itemscope itemtype="http://schema.org/Article">

Идеология документов Земского Собора и Земского Правительства Приморья в Июле-Октябре 1922 года

Часть Вторая

Новости Москвы  Имперский архив 
0
530
Время на чтение 55 минут

Часть Первая

Соборная Грамота

Земский Собор во Владивостоке 1922 года

Один из главнейших документов Земского Собора во Владивостоке именуется «Грамота Приамурского Земского Собора к Русским Людям Великой Русской Земли». «Соборная Грамота» была единогласно принята участниками Собора 3-го Августа 1922 года. В силу идейной важности этого соборного документа, имеет смысл его рассмотреть подробнее.

Уже само определение этого документа как «грамота» содержит в себе очевидный идеологический посыл. В государственной актовой практике Российской Империи, начиная со второй трети Царствования Императора Петра Великого, термин «грамота» практически исчезает из светского и воинского обихода. Его вытесняют термины государственного делопроизводства преимущественно латинского и немецкого происхождения - «рескрипт», «манифест», «реляция», «мемория», «регламент», «патент», «диспозиция» и тому подобные. Они энергично внедряются в повседневную практику официального Русского Языка. Не примыкая к числу критиков преобразований Царя Петра Великого, могу отметить, что такая терминологическая замена имела определенные идеологические последствия. Дело, конечно, не только том, что новые термины были иностранного происхождения. Ведь и слово «грамота» имеет не русский, а греческий корень -«всё начерченное: 1) письменный знак, буква, изображение, образ, рисунок, надпись; 2) всё написанное: письмо, книга, сочинение, запись... 3)...чтение и письмо, элементарные науки, вообще науки, литература»[39].

Созидание Российской Империи и связанное с этим усложнение административных технологий насущно требовали терминологической специализации, так и созидание Военного Флота потребовало внесения в Русский Язык множества специальных слов голландского и немецкого происхождения для обозначения корабельной и портовой оснастки, для описания мореходного искусства и мастерства. Но, если слова греческого происхождения, которые активно стали приживаться в нашем языке с Х столетия[40], уже укоренились в нём, наполнились определенным духовным содержанием, тем более что греческие заимствования связывались именно с восприемством Русью Византийского Православия, которое продолжалось в Русском Православии как непрерывная традиция, то иноязычные заимствования из латыни и немецкого с конца XVII столетия создавали определенный вербальный разрыв в бытовавшей традиции, отдаляя государственную практику от её православного содержания, привнося в неё дух немецкого протестантизма и римского католицизма.

В послепетровское время термин «грамота» частично сохраняется только в церковном делопроизводстве, хотя и там сфера его употребления значительно была сужена, по сравнению с XVII столетием. Некоторое возобновление этого термина можно наблюдать лишь в общественной жизни России конца XIX - начала XX веков, в общественных кругах, связанных с возрождением традиционной российской культуры. Для делопроизводства же эпохи гражданской войны, в его контексте термин «грамота» даже трудно себе представить.

Здесь - в «Соборной Грамоте» Земского Собора во Владивостоке - совершенно очевидна именно идейная, идеологическая установка на исконные православные государственные традиции Древней Руси. Уже само наименование соборного документа призывает людей, к которым обращено это заглавие, осознать себя не только в узком временном промежутке революционной смуты, но и в контексте своей прямой причастности к духовно-историческому наследию Русского Народа.

Эта «Грамота» так свидетельствует о самом первом деянии Собора по избранию Почетного Председателя:

«Начав свое великое дело жертвенного служения Русской Земле и ее далекому Приамурскому Краю молитвой пред Всевышним, да призрит Он страждущих людей Своих, и испросив милостливого заступничества Царицы Небесной, изстари не раз спасавшей Русскую Землю и Русский Народ в годины бедствий, - Приамурский Земский Собор избрал Почетным Председателем своим Святейшего Тихона - Патриарха Московского и всей России, ея молитвенника и печальника»[41].

Начало «Соборной Грамоты» и духовное начало самого Земского Собора онтологически связывается с верой в Бога, причем не в отвлеченных категориях, а связывается именно с Православной Верой, которая на протяжении веков устрояла Землю Русскую и защищала её. Несколько ниже в этой «Соборной Грамоте» свидетельствуется:

«Мы надеемся только на Бога и на самих себя», и находящихся в большевистском плену русских людей соборяне призывают: «Возложите и вы все упования надежды только на благость Господню и на самих себя».

Идеологема «Православной Веры», проявившаяся ещё в присяге соборян, является ключевой для большинства соборных документов, она пронизывает весь текст «Соборной Грамоты» от начала и до конца.

По замыслу составителей «Грамоты», в её зачине должна возникать прямая ассоциация с событиями Великой Смуты начала XVII века, когда 17 Июля 1610 года с Российского Престола был свергнут Царь Василий Иоаннович Шуйский (1553-1612) и в массовом сознании того времени до Февраля 1612 года первым лицом в Российском Государстве поневоле становится Священномученик Гермоген, Патриарх Московский и всея Руси[42], которого и бояре временного правительства («семибоярщины»), и польские интервенты вынуждены признавать в качестве высшей не только церковной, но и государственной инстанции того периода. За это, собственно, Святейшего Патриарха и уморили голодом.

Такая историко-политическая ассоциация «Патриарх Гермоген - Патриарх Тихон» аргументирована вероисповедным свидетельством, что только Господь Бог и Царица Небесная Богородица «изстари не раз спасавшая Русскую Землю и Русский Народ в годины бедствий» - надежда и опора в предстоящей борьбе.

И здесь духовно-исторический ряд политических ассоциаций расширяется от времен Святого Благоверного Великого Князя Александра Невского с его боевыми призывами «За Русь, за Святую Троицу!», от времен Святого Благоверного Великого Князя Димитрия Донского с девизом «За Дом Пресвятой Богородицы!», до духовной мотивации военных Манифестов Царя Петра Великого (1709 год), Императора Александра Первого (1812 год), Императора Николая I (Крымская война), Императора Александра II (Русско-Турецкая война) и наконец Императора Николая II (Русско-Японская и Первая Мiровая война).

И это решительно отличает данную «Грамоту» от военно-политических деклараций Деникина, Юденича, Врангеля, Колчака, где, как мы уже видели, религиозная риторика без православной конкретизации, если и употреблялась, то занимала периферийное, «служебное» положение.

При этом внешняя стилистика этого документа глубоко согласуется с духовным содержанием «Соборной Грамоты». Это отнюдь не литературная стилизация, в которой торжественные «архаичные» приемы, свойственные Грамотам XVII века и Царским Манифестам XVIII-XX столетий, служат одним украшением текста и не более того.

Напротив, составители «Грамоты» обращаются к духовным чаяниям, к вероисповедным основам самосознания русских людей, политически оказавшихся в иноверном большевистском плену, под игом духовно чуждой интернациональной идеологии коммунизма. Можно спорить о реальных возможностях воздействия текста этой «Соборной Грамоты» на самосознание русских граждан Р.С.Ф.С.Р. и Дальневосточной республики[43] в 1922 году (и такие споры, очевидно, велись на самом Соборе), но этому документу нельзя отказать в духовной искренности и неподдельности.

«Люди Русской Земли, родные по вере, по крови, по преданности национальным историческим заветам. К вам обращает Приамурский Земский Собор свое слово! Мужайтесь! Собирайтесь с силами и духовно сплачивайтесь вокруг единого Вождя, которого Господь Бог пошлет многопрогрешившему перед Ним и забывшему заповеди Его в буйном и алчном своеволии Русскому Народу. Пусть, как и сотни лет, «едино стадо и един Пастырь!»[44] Тогда, и только тогда, наступят на земле нашей мир и порядок, а с ними утишатся и исчезнут наши нестроения, голод, мор и немощь народная»[45].

Здесь словами Священного Писания о едином Пастыре выражена не только сугубо церковная вера в Пастыря - Иисуса Христа. Конечно, Богословие Пастыря-Христа с одной стороны связывается с Его священническим достоинством, но не менее важно оно и для понимания Царского Достоинства Иисуса. В формуле един Пастырь выражены в первую очередь церковно-монархические чаяния соборян, выражена их вера в единого Вождя, то есть Самодержавного Царя-Помазанника (по-гречески «помазанник» - «христос») как Пастыря, как Державного Опекуна и Защитника Веры и стада верных Богу людей - Русского Народа.

Священная обязанность Российского Императора быть Защитником Православной Веры прописана в Основных Законах Российской Империи. Некоторые лингвисты этимологию слова «Царь», точнее исходного для него корня «сар», семантически связывают со значением «защитник». Корень «сар-шар» в Царском титульном имени впервые обнаруживается у первого Аккадского Царя: «Основателем Аккадского Царства стал Саргон (Шаррум-кен), имя которого переводится как «Царь истинен»»[46]. Позже различные модификации корня «сар» мы встречаем в таких царских лично-титульных именах Востока и Запада как Артаксеркс, Азария, Ассаргаддон, Ашшурбанапал, Ашшурнацирапал, Билсар-Упур или Валтасар, Киаксар, Кир он же Сир, Лаборосоарход, Навуходоносор, Набополассар, Периглиссар, Иисус Христос Назарянин, Салмансар, Сервий Туллий, Тарквиний, Тиглатпаласар, Цезарь - Цесарь - Кесарь, Артаксар, Артур и в тому подобных.

