«Патриот самого доблестного закала...»

Александр Илларионович Васильчиков принадлежал к старинному и знатному дворянскому роду[1]. Родился он в С.-Петербурге 27-го октября[2] 1818 года в семье храброго участника войн с Наполеоном, генерал-лейтенанта, командира Отдельного гвардейского корпуса Иллариона Васильевича Васильчикова (1775-1847) и его второй супруги Татьяны Васильевны, рожденной Пашковой (1793-1875). Первая жена Иллариона Васильевича - Вера Петровна (рожденная Протасова) скончалась в 1814 году, от второго брака первенец Григорий умер до рождения Александра. Так что он стал старшим сыном в увеличивающемся семействе (всего у отца во втором браке воспитывалось семеро детей).

В 1821 году И.В. Васильчиков был назначен членом Государственного совета, в 1823-м - стал генералом от кавалерии. Ему принадлежала видная роль при подавлении восстания декабристов на Сенатской площади. Он был одним из тех, кто убедил Императора Николая I принять решительные меры, ибо был последовательным противником западных тайных обществ, пропаганда которых «продолжалась безостановочно в гвардейских полках во все время до 14 декабря 1825 г.»[3]. И.В. Васильчиков (с 1831 года - граф) был одним из самых приближенных к императору Николаю I и пользовался его особым доверием. Как вспоминал барон М.А. Корф: «Князь Васильчиков был единственный человек в России, который во всякое время и по всем делам имел свободный доступ и свободное слово к своему монарху... Император Николай не только любил его, но и чтил, как никого другого».

Александр Васильчиков имел природный ум, острую память, в то же время он был и впечатлительным ребенком. Этикетная строгость в семье уже в отроческом возрасте обнаружила в нём «поведение», обращавшее на себя внимание. По мере взросления было замечено и непохвальное (с точки зрения замкнутой сановной среды) «свободомыслие». Осенью 1835 года Александр поступил на юридический факультет С.-Петербургского университета. Тогда это было еще нечастым явлением в аристократических семьях, чьи дети обычно воспитывались в своих сословных учебных заведениях[4].

Но со вступлением в 1832 году в Министерство народного просвещения графа С. С. Уварова, сначала в качестве товарища министра, а затем и министра, возросло значение университетов и университетского образования. Университетский устав 1835 года ставил задачу «сблизить наши университеты с коренными и спасительными началами русского управления».

Новый устав повлиял и на изменение студенческого быта. Были сделаны распоряжения «к устранению недостатков наружного образования» (например о стрижке волос по определенной форме, «о заведении вечеров в общих залах, с участием лучшего общества» и т. п.) От студентов требовалось соблюдение строгого порядка в ношении форменной одежды, их лишали возможности держать экзамены в случае пропуска значительного числа лекций без особо уважительных причин, запрещали заграничные отлучки, разве только с особого разрешения министра народного просвещения и т.д.

Оживилась научная и преподавательская деятельность С.-Петербургского университета. Первым, кто на юридическом факультете был возведен в степень доктора прав, был еще достаточно молодой, но уже знаменитый юрист К. А. Неволин. В 1837 году С.-Петербургский университет был вновь переведен в здание двенадцати коллегий на Васильевском острове. У студентов стали появляться товарищеские кружки, в одном из которых Александр Васильчиков был избран старшиной[5]. Он сочинил правила для этой студенческой «бурсы», которая хотя и была организована по образцу немецких студенческих корпораций, но задумывалась А.И. Васильчиковым в противовес немецкому «буршеству».

В новое общество могли входить только русские. Во вступительной речи староста объяснил это тем, что выражал желание многих: «Это показывает нам, как будто русские, почувствовав свою собственную силу, воспрянули от долгого сна и выбросили из себя вкоренившееся мнение: что мы без немцев ничего не сделаем!»

М. Б. Лобанов-Ростовский, знавший А.И. Васильчикова на последнем курсе, вспоминал, что он «пользовался властью трибуна в весьма анархической республике своих товарищей, соединившихся в корпорации по немецкому образцу». Рисуя портрет А.И. Васильчикова, автор воспоминаний подчеркивает его ораторские данные. «Это был человек, - пишет он, - очень высокого роста, брюнет с длинным и строгим лицом, краснобай (blagueur) с могучим голосом, человек прекрасного сердца и благородной души, что составляет отличительную черту всей этой семьи...». Правда, А.И. Васильчиков не любил, когда ему напоминали о заслугах и положении отца. По складу своего характера он был чужд тщеславия и каких бы то ни было личных искательств. И он без всяких снисхождений был первым среди сокурсников.

Во времена студенчества А.И. Васильчиков, как и многие его сверстники, пытался сочинять литературные произведения. В одной из повестей, «Две любви, две измены», передавалась атмосфера, царящая в высшем столичном обществе. Иногда он писал и эпиграммы. Отсюда неудивительно то сильное впечатление, которое произвела смерть А.С. Пушкина на студентов круга А.И. Васильчикова.

В 1839 году Александр Васильчиков окончил университет с получением степени кандидата прав. Его отец годом раньше был назначен председателем Государственного совета и Комитета министров, а 1 января 1839 года от Императора Николая I «за полезную государственную деятельность» он со всем потомством был возведен в княжеское достоинство.

Молодого князя также ждала блестящая карьера. Тем более, что у Александра был заметен серьезный строгий ум, обширные познания, «прирожденное ему благородство образа мыслей», знание языков, прекрасные ораторские данные, чуждое всякой слащавости обращение с людьми разного круга. Осенью 1839 года князь А.И. Васильчиков был зачислен на службу во II отделение Собственной Его Величества канцелярии, в которой решались задачи приведения в порядок действующих законов. Кроме того, II отделение принимало участие в рассмотрении всех подготавливаемых законопроектов. Однако Александр Васильчиков не спешил с особой ревностью приступать к делам, решив присмотреться к служебной деятельности других, чтобы выбрать поприще по душе. Той же осенью он становится членом так называемого «кружка 16-ти», сложившегося из выпускников университета и молодых офицеров.

В начале 1840 года «Князь Ксандр» (как его называли друзья-сверстники) примкнул к группе молодежи, приглашавшейся бароном П.В. Ганом в сотрудники к нему по введению в Закавказье нового административного устройства[6]. Молодые администраторы, считавшие свою миссию полезной для всей России, мечтали о том, как они водворят на Кавказе окончательный мир и «гражданственность».

Управление Закавказьем к началу 1841 году было уже преобразовано, однако новое устройство вызвало неудовольствие местных жителей. Из столицы была назначена ревизия, почти весь состав сотрудников миссии барона Гана был отправлен в отпуск. Так А.И. Васильчиков оказался в Пятигорске.

9 июня он написал П.В. Гану рапорт с приложением медицинского свидетельства о болезни. А 20 июня 1841 года князь И. В. Васильчиков сообщил Главноуправляющему II отделения Д. Н. Блудову, что Государь Император «изволил уволить» его сына в отпуск «с 1 июля на 3 месяца для отъезда ко мне в деревню». Исходя из этого, Д.Н. Блудов приложил к письму «увольнительный вид» для А.И. Васильчикова «к Кавказским Минеральным водам и потом в Саратовскую губернию».

А.И. Васильчиков, находясь в Пятигорске, где квартировал с М.Ю. Лермонтовым в одной усадьбе (но в разных домах по соседству), стал свидетелем ссоры поэта и Н.С. Мартынова в доме Верзилиных, а затем - дуэли, состоявшейся 15 июля 1841 года. Точное распределение секундантов не было установлено. На следствии упомянули лишь имена князя Васильчикова и Михаила Глебова. При этом Глебов назвал себя секундантом Мартынова, а Васильчиков - Лермонтова.

