Монах на больничной койке

Известно выражение: «от тюрьмы и сумы не зарекайся». Я бы добавил: «и от больницы». Совсем недавно проходил УЗИ из-за болей в боку - все было нормально. И вот на тебе: камень в почке. И опять все завертелось: анализы, переживания, стрессы, безконечные согласования.

Нервные переживания последних дней достигли предела. Первые дни в больнице - состояние шока и растерянности. В процедурной забыл книгу и очки, на ЭКГ-кофту. После УЗИ не отнес медицинскую карту на место. Мысли путаются, в голове гвоздем: «Операция неизбежна, операция неизбежна». Отдушина - больничный храм. В прошлом году ему исполнилось 10 лет со времени его освящения (в общей сложности молитвы звучат в этом больничном городке уже 18 лет - в начале в комнате для молитвы, потом в часовне и наконец в храме). При храме трапезная - проблема питания снята. Каждый день уставная вечерня (обычно служат молебны). В отличие от прежних госпитализаций была еще и полунощница по утрам. Безконечные беседы. Запомнились такие слова бывшего главного врача больницы (ныне он возглавляет в ней информационный отдел) Г.Н. Матвеев: «Когда я был руководителем больницы, то главное внимание уделял поддержанию доброй атмосферы между сотрудниками. Храм, как вы помните, созидался постепенно. В начале была небольшая комната для молитв. Поступали сигналы, что она недостаточна по своему объему - тогда мы ее расширяли. Так было несколько раз. Очень важно наличие храма в больнице и присутствие в ней священника. Вот объявили по радио о Ваших лекциях, появились Вы в коридоре в облачении и уже что-то в атмосфере изменилось. Благословил священник на операцию, прошла она успешна и сразу идут положительные отклики» В актовом зале больницы провел 4 лекции по библейской истории.

Главным событием во время моего пребывания в больнице было служение литургии по старому обряду в воскресный день и на праздник свв. апостолов Петра и Павла - здесь это было впервые.

На 1-ю лекцию пришло 2 человека (оповещение было за полдня), я приуныл, но потом пришли еще люди. Всего было около 30. Обратил внимание на сидящего в зале мужчину нерусской национальности. Подумал: «Наверное, мусульманин». Точно, мусульманин-балкарец. Долго работал в Сибири. В Балкарии возглавлял крупный комбинат. Разговорились. Вопросов у него было много: о христианско-исламском диалоге, политике Кремля на Кавказе и пр. До развала Союза в Балкарии, по его словам, было 16 заводов военного профиля, 22 крупных промышленных комбината и всего два винно-водочных завода. После развала Союза все военные заводы и крупные комбинаты были закрыты, зато ликероводочных заводов теперь 28. Я говорил о защите территориальной целостности России, он - о необходимости дать Чечне отделиться. Я - о цепной реакции в этом случае с другими регионами, параде суверенитетов, он: «Но этого же не произошло, когда Союз распался». Он считает, что в Чечне война шла за бизнес-интересы - большие деньги, связанные с добычей нефти (до конфликта добывалось 4 млн. тонн, а во время его - 20). Я: «Если Чечня отделится, то это подействует на Татарстан, а его отделение означает, что Россия разломится пополам. К тому же Чечня, будучи совершенно самостоятельной будет доминировать на Кавказе». Он: «Мы рядом живем три тысячи лет и войн между нами не было». В принципе балкарец выступал за сохранение целостности России, понимая, что иначе будут доминировать Китай и США - будет хуже. Согласился, что многие наши беды происходят по причине действия мировой закулисы. Среди русских у него много друзей. Радуется, когда русские воцерковляются и сожалеет, что их мало в руководстве страны. Подчеркивал, что Балкария добровольно вошла в состав Российского государства.

Время операции приближается

Через несколько дней после нее, анализируя свои ощущения, я подумал: «А ведь промыслительно Бог отодвинул время операции к концу дня - это был запоминающийся мониторинг очищения! Очень важно медикам обстоятельно объяснить пациенту необходимость и неизбежность операции, помочь психологически настроиться. Важно подробно объяснить какие ждут его испытания. И что особенно важно, что никакой боли, благодаря анестезии чувствовать он не будет. Это и сложно и рутинно - это все равно как экскурсию на одном пятачке проводить по нескольку раз в день».

