У карты

У карты Родины большой

Стою. И тем себя я жалую,

Что каплей крови, не чужой,

Своею я отметил малую.

 

На карте Родины моей

Для всех горит звезда столицы

Но среди рек, лесов, полей

Мне малая сильней лучится.

 

У карты Родины стою -

Огромная, не наглядеться!

И все же малую свою

Державы всей считаю сердцем!

 

Чёрное слово

Слово камнем лежало в душе.

Слово чёрные корни пустило.

Слово телом себя возомнило.

Слово землю шевелит уже!

 

Слово землю пронзило корнями -

Горы вздрогнули с той стороны!

И из космоса стали видны

Прямо в солнце летящие камни.

 

Это всё не мерцающий бред!

А явление тёмной основы -

Зарождение чёрных планет

Из обычного чёрного слова.

 

***

Темень пала на село.

Собралась родня большая

И во всю родня решает,

Как ломить глухое зло.

 

Непотребно стало жить.

Дети плачут. Худо стало.

И, решили, что пристало

Силу тёмную ломить.

 

Только как её ломить?

В темноте ни зги не видно.

Но родня решила: - стыдно,

Непотребно с нею жить!

 

Кто оглоблю, кто топор

Принесли. Кто узел вяжет,

Кто идёт на косогор,

Да огнё дорогу кажет.

 

Вот и дети уж не плачут,

Да у баб испуга нет.

И, вот- вот, село поскачет

В те края, где белый свет.

 

Что бы впредь - не жить со злом!

А оказия случится,

Всей роднёю навалиться,

Да приехавшим селом!

 

Груздь

Под ногами - хрусть!

Наклонился - груздь...

 

Раскрошилось тело,

Смята бахрома...

Вот какое дело,

Осень-хохлома!

 

Я обломки белые

Соскоблю с руки.

Что же вы наделали,

Братцы- сапоги?!

 

Вы давайте, сапоги,

Пристальней смотрите!

Вы давайте, сапоги,

Бережней ходите!

 

Что бы новый белый груздь

Не вдавили в землю - хрусть!

 

Вытру млечный сок с руки -

Вот уж незадача!

Друг на друга сапоги

Смотрят чуть не плача...

 

***

Утонула деревня в крапиве

Словно Китеж в озёрной воде.

Хлебный дух позабыл эти нивы,

Березняк голосит о беде.

А старинный и милый мой друг

Рвет рубаху и плачет о Китеже.

Эх, родные вокруг поглядите же

Сколько Китежей нынче вокруг!

 

И полынь все цветущее душит

Горьким духом полынь зацвела.

И звенят колокольчики глуше,

Словно Китежа колокола.

 

Фейерверк

Сегодня мы праздник празднуем

На последние пятаки.

Белые, синие, красные

В небо шипят языки.

 

Не до старухи на паперти,

Тощей её сумы.

Нам нашептали: празднуйте!

И расстарались мы.

 

В небо фонтаны бьют

Белые, синие, красные.

Сегодня не подают,

Старуха,

Сегодня празднуют.

 

Вот-вот и по новой жахнет

Пламенем в небо вечное.

Чувствуешь, старая, пахнет

Серой и человечиной?

***

Диане Канн

Вглядываясь в русские просторы

И в родную вслушиваясь речь

Думаю, не взять тебя напором,

Родина! Не взять тебя измором

И деньгою, золотом сиречь!

 

Где они, несущие нам снова

Свист нагаек, стрелы и клинки?

Тех - укрыло Поле Куликово,

Этих - ждут засадные полки.

 

Навсегда усвоила держава,

Испокон гласит родная речь:

Кто с мечем приидеши, по праву,

Головы не сможет уберечь!

 

Берестяные письмена

Станиславу Куняеву

Я чиркнул спичкой, с треском пламя

Скрутило в топке бересту.

И древний свет к оконной раме

Метнулся, яко ко кресту.

 

Затем, как Дух, взыскуя правды,

Тот свет по горнице летал

И высветив в углу оклады,

Глаза святым поцеловал.

 

И, освященный тем, пророчит -

Что будет из огня больней

Мне смыслы доставать и строчки

Прошедших и грядущих дней.