В заключительном, «ударном» пассаже «Соборной Грамоты» содержится такой призыв: «Объединяйтесь с нами, сплочайтесь вокруг нашего русского, национального Приамурского Правительства и Приамурского Земского Собора, дабы мы общими и умноженными силами все, как один, понесли скорее радостную весть освобождения и Воскресения всему Русскому Народу, дабы по Вере нашей, по нашим жертвенным трудам и подвигам Господь Вседержитель даровал единого Державного Вождя единой Великодержавной Русской Земле»[47].

Естественно приамурские соборяне под Державным Вождем подразумевали Русского Самодержавного Государя. Так выражена в «Соборной Грамоте» идеологема монархизма, идеологема Царя. При этом надо отметить, что составители «Соборной Грамоты» этот монархический тезис хотя и выразили достаточно однозначно и узнаваемо для подавляющего большинства жителей России того времени, все же доля иносказательности, косвенного указания здесь присутствует. В «Соборной Грамоте» отсутствуют слова «Царь», «Государь», «Монарх», «Император», «Самодержец», «Помазанник Божий», «Династия», «Царство», «Монархия» и тому подобные, в отличие от других соборных документов заключительного этапа Земского Собора, посвященных Верховной Власти, где, например, употребляются слова «Царь», «Помазанник Божий», «Династия».

Составители «Соборной Грамоты», которая была адресована к русским людям, находящимся под большевистским владычеством, не решились прямо сказать, что они призывают бороться за восстановление Русского Самодержавного Царства и за соборное возведение на Престол наиболее достойного представителя Династии Романовых.

Некоторые проблемы авторства, и не только

Один из видных участников Земского Собора во Владивостоке Сергей Петрович Руднев в своих мемуарах, которые уже цитировались выше, приписывает авторство этой грамоты себе чуть ли не единолично. Он пишет:

«В первых же заседаниях Собора было постановлено обратиться с особою Грамотою ко всем русским людям, и составление ее было поручено мне. Принятая затем Собором, она 3 Августа была подписана президиумом Собора и в двух или трех десятках тысяч экземпляров была направлена за рубеж - в Амурскую область и Забайкалье. Мы мало рассчитывали на то, что Грамота эта дойдет до населения так, как бы нам этого хотелось, знали также и то, что и дойдя, призыв наш не даст желаемых результатов, но перед смертью, - а смерть наша была уже несомненна, так как только что появилось объявление японского военного командования об эвакуации Приморья к половине Октября, - перед смертью, говорю, хотели дать знать о себе своим русским людям, оставить память и завещание последних гибнущих белых на последнем кусочке белой Великой России. Грамота эта, в которой, особенно в начале, нетрудно уловить тоны Грамоты Церковного Собора, выданной последним нам - его Членам, была моею «лебединою песнью», которою я закончил свою активную работу по борьбе с большевиками, уйдя вскоре в эмиграцию; все дальнейшее до перехода мною русской границы было движение по инерции с «угашенным духом»...»[48]

Но внимательное чтение мемуаров С.П.Руднева заставляет решительно усомниться в его активном авторстве данного текста. Хотя С.П.Руднев и был участником Поместного Церковного Собора 1917-1918 годов[49], и формально, как опытный юрист, мог составить документ, стилистически напоминавший и дореволюционные торжественные акты или одну из Грамот Поместного Собора 1917-1918 годов, его позиция, описанная им самим в своих воспоминаниях, выдает в нем человека, склонного к либерализму и весьма скептически относящегося к древнерусским духовным и державным традициям. Скорее всего, С.П.Руднев как помощник секретаря Земского Собора[50] работал с набросками «Соборной Грамоты», которые писали другие участники Земского Собора, и технически сводил их в единый текст.

В формировании этого текста принимал участие кто-то из духовных лиц, хотя, как я постараюсь показать ниже, не все положения в этом тексте полностью соответствуют учению Церкви. Несомненно участие в составлении этого текста и некоторых мiрян из числа владивостокских соборян. Смею предположить, что на начальном этапе в составлении грамоты мог принимать участие генерал-лейтенант М.К.Дитерихс, поскольку между некоторыми пассажами «Соборной Грамотой» и его документами в качестве главы Земского Правительства и Командующего Земской Ратью, а также его составленными уже в эмиграции «Заветами Монархическому Движению»[51] обнаруживается духовное и стилистическое родство. Однако окончательный вариант «Соборной Грамоты», видимо, не устраивал М.К.Дитерихса, потому что под ней нет его подписи.

Из контекста мемуаров С.П.Руднева совершенно очевидно, что он не принимал участия в подготовке текстов правительственных и военных документов, которые подписывал генерал М.К.Дитерихс после Собора вплоть до 18 Октября 1922 года. Таким образом, с одной стороны, чуждый «Соборной Грамоте» стиль и духовная позиция мемуаров С.П.Руднева, и определенное духовное единство и известная стилистическая схожесть персонально подписанных документов генерала М.К.Дитерихса и, особенно, его духовно-политическое завещание, с другой стороны, позволяют полагать, что С.П.Руднев принимал только техническое участие в составлении «Соборной Грамоты», тогда как генерал М.К.Дитерихс первоначально был одним из её непосредственных соавторов. Более того, не только литературный стиль приказов и указов М.К.Дитерихса, их духовное содержание, но и сам образ политических, административных и военных действий М.К.Дитерихса после Собора и до конца Октября 1922 года, а в известной степени и до конца его дней, свидетельствует о духовном сродстве самосознания этого человека и «Соборной Грамоты» Земского Собора.

Слова и дела М.К.Дитерихса не расходились. Это было его кардинальным жизненным принципом, о котором он так писал в своём духовном завещании: ««Не берите с собой в дорогу ничего»[52], - говорил Христос, посылая на служение Своих учеников, и действительно, служение в духе и любви людей по учению Христа не нуждается в средствах, не так необходимо и непосредственное общение. Сила Его в искренности, чистосердечии, вере, истинности и любви, в слове и деле»[53].

Духовно-мистическое и вместе с тем рыцарское отношение к слову было заложено в М.К.Дитерихса с детства домашним духовным и пажеским военным воспитанием. В Пажеском Его Императорского Величества Корпусе его выпускники получали Евангелие и заповеди древнего рыцарского кодекса:

«Ты будешь верен всему тому, чему учит Церковь, ты будешь охранять Её; ты будешь относиться с уважением к слабому и сделаешься его защитником; ты будешь любить страну, в которой родился; ты не отступишь перед врагом; ты будешь вести с неверными безпощадную войну; ты не будешь лгать и останешься верным данному слову; ты будешь щедр и всем благотворить; ты будешь везде и повсюду поборником справедливости и добра против несправедливости и зла»[54].

С.П.Руднев же сразу после Земского Собора вернулся к позиции «обывателя», которой, по собственному свидетельству, придерживался до революции («Выведенный из своего российского обывательского благодушия и покоя революцией, я, хоть и на склоне моей жизни, а должен был присматриваться и по-своему оценивать наблюдаемые мною явления политической жизни»[55]). Так С.П.Руднев характеризует завершение Земского Собора во Владивостоке и действия избранного Собором Верховного Правителя Приморского края:

«Для меня этот момент радостен не был, хотя я надеялся, что власть «облагородилась» и, если не свершит чуда делегация в Японию и не приостановит японскую эвакуацию на время, пока не выяснится вопрос в Европе, то, по крайней мере, сумеет с честью и достоинством обставить смерть белого Приморья. Но случилось то, чего меньше всего можно было ожидать. Только что кончились приветствия, как Временный Правитель прочел первый указ: во-первых, именовать Приморское Государственное Образование - Земским Приамурским Краем, армию - Земскою Ратью, а его - Воеводою; и, во-вторых, завтра Земскому Собору избрать из своего состава 21 Члена в законосовещательную Земскую Думу, которая вместе с предполагаемым Церковным Собором «должна наметить дальнейшие пути». Высшая исполнительная власть будет осуществляться Земской Думой, низшей административной единицей явятся приходы. Все слушали и ничего не понимали... В доме - пожар, а в это время пожарных призывают заниматься перепряжкой лошадей и украшением сбруи бубенчиками и лоскутками... Перед нами сидел не «варяг»!.. Не сговариваясь, а только посмотрев друг на друга, я - из-за стола президиума, а И.И.Еремеев - с кресла первого ряда, поднялись и вышли на улицу. В зале Земского Собора, между тем, читались и новые распоряжения, и новые назначения... Было уже совсем темно; мы сошлись с И.Ив.[Еремеевым] и одновременно, точно по команде, сказали только два слова: «Дожили! Облагородили!» Возвращаться в залу было не за чем: все было и так, к сожалению, слишком ясно, и мы побрели домой...»[56]

Такая позиция позволяла без зазрения совести готовиться к отъезду в эмиграцию, несмотря на то, что М.К.Дитерихс уже в качестве Верховного Главы Земского Края назначил С.П.Руднева членом Земской Думы, как тогда называлось правительство Приморья.