За участие в дуэли А.И. Васильчиков по «Высочайшему повелению» от 4 августа 1841 года был подвергнут заключению. 23 ноября военно-судное дело было отправлено Императору в С.-Петербург. 3 января 1842 года Государь Николай Павлович заслушав в докладе «краткое извлечение» из дела, «повелеть соизволил: майора Мартынова посадить в крепость на гоубтвахту на три месяца и предать церковному покаянию, а титулярного советника князя Васильчикова и корнета Глебова простить, первого во внимание к заслугам отца, а второго по уважению полученной им в сражении тяжелой раны».

Продолжая находиться на службе во II отделении Собственной Его Величества канцелярии, А.И. Васильчиков основное время посвящал самообразованию. При этом он часто открыто высказывал свою точку зрения на многие насущные проблемы российской действительности. В то время о нем, обладавшем такой самостоятельностью, в обществе начали высказывать мнение как о человеке со «свободолюбивыми» взглядами.

В 1845 году А.И. Васильчиков получил чин надворного советника (гражданский чин VII класса в Табели о рангах, соответствовавший чину подполковника в армии), а на следующий год он был произведен в церемониймейстеры двора. Император Николай I с особенным вниманием следил за образом мыслей тех молодых людей, отцы которых занимали высокое положение по службе и пользовались его расположением. Императору было известно и о независимости молодого князя Васильчикова.

По свидетельству одного из его друзей, однажды Николай Павлович призвал А.И. Васильчикова к себе и, строго выговаривая ему за его суждения в обществе, как не рекомендующие молодого человека, посоветовал ему «перемениться». На это Александр Илларионович откровенно заявил Государю, что он не признает за собой никакой вины, после чего услышал энергичное повторение слова «переменись»[7].

После продолжительной болезни князя И.В. Васильчикова в своем доме на Литейной[8] и смерти (в феврале 1847 года), не находящий применения своим способностям, Александр Илларионович, давно изъявлявший желание уехать в Новгородскую губернию, принял окончательное решение. Вот что писал об этом он сам, спустя десятилетия: «С ранней молодости я почувствовал всю ничтожность канцелярской службы и необходимость узнать быт народа и порядок службы вне Петербурга, где все представляется в ложном свете, - в провинции и в деревне, где ... мирно течет трудовая жизнь»[9].

Главноуправляющий II отделения, граф Д.Н. Блудов, не решился докладывать Государю о желании молодого Васильчикова уехать в провинцию, ввиду того, что образ мыслей князя считался не вполне благонадежным. Но Александр Илларионович нашел поддержку у давнего знакомого отца, министра Императорского двора и уделов, князя П.М.Волконского, который согласился доложить Государю. Дело устроилось, А.И. Васильчикова покинул столицу и поселился в родовом имени Выбити в Старорусском уезде[10] Новгородской губернии (на реке Колошка, правом притоке Шелони).

Это имение, как и другие обширные владения в Шелонской пятине Новгородской губернии перешли еще к его деду, - бригадиру Василию Алексеевичу Васильчикову, в качестве приданого при женитьбе на единственной дочери генерал-почтмейстера И. Я. Овцына - Екатерине. При разделе наследства в 1833 году имение Выбити досталось их старшему сыну Иллариону Васильевичу.

Уже в 1848 году Александр Илларионович был избран предводителем дворянства Новгородского уезда, а в следующем году стал губернским предводителем. Так как в то время эта должность была несовместима с придворным званием, то А.И. Васильчиков просил его увольнения из церемониймейстеров. Государь на это соизволил дать согласие, но, как потом сообщили Александру Илларионовичу, был разгневан таким неслыханным пренебрежением к его милостям, сказав, что он окончательно ставит крест на возможность вернуть сына князя Лариона Васильчикова на путь истины.

А.И. Васильчиков, по его же собственному признанию, «на первых порах увлекся мечтой общественной пользы и, изучив уставы, в то время действовавшие, принялся с патриотическим и простосердечным рвением за исследование земских и общественных дел»[11]. Чтобы детальнее вникать в дела и быстрее принимать решения по новой должности А.И. Васильчиков поселился в Новгороде. В 1851 году новгородское дворянство повторно избрало его, уже в чине статского советника, в губернские предводители. На этом посту Александр Илларионович прославился борьбой с различными злоупотреблениями местных чиновников и расследованием нескольких дел о «распутном поведении помещиков, ... сопровождавшихся самыми отвратительными преступлениями...»[12].

Он не любил многоглаголания, политические взгляды выражал обычно сдержанно, но с полной независимостью. И хотя он не был бюрократом, исполняя свои законные обязанности, А.И. Васильчиков составил себе репутацию человека опасного. А это снижало еффективность его деятельности. Убедившись в невозможности сколько-нибудь реально повлиять на значительное улучшение положения, А.И. Васильчиков в 1854 году по собственному желанию отказался баллотироваться на пост губернского предводителя дворянства на следующее трехлетие. После этого он уезжает в своё имение Ковенской губернии - доставшийся ему после смерти отца майорат Тауроген[13], где активно стал заниматься делами по хозяйству.

В 1855 году, во время Крымской войны, он вступил в народное ополчение, а в августе того же года был назначен в чине майора начальником дружины Новгородского ополчения. В это время обязанности начальника штаба севастопольского гарнизона исполнял его родной брат - Виктор Илларионович, который с декабря 1855 года был назначен начальником штаба Южной армии, а затем и председателем комиссии для раскрытия злоупотреблений по интендантству Южной и Крымской армий. На этих постах он прославился как безстрашный офицер и замечательный администратор[14]. Благодаря такому родству А.И. Васильчиков мог знать не только многие малоизвестные факты, но и судить о причинах поражений.

Летом 1856 года ополчение было расформировано, и А.И. Васильчиков вернулся к мирной жизни. В том же году в Москве он женился на Евгении Ивановне Сенявиной (1829-1862), дочери покойного товарища министра внутренних дел И. Г. Сенявина (1801-1851).

Молодая семья поселилась в имении Тауроген. «Веселый, шумливый, бодрый, энергичный, красивый» князь Александр полностью погрузился в семейные заботы и занятиями по хозяйству, упраздняя барщину и устраивая вольнонаемное хозяйство. В то же время он активно включился и в обсуждение заявленной Верховной властью необходимости отмены крепостной зависимости.

Как крупный землевладелец, небезразличный к судьбе крестьянства, А.И. Васильчиков в начале 1857 года подал свой проект освобождения крестьян от крепостной зависимости, о чем мечтал еще с юности. Находясь в близких отношениях с руководителем работ по подготовке крестьянской реформы Н.А. Милютиным и Ю.Ф. Самариным, в частных совещаниях и переписке он активно выступал за освобождение крепостных крестьян с землей за умеренный выкуп с помощью государства и сохранение помещичьего землевладения, основанного на применении вольнонаемного труда.
По принятому порядку продвигался князь А.И. Васильчиков и по Табели о рангах: в 1857 году он был пожалован в действительные статские советники.

В год Великой реформы по раздельному акту к А.И. Васильчикову и его брату генерал-лейтенанту В. И. Васильчикову (1820-1878) перешло имение Трубетчино Лебедянского уезда Тамбовской губернии[15]. Выйдя по болезни в отставку, здесь поселился Виктор Илларионович. Он занялся улучшением сельскохозяйственного производства, лесоводством, дальнейшим благоустройством усадьбы, а также литературным трудом[16]. Имение Трубетчино к этому времени включало несколько сел и деревень и насчитывало 10496 десятин земли, в том числе 1800 десятин под лесом, и 2945 душ крепостных крестьян обоего пола[17].

В 1862 году неожиданно (при родах) умирает Евгения Ивановна Васильчикова, убитый горем муж с четырмя детьми-младецами[18] решил вновь поселиться в Выбити. Физически, по воспоминаниям современников, он «изменился почти до неузнаваемости». Это был «исхудалый, с лицом осунувшимся, почти помертвелым»[19]. Преданный семье, он особенное внимание уделял детям.