 

Но я в огне услышу Слово,

Увижу Слово сквозь огонь!

Его достану, как основу

Поди-ка, это Слово тронь!

 

Я стану любых звать гостей.

На слово подивитесь, други!

И не жалейте, до костей

Мои обугленные руки.

 

Берестяные письмена

Сгорают, но дивитесь, други!

Какие в Слове Имена,

Набатный гул и звон кольчуги!

 

Быль

То быль была:

Варягов бить под дых.

То быль была:

Героев - в лик святых.

То быль была...

Осталось слишком мало -

То президент, то тень от генерала.

И сжат кулак прошедших поколений

На тех, кто встал не в Храме на колени.

 

Безумная

Была безумною старуха.

Давно, с войны ещё была.

Тряслась и слышала в пол уха,

И все детей с войны ждала.

 

Сегодня спичек накупила

Муку и соль. Без лишних слов

Взяла хозяйственного мыла,

Бог сколько ведает кусков!

 

Я провожал старуху взглядом,

А у прилавка в тишине

Печально прозвучало рядом:

- Опять готовится к войне...

 

Я ей помог.

- Спасибо, милый!

Всплакнула около крыльца

И ласточки летали мимо

Её безумного лица.

 

Я с ней простился.

Догорали

Глаза безумные как есть.

А мимо ласточки летали.

А может ангелы, Бог весть...

 

ХХХ

 

Вложил лишь несколько монет

В её протянутую руку.

Сказал: - Родная, больше нет...

И в след молилась мне старуха.

 

Подал лишь несколько монет.

Слова сказал совсем простые.

Старуха мне смотрела в след...

Как смотрят дети и святые.

 

***

Мне усталый шепчет подчерк:

- Ты умрёшь от слов и строчек!

И в конце сего листочка

Встанет точка.

 

Лишь одна больная строчка

Та, что всех родней на свете

Знает - я поставлю точку

После смерти.

После...

Смерти...

Геннадий Ёмкин

 

Посыльный

Здравствуйте, Георгий Константинович!

Разрешите, маршал, доложить:

Без такой, как Вы, сегодня личности

Нам в России долго не прожить.

 

Извините, если беспокою.

Но уверен - примите меня,

Потому что Родиной больною

На доклад сегодня послан я.

 

Темная сомкнулась коалиция.

Захватили. Завладели. Завлекли.

Встали на рубежную позицию

В шеломах последние полки.

 

Мой доклад вполне документален.

Вот пакет. В нем Родины приказ -

Синяя печать и подпись «Сталин».

Что народу доложить о Вас?

 

Подошел.

Тепло пожал ладонь:

- Эх, добро задумали велико!

- Маршал Жуков!

Вот Ваш белый конь.

Вот наш враг.

А вот - Святая Пика!

 

Маршал.

А в седло взметнул орлом!

И к земле умчал по небосклону.

Громыхало эхо:

- Бей поклон

Минину и Дмитрию Донскому!

 

Яблоневый сад

Старый сад сегодня тих и болен,

Доверяет мысли мне о том,

Что с высоких льется колоколен

Весть о светлом, тайном, неземном.

 

Где-то птица крикнула лесная,

И тревожно стало на душе

Оттого, что осень расписная,

Может быть, последняя уже...

 

Видел я, что сад ночами плачет

И по небу ветками скребет.

Только это, милые, не значит,

Что к нему цветенье не придет.

 

Потому, любимые, живите

Так, чтоб я за вас всегда был рад,

А весною в гости приходите

В этот старый яблоневый сад.

 

Приходите в мае. Свет небесный

Хлынет вдруг. И грянут соловьи -

Это я вас встречу бестелесный:

- Здравствуйте, хорошие мои!

 

* * *

 

Николаю Зиновьеву

I

Дело сявок - подхватывать вой,

Скалить пасть в непотребной улыбке.

Знаешь, Коля!

Мы встали с тобой

На краю

И без права ошибки!

 

А за нами остатки страны

Замирают в предчувствии снова:

Перевоет ли вой сатаны

Наше Русское Правое слово.

 

II

Убей, но не могу понять

(Быть может, разум узкий?):

За что я должен избегать

Святого слова - «Русский»?!

