Настоящий евангельский поступок

Многие знают о подвиге комбата Сергея Солнечникова, совершенном 28 марта этого года на учениях в Приамурье. Закрыв своим телом гранату, нечаянно попавшую в бруствер окопа, офицер спас жизни многих солдат - ценой своей собственной. Но мало кто вспоминает теперь о 23-летнем сержанте Евгении Эпове, который двумя месяцами раньше совершил подобный поступок во время боя в Дагестане.

Родные героя живут далеко - в селе Мильгидун Забайкальского края. Раненые все еще лежат в госпитале под Москвой, другие бойцы 23-го отряда продолжают нести службу. Поэтому мы попросили рассказать о подвиге Евгения Эпова священника Димитрия Василенкова, заместителя председателя военного отдела Санкт-Петербургской епархии. Он был на Кавказе в то время, когда там геройски погиб Евгений.

Отец Димитрий, расскажите, пожалуйста, всё, что Вы знаете о подвиге сержанта Евгения Эпова. Общались ли Вы с ним лично?

Нет, лично мне с ним пообщаться не удалось... Бой был 27 января - как раз тогда, когда мы прибыли в Чеченскую республику. В бою участвовал 23 отряд спецназа внутренних войск из Челябинска. Насколько мне известно, столкновение произошло в Кизлярском районе Дагестана, в сельской местности. Наши подразделения выполняли задачи по поиску участников бандформирований. Но бандиты увидели наших ребят первыми, открыли огонь на поражение, и во время боя попытались прорваться и уйти. Это был их единственный шанс спастись. Бой был жестокий, банда была подготовленная, с хорошим опытом. В неё входили бывшие боевики, которые в своё время служили в наших силовых структурах - в армии, в МВД. Некоторые даже участвовали в чеченских войнах на нашей стороне. Но потом они встали на сторону боевиков и приняли их бесовские убеждения - по-другому это не назвать. Стали сторонниками экстремистской, вражеской идеологии.

Во время боя патроны у боевиков были бронебойные, поэтому бронезащита не спасала. У нас сразу появились потери. Боевики тем временем пошли на прорыв и стали закидывать наших ребят гранатами. Одна граната упала в то место, где лежали наши раненые ребята. И тогда сержант Евгений Эпов грудью бросился на гранату и закрыл её своим телом. В результате подрыва гранаты он погиб, но благодаря ему, выжили раненые. Их вытащили, а пятерых боевиков уничтожили.

У нас погибли четверо ребят: воин Артемий, воин Дионисий, воин Евгений и сержант Евгений Эпов. И четверо раненых было. Молодцы ребята! С этой хорошо подготовленной бандой давно не могли справиться. Она давно свои чёрные дела делала, и была головной болью и наших правоохранительных органов, и местного населения. Бандиты могли бы ещё много дров наломать.

Вы встречались с кем-то из тех, кто служил вместе с Евгением?

Да, мы с диаконом Алексием Заворновым были у раненых в военном госпитале. Двое парнишек - мусульмане, один из них контужен сильно. Мы и с ними хорошо поговорили. И два парня - православные. Один из них, лет девятнадцати-двадцати, лежал весь в трубках. «Как, Андрей, дела?» - спрашиваю, а он только большой палец поднимает: хорошо, мол! После соборования снова спрашиваю: «Ну как?» И он еле слышно ответил: «Спасибо, батюшка, за молитвы».

У другого парнишки, Игоря, серьёзное ранение было, ногу ему ремонтировали. Врачи над ним колдовали, потом отошли, а он вроде без сознания был или спал. Я к нему подошёл, по головке его погладил, перекрестил. Он на какое-то мгновение глазки открыл - глаза мутные-мутные - и закрыл снова. Его, наверное, обезболивающими накачали - нужно было шину менять на ноге. Потом мне диакон Алексий из Москвы звонил: слава Богу, ребята хорошие, на поправку идут. Они лежат в центральном госпитале внутренних войск, в Реутове.

Уже после этого я крестил в 23-м отряде нескольких ребят. Человек шесть крестились: две девушки и четыре бойца. Дух у ребят хороший, боевой. К вере относятся с большим уважением. Мы должны радоваться, что у нас такие воины. Конечно, печально, что уходят лучшие...

А о родных Евгения Эпова Вы ничего не знаете?

У воина Евгения, насколько я знаю, остались и мама с папой, и девушка любимая. Нам-то дома в удобном креслице хорошо сидеть, говорить о том, как кто-то подвиг совершил. А ты попробуй, сделай этот выбор. Подумай: ведь домой вернуться уже не придётся. Может, увидеть-то и увидишь своих близких - Господь всесилен, а вот пообщаться, обнять маму с папой, любимую, детей уже не получится. Если бы каждый из нас непредвзято подумал - а способен ли он такой выбор сделать, может быть, и осознал бы, какой это подвиг. Это настоящий евангельский поступок: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя» (Ин. 15, 13). Нужно переступить через своё человеческое естество, через страсти, желания, привязанности. Пожертвовать самым дорогим, что у тебя есть - жизнью. Броситься на гранату, сознавая, что ты не выживешь, погибнешь.