В обществе и печати земская реформа 1864 года была встречена сочувственно, при введении земских учреждений на них возлагались большие надежды. Первый, по времени, комментатор Положения о Земских учреждениях, правовед А.В. Лохвицкий в своей докторской диссертации[20], не высказал определенного взгляда на значение совершившейся реформы, но усматривал в ней вступление на путь децентрализации.

С энтузиазмом воспринял введение земских учреждений и А.И. Васильчиков. Новгородское земство, на первом же своем съезде единодушно наметило его в председатели губернской земской управы. Этому званию в некоторых дворянских кругах придавалось большее значение, чем должности губернского предводителя дворянства. Однако А.И. Васильчиков отклонил это предложение.

Бывший председатель новгородской губернской управы Н.Н. Фирсов впоследствии писал об А.И. Васильчикове: «Он был вполне независимым человеком не только по богатству и происхождению, но и по самому складу характера: чужд тщеславия и каких бы то ни было личных искательств»[21]. Причиной отказа были заботы о малолетних детях и немалом собственном хозяйстве. В то же время А.И. Васильчиков согласился стать сначала гласным Старорусского уездного, а затем Новгородского губернского земского собраний (с 1865 по 1872 гг.). Здесь он возглавлял главные по своему значению комиссии, где различные частности вызывали немало разногласий.

По свидетельству Н.Н. Фирсова А.И. Васильчиков «не многоречиво, не настойчиво, а ясно, убедительно, отчетливо и безпристрастно умел направлять и резюмировать прения... В комиссиях, как и в собрании, он оставался верен принципу: прежде всего двигать вперед народное просвещение, содействовать поднятию экономического быта рабочих слоев»[22] и идти от земской работы к местному самоуправлению и государственному.

Большую часть времени А.И. Васильчиков проживал в деревне, а во время зимнего пребывания в С.-Петербурге поддерживал тесные отношения с родственниками и кругом ближайших единомышленников. Вставал он очень рано, чтобы не беспокоить прислугу сам себе готовил кофе, а затем в тишине занимался несколько часов. Много читал на нескольких языках, делал массу сверок, тщательно отделывал написанное, советовался с теми знакомыми, мнение которых особенно ценил. Если он был в деревне, то после утренних занятий обычно выезжал в поле (в хорошую погоду верхом на английской лошади породы коб) и лично руководил полевыми работами. Свое имение Выбити он превратил в образцовое хозяйство. Как и все Васильчиковы до старости он любил охоту (даже брал с собой детей).

По заключению историка земства Б.Б. Веселовского, А.И. Васильчиков был «одним из виднейших земцев вообще, оказавший глубокое влияние на все современное ему земское поколение»[23].

Оценивая спустя пятилетие Положение 1 января 1864 года о земских учреждениях, как основание в России самоуправления, А. И. Васильчиков утверждал, что «мы со смелостью, беспримерной в летописях мира, выступили на поприще общественной жизни», так как «ни одному современному народу европейского континента не предоставлено такого широкого участия во внутреннем управлении, как русскому»; но, будучи «основано», самоуправление в России еще не «устроено».

В ходе крестьянской реформы у сельских хозяев накопилось много вопросов, требовавших неотложного решения: о найме рабочих, о сельскохозяйственных орудиях и машинах, о новых способах пользования землей, о поземельном кредите.

По воспоминаниям сына А.И. Васильчикова - Бориса Александровича[24], «после освобождения крестьяне, получив надел в 5 ½ десятин на душу, находили полное применение своего труда на своих землях и совершенно не нуждались в заработке на стороне, и это явление, будучи общим в нашей местности, имело последствием то, что все почти без исключений соседние с Выбити помещики были вынуждены прекратить свои хозяйства и распродать свои земли. <...> При таких обстоятельствах отец был вынужден пойти на героическую меру, которую мог осуществить только потому, что в отличие от других местных помещиков, он, помимо Выбити, имел и другие средства: он переселил в Выбити из Восточной Пруссии, местности, прилегавшей к его майорату Тауроген Ковенской губ., около тридцати семей батраков. За батраками последовало и начальство в лице администрации, и Выбити обратилось в небольшую немецкую колонию с немецкою речью, немецкою, наравне с русскою, школою, с пастором, несколько раз в год приезжающим из Новгорода для богослужений, немецким кладбищем и проч.

Местное население, не видя в них конкурентов, приняло этих чужеземцев без всякой предвзятости и, обозвав их общим именем «пруссаков», только удивлялось тому, что они, во-первых, не знали, кроме воскресных дней и двух дней на Рождество и Пасху, никаких праздников, и, во-вторых, что они, в силу своей трезвости и бережливости, умудрялись при грошовом жалованье через 10-20 лет пребывания в Выбити возвращаться «nach Vaterland» со сбережениями. Но далеко не все эти семьи возвратились на родину, многие окончательно обосновались в Выбити и до самого конца среди выбитских жителей встречались разные Леопольды, Фрицы и Готлибы в значительной мере, но далеко не совсем, обрусевшие. <...>

Немецкое влияние сильно отразилось на постановке всего выбитского хозяйства, которое при содействии главным образом бывшего много лет управляющим Гельцермана, было заведено на немецкий лад. <...> Между прочим им была введена так называемая «фигурная пахота», придававшая площади поля волнообразный профиль, способствовавший стоку излишних вод, и совершенно необычная в северных местностях России работа на волах, впрягаемых притом не под ярмо, а с любою тягою, что устраняло неудобства, проистекающие от ярма, которое, натирая холки животных, делает невозможною работу в мокрую погоду: обстоятельство, с которым приходилось считаться в нашем климате».

А.И. Васильчиков, изучая европейский опыт создания сельскохозяйственных клубов, решил использовать его и в Российских условиях, основав в 1863 году с некоторыми единомышленниками, С.-Петербургское собрание сельских хозяев[25], объединившее уже в первый год деятельности около 400 членов.

Авторитет Александра Илларионовича как знатока сельского хозяйства был столь высок, что Собрание неоднократно избирало его старшиной и членом Распорядительного комитета. В 1865 году в С.-Петербурге он принимал участие в работе съезда сельских хозяев России, посвященного 100-летию Вольного экономического общества. В своем выступлении на съезде он делился собственным опытом хозяйствования, говорил о проблемах и перспективах сельского хозяйства в России[26]. В 1866 году А. И. Васильчиков представил Собранию доклад, в котором впервые была набросана картина агрономических учебных заведений России сравнительно с другими государствами Европы. Ввиду важности вопроса Собрание постановило созвать для его обсуждения съезд хозяев, состоявшийся в ноябре 1869 года.

Такая обширная деятельность, по разрешению самых живых вопросов современности не могла не найти выражения и в печатном слове. Первой такой работой явилась брошюра: «Русский администратор новейшей школы»[27], (Берлин, 1868). Здесь была издана записка псковского губернатора[28] (позже товарища министра внутренних дел), П.Б. Обухова, рекомендованная Министерством внутренних дел вниманию всех русских администраторов и рассылавшаяся высокопоставленным лицам и начальникам губерний.

Познакомившись с Запиской, Ю.Ф. Самарин написал Предисловие к ней, предложив своему другу А.И. Васильчикову, как опытному практику, написать и свое мнение о Записке. В своем Ответе[29] А. И. Васильчиков больше всего восстает против предлагаемого автором Записки вмешательства администрации в земское дело и систематического отказа земству в содействии правительства. А.И. Васильчиков не может согласиться с представлением о русском народе, как о «чисто стихийной силе», которую должны направлять «другие силы, разумные, умственные..., то есть европейская цивилизация и представители ее».