 

Сказать его почту за честь,

Не слушая Иуду,

Над ним благословенье есть,

Оно подобно чуду!

 

За это слово я всерьез

Приму любую меру.

Так на Голгофу шел Христос

За Истину, за Веру!

 

***

Что теперь от знамён и империй

Мне осталось? Ветла да жнивьё.

Да чащоба, да тропочка зверья,

Да кладбище, где всё родовьё.

 

Огородик, изба да поскотина,

Неудобья, окраина... Впредь -

Это, люди, и есть моя Родина

За которую мне умереть.

 

Умереть?... Я возьму завтра в руки

Всё наследство, да дедов топор,

Да молитву у древней старухи.

Да пойду на соседний угор.

 

И покуда в уме да во здравии,

Да крещёный, как есть человек,

Заложу для остатков Державы я

Небывалый доселе ковчег.

 

Всё возьму я. Но веру и славу

Во главу я поставлю угла,

Что бы крепко стояла Держава

И сияли её купола!

 

* * *

Сгрудились отказники

У кормушки роясь.

Отменили праздники,

Отменили совесть.

 

Вам ли, твари, изменить

То, что нами пройдено.

Никому не отменить

Мужика и Родину.

 

Из глубины веков одна

Стрела летела.

Она пронзила времена

И все пределы.

 

От крови чёрною была

По всем законам.

Она сквозь многие тела

Прошла со стоном.

 

Звенела кронам и корням -

Какая сила!

Я к ней шагнул - она меня

Насквозь пронзила.

 

Теперь сокрытые пути

И тайны знаю.

О том поёт в моей груди

Дыра сквозная!

 

И с этой силою мне жить.

Но даже с Богом -

Лишь о немногом говорить,..

молчать о многом.

 

* * *

На земле лежало слово.

Поклонился. В руки взял.

И сказало это слово,

На меня взглянув сурово:

- Ты зачем меня поднял?

 

- Я без надобности, спроса

Пролежало столько лет...

На меня шумели грозы,

Наступали ноги босы

И затмили белый свет.

 

От земного праха слово

Я очистил и согрел.

Ты, сказал, всему основа,

Ты есть заповедь Христова!

Потому поднять посмел.

 

И спросило это слово:

- Если я в такой чести,

Если я всему основа,

Если заповедь Христова,

То по силам ли нести?

 

Я сказал себе и слову:

- И по силам и в чести!

А, как есть всему основа

Ты и заповедь Христова,

Пособляй мне Русь спасти!

 

Просияло это слово,

Слыша искреннюю речь.

И поверило мне слово.

И, как русская основа,

Прозвенев кольчугой с плеч,

Обратилось в щит и меч!

 

На земле лежало слово.

Поклонился. В руки взял.

И сказало это слово,

На меня взглянув сурово:

- Ты зачем меня поднял?

 

- Я без надобности, спроса

Пролежало столько лет...

На меня шумели грозы,

Наступали ноги босы

И затмили белый свет.

 

От земного праха слово

Я очистил и согрел.

Ты, сказал, всему основа,

Ты есть заповедь Христова!

Потому поднять посмел.

 

И спросило это слово:

- Если я в такой чести,

Если я всему основа,

Если заповедь Христова,

То по силам ли нести?

 

Я сказал себе и слову:

- И по силам и в чести!

А, как есть всему основа

Ты и заповедь Христова,

Пособляй мне Русь спасти!

 

Просияло это слово,

Слыша искреннюю речь.

И поверило мне слово.

И, как русская основа,

Прозвенев кольчугой с плеч,

Обратилось в щит и меч!

 

Голос неведомый

Встаю на стремена -

Провидеть суть и дали,

Какие до меня

Не многие видали.

 

Мой чуткий конь храпит.

Туман со всех сторон.

Любой просвет грозит

Явлением времён!

 

Дрожит мой верный конь.

Направо и налево

В тумане, что ни тронь,

Могучего посева:

 

То время до креста,

То крестное знаменье,

То тёмные уста

Грядущего явленья!

 

- А кем сюда ты зван?!

И повод жжёт ладони!

Не зря в такой туман

Ходить боятся кони.

