Предлагаем нашим читателям фрагмент книги, которая адресована любознательным читателям, у которых в составе личных потребностей значительную долю образуют интересы общества, которые не очень торопятся и располагают временем для размышлений над удивительным состоянием России, страны, владеющей несметными природными богатствами, но народ которой, вопреки здравому смыслу, живёт далеко не лучшим образом. Возникают вопросы: почему возможно такое чудо, как могла возникнуть такая ситуация и как выйти из неё? Здесь делается попытка затронуть перечисленные вопросы.
Если мы выйдем сегодня в Интернет, то в темах качества нашей жизни и общества можем заметить море взаимной недоброжелательности, доходящей до взаимных оскорблений; с экранов телевизоров «течёт кровь», дети убивают родителей, не испытывая потом ни малейших угрызений совести. Из государственного бюджета миллиардами цинично разворовываются деньги, коррупция пронизывает все сферы общества, даже такие гуманные, как медицина и образование. За всё это мы дружно виним власть и никто не сомневается в справедливости такой нашей позиции. Но вдруг, в конце 2011 года появилась объёмистая книга В.А. Мошкова, в которой он излагает свою теорию циклов естественного (независимого от чьих-то субъективных желаний) исторического развития обществ. Каждый цикл состоит из четырёх периодов. Мы, посмотрим фрагмент его описания только одного периода упадка общества: «Но правительство вырождается с народом, а потому падает в умственном и нравственном отношении и потому теряет энергию, без которой не может правильно отправлять свои функции ... государственная машина расшатывается и расползается по всем швам. В начале её заедает формалистика, а затем лицемерия, доносы, шпионство, взяточничество и казнокрадство ... Законов в это время обыкновенно издаётся очень много, но соблюсти их некому. Правительство или бессильно это сделать, или его органы являются продажными и торгуют законами... во всём народе, взятом в совокупности, стороны умственная, нравственная и физическая приходят в постепенный упадок непременно одновременно... Гениальные и талантливые люди перестают появляться в вырождающемся обществе и во главе его становятся тогда посредственности, которые задают новый, более пониженный тон. Открытия и изобретения прекращаются. Наука сначала перестаёт двигаться вперёд, а потом всё падает ниже и ниже ... Изучение наук сводится к бессмысленному зазубриванию мудрости прежних времён и к погоне за дипломами, дающими преимущества в борьбе за существование, любознательность исчезает, литература и искусства падают... Вместе с тем у человека является потребность к наслаждениям всякого рода. У многих погоня за наслаждениями становится единственной целью в жизни. Люди предаются роскоши и излишествам. Они делаются падки на всякого рода игры, в особенности азартные, предаются пьянству, обжорству, употреблению всевозможных наркотиков, кутежу и разврату. Брак становится для человека тягостным ... законный брак мало помалу заменяется конкубинатом ... Во время периода вырождения человек теряет ... даже простую общительность ... делается эгоистом и себялюбом ... люди становятся неосторожными, грубыми и бестактными, а другие в высшей степени обидчивыми и раздражительными, то ежеминутно возникают поводы к размолвкам, оскорблениям, ссорам, руготне, драке и даже к убийствам».
В.А. Мошков доказывает удивительную стабильность депрессионного состояния, невозможность выхода из него: «Остановить его или направить в другую сторону для нас теперь так же невозможно, как обратить ночь в день, а зиму в лето ... противиться его наступлению без знания его законов - значит сопротивляться основному закону природы, закону прогресса ... А потому мы и видим, что все наши излюбленные средства для борьбы с упадком, как борьба партий, бунты, революции, реформы и прочее нисколько не уменьшают упадка». По его данным, упадок может длиться практически бесконечно и завершаться гибелью цивилизации: «Вследствие понижения в народе, во время упадка умственных способностей становится понятен тот чудовищный умственный регресс, о котором говорят многочисленные исторические свидетельства, и тот поразительный контраст, который бросается в глаза путешественникам при сравнении грандиозных остатков древней высокой культуры, встречаемой в разных концах земного шара, с жалкой обстановкой дикарей, проживающих в тех же местностях в настоящую минуту». Парадоксально и исключительно важно для нас то, что это писалось ровно столетие назад царским генералом и учёным (книга впервые издана в 1908 г.), но содержание сказанного поразительным образом рисует наше современное состояние и создаётся впечатление, что это написано буквально вчера. Такое совпадение по многим пунктам исключает какую-либо случайность. Приходится признать удивительную закономерность исторической динамики общественного развития, совершающуюся независимо от воли человека.
