Для формирования идеологии Евразийского Союза немалый интерес представляют воззрения евразийцев 1920-х гг. Но они нуждаются в детальном критическом осмыслении. Обратимся к одному из положений евразийства – так называемому «туранизму русских».
В 1925 году в 4-м берлинском выпуске «Евразийского временника»[i], появилась большая статья, преподавателя Венского университета, одного из идеологов евразийства Николая Сергеевича Трубецкого (1890–1938) «О туранском элементе в русской культуре»[ii]. Автора-филолога (бывшего приват-доцента Московского университета) и в то время и сейчас причисляют то к этнографам, то к историкам (кем он на самом деле не являлся). Н.С. Трубецкой не был и первым из евразийцем, кто обращался к этой теме. «Туранско-татарскую» концепцию русской истории к этому времени уже излагал[iii] потомок малороссийских дворян, Петр Николаевич Савицкий (1895–1968) – бывший кадет, товарищ министра иностранных дел в правительствах А.И. Деникина и П.Н. Врангеля, а затем приват-доцент русского юридического факультета в Праге.
Утверждения Н.С. Трубецкого были в ряде случаев категоричнее предшественника. И к каким бы отраслям науки не относили его наследие – статья изобиловала множеством ни чем не обоснованных констатаций. Но мы ограничимся рассмотрением лишь некоторых.
Автор утверждал, что «сопряжение восточного славянства с туранством» есть ни мало ни много – «основной факт русской истории». Русские «склонны были всегда выдвигать» свое славянское происхождение, «замалчивая наличность в нас туранского элемента, даже как будто стыдясь этого элемента». «С этим предрассудком, – решительно заявлял автор, – пора покончить».
И вот как он это делает. Православная вера, по Н.С. Трубецкому, в древнерусском понимании была «управляющим принципом», «рамкой сознания», «подсознательной базой всей душевной жизни». Отношение же «русского человека к Православной вере и сама роль, которую эта вера играла в его жизни, были в определенной части основаны на туранской психологии». Более того: «в древнерусском национальном характере глубоко укоренились туранские этнопсихологические элементы, совершено чуждые Византии».
Что касается Московского государства, то оно «возникло благодаря татарскому игу». С одной стороны автор утверждал, что «в Московской Руси туранская по своему происхождению государственность и государственная идея оправославились». С другой стороны: произошла «туранизация» самой византийской традиции и проникновение «черт туранской психики в саму русскую трактовку православия».
Одному из выводов статьи (что «татарская школа была вовсе уж не так плоха») предшествовал призыв: «Мы имеем право гордиться нашими туранскими предками не меньше, чем предками славянскими, и обязаны благодарностью как тем, так и другим».
Эти положения развивались Н.С. Трубецким и в других сочинениях[iv].
Обратим внимание на фрагмент одного из примечаний в первой статье. Здесь речь идёт о том, что «малороссы, гораздо менее великороссов» подверглись «туранскому воздействию».
А какому воздействию подверглись евразийцы – дети серебряного века, и в частности Н.С. Трубецкой? Не бытовало ли к тому времени нечто подобное, сродное, от чего (от «придуманных в Европе идеологий») Н.С. Трубецкой всячески отказывался (на словах). Да и резкий и не очень компетентный критик евразийства, Н.А. Бердяев, в 1925 г. не спроста сделает сомнительный комплимент: «Оригинальна только туранско-татарская концепция русской истории у князя Н.С. Трубецкого»[v].
Чтобы не обмануться этой «оригинальностью», попытаемся отыскать конструкторов «туранизма русских». А для этого надо отступить глубже в историю, по крайней мере, в первую половину века XIX-го.
В 1816 г. на Правобережной Украине (в Российской империи) в семье католиков Духинских родился сын Франциск[vi]. Учился он сначала в школе гонителей православия – ордена кармелитов в Бердичеве, затем в монастырской школе василиан в Умани. Восемнадцати лет в Немирове его учёба и закончилась.
По позднейшему признанию самого Духинского, в детстве наибольшее впечатление на него имело польское антирусское восстание 1830–1831 гг. С тех пор он жил «как ловкий шпион в лагере страшнейшего врага» – России.
В 1834 г. Духинский поселился в Киеве, где новые знакомцы Гордон и Винницкий, еще более способствовали усилению его ненависти к России.