 

Вопрос о плаче

А слёзы - Мужская ли доля?

Спросил я у Родины вдруг.

- Мужская... Ответило поле.

- Но более верная - плуг!

 

Мужская... Задумалась воля.

Но если - разруха, да сечь,

То, мужа первейшая доля

Доспехи и праведный меч!..

Лишь матушка мудро молчала,

Дорожную ладя суму.

Мне это молчанье кричало!

- Что плакать найдётся кому.

 

Случай на перегоне

Горит у каждой станции фонарь.

А где-то между поезд мой грохочет.

И темнота. И словно кто хохочет,

Качая вьюгу, поезд и фонарь.

 

Как будто всё скопившееся зло

Обрушилось на поезд. Даже друга

Не слышно. И куда нас занесло,

Что впереди и сзади только вьюга?

 

Сквозь тамбуры угрюмый и зловещий

Зашёл сквозняк, открыв за дверью дверь.

И веет тем, что никогда теперь

Не будет больше станции конечной...

 

Напрасно в ночь сигналят машинисты.

Нет ни огня.

И мглою скрыт разъезд.

Исчезло всё - и небеса и смыслы,

Исчезли все.

И поезд наш исчез.

 

Лишь где-то там - за тридевядь земель

Динамик всем объявит безучастно:

- На перегоне сильная метель!

Не ждите больше, граждане, напрасно!

 

Но поезд мчит.

А как ему не мчать?!

В груди стальной живые, верю, кони!

А значит, мы уходим от погони

И сможем всех родных своих обнять!

 

Вон там - блеснуло!

Я к окну приник.

Огонь! Огонь!

Он так не подражаем!

...трясёт плечо похмельный проводник:

- Давай вставай! К конечной подъезжаем.

 

- Ах, милый мой!

За все твои грехи -

За жидкий чай и прочие услуги,

Я напишу такие, брат, стихи,

Что никогда не будет больше вьюги!

 

Сойду.

Морозным воздухом дыша,

Хрипит динамик, кашляя, качаясь:

- Ошибка ночью вдруг произошла.

Прошу прощенья, граждане!

Встречайтесь!

 

...пусть вам не знать;

Зверела и крутила

Шальная сила.

Близок был откос.

Но есть над ней ещё сильнее сила!

И поезд всех до станции довёз.

 

Машка Терентий и я

 

Какая даль!

Какие расстоянья!

Леса дремучи встали в полный рост.

То в деревеньку въедем без названья,

То вдоль дороги сгорбится погост.

 

Возница спит.

Лошадка чуть не дремлет.

Колёсный скрип...

Летучий ветерок...

Душа всему открыта, всё приемлет.

Душа - Отчизну впитывает впрок.

 

Уж вечереет.

Солнца полукружье

В дремучий ельник тонет неспроста.

Вот - вот уснёт в туманах Заветлужье,

Как детство спит за пазухой Христа.

Воды коснётся лунная дорожка,

Вернутся в гнёзда птичьи голоса,

Господь прикроет тёплою ладошкой

Лесным избушкам сонные глаза.

 

Вот так и едем,

День наверно третий...

Всё, что имеем, делим на троих;

Кобыла Машка, древний дед Терентий

И городское чудо среди них.

 

Очнулся дед у самой древней хаты.

И, ну лошадку сходу распрягать.

Лишь обронил:

- Нам далече не нады!

Мы тута, паря, станем ночевать!

 

А я ему, всю радость не скрывая:

- Да я навечно жить останусь тут!

Ты укажи лишь, лешой, засыпая,

Куды до утра приложить хомут?

 

Вот так и едем,

День наверно третий...

Душа поёт, как перепел в овсе!

Дымит махоркой атомной Терентий,

Да соловей колдует в колесе.

Приехали.

Вокзал - базар - морожено.

До поезда - огромных полчаса.

- Родные! Слышь? Тут плакать не положено...

...тут кончились лесные чудеса.

 

Прощаемся.

Вдоль гулкого вокзала

Мелькают сумки. Лица и вихры.

- Терентий! Машка!

Что с глазами стало?

-...да это, паря,

С дыму, от махры...