Лечащий врач подчеркивал: «Операция неизбежна и будет не больно». Очень важным является момент созревания, готовности к операции - сам человек должен принять решение о ней. Так и в духовной жизни - не надо оказывать давление на принятие решения креститься, исповедоваться и т.д. - сам человек должен созреть. Последние дни перед операцией напоминали предсмертные томления, достигшие кульминации в самый день операции. Вздрагиваю от каждого стука, лязга ключей, громких голосов. Вспомнил, как в середине 80-х ездил в Тамбов принимать библиотеку, завещанную Данилову монастырю покойным архиепископом Михаилом (Чубом). В поезде с нами ехал юрист, напоминавший своим видом земского врача из произведений А.П.Чехова. Он рассказывал о том, что чувствуют приговоренные к смертной казни. Как они прислушиваются к гулким шагам в коридоре, лязгу ключей, скрипу дверей тюремных камер и т.д. Мое состояние было близко их ощущениям. Накануне операции звоню знакомому собрату-священнику - он добавляет «оптимизма»: «Мне несколько раз звонили знакомые накануне операции и бодрым голосом разговаривали, а через несколько дней умирали».

Лечащий врач почти ежедневно делал мне замечания: «Вас опять разыскивали, Вы не отдыхаете, надо быть постоянно в палате». А я все норовил заполнить паузы, выискивал «окна», чтобы проводить службы в храме и читать лекции в актовом зале. В самый день операции, заглянув ко мне, он сказал: «Не надо ходить по палате, как тигр в клетке, отдыхайте». Хорошо, когда операция проходит с утра, но врачи, исходя из своих соображений, отодвинули мою в последнюю очередь - она началась в половине четвертого вечера. Ожидание было напряженным. Утром помолился в храме, в палате прочитал иноческое правило, несколько глав из книги Б.П. Кутузова «Феномен старообрядчества». Затем уже ничего не мог читать, звучала только Исусова молитва. Думаю, что такой поздний час операции был промыслительным, это способствовало большой внутренней очищающей работе. Ожидая операции, периодически выходил в коридор. В один из таких выходов столкнулся с группой врачей и подумал: «По мою душу». Среди них был лечащий врач (он показался мне несколько сконфуженным), солидная дама и небольшого роста энергичный зав. отделения. Беззвучно шепчу губами: «Здравствуйте». В ответ молчание и пристальный изучающий взгляд. Сцена из Булгаковского «Собачьего сердца». Зав. отделения: «Все на контроле, ждите сигнала». Томительное ожидание продолжается. Наконец, в полчетвертого привезли каталку. В последний раз прошусь «помыть руки». Медсестра: «Хорошо, а потом раздевайтесь и ложитесь на каталку. Я за дверью буду ждать сигнал». Кричу: «Готов!» Никакой реакции. Еще громче: «Готов!» И так несколько раз. Ну что делать: снова одеваться и вызывать ее или закутавшись в простыню эдаким привидением выйти в коридор? Лежу в недоумении. Наконец, она сама входит: «Ну что, готовы?»- «Да, говорю, уже несколько раз давал Вам сигнал». Она: «Тут в коридоре из-за ремонта ничего не слышно». Подъехали к грузовому лифту. Медсестра: «Ой, тут ремонт в самом разгаре, дышать нечем». У меня голова запрокинута, руки по швам, во всем теле напряжение. Судорожно вдыхаю воздух, реагируя на слова медсестры, впрочем реально запахов не чувствую. Лифт, с грохотом пикируя, опускается с 10-го на 2-й этаж. Обитатели этого этажа (видны только их очертания) перекладывают меня на другую каталку и на скорости, весело щебеча, ввозят ее в операционный блок. Пронзила мысль: «Не на мытарствах ли я?» Голос справа: «Привстаньте, сейчас я помажу Вам спину мазью, а затем сделаю укол». Длинная игла вонзается в позвоночник. Кажется, что она скользит по его позвонкам. «Ну как, чувствуете тепло? Пошевелите ногами». - «Да, вроде, кажется, да». А сам думаю: «А вдруг анестезия полноценно не подействует и когда будет занесен хирургический ятаган, я взовьюсь от боли». Лежу, раскинув руки: в правую вонзается игла от капельницы, на левой ритмично работает аппарат для измерения давления. Громко работает радио. Наконец, входит хирург. Он в маске, его очки поблескивают. Спрашивает: «Ну как мы себя чувствуем?» Я слабым голосом (начинает действовать наркоз и капельница): «Неплохо». Задернули занавеску, закрывшую возможность видеть происходящее. Консилиум приступил к своим профессиональным камланиям. Играет радио с зарубежной попсой, мотыльками порхают сестры. Я все время ждал резкой боли от прикосновения «холодного оружия», но ее не последовало. И это был момент истины! Ровно через 2 часа после «старта» я снова в палате укрытый теплым одеялом (при такой-то жаре), исхожу потом. Половина тела отсутствует - наркоз будет отходить еще несколько часов. Я абсолютно безпомощен - все, что я могу делать это двигать головой и руками. «Царапаю» эти заметки, невзирая на сложности (в правой кисти «гвоздь» - для капельниц). Через 2 часа лежать в одном положении становится не возможным, но я...я не могу ничего поделать, как и присутствующие помощники- а впереди еще долгая ночь. В полутора метрах от меня стол, на котором мобильный телефон, книги, но я... я не могу до них дотянуться. Полная безпомощность. Постепенно отходит наркоз, и начинаются боли. Входит хирург - ему я рассказываю о своих ощущениях и наблюдениях: « Видя самоотверженный труд сотрудников отделения - скажу без лести, что я горд за русского человека. Его критикуют за лень, говорят о его никчёмности, но Ваш пример это опровергает». Он в ответ: «У нас здесь работают люди разных национальностей. Некоторые очень хорошо знают историю религий». И вдруг ставит меня в тупик вопросом: «А как Вы думаете, врачи перед операцией молятся?» Я растерянно в ответ: «Я молился напряженно, молились о Вас и обо мне мои прихожане и не только они, но о врачах я как-то не подумал». Далее я не поверил своим ушам - лечащий врач, который все годы нашего знакомства не проявлял никаких «внешних доказательств» веры, гасил на корню беседы на эти темы, нехотя брал духовную литературу, вдруг стал говорить об архиепископе Луке (Войно-Ясенецком), о знакомых архиереях и пр. Вот так человек неожиданно раскрылся.