Да и сам выше приведенный комментарий С.П.Руднева «Соборной Грамоты» свидетельствует, что автор мемуаров был далек от духовного содержания этого документа. Напомню, он пишет, что в «Соборной Грамоте» «особенно в начале, нетрудно уловить тоны Грамоты Церковного Собора, выданной последним нам - его Членам».

Можно обратиться к тексту «Грамоты-свидетельства, выдаваемой Святейшим Патриархом членам Священного Собора Православной Русской Церкви 1917-1918 годов». В ней говорилось:

«Божиею милостию Патриарх Московский и всея России смиренный Тихон. Благодеющим о нас Промыслом Божиим, по молитвам Пречистыя Владычицы нашея Богородицы и Святителей Московских Петра, Алексия, Ионы, Филиппа и Ермогена, в Богоспасаемом граде Москве в лето от воплощения Бога Слова тысяча девятьсот семнадцатое, в день Честнаго Успения Пресвятыя Богородицы открылся и начал деяния свои Священный Собор Православной Российской Церкви, для устроения дел церковных и утверждения благочестия в стране нашей. По благодати Святого Духа и избранию церковному собрались Преосвященные Архипастыри, Боголюбивые пресвитеры, честные диаконы, благоговейные клирики, смиренные иноки, ученые и государственные мужи и иные, исполненные «духа совета и разума» мiряне и совместно трудились, в меру своего дарования и звания, во славу Божию и на пользу Святой Церкви Православной. В сем Соборном сонме подвизался подвигом добрым и боголюбезнейший о Христе брат (сын) Наш, член Священного Собора Православной Церкви (имя рек). Во свидетельство трудов его на благо Церкви Божией и в благоговейное воспоминание о Священном Соборе, - дабы, памятуя о соборных трудах и упованиях, явил он «образ верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою» (1 Тим. 4, 12), дана ему сия грамота за подписом Нашим с приложением соборной печати, в Богоспасаемом граде Москве, в лето от Рождества Христова 1918-е, в... день.... месяца»[57].

Если же сравнить этот текст с началом Владивостокской «Соборной Грамоты» стилистически и тонально, трудно найти совпадения, кроме самого общего - оба документа написаны в православном духе, но различны и по содержанию, и по настроению, разве что перечисление категорий соборян присутствует и там, и там. Но в «Грамоте Поместного Собора» это перечисление выдержано иерархически более конкретно, чем в «Соборной Грамоте»:

«У вод Тихого Океана, в городе Владивостоке, в последней свободной от гнета и неволи инородцев и поработителей-коммунистов Приморской Области, собрались в числе до 300 человек на Земском Соборе русские люди, хранящие в сердцах своих пламенную любовь к гибнущей Родине и к истерзанному смутой, нищетой и голодом Русскому Народу. В Земский Собор вошли выборные и представители от всех слоев Народа: от православного и старообрядческого духовенства - Епископы, иереи и мiряне, сельчане - от волостей, горожане - от городских и поселковых самоуправлений, служилые люди - военные и гражданские - от всяких чинов как высших, так низших, торговцы и промышленники, ремесленники и рабочие, ученые и в науках не искушенные простые люди. Начав свое великое дело жертвенного служения...»[58] (и дальнейшее - выше уже цитировалось).

Тем самым С.П.Руднев свидетельствует, что внутреннего, глубокого понимания и «Грамоты Поместного Собора», и Приморской «Соборной Грамоты» у него не было. Видимо, он их воспринимал внешне - как православные духовные тексты, и только в этом видел в них общее. Кстати, такой уровень восприятия Православия был свойственен довольно значительной части участников Поместного Собора Российской Православной Церкви 1917-1918 годов из числа мiрян. Поэтому особенно первоначально этот церковный форум напоминал скорее либерально-демократическое собрание церковно-обновленческого настроя, чем собственно Собор Церкви. И только новые жестокие испытания, которые выпали на долю России осенью 1917 года, отрезвили многих соборян, заставили их глубже вглядеться в сугубо русские духовные церковно-державные традиции. Но к числу таковых, видимо, не принадлежал С.П.Руднев.

Его (как и его единомышленника И.Ив.Еремеева) даже не смущает, а именно возмущает то, что генерал М.К.Дитерихс начал с переименования вверенных ему Земским Собором институций: Приморское Государственное Образование он указом переименовал в «Земский Приамурский Край», армию - в «Земскую Рать», свою должность командующего - в «Воеводу», правительство - в «Земскую Думу». У М.К.Дитерихса не только слово не расходилось с делом, но и дело обнаруживало достойные слова. Здесь он, может быть и не осознанно, а, скорее всего, сознательно, следовал принципу древнекитайского мудреца Конфуция: «Возвращайте предметам их имена». Не случайно и моряки говорят: «Как судно нарекут, так и будет оно ходить по морям».

Подвластную ему территорию генерал М.К.Дитерихс нарек «Земским Приамурским Краем», а не «директорией», независимой «республикой» или каким-нибудь ещё прозвищем в духе смутных «традиций» гражданской войны. И, действительно, Приамурье-Приморье было самым восточным «краем» - «окраиной», или по-старинному «оукраиной», или по-древнеславянски «крайной» Великой России. Определение же этого края «Земским» указывало на онтологическую связь с самим Земским Собором, учредившим новую форму правления «по старому образцу». Земский Собор был источником легитимной власти для Приамурского Края. Тем более, и сам Собор в основополагающем предсоборном правительственном документе «Положении о Приамурском Земском Соборе» именовался «Земский Собор Приамурского Края»[59]. Поэтому претензии С.П.Руднева, по крайней мере, к наименованию государственного образования «Земский Приамурский Край» выглядят совершенно безосновательными, они им не продуманы, и сделаны именно в русле критики ради критики, а не в процессе критики по существу.

То же касается и заимствованной у Запада в Петровскую эпоху латинской словоформы «армия». Вооруженные Силы Приамурья были наречены древнерусским словом «рать», а военнослужащие «ратниками». Эти слова восходят к ещё более древнему индоевропейскому корню, от которого происходили и индийские «раджи», и английские «рейтары», и немецкие «ритеры», которые в славянских интерпретациях именовались «рыцарями» или «лыцарями» (южно-славянский вариант).

М.К.Дитерихс придавал громадное значение самобытности слова, своеобычности православной русской идеологии, их духоподъемным качествам. Но при этом он не чурался и западного политического термина «идеология», впрочем, имевшего в своём основании греческие корни[60].

Для М.К.Дитерихса было важно, что апокалиптическому «большому красному дракону» (Апок. 12, 3) - красной армии, красным комиссарам и командирам, красноармейцам, с их интернациональной богоборческой идеологией, он духовно противопоставил идеологически русскую православную рать, воевод и ратников, осененных хоругвями Святого Воина-Великомученика Георгия Победоносца[61]. Определением же этой рати «Земская» подчеркивалась не только её легитимное происхождение от Земского Собора, но и её духовно-историческая преемственность от Земской рати Косьмы Минина и князя Пожарского 1612 года, противостоявшей «воровским ватагам и шайкам» иноверных интервентов и самозванцев.

Все это косвенно свидетельствует, что формирование самой идеологии Земского Собора и правительства Земского Приамурского Края происходило при значительном влиянии и при деятельном участии М.К.Дитерихса.

Не умаляя исторического значения мемуаров С.П.Руднева как источника социально-психологических деталей, живых впечатлений о событиях в Приморье 1921-1922 годов, никак не осуждая его личную гражданскую позицию на завершающем этапе Земского Собора и после него, ведь нельзя судить человека за то, что он просто не может духовно вместить и осмыслить, я в этой подглавке лишь попытался взглянуть на некоторые фрагменты этих мемуаров именно в свете идеологии Земского Собора, участником которого был С.П.Руднев.