Когда это решается мгновенно, наверное, у воина должно быть какое-то особое вдохновение?

Мы не можем об этом судить, у нас нет личного опыта. Мы можем только говорить о том, что человек великий подвиг совершил, ребят спас и дал возможность врагов уничтожить. Это говорит о том, что у нас хорошая молодёжь. С ней работать нужно!

В том числе и военным священникам?

Да. Но военное духовенство у нас вводится через тернии и со скрипом великим. Складывается ощущение, что кому-то очень не хочется, чтобы в армии появились священники. Конечно, есть положительные изменения в этом вопросе, но они даются только с боем. Лично мне кажется, что священники необходимы не только в подразделениях министерства обороны, но и во внутренних войсках, которые ведут реальные боевые действия. Этот вопрос нужно обязательно довести до конца.

Ведь мы живем в предвоенное время, но не готовы ни к каким войнам. У многих военных есть сомнения в том, что с сегодняшней армией, состоящей из срочников-годичников, мы способны малой кровью решить хотя бы вопросы региональной войны. А уж к глобальной войне мы совсем не готовы, к сожалению! И не только с военной точки зрения, но и с точки зрения неготовности общества к испытаниям - ни моральным, ни духовным, ни нравственным.

Вспомним ситуацию перед Второй Мировой войной: общество было готово, люди были совершенно другие! А сейчас у нас происходит пацифизация мужского населения России. Армию превращают в армию барчуков. А ведь война - это потрясение на уровне всего человеческого естества. Это время, когда человек полностью перестраивается, когда ему нужно напрячь все силы - и души, и тела. Войти в эту экстремальную ситуацию совсем непросто, к ней нужно быть готовым.

В армии победы всегда есть три основополагающих принципа: суровейшая дисциплина, готовность к самопожертвованию и идеология. Но у нас в стране сейчас одна идеология: «Делай деньги». На сегодняшнюю молодёжь смотришь - и плакать хочется. Слава Богу, ещё из провинции, из деревень приходят нормальные ребята. А москвичи, питерцы... они и на мужиков-то непохожи. Есть, конечно, ребята хорошие, но в большинстве своем они очень изнежены.

Армия победы либо готовится, либо делается прямо во время войны, через кровь и мясо. Пока, к сожалению, мы больше относимся ко второму типу...

Отец Димитрий, расскажите, пожалуйста, чем Вы конкретно занимаетесь, когда приезжаете на Кавказ? Как, например, там Литургия совершается: в храмах или в полевых условиях?

Ну почему, в крупных городах есть храмы: в Грозном, в Ханкале. Там есть местные священники, которые Литургию служат. Но у меня-то, в основном, другие задачи. Я прямо в горах работаю, в воинских подразделениях - в отрядах спецназа, например. Там нет возможности Литургию совершить. Можно, конечно с собой запасные Дары взять и ребят причастить. Когда мы с диаконом Алексием Заворновым в последний раз были на Кавказе, у нас был очень своеобразный крестный ход по частям особого назначения и разведки внутренних войск. С собой у нас была святыня внутренних войск: мощевик с частичкой Пояса Пресвятой Богородицы, часть Животворящего Креста Господня, частицы мощей многих великих святых. Диакон Алексей разработал наградные крестики для солдат и офицеров внутренних войск: красивые медальончики с драгоценными камнями. Все это, естественно, за народные деньги, мы же их и собирали.

Мы приезжали с мощевиком, служили молебны, награждали ребят крестиками. Приезжаешь в воинское подразделение - и ребята по сто, двести, триста человек выстраиваются, подходят к святыне, прикладываются, благословляются. В одном небольшом городе в Дагестане есть храм. Мы подошли к священнику, попросили у него запасные Дары и причастили около сорока человек. А на другой день принесли в этот храм мощевик. В Дагестане очень мало русских живёт, но тут весь храм был набит народом! Батюшка только свистнул - и со всей округи народ приехал: и духовенство, и миряне, которые еще живут в Дагестане. Мы отслужили молебен, и все подходили, прикладывались к мощевику... Для них это было маленькое чудо.

Мы объехали многие подразделения, и надо было видеть, как шли к святыне и молились солдаты, которых никто не гнал в храм пулемётами. Все они с благоговением относятся к вере православной. С ними работать постоянно надо, духовно их опекать.

То есть многие из них прямо там приходят к Богу?

Этого никто не может сказать, мы же не проводим опросы. Многие еще до армии уважительно относятся к вере, а значит, с ними можно работать, разговаривать. И в конце концов они приходят к более осознанной вере. Многие, например, не знают, что такое «причаститься», некоторые даже священника никогда не видели. Именно поэтому присутствие в силовых структурах духовенства крайне необходимо.