Лежа в палате, я представил себе безпомощность парализованных, которые годами находятся в тяжелом положении. Ночью катетер пару раз слетал с кровати, причиняя острую боль. Около 4 часов встал, чтобы закрыть окно и задернуть занавески. Утром пришла медсестра брать кровь, с правой руки не получилось. С левой удалось взять только с третьей попытки. Комментарий врача: «некоторые сестры визуально выявляют вену, а другие ее чувствуют и так находят». Ежедневно утром и вечером делались уколы и перевязки, все это болезненно переносилось. На следующий день после операции в больничном храме проходило соборование. Я было собрался, но понял что не смогу даже толком одеться. Обратился с вопросом к знакомому старообрядческому священнослужителю: « Как вы считаете, мог ли бы собрат-священник 7 раз помазать меня освященным елеем с молитвой?» Тот одобрил. После помазаний мое самочувствие серьезно улучшилось. Вечером я уже мог совершать всенощное бдение. В воскресенье в больничном храме впервые совершалась литургия по старому обряду. В конце литургии, облаченный в стихарь известный православный миссионер с Алтая И. Т. Лапкин, произнес свое огненное слово на тему «Духа не угашайте!» После службы было почти двух часовое общение Игнатия Тихоновича с прихожанами нашего храма, сотрудниками и пациентами больницы. Еще два часа общались во время трапезы. Приведу несколько особо запомнившихся моментов из выступления Игнатия Тихоновича.

- Я никогда не отвечаю своими словами, а только на основании Священного Писания. В любом вопросе надо дать место Богу.

- Мусульманам мы проигрываем по всем статьям, но у нас есть Христос.

- Сектантам мы тоже проигрываем, но у нас есть истинное священство.

Неизвестная деталь: прп. Андрей Критский, автор великого канона, подписал, не разобравшись, анафему VI Вселенскому Собору, за что потом каялся всю жизнь. Его безсмертное произведение, в котором упоминается 502 библейских события, явилось идеалом нашего покаяния. Как обычно Лапкин критиковал священство за плохое знание Писания. Привел такой пример: одна пожилая женщина неоднократно обращалась к священнику с вопросами по Священному Писанию. Его реакция:» Вы ходите в церковь, ставите свечи, ну и все, зачем Вам еще что-то». А женщина жаждала познания Священного Писания, ответа на волнующие вопросы в свете Слова Божья. И вот однажды две молоденькие девушки пригласили ее на адвентистское собрание. С тех пор она стала адвентисткой, об РПЦ даже слышать не хочет. «Священники, выходите на дорогу» - таким призывом завершил Игнатий свой рассказ.