Вместе с тем надо отметить, что не только С.П.Руднев, но и некоторые другие участники Земского Собора или свидетели этих событий в своих воспоминаниях также неодобрительно относились к «переименованиям» генерала М.К.Дитерихса. Так, довольно близкий к Правителю Приморья генерал П.П.Петров, бывший Начальником Штаба Земской Рати, в своих воспоминаниях несколько осудительно писал: «Большинство слабо понимало это возвращение к старине, и в результате вместо дела генералу Дитерихсу приходилось всех учить...»[62]

Но были и другие люди, которые всею душою поверили в правильность идейного подхода М.К.Дитерихса. Так, простой поручик-артиллерист Земской Рати Б.Б.Филимонов, который даже не был участником самого Земского Собора, спустя многие годы писал:

«...Генерал Дитерихс надеялся, нет, больше того, он верил, что Россию можно поднять на большевиков лишь во имя Церкви, Царя и Отечества. Его программа могла бы увлечь массы, если бы в них, конечно, еще теплился огонек Веры и преданности к трем приведенным выше основам... Судьба поставила его во главе Белого Приморья, генерал Дитерихс, не колеблясь, решил проводить эти принципы...»[63]

Соборная Грамота (продолжение)

Взывая к русским людям, находящимся под властью большевиков и уничтожаемых чекистским террором, соборяне хотели вселить в них надежду: «Крепитесь и ждите: Велик Бог Земли Русской и не иссякла милость Его к ней! И по вере нашей и вашей, по молитвам безчисленного сонма убиенных и замученных за веру Христову и за верность и преданность Святой Руси, живы еще, будут умножаться мужи, исполненные русской национальной чести, силы и разума; придут они к вам и явятся между вами самими, чтобы вместе с вами вернуть Народу свободу, спасти Землю Русскую и восстановить Державу Российскую в ее прежнем величии и славе»[64].

Здесь и в других местах «Соборной Грамоты» ясно выражается идея национальной и религиозной самобытности России - земного Отечества Русского Народа «во образ Отечества Небесного»[65]. Идеологема единого Отечества, идеологема России, идеологема Русского Народа в «Соборной Грамоте» выражена наиболее последовательно и однозначно, она прослеживается от её начала и до конца. «Соборная грамота начинается со слов о России и её народе: «русские люди, хранящие в сердцах своих пламенную любовь к гибнущей Родине и к истерзанному смутой, нищетой и голодом Русскому Народу»[66]. И завершается ими: «Дабы мы общими и умноженными силами все, как один, понесли скорее радостную весть освобождения и воскресения всему Русскому Народу, дабы по Вере нашей, по нашим жертвенным трудам и подвигам Господь Вседержитель даровал единого Державного Вождя единой Великодержавной Русской Земле»[67].

Мы совершенно ясно видим, что корневой идеологический состав «Соборной Грамоты» определяется 1) религиозными, 2) властными, 3) патриотическими и национальными идеалами, которые, видимо, впервые в таком тройственном единстве кратко были выражены в 1812 году призывом Святителя Августина (Виноградского), Архиепископа Московского и Коломенского: «За Веру, Царя и Отечество!», который неоднократно употреблялся им в проповедях и воззваниях в период Наполеоновского нашествия[68].

Позже - в 1833 году эта ставшая популярной российская триада приобрела более точное, более идеологизированное, более обобщающее оформление: «Православие. Самодержавие. Народность». Последнюю формулу часто в исторической литературе называют «уваровской» по фамилии Министра народного просвещения графа Сергея Семеновича Уварова, который впервые сформулировал её в переписке с Императором Николаем Павловичем[69].

При этом надо уточнить, в каком значении в данной формуле употребляется слово «народность». На протяжении долгого времени в Русском Языке конца XVIII - начала XX веков слово «народность» было синонимично понятию «национальность». И только с середины XIX столетия усилиями с одной стороны «славянофилов», с другой - так называемых «революционных демократов» понятию «народность» стало усваиваться значение «простонародность», то есть выражать принадлежность к простым сословиям. В конечном итоге к послереволюционному времени это «классовое» значение «народности» стало настолько преобладающим, что некоторые русские выражения первой половины XIX века стали пониматься неверно.

Так и в этой идеологической триаде «Православие. Самодержавие. Народность» Государь Император Николай Павлович и граф С.С.Уваров под словом «народность» подразумевали именно «национальность», причем конкретную Великорусскую национальность, державообразующую национальность и всё сословия, в неё входящие, а не исключительно крестьян и другое простонародье.

Прямая и прочная смысловая связь между формулами «За Веру, Царя и Отечество» и «Православие. Самодержавие. Народность» с идейным и духовным содержанием Владивостокской «Соборной Грамоты» от 3 Августа 1922 года вряд ли требует ещё дополнительных доказательств. «Соборная Грамота» составлена в устоявшихся традициях этих идеалов.

Но вместе с тем нельзя не отметить, что при всей идейной и духовной близости содержания и формы «Соборной Грамоты» к этим формулам, сами формулы «За Веру, Царя и Отечество» и «Православие. Самодержавие. Народность», хорошо знакомые, понятные и близкие подавляющему большинству верующих русских людей, в тексте Грамоты не воспроизводятся.

Вероятно, какая-то часть соборян, уже свыкшаяся с идеей «непредрешенчества», которая с самого начала «белого» движения настойчиво декларировалась почти всеми его лидерами - Алексеевым, Корниловым, Деникиным, Колчаком, Врангелем и другими, взяла на Земском Соборе верх, и ради соборного единогласия цель их антибольшевистской борьбы в этом программном документе была сформулирована более расплывчато.

Так, прямо и последовательно говоря о Православной Христианской Вере, которую тогда исповедовало ещё подавляющее большинство населения Р.С.Ф.С.Р. и Д.В.Р., определение «православный» в тексте употреблено лишь единожды в характеристике священства, принимавшего участие в Соборе: «православное и старообрядческое духовенство». При этом здесь обращает на себя внимание терминологическое различение православных и старообрядцев, хотя последние осознавали и называли себя православными в той же степени, как и представители синодальной юрисдикции. Видимо, в русле «веротерпимости» такого же рода, по-нынешнему «толерантности», ни разу в тексте Грамоты не употребляется слово «Церковь».

О том, что самодержавная, монархическая идеологема в «Соборной Грамоте» ещё больше приглушена по сравнению с православной идеологемой, здесь уже писалось выше. Отказ от прямого употребления целеуказующего призыва «За Веру, Царя и Отечество!» в тексте «Соборной Грамоты», скорее всего, был вызван внутренними причинами, духовным состоянием значительной части самих соборян. Соборянами из этого числа приводились доводы, что такое прямое формулирование цели антибольшевистской борьбы будет не понято народом, а многих людей, на поддержку которых они рассчитывали, и просто оттолкнёт от участия в такой борьбе.

Эти «аргументы» были призваны скрыть политическое и духовное малодушие этих соборян, а не выражали действительное положение вещей и настроения большинства народных масс России. Напротив, революционер Лев Троцкий, возглавлявший тогда всю «красную» армию, свидетельствовал в годы гражданской войны, что Русскому Народу понятна и близка только одна политическая идея - «Царь», тот, кто выдвинет в этом противоборстве лозунг «За Царя», тот победит, поэтому для красноармейцев должна быть предложена идея красного «царя», то есть единого лидера коммунистов.

Краткий экскурс в 1989 год

Конечно, время смуты - революции и гражданской войны существенно пошатнули устои духовного, державного и национального самосознания, но в первую очередь это относилось к тому верхушечному слою, который и принял, и поддержал февральскую революцию. Основная же народная масса пребывала в недоумении. Но то, что самобытному, традиционному русскому самосознанию девиз «За Веру, Царя и Отечество» оставался близок и понятен даже спустя три-четыре поколения от современников гражданской войны, свидетельствует такой любопытный факт.

В 1989 году проходили выборы народных депутатов разных уровней. Православно-монархический общественный Союз «Христианское Возрождение», возглавляемый писателем и историком, бывшим диссидентом-почвенником и политзеком В.Н.Осиповым, выдвинул на эти выборы три кандидатуры (сам В.Н.Осипов тогда баллотироваться не мог, так как с него ещё не снята была судимость, как из с другого видного деятеля этого Союза бывшего политзека В.К.Дёмина).

Среди выдвинутых кандидатов в Октябрьский районный совет г. Москвы баллотировалась член Думы Союза «ХВ», ученый-химик Татьяна Михайловна Фелюшина. Она пошла на выборы с совершенно монархической программой и главным лозунгом «За Веру, Царя и Отечество!», который помещался на всех её предвыборных плакатах и листовках. В острой политической борьбе она вышла победительницей и была народным депутатом вплоть до 4 Октября 1993 года, то есть до самой ликвидации системы советской власти.

Её главным конкурентом по округу был известный тогда деятель демократического движения Илья Иосифович Заславский, который помимо демократических лозунгов декларировал курс на защиту социально необезпеченных слоёв населения, на защиту прав инвалидов и нетрудоспособных, который в других предвыборных комбинациях мог иметь массовую поддержку, но не выдержал конкуренции с идеологией царизма.

Характерно, что политические противники Т.М.Фелюшиной из числа групп поддержки других кандидатов на её предвыборных плакатах перечеркивали девиз «За Веру, Царя и Отечество!» и сверху писали лозунг антимонархистов эпохи гражданской войны в Испании «Но пасаран!»[70] В то же время от Союза «ХВ» в Московский городской совет народных депутатов прошел Н.Н.Лызлов (ныне иерей Николай в храме Святой Троицы в Грязях - на Маросейке), который также в своей программе использовал монархическую тематику, идеологию царизма, но, правда, не решился выставить столь «вызывающий» девиз - «За Веру, Царя и Отечество!» Тогда же православную тематику в предвыборной кампании активно использовал А.А.Зеленов, кандидатуру которого выдвигал Союз «ХВ». И он был избран депутатом Таганского района.