Будучи земским гласным, А.И. Васильчиков начал проводить мысль о необходимости развития в России народного кредита. В этом он был не одинок. Братья С. Ф. и В.Ф. Лугинины, побывав за границей, изучили опыт кредитной кооперации[30], в том числе Шульце-Делича[31] и, вернувшись домой, принялись распространять идею кооперации среди сельчан. Первое российское ссудо-сберегательное товарищество было открыто Лугиниными в 1865 году в селе Дорватове Ветлужского уезда Костромской губернии.

В 1867 году министру финансов было предоставлено разрешать, по соглашению с министром внутренних дел, открытие товариществ, имеющих задачей мелкий краткосрочный кредит. На этой почве создалось целое движение, активным деятелем которого стал А. И. Васильчиков. Постепенно вокруг него сплотился круг единомышленников - земских деятелей, экономистов, землевладельцев и предпринимателей, ставящих своей целью распространение в России ссудо-сберегательных товариществ.

В 1868 году нечерноземные российские губернии поразил голод. Вопрос о народном кредите, как о насущной практике, был поднят в 1868 году в новгородском земстве (ассигновавшем 10000 руб. на выдачу открываемым товариществам ссуд). Первый опыт был представлен и в печатном виде. В 1868 году предводитель дворянства Ветлужского уезда Н. В. Колюпанов выпустил книгу «Практическое руководство к учреждению сельских и ремесленных банков по образцу немецких ссудных товариществ». В следующем году гласный С.-Петербургской городской думы А. В. Яковлев издал свою работу «Очерки народного кредита в Западной Европе и России».

Летом 1870 года А.И. Васильчиков представил Новгородскому земскому собранию устав ссудо-сберегательных товариществ и вместе с этим определил правильные отношения земства к товариществам. В основу товариществ был положен принцип взаимной ответственности по долгам, который должен был дисциплинировать участников. Воспользовавшись съездом сельских хозяев в Москве, проходившем в конце 1870 года, А.И. Васильчиков поставил вопрос о расространении народного кредита по всей России.

В 1871 году Александр Илларионович вместе с И. В. Верещагиным, Е. В. Де Роберти и др. основал Комитет о сельских ссудо-сберегательных товариществах[32], который был удостоен Серебряной медали на Брюссельской выставке 1876 года. Эта организация просуществовала до 1917 года, координируя в начале XX века деятельность свыше 1,5 тысяч учреждений мелкого кредита в виде самоуправляющихся кооперативов.

Богатый опыт практической общественной работы, участие в осуществлении реформ, знание земской жизни всё больше и больше обращали внимание А.И. Васильчикова на проблему самоуправления.

И здесь он не был одинок. В литературе в числе основателей общественной (общественно-хозяйственной) теории самоуправления называют обычно Р. Моля (1799-1875) и нек. др. Эта теория исходила из принципа признания свободы осуществления своих задач местными сообществами. В виде основного признака местного самоуправления сторонники этой теории выдвинули на первый план негосударственную, преимущественно хозяйственную природу деятельности органов местного самоуправления. Представители общественной теории усматривали сущность самоуправления в том, что в его компетенцию входит выполнение местными союзами тех задач, которые они сами себе ставят, то есть органы самоуправления являются органами не государства, а «местного сообщества».

В России эта концепция разрабатывалась таким известным правоведом как декан юридического факультета Московского университета, председатель Московского юридического общества профессор В.Н. Лешков (1810-1881). В основе его воззрений были идеи о самобытности русской общины и ее неотъемлемых прав. Он выступал за равное участие в выборах всех членов земств.

Теоретические взгляды А.И.Васильчикова были связаны с тем, что местное самоуправление имеет свою особую цель и особую сферу деятельности, отличающуюся от государственного управления.

Своё понимание этих вопросов он изложил в фундаментальном сочинении «О самоуправлении» (которое в течение трех лет (1869-1872) выдержало три издания), написанном, как подчеркивалось в предисловии, в эпоху ложных опасений за плодотворность начал, внесенных в русскую жизнь крестьянскою и земскою реформами.

Автор поставил цель разрешить вопрос, что нужно сделать, чтобы получить условия, при которых народ был бы в состоянии осуществить полученные им права, и реформа принесла бы ожидаемые плоды?

Отвечая на этот вопрос, А.И. Васильчиков обратился к истории самоуправления у некоторых европейских народов. Отдавая преимущество в этом отношении Англии, он определяет самоуправление «как участие народа в местном внутреннем управлении». Существенным элементом самоуправления автор признает полную самостоятельность местных органов в пределах закона.

Эта самостоятельность упрочивается постепенно, и можно выделить три периода в её образовании: 1) стремление к тому, чтобы налоги и повинности, устанавливаемые центральною властью, раскладывались на местах по соображениям местных жителей; 2) поручение самого расходования земских сборов местным земским органам, и 3) передача местным органам контроля над раскладкой и расходованием сборов, а также передача им судебных функций.

Вопрос о том, возможно ли самоуправление на русской почве, А.И. Васильчиков разрешает утвердительно и находит, что лозунгом «земства» является не социальное «братство» или политическое равенство, а земское уравнение. В основу всей земской жизни он кладет землевладение; правильное развитие земской организации должно, по его мнению, привести к мирному разрешению всех социальных, аграрных и политических вопросов.

А.И. Васильчиков исходил из того, что «земство есть действительно коренное, прирожденное начало русской граждан­ственности и что оно выражает глубокое, хотя и смут­ное понятие о крепкой связи русского обывателя с рус­ской землей»[33].

«В России, - по его мнению, - сельская община является последним, но самым твердым звеном всего общественного быта...»[34]

Автор указывает и на меры, которые должны способствовать «земскому» благосостоянию, а именно: пересмотр законов о перечислении из обществ, расширение колонизации и надела крестьян государственною землею, преобразование волости в общесословное учреждение, устройство кредитных товариществ и рабочих артелей, введение обязательного страхования от огня и от падежа скота и установление подоходного налога.

«Последнее слово русской гражданственности» А.И. Васильчиков выговаривает следующим образом: «крестьянство занимает в России первенствующее место в общественном и земском строе, первенствующее не только по своей многочисленности, пространству владений, общей доходности и ценности имуществ, но и потому, что оно организовано лучше, полнее, самостоятельнее, чем прочие сословия, теснее связано, и среди всяких внешних, свыше исходящих, притеснений и невзгод окрепло во внутреннем униженном своем составе»[35].

Автор убежден, что «пределы русского самоуправления достаточно просторны, и по сравнению с прочими европейскими законодательствами оказывается, что ни одно из них, исключая английского, не открывает такого широкого поприща самодеятельности народа»[36].

Придавая особенную важность умственному и нравственному образованию народа, А.И. Васильчиков видит для него два пути: учебный, через посредство школ, и практический - через участие народа в местных совещаниях и судах, а потому главными органами русского самоуправления считает народное училище, земское собрание и мировой суд.

Возражая против взгляда, признающего самоуправление немыслимым без народного представительства, автор допускает его и при самой централизованной форме правления, но полагает, что правильное развитие самоуправления неминуемо должно привести со временем к соглашению местных потребностей с пользами всего государства.

В Заключении А.И. Васильчиков делает вывод: «Итак общинное, мирское сожитие большей части сельского населения в России есть явление не произвольное, не зависимое от добровольного соглашения, а вынужденное обстоятельствами, наложенное на русских людей естественными и политическими свойствами русской земли. И вместе с тем этот факт есть главная, коренная черта различия между нашим отечеством и другими странами, черта, глубоко врезавшаяся в наш земский быт»[37].

А «От местного устройства мира, общины зависит и весь склад нашей русской общественной жизни; большим или меньшим развитием мирского элемента, его самостоятельностью, многолюдством, внутренней силой обусловливается не только в нравственном, но и материальном, хозяйственном отношении развитии земских и общественных учреждений в России»[38].