К сказанному необходимо добавить, что вторая половина прошлого столетия связана с разносторонним изучением циклической социальной динамики живых систем в природе и в лабораториях. Они привели к огромному множеству однотипных результатов, полученных на высших, низших организмах и даже на культурах клеток, и поразительно совпадающих с описаниями В. Мошкова. Важные для нашей темы результаты заключаются в следующем. Цикл завершается депрессионной «конечной стационарной фазой», которая может продолжаться бесконечно долго. Она характеризуется однообразием её элементов и повышенной устойчивостью к неблагоприятным условиям среды. Системы, состоящие из одинаковых элементов, не способны к прогрессивному развитию и во многих случаях обречёны на гибель. Накопленные факты говорят о том, что законы циклического развития живых систем едины для низших, высших организмов и человеческого общества.
Относительно политической роли однообразия элементов общественной системы стоит вспомнить слова Аристотеля из его «Политики». Опираясь на ряд исторических фактов, он высказывается удивительно определённо (Книга вторая, раздел 1, пункт 4): «Ясно, что государство при постоянно усиливающемся единстве перестаёт быть государством ... если бы кто-нибудь и оказался бы в состоянии осуществить это, то всё же этого не следовало бы делать, так как он тогда уничтожил бы государство. Далее, в состав государства не только входят отдельные многочисленные люди, но они ещё и различаются между собой по своим качествам (идеям)». Люди зрелого возраста хорошо помнят, что советская власть стремилась сделать всех одинаковыми, особенно, в идейном отношении. Именно это, главным образом, явилось истоком застоя нашего общества, завершившегося с концом хрущёвско-брежневской эпохи. Поэтому уже М.С. Горбачёв в 1985 году вынужден был признать как застой, так и коррупцию на 27-ом съезде Партии: «Мы справедливо возмущаемся всякого рода недостатками, их конкретными носителями - людьми, пренебрегающими своими обязанностями, равнодушными к общественным интересам: бракоделам и бездельникам, рвачам и анонимщикам, чинушам и взяточникам... Мы не сможем продвинуться ни на шаг, если не научимся работать по-новому, не сумеем преодолеть косность и консерватизм в любых их проявлениях ... анализ реальной обстановки подменяется разговорами об успехах ... там деформируется вся партийная деятельность, создаётся обстановка благодушия, вседозволенности и безнаказанности ... ослабла дисциплина, в чести оказались лица, для которых единственным принципом стали беспринципность, собственное благополучие и карьерные соображения. Получили распространение подхалимство, безудержное восхваление старших по чину. Всё это не могло не сказаться на делах. Резко ухудшилось положение в экономике и социальной сфере, получили распространение разного рода махинации, хищения, взяточничество, грубо нарушалась социалистическая законность».
Давайте вспомним, что мы тогда с восторгом восприняли девиз перестройки. И нет оснований сомневаться в том, что М.С. Горбачёв сам был окрылён верой в реальность перестройки. Мы все тогда были едины верой в возможность улучшения жизни, но наши надежды почему-то не оправдались. Все просто обвинили М.С. Горбачёва, но до сих пор никто не поставил вопроса о том, почему не состоялась перестройка? После того как «мы её заболтали», появляется новый лидер на фундаменте критики своего предшественника и вновь у нас эйфория, новая уверенность в успех, и опять неудача. И опять мы обвиняем своего лидера, и вновь никто не ставит вопрос о причинах. Вслед за Ельциным с его младореформаторами, после неудачных попыток переноса западных моделей на российскую почву, приходит В.В. Путин, потом Д.А. Медведев. И опять мы их виним во всех мыслимых и немыслимых грехах.
В общем, за прошедшую четверть века в нашей стране происходили грандиозные экономические и политические изменения, но обстановка застоя не покидает нас и она, прежде всего, закрепилась в нашем сознании. Складывается впечатление об удивительном совпадении событий последней четверти века с картиной «периода застоя», нарисованной В.А. Мошковым, и что «все наши излюбленные средства для борьбы с упадком, как борьба партий, бунты, революции, реформы и прочее нисколько не уменьшают упадка». Выход, как он говорит, из такого состояния один - по пути «закона прогресса». Закон этот науке стал известен во второй половине XX столетия. Именно с таких позиций подходит автор в своей книге к рассмотрению состояния трёх сфер российского общества - образования, права и государственного управления.
Мошков связывает общественный застой с тем, что «стороны умственная, нравственная приходят в упадок непременно одновременно». Эти принципы и ранее хорошо были обоснованы в социологии. Например, О. Конт (основатель теоретической социологии - 1842 г.) утверждал, что, хотя развитие мышления и должно быть возбуждаемо влечениями, страстями, чувствами, но единство прогрессивного движения осуществляется только под руководством разума. Видимо, с таких теоретических позиций социальной философии нам целесообразно подходить к рассмотрению внутреннего состояния российского общества.