Прозвучали такие вещи:

Собрание трудов И. Т. Лапкина состоит из 38 томов по 600-700 страниц каждой - серия под названием «Открытым оком». Здесь главным образом его ответы на вопросы радиослушателей по Библии (всего ответов на 4124 вопроса; в интернете это занимает 55 папок). Несколько десятилетий Лапкин вносит не просто десятину на церковные нужды и благотворительность, а 9/10. Каждую минуту 2 человека становятся иеговистами. Игнатий очень пессимистически настроен в отношении перспектив существования Российского государства (Тройная защита от наших ракет. На одну нашу дивизию - 100 китайских, оснащенных современным оружием и т.д.). Нынешняя поездка Лапкина с четырьмя собратьями задумана как большое миссионерское путешествие. После Москвы планируется посещение Владимира, Н. Новгорода, Казани, Чебоксар, Ижевска, Перми, Тобольска. В главные библиотеки этих городов планируется передача собрания его книг.

В новом паспорте Лапкин не усматривает никакой опасности. То что наш храм не принял ИНН одобряет («ваш пример укрепляет других»). Если возможно, то УЭК принимать также не следует. О расколе. Он не может быть преодолен - это данность. Самое правильное - это делать то, что мы делаем, сохраняя древнее благочестие и занимая дружественную позицию по отношению к старообрядцам. «Но Вы все равно будете для них «никонианами».

Общение продолжилось аж до 16.00. После вечерни более двух часов, прогуливаясь в больничном саду, общался с послом республики Южная Осетия Д.Н. Медоевым. Рассказал ему о позапрошлой поездке в Северную Осетию и о неудачной попытке проехать в Южную Осетию. Подробно беседуем о многих аспектах грузино-осетинских отношений, войне 2008 года, по церковному спектру. Дмитрий Николаевич свободно владеет грузинским языком, знает грузинскую литературу и культуру. 5 лет учился в аспирантуре в Тбилиси. «Мы добровольно, как и Кабарда, вошли в состав России, причем значительно раньше, чем это сделала Грузия. Все грузинские политики воспитаны на шовинизме. Нас втиснул в состав Грузии Сталин». Рассказывал про трагические события 20-хх годов и во время последней войны. Фотографии в его фотоаппарате были настолько ужасающие, что он не выдержал и стер их. «Я не питаю ненависти к грузинам. Мы платим зарплату учителям в грузинских деревнях. Как один из кандидатов в президенты я вел там агитационную работу на грузинском языке. У меня хорошие человеческие отношения со многими грузинами. Наши соседи должны понять, что мы не можем стать грузинами и имеем право, чтобы к нам относились по человечески». Интересен был рассказ о русском храме, который возвышается над Цхинвалом. У Медоева есть предположение, что его посещали старообрядцы-безпоповцы. Во время последней войны грузинский танкист отказался стрелять в эту церковь, за что его посадили в тюрьму. Главное, что я мог сказать в ответ на спокойные рассуждения посла: «А хорошо бы провести общение втроем : Вы, я и знаменитый грузинский режиссер Р. Д. Чхеидзе. Полагаю, что в интересах св. Православия было бы желательно внести лепту в уменьшение объема накопившихся средостений».

