Жизнь автора таинственным образом связана с судьбами его героев и произведений - пусть даже ненаписанных. Мысль не нова, и все же, в очередной раз сталкиваясь с ее подтверждением, замираешь в недоумении и каком-то мистическом восторге.
В юности я любила покупать в букинистических магазинах старые открытки - не из-за красивых или редких картинок, а из-за выцветших строчек на обратной стороне. Эти короткие послания были для меня чем-то вроде нерожденных, сконцетрированных в нескольких строчках романов, сюжеты которых можно было продумывать снова и снова. Всегда в них оставалась недосказанность, намекающая на какую-то особую глубину.
«Воистину Воскресе! Сейчас только что получил Ваше поздравление. Рад несказанно, рад настолько, что к мысленному троекратному поцелую евангельскому присоединяю четвертый, но уже не евангельский. Милый друг мой, грешен, как хотелось бы, чтобы к тем строчкам, на которые любуюсь сейчас, было прибавлено два, три словечка, каких, Вы, конечно, понимаете; но приходится довольствоваться чтением между строк. Думаю, что, когда Вы набрасывали эти четыре строки, Вы, может быть, хотели бы добавить пятую. В. М.
Думаю, что в одно из ближайших воскресений я буду у Вас, утром».
Мне казалось, что автор этого пасхального послания - один из героев Достоевского, скорее всего, Макар Девушкин.
«Христос
Воскрес! Моя дорогая Ритка! Целую крепко и сердечно поздравляю Тебя с
праздником великим Христовым. Желаю счастья и много-много еще хорошего в Твоей
жизни.
Ты даже не сумеешь создать в своем воображении ту пустоту и скуку, которую я испытывать буду в эти торжественные дни...
Вспомни и пожалей бедную Женьку, которая так далеко в данный момент от дорогой родины и своих родных. Буквы сливаются в одну точку, реву вовсю.
Пиши и не забывай, как проведешь праздники».
Несколько слов в этом послании действительно будто размыты водой. Открытка напечатана в Германии в 1909 году, и, несмотря на хронологические натяжки, «бедная Женька» в моем воображении была русской эмигранткой первой волны.
«Ты что чертова перешница ничего не пишешь? Пора бы мне то к бисовой матери. Прекрасно знаешь ведь что твои письма для меня нужнее всех прочих. Возможно что в мае того («того» подчеркнуто волнистой линией. - О.Н.), только держи язык за зубами и ни кому ни Боже мой. Чем занимаешься в настоящее время и как дела насчет фартоковырянья? Думаю что охулки на руку не кладешь.
Присылай-ка свою рожицу мне. Привет хлопцам и дивчатам. Твой Николай».
Автор этих строк, написанных в 1911 году, небогатых знаками препинания и полных экзотической лексики, представлялся мне военным. И, несмотря на причастность к каким-то тайным (запретным?) делам, не будущим «товарищем», а просто молодым да глупым.
... И вот оказалось, что я, не зная того, сама стала героиней одного из не написанных мной романов. Несколько лет назад, перебирая коллекцию открыток, я вслух читала мужу некоторые надписи. Попалось мне в руки и потрепанное изображение Киево-Печерской Лавры. Я хорошо помнила, что текст на обратной стороне никогда не казался мне особенно выразительным, и что эту открытку я купила именно из-за картинки. Но тут я начала читать краткое послание - и каждое новое слово изумляло меня больше прежнего.
«Моей обожаемой, горячо любимой Олюне, в день Казанской Божией Матери. 1907 22/X/ 1916. С войны, 22 октября 1916 г. Дорогая моя Олюня. Сердечно поздравляю Тебя с 9-тилетием нашей супружеской жизни, давшей нам много радостей, крепко, крепко целую тебя, детей и мамашу и желаю Вам всего всего наилучшаго - постоянно тебя любящий Аlександр».
Александр и Ольга - наши с мужем имена, и венчались мы тоже в осенний праздник Казанской иконы Божией Матери, хотя и не стремились к этому - «само» получилось.
- Что ж, значит, по крайней мере, девять лет вместе проживем, - сказал Саша. - Живы будем...
Не думаю, что надпись на открытке окажется сценарием нашей жизни. Но все-таки... Почему много лет назад я купила, в числе немногих, именно эту открытку? Может быть, слишком долго думала о неведомых, давно ушедших людях - так долго и так пристально, что они воплотились не на бумаге даже, а в моей жизни, во мне самой?
Или это Бог послал мне открытку, которую я не сразу смогла прочитать?
2005