Но самое главное - должна измениться ситуация в обществе в целом. Если мы сейчас не выжжем каленым железом разврат и нравственное разложение, то страна будет разрушена. Почему сейчас начались такие нападки на Церковь? Совсем не потому, что кто-то подумал, что Церковь собирается стать государственной структурой и подчинить себе власть. Мы, священники, прекрасно понимаем, что это - миф. Сейчас с государством идет определенная конструктивная работа, но этой работа там еще непочатый край. Просто наши враги понимают, что нужно не дать Русской Православной Церкви успеть хоть что-то сделать. Им необходимо, чтобы у наших границ находились расслабленные, деградировавшие люди. Враги будут действовать всё активнее, если мы не будем давать им по зубам, если будем отступать, прикрываясь толстовскими пацифистскими настроениями.

В последнее время наше общество стало предельно антропоцентричным. Если кто-то совершил преступление против человека - убил, ограбил - это трагедия, великая трагедия. А если совершено преступление против Бога - «Бог простит». Но давайте-ка мы откроем Ветхий Завет и почитаем его. Что Бог делал с теми народами, которые нарушали Его Закон? Мы можем спроецировать это и на себя. Это личных врагов надо прощать, а врагов Божиих - гнушаться. Воевать-то за Отечество надо!

Батюшка, а у Вас есть сыновья?

Да, маленькие есть.

Как объяснить ребенку, воспитанному в Православии, что на войне нужно сражаться - то есть убивать врага?

У нас, к сожалению, потеряна традиция воспитания православных мужчин. Как правило, мальчики, когда подрастают, уходят из воскресных школ. Ведь мальчик - это мужчина, а в воскресной школе с ним занимаются бабушки и дедушки. Не дело это, что женщины воспитывают мужчин! Откуда у нас Суворов взялся? А святой Александр Невский? Как их так растили? Суворов был немощным, но он же себя воспитывал: ломал, заставлял! И всё для того, чтобы Отечество защищать.

Мальчика должен воспитывать мужчина, должна быть восстановлена система православного воспитания. Мы пытаемся что-то сделать в этом направлении, например, создавать патриотические клубы. Но все должно начинаться в семье, и в первую очередь - создание информационного пространства вокруг ребенка. Вот ваше дитя растет. Какие книжки он читает? Какие образы вокруг него присутствуют? Должны быть образы защитников Отечества, православных воинов: богатырей, святого Александра Невского... А если он в трансформеров играет и в прочую мерзость?..

Если ребёнок играет в солдатиков, то они обязательно должны быть русскими. Я своим детям стараюсь выискивать именно отечественных солдатиков. Есть очень удобные интернет- магазины, в которых можно купить русских солдатиков различных эпох. Для мальчика, для православного мужчины защита Отечества - это естественно. Мы же учим его не убивать, а защищать. Подрастая, он начнет понимать, что зло приходится пресекать - это условие существования в нашем падшем мире.

В основном дети сейчас воспитываются в принципах либерализма, в русле специальной программы, которая предназначена для того, чтобы уничтожить православную культуру. Если ребенок растет в этой зараженной системе координат, то это трагедия. И как ему тогда объяснить, что на войне надо сражаться? А как вы будете ребенку Ветхий Завет преподавать? «Давид убил Голиафа, ах, какое он зло сделал, как он плохо поступил!» А если ребенок растет и знает, что родину надо защищать, то он поймет, что Давид народ Божий защитил. И если бы он этого не сделал, то была бы очень большая беда.

Мы просто очень основательно заблудились. Мы забыли даже о том, как относились к Отечеству наши предки. Мы до сих пор не можем понять, что такое Россия! А они знали, что Россия - у подножия престола Божия, что Россия - третий Рим, а четвертому не быть. Сейчас еще во всем мире сохранились осколки христианской цивилизации. А скрепляет эту цивилизацию православная империя. Подрубите этот ствол - и все рухнет. Посмотрите на Россию: это - самая крупная в мире Православная Церковь, где восемьдесят процентов населения криво-косо, но считают себя верующими. А если не станет России, то что произойдет с другими Православными Церквями? Разобраться с Сербской, Антиохийской, Александрийской Церковью будет очень легко. Отряд не заметит потери бойца, мировая общественность даже не вспомнит об этом. Все зациклено на России, на этих восьмидесяти процентах. Обо всем этом я говорил в моей статье «О будущем с болью». 

Россия держится на Церкви. Мы сами этого часто не понимаем, но наши враги - понимают. Потому и идет всплеск либерального мракобесия в отношении Церкви. Они знают, что во время испытаний народ потянется в Церковь, и изо всех сил пытаются нарушить связь между Церковью и народом. Мы должны не просто защищаться - мы должны наступать! Это бой, который мы сейчас ведем за наше Отечество. Другого пути у нас нет. Если мы не взойдём на крест, то и воскресения не будет.

От редакции РНЛ. Если кто-то из наших читателей может рассказать о сержанте Евгении Эпове, мы будем благодарны за любую информацию.