Книга «О самоуправлении» была встречена благожелательными отзывами, в том числе такого крупного русского правоведа как В.Н. Лешков[39].

К началу 1870-х гг. в печати появилось несколько статей и отрывочных рассказов о смерти М.Ю. Лермонтова, в которых А.И. Васильчиков упоминался в числе свидетелей дуэли, и где сообщалось много неверных подробностей. Так, П.К. Мартьянов обвинял А.И. Васильчикова в стремлении «ослабить до известной степени нравственную его ответственность за убиение Лермонтова»[40]. В приложениях к «Запискам» Е.А. Хвостовой (СПб., 1870) издателем «Русской старины» М.И. Семевским было помещено и заявление Н. С. Мартынова (1815-1875), который ссылался на показания А.И. Васильчикова.

Это вынудило его «прервать 30-ти летнее молчание, чтобы восстановить факты и описать это горестное происшествие, которому я действительно имел несчастье быть свидетелем на двадцать втором году моей жизни. Молчал же я по сие время потому, что не считал себя вправе, по смерти одного из противников, без уполномочия другого, живого, излагать мое мнение о событии, в свидетели коего я был приглашен по доверенности обеих сторон. Но тридцатилетняя давность, посмертная слава Лермонтова и, наконец, заявление Мартынова, ... вызывающее меня к сообщению подробностей, все это побудило меня сказать несколько слов в ответ на неточные и пристрастные отзывы»[41].

Свои «Несколько слов...», написанные в июле 1871 года, А.И. Васильчиков завершил так: «Я, как свидетель дуэли и друг покойного поэта, не смею судить так утвердительно, как посторонние рассказчики и незнакомцы, и не считаю нужным ни для славы Лермонтова, ни для назидания потомства обвинять кого-либо в преждевременной его смерти. Этот печальный исход был почти неизбежен...»[42].

В конце 1872 года, как известный сельский хозяин, А.И. Васильчиков был приглашен для участия в работе «Комиссии для исследования положения сельского хозяйства и сельской производительности в России» (т.н. «Валуевской») при Министерстве государственных имуществ. В этой комиссии он отстаивал мысль о том, что крестьянские хозяйства приходят в упадок «по той, если не единственной, то высшей причине, что земли, поступившие в надел крестьянам, обременены налогами выше их доходности ... узел вопроса об улучшении сельского хозяйства заключается в податной реформе»[43].

В ноябре 1873 г. по инициативе А. С. Воронова и проф. О. Ф. Миллера было основано Общество вспомоществования студентам, включавшее многих известных людей того времени. В списках активных деятелей общества постоянно значился кн. А. И. Васильчиков.

Такая активная общественная деятельность А.И. Васильчикова с его самостоятельной позицией по насущным вопросам жизни, требовала более оперативной реакции. Поэтому в 1873 году он предпринимает попытки начать издание собственной газеты. Разрешение не без труда было получено, но оно сопровождалось целым рядом условий, которые А.И. Васильчиков принять не мог, хотя и имел настоятельную потребность высказывать свои мысли не только по аграрным вопросам.

Одной из таких проблем, волновавших его, была политика правительства в области образования. Свое «Письмо» министру народного просвещения графу Д.А. Толстому он опубликовал в Берлине[44], где бывал не раз и где в то время публиковался и Ю.Ф. Самарин.

А.И. Васильчиков не признавал за классицизмом противоядия по отношению к нигилистическим идеям; наоборот, он считал, что изучение классической древности может скорее поселить в молодых умах наклонность к скептицизму. Осуждая стремление затруднить для большинства доступ к образованию, Александр Илларионович высказывается за лучшее устройство среднеучебных заведений и за раскрытие дверей в университет не для одних только учеников гимназий.

Обязательное обучение грамоте составляло излюбленную идею не только А.И. Васильчикова, но и его брата Виктора Илларионовича, который, по словам Б.Н. Чичерина, всячески старался провести эту меру в тамбовском земстве, гласным которого состоял. Сам Б.Н. Чичерин считал ее неосуществимой по недостатку учителей и нежелательной из-за умножения «умственного пролетариата», восприимчивого к радикальным учениям.

В 1875 году умирает мать А.И. Васильчикова - Татьяна Васильевна. В том же году он публикует со своим предисловием в шести номерах журнала П.И. Бартенева «Русский архив» многие бумаги из архива своего отца[45], вызвавшие большой интерес у современников. Так, П.А. Вяземский о переписке будущих князей И.В. Васильчикова и П.М. Волконского писал: «Если и не соглашаться со всеми соображениями и выводами честного и прямодушного Васильчикова и благоразумного и опытного князя Волконского, то нельзя не признать, что в их воззрении много было государственной прозорливости и правды. Эта переписка проливает на них благоприятный свет, особенно же на Государя».

Вопросы, поднятые А.И. Васильчиковым в сочинении «О самоуправлении» он продолжил в следующем своем фундаментальном труде «Землевладение и земледелие в России и в других европейских государствах» (СПб., 1876), где задается вопросом: может ли высокая степень цивилизации Запада быть достигнута другими путями, без ошибок и несправедливостей, ознаменовавших там развитие аграрных отношений.

Автор не думает, чтобы все народы должны были претерпеть одинаковые превратности, а считает аграрное положение России особенно благоприятным, потому что оно допускает возможность мирных соглашений. В аграрном вопросе А.И. Васильчиков различает две главные стороны: а) состояние земли и ее культуры, порядки и формы владения и пользования, и б) положение народа, проживающего на этих землях и их возделывающего.

Главную причину эмиграции и социальных смут на Западе автор видит в безземелье народной массы. Принцип невмешательства в крестьянское хозяйство он находит безусловно вредным. Современное положение аграрных отношений на Западе его нигде не удовлетворяет.

Рассматривая положение землевладения в России, он хотя и признает преобладание крестьянского элемента, но указывает на малоземелье в некоторых местностях и на зарождающийся сельский пролетариат, появление которого связывает с неуравнительной раскладкой и несоразмерностью податей.

Средством прекратить или по крайней мере задержать развитие пролетариата, помимо улучшения общинного землевладения и хозяйства, А.И. Васильчиков считает организацию особого кредита, для содействия переходу помещичьих земель в руки крестьян, и регулирование переселений с установлением правильной опеки над переселенцами. Труду хозяйственному, направленному к пользе самого трудящегося, он отдает предпочтение перед трудом наемным, а общинное землевладение считает исключительной чертой русского крестьянского быта.

Вслед за выходом книги «Землевладение и земледелие» во многих газетах и журналах появилась масса положительных откликов, признававших книгу замечательной.

В том же 1876 году А.И. Васильчиков предпринял попытку основать газету «Русская правда», во главе которой должен был стать популярный тогда журналист Г.К. Градовский, а в главные редакторы намечался А.С. Суворин. Однако газета по разным причинам не состоялась[46], а через несколько лет А.И. Васильчиков еще раз пытался основать собственное печатное издание.

В 1876 году он принял предложение возглавить С.-Петербургское отделение Славянского благотворительного общества и участвовать в организации помощи восставшим славянам. Имея собственное представление о причинах балканского кризиса и путях его решения, летом того же года он собирает материалы и пишет большую работу о «восточном вопросе» (не опубликованную при жизни)[47].

А.И. Васильчиков считал, что «историческая миссия русского народа» состояла в окончательном решении восточного вопроса. Русский народ должен понять, писал он, что у него нет друзей и союзников в Западной Европе, а Турецкая империя служит в европейской политике орудием против России. В таком случае свержение турецкого владычества в Европе «становится для России своим делом, не делом внешней политики или гуманности, или сочувствия к другим угнетенным народам, а собственным интересом русского народа».