В выборных кампаниях 1989 года финансовое обезпечение и административная поддержка не играли такой всеобъемлющей роли, как сейчас, поэтому результаты тех выборов из числа выдвиженцев от Союза «ХВ»: три православных кандидата - три депутата, наглядно свидетельствовали о реальных настроениях в народных массах в ту эпоху[71].

Соборная Грамота (продолжение)

Поэтому, если и были у ряда участников Приамурского Земского Собора в 1922 году опасения, что политический лозунг «За Веру, Царя и Отечество!» не будет принят народом в Р.С.Ф.С.Р. и Д.В.Р., они носили умозрительный характер, а не выражали реальные чаяния народных масс. Но при этом надо отметить, что составители «Соборной Грамоты» главным образом уповали на то, что отсутствие в ней прямых призывов к Православию и Самодержавию будет сторицей компенсировано апелляцией к национальному самосознанию и национальному достоинству Русского Народа, достоинству, попранному интернациональной деспотией большевиков.

Русская национальная тематика пронизывает текст соборного документа от его заглавия: «Грамота Приамурского Земского Собора к Русским Людям Великой Русской Земли», - до его заключительных слов: «дабы мы общими и умноженными силами все, как один, понесли скорее радостную весть освобождения и воскресения всему Русскому Народу, дабы по вере нашей, по нашим жертвенным трудам и подвигам Господь Вседержитель даровал единого Державного Вождя единой великодержавной Русской Земле».

Национальная аргументация - «Люди Русской Земли, родные по вере, по крови, по преданности национальным историческим заветам» - порой переходит в националистическую: «Мы крепки и сильны... мыслью о спасении Родины, самое имя которой, как ненавистное, извращено инородцами - вождями и начальниками вашими, заклеймившими Русь красной звездой».

Очевидно, здесь подразумевается тот факт, что среди революционных лидеров в октябрьском перевороте и в утверждении его завоеваний по России принимало значительное число евреев. Среди революционеров, в том числе и русского происхождения, были сильны воинственно антихристианские и антирусские настроения, насильственное насаждение интернациональной идеологии и антихристианской символики масонского происхождения. Красная пятиконечная звезда - звезда «пламенеющего разума». «Молот», по форме больше напоминающий молоток из ритуалов в масонских ложах. Серп, также, хотя и гораздо реже, чем молоток, символически употребляемый в масонстве, как атрибут, почерпнутый из друидических ритуалов. Эти и тому подобные символы вызвали неприязнь и отторжение у национально и православно мыслящих русских людей.

Действительно, многочисленные опыты анализа (как научного, так и пропагандистского характера) национального состава партийных и советских лидеров показывают, что в процентом отношении этот национальный состав (с большим числом латышей, поляков, грузин и армян, помимо евреев) явно не соответствовал общим пропорциям национального состава Российской Империи. Ситуацию усугублял тот факт, что убийством Царской Семьи 4/17 в Москве, Петрограде и Екатеринбурге руководил ряд лиц именно еврейской национальности, а также были евреи среди непосредственных исполнителей этого преступления. Всё это давало повод противоборствующей стороне с самого начала гражданской воины использовать в своей пропаганде ярко выраженную националистическую аргументацию с известной долей агрессивного антисемитизма. И это несмотря на то, что и в стане «белых», особенно среди состоятельной буржуазии, поддерживающей антибольшевистскую борьбу, тоже было немало евреев.

В «Соборной Грамоте» не содержится прямых антисемитских выпадов. В двух местах общо говориться об «инородцах», где подразумеваются отнюдь не только евреи. А само слово «евреи» там употреблено единственный раз. Но содержание именно этого места интересно с богословской точки зрения. Вот этот пассаж в середине грамоты:

«Все, что в силах наших, мы, русские люди Приамурской Земли, творим и будем творить, чтобы помочь вам, томящимся в неволе такой, которой еще не знал мiр. Порабощение древнего Египта евреями, сказание о коем хранит Библия, было ничто в сравнении с нынешним порабощением России».

И хотя я выше указывал, что в стиле и содержании текста «Соборной Грамоты» вероятнее всего принимали участие люди богословски образованные, возможно, из числа Священноначалия, этот пассаж противоречит Священному Писанию и вряд ли был ими одобрен. Хотя они, видимо, ради «соборного» единогласия смирились с ним, исходя из политических соображений момента.

Экскурс в Древний Египет

Дело в том, что в части консервативного национального движения русских людей (проще говоря - среди черносотенцев) с начала ХХ века стала формироваться общественная мифологема, основанная на резко отрицательном отношении к истории избранного народа Божия, начиная от Патриарха Авраама и до Маккавеев. Истолкование этих частей Священного Писания в трактовке таких идеологов совершенно расходилось с учением Церкви по этому же вопросу.

При этом надо сказать, что данный пассаж вряд ли мог быть привнесен тем же генералом М.К.Дитерихсом. Хотя он сам не очень тепло относился к религиозным евреям-талмудистам, все же тут он являл определенную веротерпимость. Он был нетерпим к евреям-революционерам, евреям-цареубийцам, характеризуя их как: «изуверов из еврейского племени, отрекшихся и от своей Иудейской веры»[72]. Генерал М.К.Дитерихс старался в еврейском вопросе держаться именно церковной, а не национально-политической его трактовки.

Если религиозные евреи, именовавшие себя «иудеями» и не принявшие Благовестия Иисуса Христа после Его земной жизни, Крестной Смерти, Воскресения и Вознесения, и верования этих «иудеев», которые к концу второго века по Р.Х. сформировались в новую религию - во много отличную от Канонов Ветхого Завета, которая потом в научной литературе получила наименование просто «иудаизм» или «талмудический иудаизм», по учению Христианской Церкви оценивались как духовно воинствующие антихристиане, то многочисленные ветхозаветные Праведники из числа потомков Праотцев Сима, Евера и других, начиная с того же Авраама и вплоть до Пророка Малахии, чтились и чтутся Церковью в лике Святых наравне с Новозаветными Святыми, а их религия в строго церковной литературе нередко именуется как Ветхозаветное Православие, чтобы её различать от новозаветного «иудаизма».

Естественно, все языческие, каббалистические, магические и другие лжеименные суеверия, которым во времена Ветхого Завета предавались многие из евреев, включая даже многих Царей и предводителей колен, а в иные периоды ветхозаветной эпохи этим суевериям предавалось подавляющее большинство из сотен тысяч еврейского народа, так что число правоверных не привышало и семи тысяч, эти еврейские суеверия никогда не принимались Христианской Церковью.

Иначе трактовали, да и сейчас трактуют ветхозаветное Православие некоторые из числа черносотенных «теологов», уравнивая ветхозаветную религию еврейских Праведников с новозаветным талмудическим иудаизмом, что неверно духовно и по существу. Некоторые из этих самодеятельных «теологов» доходили до такой крайности: они утверждали, что «жестокий» и «нетерпимый» к иноверным Бог Авраама, Исаака, Иакова-Израиля не имеет никакого соответствия с Лицами Пресвятой Троицы - Богом Отцом, Богом Сыном и Богом Святым Духом. Именно в среде таких патриотических «теологов» и рождались подобные трактовки: «Порабощение древнего Египта евреями, сказание о коем хранит Библия, было ничто в сравнении с нынешним порабощением России».

История евреев в Египте описана в 37-50 главах Книги Бытия, и в 1-14 главах Книги Исхода. Согласно Священному Писанию, один из двенадцати сыновей Израиля Иосиф, прозванный Прекрасным, был продан своими братьями в рабство - в Египет. Проявив врожденную мудрость и благодаря Божией помощи, через несколько лет Иосиф был приближен к Египетскому Царю. Он предсказал по сну Египетского Царя о семи коровах тучных и семи коровах тощих и о семи колосьях полновесных и семи колосьях безплодных - семь лет плодового изобилия и семь лет совершенного безплодия в результате засухи. А также Иосиф предложил Египетскому Царю создать за первые семь лет достаточные запасы хлеба, чтобы пережить последующие семь голодных лет.

Видя премудрость Иосифа, Царь назначил его правителем Египта. Семь лет Иосиф успешно собирал и скупал в фараонские житницы излишки хлеба. Когда в Египте наступили голодные годы, засуха и безкормица охватила и Ханаанские земли, где проживал Иаков-Израиль и остальные его одиннадцать сыновей. Израиль послал в Египет за покупкой хлеба всех старших своих сыновей, где их привели к Иосифу, которого братья не узнали. После целого ряда перипетий дело кончилось тем, что весь род 130-летнего Патриарха Израиля на голодное время перебрался в Египет и поселился там (Быт. Гл. 46).