В 1846 г. нелегально из Одессы Духинский направляется в Париж, к главе польских эмигрантов, бывшему министру иностранных дел Российской империи (в 1804–1806 гг.) масону, Адаму Чарторыйскому (1770–1861), так ненавидевшему Россию (по его же собственным словам), что он отворачивал лицо при встрече с русскими. Здесь же пребывал русофоб, мистик Адам Мицкевич (1798–1855) и многочисленные их единомышленники-мистики. Поступив «на службу» этой среды, Духинский развивает бурную деятельность, именуя себя «Духинским из Киева», «киевлянином Духинским» («Duchinski de Kiew», «Duchinski Kijowianin») .
В газете Чарторыйского «Trzeci Maj» («Третий Май») он публикует (в 1847–1848 гг.) ряд статей о том, что Москва – опаснейший враг Европы, которой необходимо объединиться против неё.
Во время и после революций 1848–1849 гг. Духинский является представителем Чарторыйского в Италии, Сербии… В Стамбуле во время Крымской войны, находясь на содержании англичан, он собирает вооруженные отряды для борьбы с Россией (кстати, вместе с А. Мицкевичем, который организовывал еврейский легион).
Наступал новый этап – подготовка восстания внутри России, воссоздание Польши и расширение её за счёт западных и юго-западных русских земель.
В 1856 г. Духинский возвращается во Францию, где его привлекают к преподаванию истории в польской школе в Париже. Здесь в 1857 г. он выступил с лекцией «О необходимости дополнений и изменений в научном изложении польской истории», впоследствии опубликованной под названием «Об отношении Руси с Польшей и Москвой, называемой ныне Россией».
Для него Русь и Москва – совершенно разные понятия. Московиты, москали, это не славяне, а племена «туранской ветви».
Духинский не был абсолютно оригинален. От астролога Матвея Меховского (1457–1523) из его трактата «О двух Сарматиях» (1517) в Европе уже «знали» о жителях Московии – «москах» и отделяли их от «рутен» (русских).
Термин же «туран» был заимствован из иранской эпической традиции (здесь его производили от имени легендарного Тура) и обозначал противостоящие «цивилизованному» Ирану народы, независимо от расовой принадлежности[vii].
Духинский пытается использовать «туранизм» с позиций, близких идее польского мессионизма, для чего разрабатывает аргументацию, изложенную в ряде его публикаций[viii], особенно в главном сочинении «Основы истории Польши и других славянских стран, а также истории Москвы», изданном на польском языке в Париже в трех частях (1858, 1859, 1861)[ix].
Все человечество Духинский разделял на две большие группы: «арийцы» (или индоевропейцы, оседлые земледельцы) в основном с положительными чертами и их антиподы – «туранцы» (преимущественно кочевники – финно-угры, тюрки, монголы, китайцы, африканские негры, американские индейцы, австралийские аборигены). К последним относились и «московиты», «москали», которые не являются даже христианами.
Духинский проводит мысль о расовом, цивилизационном различии, антагонизме между арийской «славянской польско-руской культурой» и «финно-монгольской московской культурой». «Москва», несмотря на внешние признаки европейской цивилизации, остается азиатским, восточным, опасным для Европы государством. А «Русь» – это исконная Польша. «Московский язык» – не полноценный, а поверхностно усвоенное татаро-финскими варварами славянское наречие. А «русский» (то есть украинский) язык есть диалект польского
Когда началось польское восстание, 3 марта 1863 г. Духинский направил повстанческому Национальному правительству обращение, в котором указывал на необходимость издать постановление правительства, предписывающее в официальных документах «чтобы не россиянами, не русскими, не русинами, а только москалями называть москалей в официальных актах...»
В том же году Духинский издал в Париже «Дополнения к трем частям истории славян и москалей», в предисловии к которой писал: «... борьбу нашу против Москвы считаем обязанностью не только поляка, но каждого христианина».
Усилия Духинского были оценены по достоинству: от Национального правительства он получил премию за свои «открытия». Высказываемые Духинским идеи были горячо приняты не только поляками-эмигрантами. Активизировалась и популяризация его идей в Европе, особенно во Франции. Здесь распространялись публикации, пропагандирующие эту теорию (сочинения иезуита барона д’Авриля, директора канцелярии Министерства финансов Элиаса Реньо (в книге «Европейский вопрос, ошибочно называемый польским вопросом» (1861)), Ш. де Штейнбаха, путешественника О. Викенеля, и мн. др.).