Однако летом 1878 года он подал в отставку с поста председателя С.-Петербургского отделения Славянского благотворительного общества. К тому времени уже не было в живых единомышленников по аграрному и славянскому делу - Ю.Ф. Самарина (+ 19 марта 1876 года), князя В.А. Черкасского (+ 19 февраля 1878 года). Был закрыт Славянский комитет в Москве (после того как 22 июня 1878 года И.С. Аксаков произнёс здесь свою знаменитую речь по поводу Берлинского конгресса, порицавшую российских дипломатов)[48].

После смерти (5 октября 1878 года) В.И. Васильчикова, ввиду бездетности покойного, во владение имением Трубетчино Лебедянского уезда Тамбовской губернии вступил (как старший брат) Александр Илларионович.

Это имение в пореформенные десятилетия не раз оказывалось в центре внимания той части русской общественности, которая горячо обсуждала перемены в частновладельческих хозяйствах. Трубетчино считалось образцовым и по условиям сельскохозяйственного производства, и по организации всего процесса работы, и по степени доходности[49].

Таковым Трубетчино оставалось и при А.И. Васильчикове, который после смерти брата проводил здесь большую часть времени. При нем продолжилось пополнение арсеналов хозяйства новейшими сельскохозяйственными орудиями, применение современных технологий в обработке полей. Так, в 1879 году были заменены два гидравлических пресса свеклосахарного завода на более современные, что резко повысило его производительность. В 1880 году только на его свеклосахарном заводе было произведено 250 000 пудов сахарного песка[50].

Не забывал Александр Илларионович и о благотворительности. Считавший развитие сферы образования одним из верных средств к повышению благосостояния народа, только в 1879 году он пожертвовал 14 тыс. рублей на учреждение в Липецке сельскохозяйственного или ремесленного училища. В благодарность за столь щедрый дар и попечение об устройстве редкого для уездных городов России того времени учебного заведения, Липецкое городское общество ходатайствовало перед тамбовским губернатором о присвоении князю А.И. Васильчикову звания Почетного гражданина города.

Но сопровождали его и неприятности. После того, когда и сторонники и критики высказали свои суждения о книге «Землевладение и земледелие...» А.И. Васильчиков не из «авторского самолюбия», а для «разъяснения самого вопроса» дал пространный предметный ответ на возникшие вопросы. О своей «стезе» он говорил, что это «не реакция, и не устроение русской земли, а ее исследование, изучение народного быта и соглашение интересов разных классов жителей мирным путем различных уступок»[51].

Однако, казалось бы уже законченные мирные дискуссии, были нарушены злобной книгой историка западноевропейского средневековья и новой истории В.И. Герье и отставного профессора, либерала, давнего неприятеля славянофилов и русской общины Б.Н.Чичерина под громким названием «Русский дилетантизм и общинное землевладение»[52], которая была наполнена незаслуженными издевательствами над автором (вплоть до обвинений в безграмотности). Между тем и Чичерин (хотя и тамбовский помещик) и особенно более молодой Герье (1838 г. р.) в практическом смысле не имели и доли того опыта, который был у А.И. Васильчикова.

Фундаментальный труд они называли «княжескою забавою», «побрякушками», «оперным маскарадом» и т.д. и т.п. Посрамить автора «Землевладения и земледелия» взялся и «Русский вестник» (1878, июль). Но нашлись и те, кто встал на защиту А.И. Васильчикова[53] и они оказались более компетентными, чем критики-злопыхатели. Сам же автор на такую беспрецедентную хулу отвечать не стал.

В 1879 году в Париже вышла статья о книге А.И. Васильчикова либерала, католика А. Леруа Болье[54]. Французский публицист был известен русской публике, бывал в России, знал о книге Герье и Чичерина, так как состоял в переписке с Герье. На эту статью А.И. Васильчиков дал ответ, который был опубликован в июльском номере того же журнала «Revue des Deux Mondes» вместе с ответом А. Леруа-Болье[55].

Как видим, и литературная деятельность Александра Илларионовича касалась самых живых вопросов современности, которая находила отклик не только в России. Вот каким его увидел редактор «Русской старины» М. И. Семевский в 1880 году:

«Князь Васильчиков живет на Английской набережной в собственном доме[56]. Весьма роскошная обстановка свидетельствует, что князь унаследовал от своего отца, некогда председателя Государственного совета, и от своих бездетных братьев большое достояние. Кабинет его составляет громадную комнату, обставленную весьма дорогими шкафами, наполненными отличною библиотекою. Вся обстановка свидетельствует о том, что князь посвящает значительную часть своего времени занятиям научным и не прочь дать почувствовать своим посетителям именно характер своих занятий. Фигура князя высокая, длинная, очень худощавая, бледная, с коротко обстриженными волосами и тусклыми, глубоко впавшими глазами. Едва ли надо напоминать, что князю Васильчикову принадлежат весьма объемистые, имеющие свои достоинства сочинения, каковы «О самоуправлении» и «О землевладении». Известно также, что в молодости он имел несчастье быть свидетелем трагической кончины поэта Лермонтова, в качестве его секунданта. Затем известно, что он принадлежал к кружку наших наиболее замечательных передовых двигателей, каковы: князь Черкасский, Самарин и другие. Наконец, известно, что он постоянно избирается одним или двумя земствами в гласные (новгородское земство) и в гласные Петербургской городской думы. <...> Теперь он стоит в стороне от правительственных, земских и городских общественных сфер и едва ли смирится с этим положением».

Но новые попытки издавать свою газету в очередной раз не удались, и Александр Илларионович принялся за написание книги «Сельский быт и сельское хозяйство в России». Для этого летом 1880 года он пересматривал свой архив, в котором у него накопилось множество рукописей. Осенью и зимой 1880 года А.И. Васильчиков продолжал заниматься приготовлением к печати второго издания «Землевладения и земледелия...». Ввиду болезненного состояния дело двигалось медленно, но к марту следующего года первый том вышел из печати. К тому времени, вышла в свет и последняя его книга «Сельский быт и сельское хозяйство в России». Она стала своеобразным интеллектуальным завещанием, в котором последующие поколения российских социальных мыслителей нашли ценные идеи и рекомендации.

Александр Васильчиков был ровесником Императора Александра II. Трагическая кончина Государя 1 марта 1881 года глубоко его потрясла и оказала несомненное влияние на преждевременную кончину Александра Илларионовича. Не случайно близкие к нему люди в последний год его жизни не раз слышали от него: «Пора умирать». В конце марта он покидает экстренное заседание Славянского общества в С.-Петербурге, а в конце апреля (после выхода 2-го тома «Землевладения и земледелия...») уезжает в деревню на отдых.

В одном из писем к А.А. Навроцкому, редактору журнала «Русская речь», от 23 мая 1881 года из Трубетчины он писал:

«...Разные причины, а всего более политические события нынешнего года так меня потрясли и расстроили физически и нравственно, что я поселился в деревне для отдыха и должен избегать всяческих занятий. Притом же и время для литературных трудов неудобно; тому 10-15 лет я начал писать о разных социальных и экономических вопросах, когда еще можно было надеяться предупредить замешательства, и когда вопросы эти обсуждались хладнокровно, безпристрастно. Теперь уж поздно писать, надо делать, и прежде всего успокоить общество, смущенное злодействами. Эти причины, а еще более расслабление, которое понятно в мои годы, заставляют меня отказаться от всякого участия в публицистике».

Письмо это заканчивалось грустными словами: «Я считаю себя человеком отпетым, к делу более не годным, и желал бы только, под конец жизни, сохранить расположение тех людей, которых, как вас, искренно уважал».