Образование
В конце сталинской эпохи мы располагали одной из лучших в мире систем образования; по интеллектуальному уровню наша молодёжь занимала второе место в мире, в школах преподавались три дисциплины, целью которых было развитие мышления - психология, логика и дарвинизм. Последний способствовал развитию исторического, временного мышления, важного для управленческой работы, для способности предвиденья. Школа готовила интеллектуалов, строителей коммунизма, которым предстояло работать на сложном автоматическом оборудовании.
Но вот начался хрущёвский период, и на смену образованию пришло «производственное обучение». Логика была исключена из учебных программ. На смену образовательной пришла дидактическая система, воспитание и развитие ума были преданы забвению; из обихода школьников выпали такие обороты речи, как «честное пионерское» и «честное комсомольское». Учителям запретили ставить двойки. Тем самым в школе была узаконена ложь, школьная атмосфера стала наполняться ложью и иными формами безнравственности. Резко снизился уровень знаний по основным дисциплинам. Уже через два года после введения производственного обучения, в университетах преобладание отличников сменилось господством троечников, интерес к науке заменился тягой к развлечениям: во всесоюзном масштабе появился КВН (клуб весёлых и находчивых).
Брежневская эпоха принесла в учительскую среду циничную, варварскую замену педагогики тотальным, сумасбродным изучением марксизма. Педагогическое мастерство обесценилось. Это проявилось и в период «перестройки». Улучшением состояния образования занимались члены ЦК КПСС, по принципу: «Мы тут посоветовались между собой и решили ...» Мнения профессионалов игнорировались. В 1986-87 г.г. мне довелось председательствовать на выпускных экзаменах в крупном пединституте. Видно было, что учебный материал выпускники механически запоминали, не понимая содержания. Начиная работать в школе, они выучивали содержание уроков наизусть. Как можно научить учащихся сознательному пониманию содержание урока, если сам учитель его не понимает? Было такое впечатление, что они думают не мозгами, а «глазами». Такой вид мыслительной деятельности Г. Гегель очень образно назвал мышлением наличного бытия. Через 20 лет им предстояло быть не только учителями, но и управленцами разного ранга, профессорами, академиками, авторами школьных и вузовских учебников. Было совершенно понятно, каким будет качество их работы. И поскольку всё было армейски унифицировано, то выбрать среди них профессионалов будет невозможно. Поэтому к моменту «перестройки» наша образовательная система уже находилось в состоянии глубокого кризиса.
В 2004 году по инициативе В.В. Путина была предпринята попытка реформировать среднее образование на демократической основе: специалистам и коллективам была предоставлена возможность выдвигать предложения по улучшению образования, за результативные разработки предлагались материальные поощрения и повышение зарплаты. Итог - демократия не сработала. В Интернете появились рапорты разных начальников. На деле они же пресекали в зародыше всякую продуктивную инициативу. В научной печати мне не удалось найти ни одного крупномасштабного предложения. Предлагались лишь частные методические разработки - микротехнологии. Пожалуй, только один акад. Э.Д. Днепров предпринял радикальный шаг, подготовив к изданию четыре тома избранных произведений К.Д. Ушинского и связав классическую теорию с современностью своими обширными комментариями. Однако его инициатива была встречена равнодушием педагогической среды. По моим личным оценкам, среди учителей 98% были против любых изменений, так как никто не хотел учиться. Около 2% из общего контингента готовы были учиться, но лишены способности творчески перерабатывать теорию в практику. Никто не владел логикой, тем же грешили школьные учебники. Директора лучших школ, работу которых представляло телевидение, при моей проверке, не владели на должном уровне менеджментом, были неспособными работать с персоналом и проявляли полное равнодушие к качеству образования.
Как известно, профессиональный уровень учителей определяется в вузе и служит показателем качества его работы. Сегодня профессионализм профессора соответствует приблизительно уровню учителя старших классов средней школы конца сталинской эпохи или того ниже потому, что учителя тогда много читали, работали над собой. Современные профессора почти не читают специальной литературы, даже доктора философских наук не ведают логики. В библиотеках читальные залы профессорско-преподавательского состава постоянно почти пустые. В общем, теоретический уровень нашей педагогики соответствует, по западноевропейским меркам, 1650 году,- периоду перед появлением «Великой дидактики Я.А. Коменского. Это уровень позднего средневековья. Так выглядит «конечная стационарная фаза» российского образования.