В то же время Иосиф руководил продажами скопленного хлеба в пользу казны Египетского Царя (Быт. 47, 13-26). В первый год голода он за хлеб выкупил у богатых египтян все их серебро и золото. Во второй год голода он обменял хлеб за весь египетский частный домашний скот и лошадей. На третий год голода он обменял египтянам хлеб на все частновладельческие земли, и все жители Египта в обмен на хлеб продали себя в рабство фараону. В последующее время он выдавал египтянам хлеб и зерно на семена с условием возвращать фараону пятую часть их урожая.

Если взглянуть на это с формационных позиций, то Иосиф уничтожил все частные владения, кроме храмовых земель, с которых кормились и проживали египетские жрецы. То есть он ликвидировал своего рода «феодальную» собственность. Он сформировал одну из первых абсолютистский монархий, в которой все, даже знатные подданные, были лишены прежней независимости. В служебных своих делах они полностью подчинились Царю. Они, конечно, по своему статусу не были такими рабами, которыми торговали на невольничьих рынках. Они оставались в рамках новых абсолютистских отношений свободными подданными с юридическими правами. У них оставалась некоторая частная движимая и недвижимая собственностью (рабы, дома и тому подобное). У них сохранялись сословные привилегии. Но они были лишены той независимости от фараона, которую им прежде давала крупная частная собственность, особенно в сфере сельскохозяйственной деятельности.

Евреи, которые прибыли в Египет, видимо, на второй или третий год голода, благодаря первенству Иосифа в системе исполнительной власти, заняли среди египтян особое положение. Иосиф выдавал им потребный для жизни хлеб, поэтому в «рабство» фараону себя евреи за хлеб не продавали, хотя и стали его подданными. Поскольку евреи были скотоводами, а египтяне относились к скотоводам в своей среде крайне брезгливо и презрительно, Иосиф по воле Египетского Царя поселил своих родственников обособлено - в земле Гесем. А потом - и в земле Раамзес (Быт. 47, 3-12), где они вместе со своим скотом пасли безчисленные стада фараона.

Считать именно этот период правления Иосифа пленением египтян евреями, как это сказано в «Соборной Грамоте»: «Порабощение древнего Египта евреями, сказание о коем хранит Библия», вряд ли справедливо. Во-первых, Иосиф правил единолично, с опорой на чиновничий аппарат египтян, а не с помощью малообразованных евреев-скотоводов, которым Иосиф мог доверить только «управление» стадами фараона. Поэтому порабощение «евреями» (во множественном числе) этот период назвать нельзя. По крайней мере, ни Святые Отцы, ни церковные историки никогда это место в Книге Бытия так не истолковывали.

После же смерти Иосифа и воцарения нового Египетского фараона положение Еврейского народа кардинально изменилось, численно он многократно возрос, и это испугало египетскую политическую и религиозную элиту с фараоном во главе. Они решили изнурить народ самыми тяжкими неквалифицированными работами, которые прежде выполняли только безправные рабы. В основном эти работы сводились к изготовлению громадного количества саманных кирпичей. Они использовались для большинства построек того времени, ведь каменные храмы и гробницы изготавливались для Царского Рода, а основное храмоздательское, государственное, оборонное, ирригационное, хозяйственное и жилищное строительство в многолюдном Египте велось из саманного кирпича - из глины, смешанной с соломой и навозом.

Кирпичи эти высушивались на солнце, и постройки из них, даже многоэтажные, были относительно прочны, и некоторые сохранялись столетиями. Но не просто сохранялись, а постоянно ремонтировались, поэтому и для такого ремонта, и для новостроек требовались мириады кирпичей. Этим и занимались сотни тысяч евреев, отлученные от традиционного для них образа жизни скотоводов. Такое рабское положение евреев сохранялось вплоть до их Исхода из Египта, которое произошло после знаменитых «казней египетских» - различных массовых несчастий, которые посылал Господь на египтян и фараона, за то, что они не хотели евреев отпускать. Этот период, который описан в Книге Исхода с 1-й по 14-ю главу, также не под каким видом нельзя назвать пленом египтян у евреев.

И только неправославная, по сути нехристианская трактовка пребывания евреев в Египте, может представить дело иначе: «Порабощение древнего Египта евреями, сказание о коем хранит Библия...» Почему же Церковные Иерархи и священнослужители из числа соборян допустили такую неточность в государственно-церковном по духу и смыслу документе? Пока ответ на этот вопрос может быть только предположительным. Вероятно, со стороны соборного духовенства и православно мыслящих соборян это было тактическим компромиссом с националистическими политиками и общественными деятелями, которые обязательно хотели хоть как-то выразить значение еврейской темы в антибольшевистской борьбе. Но ради того, чтобы это выражение не было истерически антисемитским, они решили допустить такую искаженную иллюстрацию из ветхозаветной истории, чтобы оценить современное еврейское вмешательство в ломку тысячелетней русской традиции.

Но по сути произошла смысловая, с богословской точки зрения вопиющая, нелепица: «Порабощение древнего Египта евреями, сказание о коем хранит Библия, было ничто в сравнении с нынешним порабощением России». Эта трактовка косвенным образом оправдывала еврейскую активность в российских революционных процессах.

Египтяне, решившие сгубить расплодившихся евреев тяжелыми работами и порабощением, пленением, получили от Господа египетские казни, в результате которых коренное население Египта стало мечтать об исходе евреев. Следуя логике сопоставления реальных событий Библейской Истории с Россией дореволюционной и революционной эпох, приходится дойти к смысловому выводу, что Русский Народ понес «заслуженные» наказания в виде революции и гражданской войны (аналог египетских казней) за пресловутую «черту оседлости» и другие ограничения евреев иудейского вероисповедания (на выкрестов эти ограничения никак не распространялись). Естественно, такое истолкование смысла приведенного пассажа из «Соборной Грамоты» привело бы в ужас националистически настроенных не очень церковных соборян. С духовной же точки зрения это суемудрие по отношению к Священному Писанию могло быть чревато и гневом Божиим.

Соборная Грамота (окончание)

Итак, теперь мы можем подвести итог разбора идейного содержания «Соборной Грамоты». В ней 1) ярко выражена идея национальной самобытности Русского Народа, 2) довольно пространно и последовательно изложена идея своеобычного и глубоко традиционного религиозного бытия Русского Народа, 3) осторожно обозначена идея Царя - как Христова Пастыря и Державного Вождя, 4) последовательно прописана в причинах, следствиях, целях и задачах идея антибольшевистской борьбы, которая имеет в своем основании 5) религиозный идеал борьбы с антихристианством и 6) идеал самобытной национальной свободы и независимости от интернационального и инонационального пленения, 7) последовательно просматривается исторический идеал Святой Руси - России, историческая идея, идея тысячелетнего наследия и, наконец, 8) в призывах «Соборной Грамоты» к единству Русской Земли и единению Русского Народа на основании выше перечисленных идей явно просматривается идея государственной соборности, идеал которой соборяне видели в Московских Государственных Соборах XVI-XVII веков.

При этом надо ещё раз уточнить, что при всей схожести с идеологией России 1812 года в борьбе с разноплеменными иноземными захватчиками во главе с революционной Францией под лозунгом «Свобода. Равенство. Братство», которому верующая Россия противопоставила боевой девиз «За Веру, Царя и Отечество!», нельзя не видеть и разительных отличий. В 1812 году в России был Царь - Император Александр I и Его Династия, состоящая из нескольких легитимных Наследников Престола - Цесаревича Константина Павловича, Великих Князей Николая и Михаила Павловичей и их детей (у Великого Князя Николая Павловича рос сын - Великий Князь Александр Николаевич) и других родственников. В 1922 году доказанность убийства Царской Семьи была фактической, если не юридической (следствие Н.А.Соколова и М.К.Дитерихса не было завершено). Остальные представители Династии не могли единогласно определиться в правах на Престол. Поэтому центральная составная часть лозунга «За Веру, Царя и Отечество!» - «За Царя», как за какого-то конкретного кандидата на Престол в тех условиях носила спорный смысл. И потому, видимо, в «Соборной Грамоте» она не была высказана ясно и однозначно. «За какого Царя?»

Кто-то в монархической русской эмиграции придерживался мифа о спасении Царя и Его Семьи. Тем более что веру в этот миф разделяла вдовствующая Государыня Императрица Мария Феодоровна. Кто-то решительно поддерживал претензии на Русский Престол революционно настроенного и революционно действовавшего в Феврале-Марте 1917 года Великого Князя Кирилла Владимiровича. Он, кстати, 26 Июля 1922 года, то есть через три дня после открытия Земского Собора во Владивостоке, провозгласил себя местоблюстителем Российского Престола. Кто-то поддерживал идею старшинства и первенства Великого Князя Николая Николаевича Младшего. Кто-то же резонно заявлял: жива Помазанница Божия Императрица Мария Феодоровна, и желать иную кандидатуру преступно. Но Сама Императрица, как я только что отметил, твердо верила, что Её Старший Сын и Внук Цесаревич Алексий живы, поэтому Она никогда бы не признала Себя в качестве Правящей Императрицы.