Во время первого послеоперационного осмотра вдруг лечащий врач меня спрашивает: «Ну что же Вы не ликуете, у Вас же все хорошо прошло?!» Когда я ему на следующий день напомнил про его вопрос он удивился, не мог поверить, что мог использовать такое архаичное слово: «его нет в моем лексиконе» - «Это Вы сказали не как Валерий Юрьевич, а как врач, делавший операцию». Вспомнил Писание- как первосвященник нечто произнес важное не от себя, а в силу того, что был «первосвященник лету тому». Мне Валерий Юрьевич часто говорил: «Больше отдыхайте, не нарушайте режим, не показывайте отрицательный пример пастве». А я не мог без служб - для меня они были весьма укрепляющим фактором. А потом подумал: «Ну как я могу требовать других держаться жестких рамок и накладывать административные прещения, когда я сам, подобно неудержимому коню, стремлюсь делать то, что нравится». Я оставлял номер своего сотового телефона на посту медсестер, закреплял записки в дверях своей палаты - я там-то, и там-то, постоянно звонил на пост с вопросом- не искали ли меня, прохаживался по коридору, стараясь попасть на глаза врачам и т.д., но все равно постоянно происходили сбои. Возвращаюсь, например, после утренних молитв из храма к 9.00 в палату, а лечащий врач тут как тут : «Вас с 8.00 разыскивает медсестра, она бедная с ног сбилась». Я в ответ : «Я в храме был и к 9 часам вернулся на место». Он: «Это Вы в храме были, а у нас работа» и т.д. и т.п. Крепко задумался, а вправе ли я так часто делать замечания подчиненным за «хаос и сумбур», когда сам в течение всего периода своей госпитализации неоднократно критиковался за нарушения дисциплины?» Когда я сказал, что все после операции складывается благоприятно, Валерий Юрьевич воздел руки горе, а я поспешил добавить: «И Вам благодарность, т.к. Вы послужили орудием».

Просмотрел книгу Д. Медоева «На пути к признанию». На территории Осетии проповедовали апостолы Андрей Первозванный, Симон Кананит и Матфей. Подробно описывается подготовка к путешествию и само путешествие в Москву и Петербург осетинского посольства во главе с Зурабом Магкати (1749-1752 гг). Аланская митрополия занимала 61 место в списке митрополий Константинопольской Церкви - вслед за Русью. Это митрополия существовала 6 веков. Русские князья были связаны с аланскими царевнами брачными узами. Наиболее известная из них - княгиня Мария. Рожденная в Алании и ставшая супругой Всеволода III, она подарила великому князю 12 детей. В конце жизни княгиня приняла иноческий постриг и вскоре после кинчины была причислена к лику святых. Она стала 3-й после княгини Ольги и великого князя Владимира святой на Руси. Примечательно, что 4-м на Руси был канонизирован сын Марии - князь Михаил Черниговский, пятым - ее внук Александр Невский, шестым - правнук Даниил Московский.

Распространение христианства на Северном Кавказе началось в 1745 году, с образованием Осетинской духовной миссии.

«Основой государственности Республики Южная Осетия является православие»- записано в ее Конституции.

Спросил верующую сотрудницу, проработавшую в отделении пять с половиной лет : «За время вашей работы вы видели, чтобы кто -нибудь крестился перед и после принятия пищи ?» Она призадумалась и сказала: «Верующие были, но чтобы кто -нибудь крестился- нет, такого я еще ни разу не видела». Одно время здесь лечился «евангелист» - все проповедовал, а я ему: «Не надо нам тут проповедовать, мы православные». Я подумал : «Хорошо, что мы православные, да вот только в отличие от проповедующих протестантов, у нас главные темы при встрече: какой хороший у нас батюшка на приходе, какую прекрасную икону недавно написали, как хорошо поет хор, т.е. темы все -таки периферийные, а не ключевые».

В конце моей госпитализации посодействовал принятию в приемное отделение почетного попечителя нашего храма известного иконописца Е.К. Чиркова. Вдруг на следующий день его выписывают. Причиной послужило то, что у него оказались очень запущенными проблемы с ногой. Требовалась срочная операция, а в этой больнице не было отделения гнойной хирургии. Последним его желанием перед отправкой на операцию было - посмотреть больничный храм, в котором он планировал иконостас. Я прочел молитву св. вмч. Пантелеймону и преподнес ее к устам Евгения Кирсановича. Со слезами на глазах он приложился к образу и поручил супруге передать ценную икону из своего собрания для больничного храма.

В 15.00 в кабинете главного врача за чаепитием с группой врачей подвели итоги моей госпитализации. Среди присутствующих был один врач грузин, который ассистировал во время моей операции. Я рассказал, что в день памяти прп. Сергия Радонежского выезжал из больницы в часовню, посвященную Преподобному, на улице так же ему посвященную («Проща»). После проповеди выстроилась очередь под благословение. Всматриваюсь: в числе подходящих «лицо кавказской национальности». Оказалось, что грузинка. У меня невольно вырвалось: «Грузины лечат, один из главных хозяйственников в больнице - грузин, включишь телевизор - поют Меладзе и Лепс (Лепсверидзе). На трапезе вкушаем грузинские блюда и слушаем поучение о грузинских подвижниках. И вот сейчас за молебном пели сестры- грузинки».