Идеи Духинского заинтересовали К. Маркса, который в письме от 24 июня 1865 г. писал Ф. Энгельсу следующее: «я с большим интересом прочитал сочинение Элиаса Реньо.... Из этой книги видно, что догма Лапинского, будто великороссы не славяне, отстаивается г-ном Духинским (из Киева, профессор в Париже) самым серьезным образом с лингвистической, исторической, этнографической и т. д. точек зрения; он утверждает, что настоящие московиты, то есть жители бывшего Великого княжества Московского, большей частью монголы или финны и т. д., как и расположенные дальше к востоку части России и ее юго-восточные части <…>. Я бы хотел, чтобы Духинский оказался прав и чтобы по крайней мере этот взгляд стал господствовать среди славян»[x] .
Покровительствовал Духинскому Казимир Делямар (1796–1870), личный друг Наполеона III, политик, редактор газеты «La Patrie» («Отчизна») и член правления Французского банка. А масон, автор многих книг по истории Франции и будущий сенатор Анри Мартен, на основе идей Духинского в 1866 г. опубликовал работу «Россия и Европа» [xi], которую двумя годами спустя издал на немецком языке[xii]. В ней он предложил создать коалицию европейских народов, направленную против России[xiii].
В 1869 г. Духинский отправился в Италию, чтобы агитировать там за создание упомянутой коалиции. С этого времени он начинает печататься в Галиции. В частности, во львовской «Основе» (1870–1872), где подписывается «Киянин» («Киевлянин»). Его идеи проводились в учебниках для народных школ по всеобщей географии (изданном в Галиции), в учебнике А. Куличковского по истории польской литературы[xiv] и др.
Такая активность Духинского и его сторонников, не могла не вызвать и ответные возражения в России. Одним из первых откликнулся Н.И. Костомаров[xv], а также М.П. Погодин, «Отечественные записки»[xvi], Д.И. Иловайский[xvii], А.Н. Пыпин, В.И. Ламанский, М.П. Драгоманов и др.
Но в Европе, концепция Духинского была практически общепринятой вплоть до конца 1870-х гг., до сочинений о России Альфреда Рамбо.
В 1885 г. поклонники Духинского широко отметили пятидесятилетний юбилей его литературной деятельности[xviii]. На это событие откликнулся и профессор Дерптского университета, поляк по происхождению, Иван Александрович Бодуэн де Куртене статьей, изданной в 1886 г. в Кракове отдельной брошюрой под заголовком «По поводу юбилея профессора Духинского»[xix], в которой отрицал какое бы то ни было научное значение теории Духинского, подчеркивая, что все его этнографические труды «носят, прежде всего, политический характер».
По словам Бодуэна де Куртене, мир «арийский» от мира «туранского» отличает разве что большее лицемерие и изобретение двойной морали. И «для доказательства… «туранства» великоруссов «слова чести» недостаточно».
Идеи, подобные тем, что конструировал Духинский, в наукообразной форме активно распространяются и в Российской империи.
Так К.Д. Кавелин в поздних очерках о России склонялся к мысли, что русские не относятся к славянской ветви. В. Стасов опубликовал целое сочинение (о том, что русские былины были заимствованы от монголов и тюрков)[xx], за которое был удостоен малой Уваровской премии Академии наук. Подобных воззрений в той или иной степени придерживались В.Ф. Миллер, сибирские «областники» Г.Н.Потанин и Н.М. Ядринцев и др.
П.А. Кулиш видел туранцев чуть ли на левом берегу Днепра. Последователем идей Духинского был историк, выпускник Петербургского университета Ю. Бартошевич (1821–1870), который многие свои труды издавал в Варшаве, т.е. в Российской империи. Влияние туранизма на великороссов в научных исследованиях проводил Н.Ф. Сумцов.
На эти публикации самым основательным ответом были работы профессора Харьковского университета П.А. Безсонова. Этот вопрос он рассматривал вместе с проблемами инородцев и переселений в России. За свои взгляды П.А. Безсонов (в т.ч. о «мнимом туранизме русских»[xxi]) подвергся травле, что, в конце концов, и привело его к смерти.
Между тем понятие «туранизм» всё более и более расширялось и дифференцировалось.
С появлением термина «Евразия» (применяемого для обозначения материкового единства Европы и Азии), эти понятия начинают рассматриваться во взаимном отношении.
Существенно новый аспект понятия «Евразия» обосновывает В.И. Ламанский[xxii] в книге «Три мира Азийско-Европейского материка» (1892) [xxiii]. Он показал своеобразие России-Евразии как полиэтнической цивилизации, в которой присутствуют элементы азийских этносов и культур. Но, по его мнению, азийские этносы, недостаточно сильны, чтобы играть культурообразующую роль, соперничать со славянскими племенами, которые он именует «стволом» русской цивилизации. А потому Ламанский, опровергал мнения о туранстве московитов и туранизме великороссов.