Но что касается идеологической формулы 1834 года «Православие. Самодержавие. Народность», то формула «Державный Вождь единой Великодержавной Русской Земле» вполне согласовывалась с более обобщенной идеей Самодержавия, которая находится в центре так называемой «уваровской» триады.

На мой взгляд, знаменателен перечень лиц, непосредственно подписавших эту «Соборную Грамоту», - Председатель Временного Приамурского Правительства Спиридон Меркулов, Председатель Приамурского Земского Собора профессор Никандр Миролюбов, Почетный заместитель Председателя смиренный Мефодий, Архиепископ Харбинский и Манчьжурский, Почетный заместитель Председателя смиренный Филарет, Епископ Казанский (старообрядческий Владыка) заместитель Председателя Атаман Забайкальского войска Алексей Бакшеев, заместитель Председателя Василий Толок, секретарь Земского Собора Михаил Домрачеев, помощники секретаря Собора: Сергей Руднев, Петр Унтербергер, Тимофей Уточкин. Отсутствует подпись командующего Вооруженными Силами Приамурского Края генерал-лейтенанта М.К.Дитерихса, который по своей должности входил в Президиум Земского Собора. Видимо, этот человек, у которого слово не расходилось с делом, а дело со словом, в чем-то не согласился с текстом «Соборной Грамоты» и уклонился от её подписания. Нет здесь и подписей других Архиереев, из числа членов Земского Собора - Архиепископа Михаила Владивостокского и Приморского, Епископа Нестора Камчатского, что противоречит традиции церковной и государственной соборности, когда под основополагающими документами подписывались все присутствующие Архиереи.

Доклад об Армии

В тот же день - 3 Августа 1922 года, когда Собором была принята «Грамота Приамурского Земского Собора к Русским Людям Великой Русской Земли», с докладом о Вооруженных Силах Края на заседании соборной Комиссии по обсуждению докладов Правительства выступил генерал-лейтенант М.К.Дитерихс.

В изданных материалах удалось найти только подробное изложение этого доклада. Сохранился ли текст оригинала, мне пока не известно. Но из характера опубликованного текста видно, что публикатор старался как можно точнее донести смысл позиции М.К.Дитерихса по всем ключевым вопросам, и хотя в тексте нет прямых «заковыченых» цитат, стилистически текст близок к характерной манере генерала.

«Прежде всего, докладчик указал, что разъединение Армии не является фактом сегодняшнего дня, ни даже следствием революции 17-го года, но что оно явилось результатом того идеологического поворота, который произошел в строительстве Русского государства в 1905 году. Тогда впервые Армия стала принимать участие в борьбе отдельных политических партий. Появились в Армии сторонники конституционного строительства и сторонники сохранения старых исконных начал Русской государственности, основанные на принципе: «Царь, Вера, Земля»»[73]. Докладчик убежден: «Армия есть народ. Только та правительственная структура жизненна, которая отвечает стремлениям Армии, то есть народа. Русский народ не мыслил и не мыслит себе иной государственности, как основанной на Царе - Помазаннике Божием, на Вере и Земле. Поэтому окончательное, общее объединение армии может быть только достигнуто тогда, когда структура русской власти вернется к исконным началам Русской государственности и объединится народом всей Русской Земли». М.К.Дитерихс считает, что «Если Земский Собор сумеет создать структуру, соответствующую стремлениям народной идеологии, то этим он положит начало для объединения всей Армии»[74].

Как видим, здесь однозначно выражается несколько переиначенная формула 1812 года - «За Веру, Царя и Отечество!». Но «Царь» тут поставлен на первом месте, а вместо «Отечества» употреблена «Земля». Полагаю, это произошло не потому, что сам М.К.Дитерихс ставит идею Царя и саму фигуру Царя по значению и смыслу выше Веры и впереди идеи Бога. Это лозунг момента. Родина - Земля осталась, она только пленена большевиками. При всех гонениях на Православие, изуверном убийстве десятков Епископов, тысяч священников, и безчисленого количества простых христиан, Вера в народе жива. Царь убит. Наследники в Лице Великого Князя Михаила Александровича и Цесаревича Алексия Николаевича - убиты. Трон попран сначала сентябрьской 1917 года республикой, а с Октября - советами. И генерал М.К.Дитерихс выдвигает идею Царя на первое место.

Знаменательно и то, что он говорит о Земле, а не об Отечестве, как было встарь. Если нет Отца Отечества (один из титулов Российского Императора), значит и нет самого Отечества, есть только Русская Земля, как в пору удельной раздробленности и татаро-монгольского нашествия, как в безгосударную пору Смутного Времени начала XVII столетия. «Без Царя Земля - вдова», - гласит русская пословица, видимо, сложившаяся ещё в пору Смутного Времени начала XVII века, а, может быть, и раньше - в пору двух отречений Царя Иоанна Васильевича от прародительского Престола или после смерти Царя Феодора Иоанновича.

Доклад М.К.Дитерихса - вызов наиболее влиятельной до того момента политической группировке на Соборе. Только что её усилиями принята «Соборная Грамота», где идея Царя высказана не прямо, а несколько иносказательно - «един Пастырь», «Державный Вождь». В ней приглушена духовная высота, сама мистика Самодержавной Царской Власти «во образ Божьего Вседержительства» (Преподобный Максим Грек). Генерал не подписал этот документ, но в своем докладе, посвященном пути объединения Армии, состоявшей из враждующих до той поры группировок, он на первое место полемически выдвигает идею Царя как главную объединяющую силу:

«Отсутствие объединяющей идеи Армии, которой, как было указано выше, является Царь - Помазанник Божий, Вера и Земля, создало у современных воинских частей тяготение к отдельным лицам - вождям движения. Отсюда воинские группировки: Колчаковцы, Деникинцы, Каппелевцы, Семеновцы. Отсюда отсутствие полного, внутреннего объединения между этими отдельными группировками»[75].

И выступление генерал-лейтенанта М.К.Дитерихса ни у кого из рядовых соборян не вызывает открытого протеста, вероятно, большинству соборян ближе идея Русского Царства, чем позиция «непредрешенчества» на уровне «Российская Монархия или Российская Республика».

Завершение Земского Собора

Ещё одно событие решительно повлияло на то, что строго царистская позиция генерала М.К.Дитерихса взяла верх над более осторожной позицией довольно влиятельной прежде группировки соборян. Представители этой группировки, к которой принадлежал Харбинский Архиепископ Мефодий, прочили на место главы Приамурского Края бывшего Приамурского генерал-губернатора (1911-1917 годы), камергера Высочайшего Двора Н.Л.Гондатти, который так и не прибыл на Земский Собор из Харбина, общение с ним велось телеграммами и через посредников. Всё это время Н.Л.Гондатти на предложение соборян реагировал уклончиво, 4 Августа 1922 года он заявил о категорическом отказе принять от Земского Собора бремя власти над Приамурским Краем.

В связи с отказом Н.Л.Гондатти 5 Августа 1922 на закрытом частном совещании Земского Собора года большинство выступающих ораторов высказались за кандидатуру генерала М.К.Дитерихса. Баллотировка дала следующие результаты: «за» подано 155 голосов, «против» - 25 голосов[76]. На следующий день уже на открытом заседании Собора состоялись выборы Верховного Правителя Приамурского Края, из участвовавших в выборах соборян 213 голосов было подано за кандидатуру М.К.Дитерихса, и только 19 голосов были против него[77]. Это означало не только признание авторитета видного Царского военачальника и безкомпромиссного политического деятеля времен гражданской войны, но и признание большинством соборян той духовно-политической линии, которую выражал убежденный царист М.К.Дитерихс. Знаменательно и то, что соотношение голосов «за» и «против» при избрании Правителя в точности совпадают с раскладом при голосовании по другому важнейшему вопросу: «Собор подавляющим большинством 213 против 19 голосов признал, что Верховная Всероссийская Власть принадлежит Царскому Дому РОМАНОВЫХ и должна осуществляться в порядке законного престолонаследия. Собор постановил просить Царский Дом соблаговолить возглавить Приамурский Край и русское национальное движение Верховным Правителем из членов Царского Дома по его усмотрению и воле»[78].

Иносказания и паллиативы относительно монархической идеи теперь исчезают из соборных документов. В «Грамоте Земского Собора Правителю Приамурского Края Генерал-Лейтенанту Михаилу Константиновичу Дитерихсу», врученной ему на заседании Собора 8 Августа в момент торжественной и официальной передачи ему властных полномочий, прямо говорится: «Призывая на Вас Благословение Божие, Русская Земля Дальнего Русского Края объединяется вокруг Вас, как своего Водителя и Вождя, с пламенным желанием вернуть русскому народу свободу и собрать воедино бредущих розно в смутную годину русских людей под высокую руку Православного Царя»[79].