В июне 1881 года А.И. Васильчиков в числе немногих лиц был приглашен министром внутренних дел графом Н.П. Игнатьевым, в «качестве сведущего человека», для участия в работе Особого совещания о понижении выкупных платежей. Отказаться от подобного приглашения князь не мог и вынужден был вновь отправиться в столицу. Не соглашаясь с большинством членов комиссии по обсуждаемым вопросам, Александр Илларионович остался при особом мнении и, не дожидаясь окончания совещания, уехал в деревню.

В первое время его самочувствие улучшилось. Однако 2 октября 1881 года после нескольких дней тяжелой болезни А.И. Васильчиков скончался в своем усадебном доме в селе Трубетчино. Он оставил жизнь тогда, когда окончил воспитание детей. Спустя несколько дней тело А.И. Васильчикова было доставлено в Липецк.

О последующих событиях газета «Порядок» (1881, №284) сообщала следующее:

«...В субботу, 10 октября, поезд Новгородской железной дороги из Чудова, в 6 ч. вечера, доставил тело в Новгород, где его встретило местное дворянство, земство и губернатор. Гроб был вынесен из вагона и поставлен в вокзале, где и была отслужена панихида. Затем поезд доставил тело на станцию Шимск, в 44-х верстах от Новгорода. С этой-то последней станции, после долгого пути из Липецка Тамбовской губернии, в воскресенье, 11-го октября, гроб был перевезен в церковь Струпинского погоста, отстоящую от Шимской станции в 3-х верстах. На половине пути, между погостом и станциею, расположена большая деревня Бор, близ которой находится небольшой домик, весьма ветхий, где останавливался покойный Александр Илларионович, приезжавший сюда навещать могилы своих родных[57]. Крестьяне названной деревни, бывшие крепостные кн. Васильчиковых, громадной толпой собрались на станцию и выразили желание нести гроб на себе все трехверстное расстояние. Сначала им было отказано в этом, но когда печальная колесница прибыла к деревне Бор, крестьяне, отслужив панихиду, отпрягли лошадей и на себе провезли гроб до самой церкви»

На следующий день, шестью священниками служилась заупокойная литургия, а за ней - панихида. Довольно большая церковь была переполнена, особенно много было местных крестьян.

Сильное впечатление на присутствующих произвело надгробное слово местного священника о. Веселовского, который засвидетельствовал, что покойного не забудут все те обездоленные, которым Александр Илларионович «помогал щедрою рукою». После этого гроб был вынесен из церкви и похоронен в церковной ограде, рядом с могилами жены и брата [58].

Панихиды служились и в столицах, Пскове..., о чем поведали газеты. Были опубликованы многочисленные некрологи, статьи о жизни, деятельности и наследии А.И. Васильчикова. Среди авторов были И.С. Аксаков, А. Д. Градовский, В. Я. Стоюнин и др. Несколько статей и воспоминаний опубликовал О. Ф. Миллер[59]. Уже спустя год появилась и книга об А.И. Васильчикове, единственная до сих пор[60].

Умеренные либералы также помянули добрым словом благородного русского патриота, расставив свои акценты. «Смерть, - говорилось во внутреннем обозрении «Вестника Европы», - застигла князя Васильчикова неутомимым, энергичным борцом за общее благо. <...> Такие книги, как «Землевладение и земледелие» - не только ценный литературный труд, но и честный поступок. В то время, когда крестьянское дело официально признавалось законченным, положение крестьян - вполне обеспеченным, дальнейшее улучшение их быта - опасной и неблагонамеренной фантазией, крупный землевладелец, аристократ по рождению и положению, смело пошел наперекор течению. Рискуя навлечь, и действительно навлекши на себя обвинение в «социализме», он стал на сторону общины, мелкого землевладения, более правильного распределения поземельной собственности между различными классами населения; он лишил противоположный лагерь возможности утверждать, что такие взгляды находят защитников лишь между теми, которым нечего терять, которыми руководит зависть к богатству и ненависть к богатым. <...> Память о нем сохранится надолго, не только в русской литературе, но и в русском обществе и народе»[61].

А.И. Васильчиков обладал сугубо русскими чертами, которые имеют непреходящее значение. Он отказывался от всякого блага, если для его утверждения нужна была ложь. И если для повышения уровня цивилизации предполагалась экономическая неправда, то он заранее отрекался от такой цивилизации.

Русскому обществу А.И. Васильчиков был известен не только благодаря своим литературным трудам, но и как передовой хозяин образцовых хозяйств. Его сочинения, взгляды, наследие чрезвычайно важны, так как он разрабатывал проблемы, которые не утратили своего злободневного звучания и в наши дни: что есть экономическая правда, каковыми должны быть самоуправление и народное образование... Правильные ответы на них сегодня нужны не меньше, чем в позапрошлом веке.

Александр Дмитриевич Каплин, доктор исторических наук, профессор Харьковского национального университета имени В.Н.Каразина

---

[1] А.И. Васильчиков специально обращал внимание на то, что их род не имеет ничего общего с А.С. Васильчиковым - фаворитом Императрицы Екатерины II.

[2] Здесь и далее все даты приводятся по юлианскому календарю.

[3] Князь Александр Васильчиков. Бумаги покойного Председателя Государственного Совета князя Илариона Васильевича Васильчикова // Русский архив.- 1875.- №3.- С. 349.

[4] И. В. Васильчиков, человек старой закалки, был не в восторге от решения сына, но, тем не менее, запрещать ему все же не стал, уважая его выбор. Хотя старший сын от первого брака (Илларион) и три сына от второго брака (Виктор, Сергей, Василий) пошли по военной стезе.

[5] А ведь среди его университетских товарищей были такие впоследствии известные деятели как попечитель С.-Петербургского учебного округа князь Г.А. Щербатов (1819-1881), предводитель дворянства С.-Петербургской губернии граф П.П. Шувалов (1819-1901) и др.

[6] Князь И.В. Васильчиков обратился с официальным письмом к П.В. Гану, в котором, ссылаясь на «соизволение его Императорского Величества», просил о прикомандировании сына к возглавляемой им комиссии по административному переустройству Закавказья.

[7] Голубев А. Князь Александр Илларионович Васильчиков. Биографический очерк. - СПб., 1882. - С. 13.

[8] Где его нередко навещал Государь Николай Павлович.

[9] Голубев А. Указ. соч. - С. 13.

[10] Ныне деревня Выбити Солецкого района Новгородской области.

[11] Васильчиков А.И., кн. О самоуправлении. Сравнительный обзор русских и иностранных земских и общественных учреждений. Изд. 3-е. - В 2-х тт. - СПб., 1872.- Т. II. - С. 396.

[12] Васильчиков А.И. Землевладение и земледелие в России и других европейских государствах. Т.1. - СПб., 1876. - С. 487.

[13] Тауроген - местечко Россиенского уезда Ковенской губернии на российско-прусской границе. В 1846 году Император Николай I пожаловал имение князю И. В. Васильчикову.

Ныне: Таураге - город на западе Литвы, административный центр Таурагского уезда.

[14] За год до смерти В.И. Васильчиков составил записку «О том, почему русское оружие постоянно терпело неудачи и на Дунае и в Крыму в 1853-1855 гг.» (1877).

[15] Ныне - Добровского района Липецкой области

[16] Известны такие его сочинения, как: «Несколько слов о вольнонаемном труде» (М.,, 1869), «Не угодно ли Вам?» (М., 1870).

[17] Найденов А.А. Усадьба Трубетчино. Образцовое хозяйство кн. Васильчиковых. http://www.lebedyan.com/php_personalii/personalii_06.php

[18] В литературе встречается упоминание о трех детях. Но по воспоминаниям Евгении Александровны Васильчиковой, её мать «скончалась при родах Машеньки. Мне было тогда четыре годика. Мы, четверо детей, остались малыми без матери: брату Боре два годика, Ольге шесть лет». См.: Насурдинова Г. «Не забыть мне профиль божественный...».- Новгород, 2009. - С. 97.