Однако сторонники идей Духинского в новых условиях продолжали не только их заимствовать, но и видоизменять. Так, например, М.С. Грушевский, изъяв из истории «Москвы» юго-западные русские земли до XIV в., представил их самостоятельной Русью-Украиной.
Публицист Д.И. Донцов (1883–1973) в «Основаниях нашей политики» («Підстави нашої політики». Вена, 1921) и др. соч. излагал теорию «вечной» борьбы между Россией и Европой, определив Украине миссию быть форпостом Европы против России.
И уже в наши дни обычно без ссылок на Духинского суждения из его сочинений получили тиражирование в трудах по истории Украины.
Так что стремление последней в Европу и нерешительность по отношению не только к Евразийскому Союзу, но даже и к Таможенному союзу, Единому экономическому пространству помимо экономических интересов имеют ещё и такую давнюю духовно-идеологическую традицию.
Мы затронули лишь некоторые аспекты так называемого «туранизма» у предшественников евразийцев, и даже далеко не все, связанное с «мнимым туранизмом русских» (вне пределов нашего рассмотрения остались взгляды А. Белого с его «монголизацией русских задач», В.Ф. Миллера (оказавшего влияние на Н.С. Трубецкого), А. Блока, М. Волошина, Исмаила Гаспринского, Н. Рериха и др.).
В письме к П. П. Сувчинскому от 10 марта 1928 года Н.С. Трубецкой с сожалением писал о своём участии в «евразийском кошмаре»[xxiv]. Это не было поздним разочарованием. Из его же письма П. П. Сувчинскому и П. И. Савицкому от 9 сентября 1925 года, отчётливо слышится еще более грустная констатация: «Мы становимся политиками и живем под знаком примата политики. Это – смерть».
Думается, есть смысл соотнести эти слова и с его конструированием «туранизма русских», мнимого, разумеется[xxv].
А для дня сегодняшнего это и важное предостережение о необходимости очень осторожного отношения к конструкциям евразийцев при детальной разработке идеологии Евразийского союза.
Каплин Александр Дмитриевич – доктор исторических наук, профессор Харьковского национального университета имени В.Н. Каразина
Примечания
[i] Кстати, в 1922 г. К. Хаусхофер основал Немецкий институт геополитики, а с 1924 г. стал издавать журнал «Geopolitik» (который позднее был переименован в «Zeitschift für Geopolitik»). В этой связи следовало бы вспомнить и об оккультном «Туране».
[ii] Трубецкой Н.С. О туранском элементе в русской культуре // Евразийский временник. – Кн. 4. – Берлин, 1925. – С. 351–377.
[iii] См. напр. работу П.Н. Савицкого «Степь и оседлость» (1922).
[iv] Свою брошюру (И.Р. [Н(И)колай Т(Р)убецкой]. Наследие Чингисхана: Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока. – Берлин, 1925. – 60 с.) Н.С. Трубецкой заканчивает так: «Подлинное творческое созидание еще впереди. И станет оно возможным лишь тогда, когда окончательно будут изжиты увлечения европейской цивилизацией и придуманными в Европе идеологиями, когда Россия перестанет быть кривым зеркалом европейской цивилизации, а обретет свое собственное историческое лицо и вновь станет сама собой – Россией-Евразией, сознательной носительницей и преемницей великого наследия Чингисхана».
[v] Бердяев Н.А. Евразийцы // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. – М., 1993. – С. 292.
[vi] См.: Grabski S. Zycie i dzialalnosc literacka Franciszka Duchinskiego Kijowianina (вступление к собранию работ Духинского: Pisma Franciszka Duchinskiego. –T.1. – Rapperswill, 1901. – S.VIII–XXIV). Воспоминания о юности Духинского можно найти в его публикации Drogi moj XXV-e letni jubileusz.– Paryz ,1885. См. также : Handelsman M. Ukrainska polityka ks. Adama Czartoryskiego przed wojna krymska.– Warszawa, 1937; Борщак И. Украина в Париже, IX. Францишек Духинский / / Украина.– 1953.– № 9. – С.701–709; Лисяк-Рудницький Іван. Францішек Духінський та його вплив на українську політичну думку // Історичні есеї. Т.1. – Київ, 1991; Соколов Леонид. Ответ идейным наследникам Духинского // Единая Русь.– 2005.– 21 декабря; Чернышев Виталий. Польский корень украинского национализма // Донецкий кряж.– 2007.– 16 марта; Заневский С. Концепция происхождения польской и русской аристократии в творчестве Ф. Духинского // Путь к взаимопониманию. Гродно, 2012.– С. 31–36 и др.).
