter R. Mansfield), который прибыл еще 18 августа. Помимо этих двух наблюдателей, присланных в штаб четников, американская разведка делегировала двух своих людей в штаб партизан. Таким образом, англо-американцы сформировали специальную инспекционную комиссию, которая должна была проверить информацию о ситуации в Югославии. До 6 ноября 1943 года комиссия находилась при штабе Дражи, а с 6 ноября по 19 декабря - совершила рейд по территории, ограниченной реками Савой, Дриной, Великой Моравой и горами Санджака.
Специально к моменту прибытия инспекторов четники устраивали боевые операции, призванные развеять представление о равногорцах как о союзниках Недича. Отряды четников на глазах у инспекторов вероломно нападали на своих вчерашних союзников - добровольцев-льотичевцев, которых находчивые четники преподносили американцам в качестве «сербского аналога усташей».
Наиболее эффектно выглядели нападения из засады. О передвижении льотчевских отрядов четники получали информацию непосредственно от своих людей, находившихся в рядах недичевской Сербской Державной стражи.
Так была продемонстрирована «борьба равногорцев с прислужниками оккупантов». Возможно, Дража Михайлович надеялся на то, что жизни нескольких сотен сербских патриотов-националистов, погибших в этих показных акциях, будут той ценой, которая вернет четникам пошатнувшуюся в глазах Лондона и Москвы репутацию, но эта кровавая и, мягко говоря, неблагородная суета была тщетной.
Развязка была - как это часто случается на Балканах - поистине в духе древних патериков.
Полковник Сейц и капитан Мансфилд, убедившись воочию, что четники сражаются с «квислингами», намеревались уже покинуть Югославию и рапортовать кому следует, но 19 декабря, на Николу Зимнего, внезапно прибыл капитан Джон Вэд, сообщивший о решении, принятом в Тегеране: члены военных миссий должны были покинуть территории, находящиеся под контролем четников и перейти на территории, контролируемые партизанами Тито.
В своем докладе, представленном руководству, американские разведчики попытались было опровергнуть мнение Лондона и Москвы о бездействии и даже коллаборационизме четников. Это возымело действие на Рузвельта, который распорядился изучить вопрос о конкретных способах организации военной помощи Михаиловичу. В штаб четников прибыл полковник МакДауэлл (Robert H. McDowell), в обязанности которого входил анализ положения вещей, сложившихся после прекращения помощи от Черчилля.
Решения об отзыве английских миссий из штабов четников было ускорено во многом благодаря донесениям британской разведки, в которых, в числе прочего, значилось следующее:
«...Области, контролируемые четниками, представляют собою нечто, совсем иное, нежели освобожденные партизанами края. Речь идёт не о территориях, освобождённых от оккупанта, но о пространстве сферы влияния, выделенной четникам властью Милана Недича...
Основные цели Михаиловича, прежде всего, состоят в том, чтобы ликвидировать своих внутренних конкурентов. Причем, средства ликвидации не выбираются...» [28]
Неуспех миссии Нойбахера
Несмотря
на то, что Черчилль прекратил всякую помощь четникам и отозвал из их штабов
своих людей, Михайлович не собирался смиряться с отстранением от должности
главы Югославского Войска в Отечестве (JВуO).
И хотя Лондон недвусмысленно заявил о его смещении, оставались еще американцы. Именно на американцев теперь надеялся вождь четников. Надежда строилась на убеждении в том, что англо-американские противоречия носят принципиальный характер.
Эта очередная иллюзия легендарного Дражи сделала задумку Нойбахера неосуществимой. Впрочем, план Нойбахера остался бы неосуществимым и по другой причине.
Гитлер отказался рассматривать этот план, поскольку, несмотря на очевидную эволюцию концепции «Нового европейского порядка Рейха», по отношению к сербам фюрер испытывал резко негативное отношение. Отчасти это было проявлением предубеждения, свойственного австрийцам, в глазах которых Сербия была воплощением интриг, коварства, заговоров и бунтов.
