Русские - народ идей, самых великих, бескрайних идей. Не кровь, не быт, не территории - нас, как нацию собрала наша идейность. Ведь наши представления о правде-справедливости, наше виденье идеала-истины, устремлённость во всём в абсолют не вместились бы ни в род, ни в усадьбу, ни в вотчину. Дойти пешком до Индии и Америки, спасти православие в Греции и умереть за Мадрид, вырастить виноград в Заполярье и запустить паровозы от Варшавы до Харбина. В конце концов, трижды разгромить двунадесять народов и отдать Германию немцам, а Китай китайцам - это по-нашенски, по-русски. Ведь для нас крайне важно и то, чтобы наши правда-справедливость и идеал-истина были для всех, всех без исключения. Мы изначально, от корневого предрассветья своей прапамяти чувствуем, видим и совершенно неколебимо знаем в этом мире своё национальное и, следовательно, государственное предназначение. Оно - в преодолении-перешагивании самодовольной этнической самодостаточности, в отрицании моржовой корыстности и сутяжнической рациональности, оно - в преодолении конечности земной истории. Мы знаем: наше предназначенье вместимо лишь бесконечностью неба, оно в воле неба.
Право, правление, правота, правда, справедливость и праведность...
Мессианство? Русские много на себя берут? Да, но в нашем языке так удивительно ясно прочерчен осевой рост праведности в право, так отрыто, что понятно - это «многое взятое» - крест. Никакого предводительства, учительства, судейства, никакого «бремени белого человека» - только крест.
Мы, русские, народ великих, бескрайних, вселенских идей. Именно поэтому никакие земные цели не заставят нас слезть с печи. Поэтому так сияет золото на наших куполах, возносятся в межзвездье нашими кораблями немчинные спутники, греет и светит смирённый атом, и, при этом, небрежение наше отхожими местами, ну, никак не меняется со времён Кия и Святополка-окаянного. Не до того.
Государство для русских - тоже, прежде всего, идея: «Русь Святая, храни веру православную!». Мы узрели свою надземную цель государственности старцем Филофеем, и она стала учением нашего Русского Православия: «Москва - третий Рим. Четвёртому не бывать». Через учение это Россия и стала Россией, ибо ни охазаренный Киев, ни Русско-Литовская конфедерация не могли вызреть идеей «Рима третьего», не сумев внять сути византизма - христоцентричности. Ни Киев, ни Полоцк, ни Витебск, ни Смоленск не садили на свои престолы Христа.
И неправда, что время необратимо. Оно дышит приливами и отступлениями, пусть не в деталях, но оно повторяется, возвращается. Вот и атеистический СССР строил свою имперскость по примеру Рима первого, Рима цезареоцентрика, Рима христогонителя. А перестройка и вовсе задвинула РФ в эпоху Великой Орды, с той же толерантностью к конфессиями и самоуправлению ради полноты ясака. Ну, оглянитесь, правда же: Казань и Владивосток, Псков и Грозный, Ульяновск и Тюмень - это всё сетевые узлы-улусы при слабой Ставке федерального центра. Хоть и выдаётся Москвой ярлык на правление, хоть и надо отвозить ей дань и кланяться... Зато на местах... Тем более, когда вернули улусам «выборы»...
Забавно наблюдать, как сегодняшняя самоназванная элита - политико-финансовая пенка - изо всех сил стремится выглядеть как бы совсем Европой - сити, хаусы, офисы, ланчи, форумы, брифинги, топ-менеджеры и секьюрити. В ордынском контексте эти «ромеи» ещё нелепее, чем бояре в напудренных париках. Лицедеи в харях Персу.
И пусть западные умники, вроде фон Мизеса, рассуждают что, мол, «государство - самый полезный инструмент для поддержания счастья и благополучия людей», что, по Гоббсу и Руссо, «государство есть продукт или результат договора между людьми», и поэтому оно, «как часть политической сферы общества, определяется своим собственным, особенным принципом, выступающим как нормативный фактор» (Д. Белл). Пусть. Это для наследников Рима первого государство самодостаточно и тем самоценно, а для нас, насельников Рима третьего, государство - лишь ограда вокруг Церкви.
Мы же, русские, народ веры. И оттого наши славные княжества и величественные империи, достигая материковых пределов, покрывая и покоряя все окрестные языцы, так, что, казалось бы, утверждались на века благополучия, вдруг да отпускались, оставлялись своими гражданами на произвол судьбы. Откидывались, отрицались как мёртвая кожа, как ветхое платье. С молчаливой отстранённостью в начале XVII века взирал народ на самозванцев в Кремле, а в начале XX разглядывал морячков в Зимнем. И смотрел на танки на Кутузовском 1991-го года. Если не понимать, что господство на Земле для русских не самоцель, а лишь средство реализации идеи, великой, главной национальной идеи, то и не понять, почему так жутко и споро мутилось Московское царство с осечением рода Рюриковичей, безсослагательно рушилась Российская империя от эпидемии фрондёрства к Романовым, и СССР в один миг распался презрением к Горбачёву. А зачем оно всё, если нечему и не в кого верить? Такого государства нам не надо.
И обессиливались, обваливались стены и башни нашей отстранённостью, и всё наглее сквозь щели и провалы тянулись к остуженному безмолитвенностью храму колдуны, вии и вурдалаки, а вслед за ними ворвавшимися волками безнаказанно рвали уже беззащитные русские тела ляхи и козаки, клевали воронами русские очи троцкие и березовские.
Здесь внимание: самые страшные, самые лютые свои муки русский народ принимал не как нежданную внешнюю напасть, а как справедливую нутряную расплату за собственное безверье. Всегда. И никакой верховой пропагандой, никакой либеральным поливом не вытравлялось низовое почтение к Ивану Васильевичу и к Иосифу Виссарионовичу.
Смиренного нашего отношения к своим страданиям не понять, коли не принять, что русские - народ идей, великих, бескрайних идей, народ великой веры. Потому не нам лелеять ущербы и пестовать обиды, хватит на то аввакумовцев. Нам - право праведности, нам - крест русского предназначения. Только поднимая его, мы поднимаемся сами. Тяжкий крест, столько раз казавшийся не по силам. Но столь дорогое наше русское мессианство - единственное, что неизменно, неложно возрождало нас после всех моров и смут, всех нашествий и усобиц. Только такая надземная цель врачевала, крепила и окрыляла нас, и множила морским песком. Так было, и так будет.
Москва - это третий Рим. А не улус ромеев.
Василий Владимирович Дворцов, секретарь Союза писателей России
1. Низкий поклон автору и РНЛ за публикацию.