[vii] См. об этом, напр.: Бартольд В.В. Историко–географический обзор Ирана. – СПб., 1903. – С. 5.
[viii] «Treść lekcyi historyi polskiéj wykładanych w Paryży» (Paryz, 1860); «Польша, Россия, Малороссия» (Париж, 1860); “Pomnik Nowogrodzki, peryodyczne wyjasnienia projektu Rzadu moskiewskiego, aby uroczyscie obchodzic w nastepnym 1862 r., jakoby tysiac–letnia rocznice zalozenia dzisiejszego Panstwa moskiewskiego w Nowogrodzie, miewane publicznie (obecnie w Paryzu)”, Paryz, 1861. Franciszek Henryk Duchinski, “Necessite des reformes dans l’exposition de l’histoire des peuples aryas europeens et tourans, particulierement des Slaves et des Moscovites”, Paris, F. Klincksieck, 1864; “Discussion sur la place de la linguistique dans les etudes ethnographiques: discours de Duchinsky de (Kiew)”, Paris, 1867.
[ix] “Zasady dziejow Polski i innych krajow slowianskich i Moskwy”. Paryz : W druk. i lit. Renou i Maulde, 1858–1861. Впоследствии сочинение было издано на французском языке под названием «Народы арийские и туранские»: Peuples Aryas et Tourans. Par. F. H. Duchinski (de Kiew).– Paris, 1864.
[x] Маркс – Энгельсу, 24 июня 1865 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – 2-е изд. – М., 1963. – Т. 31. – С. 106–107.
[xi] Henri Martin. La Russie et l'Europe. – Paris, 1866. – 431 p.
[xii] Henri Martin. Rußland und Europa. – Hannover, 1869. – 455 s.
[xiii] Британский премьер-министр Бенджамин Дизраэли в своём письме королеве Виктории в 1877 году призывал «очистить Центральную Азию от московитов и загнать их в Каспий».
[xiv] В «Очерке истории польской литературы» (Львов, 1872) говорилось: “Среди исследователей нашего прошлого заслуживает самого пристального внимания также Франтишек Духинский <…> Он указал, что … россияне не есть крови и плоти славянской».
[xv] Костомаров Н. И. Ответ на выходки газеты „Czas“ и журнала „Revue Contemporaine“ // Основа. – СПб., 1861. – № 2. – С. 124–135.
Здесь Н.И. Костомаров не называет имя Ф. Духинского, из сочинений которого г. Сент-Винсент почерпнул “всю дичь”, которую написал, но автор прямо говорит о том, что эта «дичь» представляет собой выдумки польской пропаганды.
См. также: Костомаров Н. И. Правда полякам о Руси // Основа. – СПб.: 1861. – № 10. – С. 100–112.
[xvi] Краевский А. и Дудышкин С. Историк Духинский из Киева и его ученики из французских сенаторов // Отечественные записки.– 1864. – Т. CLV. – С. 426–448.
[xvii] В 1882 г. Д. И. Иловайский опубликовал статью под заголовком «Поборники норманизма и туранизма» (Русская старина.– 1882. –№ 12.– С. 585–619)
[xviii] Так, выпускник Киевского университета, плодовитый писатель С. Бущинский в брошюре «Миссия славян и отдельность Руси» (Краков, 1885) утверждал, что Духинский “доказал окончательно, что провинции славянские, названные скандинавскими захватчиками Русью, являются полностью отдельными от царства московского».
[xix] J. Baudouin de Courtenay. Z powodu jubileuszu profesora Duchińskiego. –Kraków, 1886.
[xx] Стасов В. О происхождении русских былин // Вестник. Европы.– 1868.– №№ 1–4, 6–7.
[xxi] Безсонов П.А. Мнимый «туранизм» русских. К вопросу об инородцах и переселениях в России // Чтения в Обществе истории и древностей Российских. – 1885. – Кн. II. – С 1–135.
[xxii] Во время обучения будущего евразийца П.Н. Савицкого Политехническом институте в С.-Петербурге географию здесь преподавал сын В.И. Ламанского.
[xxiii] Ламанский В.И. Три мира Азийско-Европейского материка. – СПб., 1892. – С. 2.
[xxiv] Цит. по изд.: Трубецкой Н. С. История. Культура. Язык. – М., 1995.– С.777.
[xxv]Считается, что основоположник фонологии Бодуэн де Куртенэ является одним из предшественников Н.С. Трубецкого. К сожалению, последний не явился продолжателем отрицания «мнимого «туранизма» русских».