В декабре 1943 года в «Волчьем логове», ставке Гитлера, состоялся разговор, в ходе которого фюрер озвучил свой окончательный вердикт по сербскому вопросу:
«Мы никогда не можем допустить, что на Балканах один народ станет чрезмерно силен, народ, который имеет ощущение политической миссии и исторической роли. Сербы - именно такой народ. Они доказали, что имеют большой потенциал в деле государственного созидания, а их амбиции простираются до Эгейского моря. Я сильно сомневаюсь в том, что их стоит еще и поддерживать». [29]
Между тем, Тито всерьёз опасался того, что немцы по настоящему сделают ставку именно на сербов.
Еще в декабре 1941 - вскоре после разгрома партизанской Республики Ужице - Иосиф Броз писал следующее:
«По непроверенным сведениям, впрочем, весьма правдоподобным, оккупанты собираются отдать Недичу Санджак, Боснию, Срем и Банат. Очевидно, что таким образом будет сформирован реакционный великосербский центр, который сможет сыграть руководящую контрреволюционную роль - вне зависимости от судьбы немецких и итальянских оккупантов. Этот реакционный центр опасен для всех народов Югославии. В нем, несомненно, сформируется завтрашний главный неприятель освободительной борьбы народа Югославии, а сейчас - главная опора оккупантов. Таким образом, нет никаких сомнений в том, что главной политической задачей нашей партии в Сербии является решительная борьба против этого центра». [30]
Не правда ли, какая знакомая лексика: у нас товарищи бытоулучшатели громили великорусский шовинизм, на Балканах - главным врагом для вождя народно-освободительного движения обозначается вовсе не оккупант, но «великосербская реакция». Как часто мы слышим о том, что «для четников врагом №1 были вовсе не немцы, а коммунисты», но почему же не вспомнить о том, что и Тито открыто заявлял о том же самом?! При этом впервые заявил об этом значительно раньше Михаиловича!
Ещё раз и ещё раз хочется напомнить о том, что гражданская война в Югославии 1941-1945 годов - это наглядное претворение в жизнь формулы, отчеканенной тов. Ульяновым (Лениным) в Циммервальде: «превратим войну империалистическую в войну гражданскую!» Иосиф Броз раздувал этот костер, ибо чем свирепее становились оккупанты, тем двусмысленнее становилась позиция тех, кто отстаивал национальную и традиционную православную Сербию. Чем свирепее становились оккупанты, тем скорее пополнялись ряды партизанского войска. И эти сербские юноши и мужчины, горевшие жаждой мщения, были для Броза не более чем топливом революционного пожара.
А вот следующий фрагмент из того же послания:
«Необходимо остро выступить против резни мусульман и хорватов со стороны великосербских элементов...» [31]
Это написано, напомню, как раз в разгар усташеской резни.
Придя к власти, Броз сделает всё возможное для того, чтобы сербы были превращены в гонимое меньшинство во всех мини-государствах, из которых он «с маленькой помощью своих друзей» смастерил Югославскую Федерацию.
«Плохие» и «хорошие»
Что касается друзей, то этот вопрос не менее важен, чем определение врагов. Главным врагом югославского коммунистического движения, как неоднократно говорилось, были «великосербские реакционеры». В качестве друзей чаще всего упоминается Советский Союз. Так в среде сербских национал-демократов весьма устойчив миф о том, что победа югославского коммунизма была обеспечена танками Т-34. Дескать, «именно Красная Армия помогла хорвату Тито победить серба Михайловича в гражданской войне».
К такому упрощенному выводу сербские национал-демократы приходят исходя из того, что, во-первых, до 1944 года никаких коммунистических отрядов Тито в Сербии не было и в помине - край контролировался льотичевцами и четниками.