[19] Фирсов Н.Н. Силуэты времени реформ // Исторический вестник.- 1910.- Т. 119.- № 2.- С. 495.

[20] Лохвицкий А.В. Губерния, ея земские и правительственные учреждения. - Часть I. - СПб., 1864.

[21] Фирсов Н.Н. Указ. соч. - С. 483-484.

[22] Там же. - С. 496.

[23] Веселовский Б. Б. История земства. - Т. IV. - СПб., 1911. - С. 605.

[24] Васильчиков Борис Александрович (1860-1931) - князь, государственный деятель, предприниматель. С 1906 - председатель Российского общества Красного Креста (РОКК). В 1900-1903 - псковский губернатор, в 1906-1908 был главноуправляющим землеустройством и земледелием в кабинете П. А. Столыпина. Член Госсовета (1906-1916). Умер в эмиграции.

[25] Днем открытия собрания считается 2 января 1864 года.

[26] См.: Съезд сельских хозяев в С.-Петербурге в 1865 году: по случаю столетнего юбилея Императорского Вольного экономического общества. - СПб., 1866.

[27] Русский администратор новейшей школы: записка псковского губернатора Б. Обухова и ответ на неё [псковского помещика князя А. И. Васильчикова / предисл. от изд. Ю. Самарина]. - Берлин: B. Behr's Buchh. (E. Bock), 1868 (Лейпциг: Тип. Бера и Германна). - [2], VIII, 78 с.

[28] Который пробыл на этой должности всего девять месяцев - с марта по 10 декабря 1867 года.

[29] Перепечатан в «Русской старине» (1881.- №1.- С.162-172).

[30] Родиной кредитной кооперации считается Германия. Неурожай в 1846-1847 гг. во многих районах Германии привел к повышению цен на продукты питания, сырье и корма для скота. Наступал голод. У крестьян возросла нужда в деньгах. Частные банки не открывали им кредит, так как крестьяне просили незначительные суммы денег, проценты от которых не покрывали издержек банка.

[31] Герман Шульце-Делич (1808-1883) был идеологом и одним из основоположников кредитной кооперации в Германии, он разработал организационно-правовые основы создания кредитных кооперативов, которые облегчали получение кредитов крестьянам, ремесленникам, рабочим.

[32] В 1872 году А.И. Васильчиков становится председателем С.-Петербургского отделения Комитета о сельских ссудо-сберегательных и промышленных товариществ и останется в этой должности до самой смерти. В 1876 году он издаст брошюру «Мелкий земельный кредит», в которой первая часть (о необходимости кредита) принадлежала ему, а вторая - содержащая в себе технические указания к осуществлению его мыслей, написана А. В. Яковлевым.

[33] Васильчиков А.И. О самоуправлении. - Т. I. С. ХXVIII.

[34] Там же. - С. ХХХ.

[35] Там же. - С. ХХХVI.

[36] Там же.- С. 50.

[37] Васильчиков А. О самоуправлении.- Т. II. - С.523.

[38] Там же.

[39] Лешков В. Васильчиков А. О самоуправлении. Сравнительный обзор русских и иностранных земских и общественных учреждений. Т. I - III. - Спб., 1869-1871 // Юридический вестник: Изд. Моск. юрид. об-ва. -1872.- Кн. 4. - С. 124-141.

[40] Мартьянов П. К. Поэт М. Ю. Лермонтов по запискам и рассказам современников // Всемирный труд. - 1870. - № 10.- С. 581-604; Мартьянов П. К. Дела и люди века. - Т. 2. - СПб., 1893.- С. 29.

[41] Князь А. Васильчиков. Несколько слов о кончине М.Ю. Лермонтова и о дуэли его с Н.С. Мартыновым // Русский архив. - 1872.- №1.- С. 205.

[42] Там же.- С. 213.

[43] Доклад Высочайше учрежденной Комиссии для исследования нынешнего положения сельского хозяйства и сельской производительности в России. Приложение VI. Стенографические отчеты лиц, приглашенных в Комиссию. - СПб., 1873. - С. 197.

[44] Письмо министру народного просвещения графу Толстому. От князя А. Васильчикова. - Berlin: B. Behr's Buchhandlung (E. Bock), 1875 (Берлин: тип. П. Станкевича). - [2], 49, [1] (2-е изд. Киев, 1876)

[45] Бумаги покойного Председателя Государственного совета князя Иллариона Васильевича Васильчикова // Русский архив. - 1875. - №№ 3, 5-8, 12.

[46] Г. К. Градовский все же стал издателем и главным редактором другой газеты - «Русское обозрение», которая издавалась в С.-Петербурге с 11 июля 1876 года по 5 февраля 1878 года на русском языке один раз в неделю.

А.С. Суворин в начале 1876 года приобрёл вместе с В. И. Лихачевым газету «Новое время».

[47] См.: Васильчиков А.И. Восточный вопрос // Первые 15 лет существования Санкт-Петербургского Славянского благотворительного общества по протоколам общих собраний его членов, состоявшихся в 1868-1883 гг. (с предисловием В. Аристова). - СПб., 1883.

[48] А сам И.С. Аксаков был выслан из Москвы и провел несколько месяцев в селе Варварино Юрьевского уезда Владимирской губернии.

[49] См.: Найденов А.А. Указ соч.

[50] Ведомость о фабриках и заводах в Тамбовской губернии за 1881 г. - Тамбов, 1882. - С. 3.

[51] Васильчиков А., кн. По поводу критик и рецензий на книгу «Землевладение и земледелие». Письмо в редакцию // Вестник Европы.- 1878. -№2.- С. 779.

[52] Русский дилетантизм и общинное землевладение: разбор книги князя А. Васильчикова «Землевладение и земледелие» / В. Герье и Б. Чичерина. - М. : Тип. А. И. Мамонтова и К°, 1878. - [2], 250 с.

[53] Слово.- 1878.-№№7,8; «Неделя.- 1878.- №35; Голос.- 1878.- №206 и др.

[54] Leroy-Beaulieu A. Le socialisme agraire et le regime de propriete fonciere en Europe // Revue des Deux Mondes. - 1879.- 03.- 01.

[55] Lettre du prince Vassiltchikof et reponse d'Anatole Leroy-Beaulieu // Revue des Deux Mondes. - 1879.- 07.- 15.

[56] Ко второй половине 1870-х гг. старшие дети вступали в пору юности. В 1876 году Александр Илларионович купил в С.-Петербурге двухэтажный дом на Английской набережной (№48) - А.К.

[57] «В версте от Бора, - писал в воспоминаниях сын, Борис Александрович Васильчиков, при впадении реки Струпинки, над высоким обрывом берега Шелони стоит Струпинский погост, в церкви которого похоронены мои предки и родные пяти последних поколений нашего рода».

[58] Порядок. - 1881.- №284; Насурдинова Г. К. Не забыть мне профиль нежный... - Новгород, 2009. - С.51.

В 1930-е годы родовое кладбище Васильчиковых (на высоком берегу реки Шелонь) было варварски уничтожено, чудом уцелели лишь три надгробья.

[59] Князь Васильчиков (Очерк вместо некролога) // Исторический вестник. - 1881. - №12; Речь в Славянском Обществе 14 февраля (На основании рукописи кн. Васильчикова) // Первые 15 лет существования С.-Петербургского славянского благотворительного общества. По протоколам общих собраний его членов, состоявшимся в 1868-1883 гг. - СПб., 1883; Князь Васильчиков и его биограф // Мысль. -1882. - Октябрь и ноябрь.

[60] Голубев А. Князь Александр Илларионович Васильчиков. Биографический очерк. - СПб.: Тип. И. П. Вощинского, 1882. - V, 6-156, 46, [2] с.

[61] Вестник Европы.- 1881.- №11.- С. 371.