 

* * *

Готовлю пищу скудную.

Собаке - половину.

Нашёл вчера приблудную,

Да приютил скотину.

 

Готовлю пищу скудную,

Вкуснее лебеда.

Но за кусок паскудою

Не стану никогда.

 

Вкушая пищу скудную,

О лучшей ли просить.

Она в минуту трудную,

Как Серафиму сныть.

 

***

Иные любят побрякушки

Да мудрецов заезжих спесь.

А мне вот помнится старушка

Шептала в храме: «...даждь нам днесь...»

 

Я рос задиристый, сполошный

И врезать мог с любой руки!

Но со стола сметал я крошки

От хлеба как золотники.

И в напрочь штопаной рубахе

( быть может это грех на мне?) -

Дворовой отделял собаке

Кусок с собою наравне.

 

Теперь иные хлеб обидеть

Не чтут за грех или за зло.

И больно мне такое видеть,

Что горем поле заросло...

 

Спасибо и отцу и маме,

Что я доныне чту за честь,

Как та старушка в божьем храме,

Шептать молитву «...даждь нам днесь...»

 

***

 

Диане Кан, Евгению Семичеву

 

...я скатаю родину в яйцо...

Юрий Кузнецов

 

Я скатаю Родину в яйцо,

Положу в заплечную котомку.

К Вам Рубцов, Есенин, Кузнецов

Понесу родимую сторонку.

 

Вытру ноги, прежде чем войти,

О лучей небесную солому.

Спросят:

- Ёмкин? Слышали, входи!

Что принёс хорошего из дому?

 

Вытряхну котомку всю как есть,

Раскатаю Родину обратно.

Кто то плакать станет. кто смотреть

Молча, кто креститься троекратно...

 

Отцелуют.

И в конце концов

От родимой оторвут колени.

И тревожно спросит Кузнецов:

- Как Диана? Семичев Евгений?

 

А затем, хмелея понемножку,

Про дожди да пристани во мгле,

Запоёт рубцовская гармошка,

Как когда то пела на земле.

 

Пётр Ключник выйдет на тальянку,

Светит крест с апостольской груди,

Скажет:

- Всё! Заканчивай свиданку!

Вот умрёшь, тогда и приходи!

 

ХХХ

Лошадка небесная

 

С поклажей часто не везло.

Плелась, но всё же вывозила.

А ночью видело село -

Она о небо чешет гриву!

 

Ей вместо звёзд сулили хлеба,

Железом подрезали стать.

А ей всё хочется на небо!

Небесная...

Ни дать, ни взять.

 

Смотрите!

Звёзды ей в глаза

Просыпались.

Какая сила

Её ведёт на небеса,

Что тучи смахивает гривой?

 

Родная!

Может, вышел срок

Плестись?

И ты рванёшь во славу

Не в сутемь хиленький возок,

А к звёздам целую державу!

 

***

Ночь.

Январь.

Дорога.

Звёзды всё полней.

Не проси у Бога

О продленье дней.

 

Ты под звёздным светом

Лучше попроси

О душе бессмертной:

- Господи,

Спаси!

 

***

Ветер в город заходил ребёнком.

Ветер был хрустальным, как ручей.

А теперь помоечным котёнком

Бродит он по городу ничей.

 

Он с собою нёс земные смыслы.

Ничего не знал о городах!

И теперь куски его повисли

На антеннах, крышах, проводах.

Ветер грудью бился о заборы.

Он обратно вырваться спешил!

Он ошибся в городе, который

Всё, увы, по-своему решил.

 

Город вынул душу и основу,

Тягу к тихим русским берегам.

И вот-вот из города больного

Выйдет в поле чёрный ураган.

 

ХХХ

Посмотрите - краса какая!

Звёзды падают на дорогу!

Ну, скажите ещё такая ль

Красота не угодна Богу?

 

Я сегодня - за всех не знаю.

Просто вышел я на дорогу.

То ли я по земле шагаю,

То ли ближе куда-то к Богу...

 

Полюбил я тебя, Январище!

Словом радости не избыть.

...вот пришли бы ещё товарищи,

Эту радость со мной делить.

 Геннадий Максимович Ёмкин, г.Саров