Однако, из того, что красных партизан не было в восточных краях бывшей Югославии, вовсе не следует того, что никаких партизан - как реальной силы - не существовало вовсе. Босния была настоящим партизанским краем, а Иосиф Броз после Сутьески стал настоящей легендой, и легенда отнюдь эта не была высосана из пальца. Партизанский вождь был отважным бойцом, не щадившим ни чужих, ни своих, ни себя самого.
Во-вторых, ортодоксальные антикоммунисты позиционируют Тито в качестве «человека Кремля» по факту принадлежности к Компартии. Между тем, Владимир Дедиер в уже цитированной выше книге упоминал о том, что пропаганда против Тито, адресованная сербскому крестьянству, настроенному традиционно русофильски, делала акцент на то, что «Иосиф Броз является троцкистом, следовательно, выступает против Сталина и против России». Дедиер, комментируя подобного рода аргументацию, сетует на то, что до такого «вряд ли могли бы додуматься сельские попы».
Действительно, Москва долгое время делала ставку именно на Михаиловича, но дело сейчас не в этом.
Разговор о «красно-белом» восприятии гражданских войн мы начали с того, что каждому из нас хочется хоть какой-то ясности. Кто плохой, а кто хороший? Кто за русских, а кто - нет? Как разобраться с этими вопросами применительно к силам, действовавшим на сербском этническом просторе с 1941 по 1945 год?
Можно поступить так, как поступил один из наших форумчан - записать в плохие всех тех, кому помогали другие плохие. Например, Испания. Раз франкистам помогал - в числе прочих - Гитлер, значит, они плохие. Раз франкисты плохие, значит, согласно этой логике, республиканцы получаются хорошими. Нет, конечно, тот, кому за сорок, может согласиться с этим - ибо образ республиканцев в нашем сознании сформирован «стариной Хэмом», да и произведения советской культуры - начиная от «Офицеров» и оканчивая «Зеркалом» - в целом формировали образы, которые встраивались именно в такой «тоннель восприятия».
Потом, правда, появилась другая информация, показывающая «антифашистов» во всей их красе. Узнали кое-что об откровенном богоборчестве «республиканцев», уничтожавших «предметы христианского культа» и не только предметы.
Однако - в угоду чисто идеологическим построениям - франкисты, боровшиеся против безбожников-республиканцев, все-таки, получились «плохими». К такому выводу пришли некоторые искренние русские патриоты исходя из того факта, что испанские добровольцы сражались против Красно Армии плечом к плечу с гитлеровцами.
По этой логике выходит так, что франкисты были «плохими», поскольку помогали войскам оккультно-нацистского Рейха бороться против армии, которая - в глазах испанцев - была тем инструментом, при помощи которого масоны стремились распространить своё влияние на весь мир.
Враги врагов нашего государства - республиканцы - получаются в рамках такой логики уже «хорошими». И это несмотря на то, что часть республиканцев были неприкрытыми врагами нашего Господа.
В Югославии ситуация была еще более запутанной.
И Тито, и Дража были «за нас, русских».
Но как у Тито, так и у Дражи «рыльце было в пушку»: ибо как четники, так и партизаны не гнушались контактами с оккупантами. Немудрено, поскольку как для одних, так и для других главным неприятелем были вовсе не немцы с итальянцами, а сила, противоборствующая в гражданской войне.
Немцы пытались использовать как одних, так и других в качестве инструментов проведения своей политики, однако, эти попытки не увенчались успехом: «миссия генерала Нойбахера» потерпела крах.
Так кто же был «плохим», а кто «хорошим» в той войне, чьи отзвуки не утихли до сих пор?
Дража Михаилович был воплощение «первой» межвоенной Югославии, бесславно погибшей вследствие неспособности решить межнациональные противоречия. Тито был воплощением «второй» послевоенной Югославии, родившейся в результате братоубийственной войны и своей гибелью спровоцировавшая новое братоубийство.
Несмотря
на то, что в рядах партизанской армии Тито НОАJ было немало
отважных героев, самозабвенно сражающихся с оккупантами, все-таки, это была
революционная армия. Армия, которая боролась за построение общества, в котором
сербское православное сознание почиталось в качестве «опасной для революции великосербской
реакции».
Несмотря на то, что в рядах четников сражались преимущественно сербские православные патриоты, всё-таки, равногорцы JВУО были воплощением насквозь промасоненной Югославии. Той самой, рожденной в Версале в качестве инструмента решения локальных геополитических задач. Той самой, для которой сербское православное сознание почиталось в качестве одного из символов «доброй старой Сербии», не более того. Символом, а то и пережитком.
Впрочем, дело даже не в традициях и не в различиях методов осуществления прогресса. Хрестоматийная истина, так хорошо знакомая сербам со времен святого князя Лазаря гласит: «Важно не то, кого ты готов убить, важно то, во имя чего ты готов погибнуть сам».
В отличие от красных партизан Тито, четники Дражи, безусловно, болели за сербский народ, но гибель их ничего не давала сербскому народу, но нужна была, в первую очередь, Лондону. Ибо британцы получили возможность позиционировать Югославское Сопротивление в качестве одного из проявлений «второго фронта».
И если поначалу англичане с пониманием относились к вынужденному бездействию четников, понимая, что гитлеровцы будут способны обрушить на беззащитное сербское население месть совершенно несопоставимую с тем уроном, который предположительно может нанести военной машине Третьего Рейха повстанцы, то после того, как коммунисты подняли восстание, а четники в силу ряда причин присоединились к этому восстанию, восприятие этой вынужденной бездеятельности изменилось в корне.
Восстание было подавлено, на сербов обрушились карательные акции, Дража растерялся и свернул боевую активность... А вот Тито, в отличие от командира четников, четко знал, чего хотел и готов был идти до конца.
Пока Михаилович не был смертельным врагом, можно было пользоваться им в качестве союзника;
Забрезжила угроза высадки англо-американцев, которые покончили бы с войной империалистической, а, значит, погасили бы и огонь войны гражданской, - Тито готов был на закулисные переговоры с немцами;
Сталин прикрикнул на человека, посмевшего пойти на перекор, Тито без особых колебаний принял сторону британцев.
Иосиф Броз знал, чего хотел, и окружающих воспринимал в качестве тех, кто помогал ему убивать своих врагов.
В этом была его сила.
Но вряд ли этой силой стоит восхищаться.
П.С.
С тем, что победа партизанского вождя Иосифа Броза Тито принесла сербскому народу бесчисленные скорби, теперь уже не спорят даже левопатриотично ориентированные сербы.
П.П.С.
А в войне той была еще и третья сторона. Был сербский народ, оказавшийся между молотом революционеров «Новой Югославии» и наковальней гитлеровской «Новой Европы». И был еще генерал Милан Недич, пытавшийся в меру своей немощи спасать сербский народ. Спасавший и, в конце концов, положивший душу свою за други своя.
Иллюстрации:
Штандарт Тито,
Карта хода операции "Шварц" (Битвы на Сутьеске);
Герман Нойбахер;
ЦК КПЮ.
Примечания:
[26] Владо Стругар. Югославия в огне войны 1941-1945. М., Наука, 1985. С. 156. Перевод: Vlado Strugar. Jugoslavija 1941-1945. Beograd: Vojno Izdavački Zavod, 1969.
[27] Милован Джилас. Лицо тоталитаризма. Беседы со Сталиным. М., 1992. http://krotov.info/lib_sec/05_d/zhil/as_04.htm
[28] Боривоје Карапанџић. Грађански рат у Србије 1941-1945. - Београд, Нова Искра, 1993. С. 262.
[29] Herman Nojbaher. Specijalni zadatak Balkan... S. 155
[30] Vladimir Dedijer. «Josip Broz Tito. Prilozi za biografiju». Beograd: Kultura, 1953. S. 315
[31] Vladimir Dedijer. «Josip Broz Tito. Prilozi za biografiju»... S. 317
1. Триумф Тито