По крайней мере, в рамках Земского Собора идея Царя, идея Самодержавия, идея непререкаемости государственно-исторического наследия в лице Дома Романовых, ярким выразителем которой был генерал М.К.Дитерихс, побеждает окончательно. Под стать идейному содержанию Грамоты Собора об избрании Правителя и текст его присяги:

«Отнюдь не ища и не преследуя никаких личных выгод, я обязуюсь свято выполнить пожелание Земского Собора, им высказанное, и приложить, по совести, всю силу разумения моего и самую жизнь мою на высокое и ответственное служение Родине нашей - России, блюдя законы ея и следуя ея историческим исконным заветам, возвещенным Земским Собором, памятуя, что я во всем том, что учиню по долгу Правителя, должен буду дать ответ перед Русским Царем и Русской Землей. В удостоверение сей моей клятвы, я перед Алтарем Божиим и в присутствии Земского Собора целую Слова и Крест Спасителя моего. Аминь»[80].

В тот же день в своей итоговой речи на Земском Соборе М.К.Дитерихс говорил о корнях Смуты, разрушившей «идеологию русской государственности», и предупреждал, что нынешние усилия Земского Собора есть только начало в борьбе: «В несчастную ночь с 27 на 28 Февраля [1917 года] под влиянием дурмана Россия встала на революционный путь. С одной стороны, возник революционным порядком временный Исполнительный Комитет из состава членов Государственной Думы, с другой стороны, параллельно с ним и одновременно также революционным порядком создалась другая революционная организация верховной власти страны - Совет солдатских и рабочих депутатов Петроградского гарнизона. Две революционные силы, одновременно выброшенные волной на поверхность страны, встретились, столкнулись и оказались во взаимной вражде одна с другой. Если после этого временный Революционный Комитет Государственной Думы не смог удержать власти в своих руках, то также и этот Совет солдатских и рабочих депутатов, который создался в ночь на 28 Февраля, тоже не смог этой власти удержать, и оба уступили через 7 месяцев власти советских пришельцев из-за границы. В чем в этих событиях выражался удар, нанесенный идеологии русской государственности? Не только в том, что уже намечено было обеими сторонами - отречение Государя Императора, не только в этом. Удар был гораздо сильнее, гораздо глубже, и в течение 5 лет до созыва этого Земского Собора мы этого удара еще не отразили. Еще в 1880 году наш великий пророк и писатель Достоевский в своем письме к Грановскому писал: «Когда народ в стремлении своего государственного обогащения теряет принципы религиозно-нравственные, он, в сущности, теряет способность и быть государством, так как у него остается единственный принцип единиться во имя спасения животишек». Утратив эти принципы религиозно-нравственных основ, мы пытались объединиться только для спасения наших животишек. И скажу, что не только мы, но ныне и весь мiр в своих попытках объединения, в своих попытках прийти какому-либо решению в Гааге, Генуе и Лондоне и так далее стремится объединиться для спасения животишек»[81].

Генерал М.К.Дитерихс не строит иллюзий насчет обязательности успеха в сложившихся условиях в отражении удара, «нанесенного идеологии русской государственности». Но вместе с тем он исполнен надеждой на разрешение религиозно-нравственного кризиса государственности: «Заслуга Земского Собора, самая громадная, удовлетворившая меня в страшных размерах и дающая мне колоссальнейшую веру в то, что, безусловно, это есть начало нашего возрождения сейчас, заключается в том, что начало возрождения нашей религиозной идеологии Земский Собор разрешил смело, открыто, во всеуслышание. Эта идеология зиждется не только на том, что сейчас мы должны снова вернуться к идее России монархической. Этого мало. Но Собор своими постановлениями еще подтвердил второй принцип этой идеологии. Первой нашей задачей стоит единственная исключительная и определенная борьба с советской властью - свержение ее. Далее - это уже не мы. Далее это будущий Земский Собор»[82].

Даже сам монархический принцип он отодвигает на неопределенное будущее - на Всероссийский Земский Собор, никак не акцентируя, кого же из выживших членов Династии Романовых он видит на Российском Престоле:

«Идеология, установленная Земским Собором, говорит то, что теперешнее призвание Правителя для этой борьбы, кем бы они ни были, даже хотя бы из Династии Романовых, не могут смотреть на себя в данную минуту, как на Верховных. Помазанник - в будущей России. Ибо вопрос сей опять-таки разрешается не нами. Династия Романовых могла бы быть Помазанниками, но для нас смертных нельзя и мечтать о том, чтобы принять на себя звание Правителей всей России. Мы - Правители борьбы с Советской властью и Правители тех государственных объединений, которые для этого рождаются»[83].

Предварительные итоги

Сами речевые формулы - «религиозная идеология Земского Собора», «идеология, установленная Земским Собором» - указывают на то, что в представлении соборян, высказанном лицом, которого сами соборяне избрали из своей среды как наиболее последовательного, безкомпромиссного и яркого выразителя своих чаяний и надежд, совокупность руководящих идей сложилась в нечто цельное - в политическую идеологию, принципиально отличающуюся от всех вариантов прежних идеологий «белого» движения. Но вместе с тем, православная, монархическая идеология Земского Собора, которую в лозунговой форме генерал М.К.Дитерихс сформулировал как «Царь - Вера - Земля», является преемницей сквозной идеологической линии всех прежде существовавших в годы гражданской войны «белых» идеологий в их основной идее: борьба с советской властью, борьба с большевизмом, борьба с коммунистической идеологией. Итоговая речь генерала М.К.Дитерихса интересна тем, что она была опубликована в газете «Русская Армия» по стенограмме. Она содержит в себе целый ряд устных речевых конструкций и благодаря этому передает не только сами мысли выступающего, но и его настроение, его волнение.

Подводя пока предварительный итог первоначального рассмотрения «религиозной идеологии Земского Собора» во Владивостоке, выраженной в его документах и материалах, на мой взгляд, можно выявить следующие идеологемы:

1) идея контрреволюции и непримиримой вооруженной борьбы не только с советской властью и большевизмом, но и с наследием февральской революции 1917 года; 2) верность идейному и духовному тысячелетнему наследию Православия; 3) религиозный идеал борьбы с революционным и воинственным антихристианством; 4) идея Православного Самодержавного Царя и Русского Царства; 5) идея верности историческому государственному наследию России; 6) идея Русского Народа-Богоносца; 7) идеал самобытной национальной свободы и независимости и, наконец, 8) идея соборности («будущий Земский Собор»).

В соборных документах и материалах эти идеологемы представлены в разной степени и очередности, но совокупность деяний (актов) Собора в их идейном содержании сводится именно к этим идеологемам. При этом надо отметить, что названные идеологемы не являются чем-то элементарным, но каждая из них, с одной стороны, сложносоставна, а, с другой стороны, ряд названных идеологем обнаруживают явное взаимопроникновение.

Так, например, руководящая идея контрреволюции и вооруженной борьбы с большевизмом и советской властью в контексте Земского Собора не просто отличается от идеологий отдельных «белых» движений, в которых к идеалам Февраля 1917-го было снисходительное или доброжелательное отношение (Деникин, Колчак). Идея контрреволюции здесь взаимосвязана с идеей соборности. Достижение конечной цели многие соборяне видели не в поголовном уничтожении своих идейных противников, которых в России 1922 года были уже миллионы, но в возбуждении соборных инстинктов в пассивной и запуганной народной массе православных россиян, которых было все ещё десятки миллионов, сто с лишним миллионов.

Приморские соборяне полагали, что Всероссийскому Земскому Собору в других частях России, постепенно освобождаемых Земской Ратью, должны предшествовать местные Соборы, созываемые по примеру Приамурского Земского Собора. Предполагалось не уничтожать советскую власть и её носителей, а постепенно вытеснять, сочетать вооруженную борьбу с сугубо «мирным», идейным противоборством с большевизмом. После утверждения соборной власти в отдельных регионах предполагалось её активных противников просто высылать с этих территорий.

Идеологема Русского Народа очевидным образом перекликается с идеологемами Православия, исторической государственности, национальной независимости и другими из перечисленных здесь.

Последующие деяния Земского Собора на его заключительном этапе уже не обнаруживают новых примеров идеологического творчества. М.К.Дитерихс просит соборян выбрать из своей среды 21 человека в Земскую Думу. И на этом в тожественной обстановке, вновь с молебном, Крестным Ходом и военным парадом, 10 Августа Приамурский Земский Собор завершает свою работу.

Ещё во время Собора Верховный Правитель Земского Край генерал М.К.Дитерихс оглашает несколько своих указов, но они уже не являются собственно соборными, а являются продуктом его новых властных полномочий. Поскольку идейное содержание этих документов во многом вытекает из «религиозной идеологии Земского Собора», к ним кратко обратимся в третьей и последней главе данной работы.

Здесь же остается кратко сказать, что 8 выявленных идеологем в своей совокупности образуют идеологию Православного Царизма. В её основе лежат духовные труды, слова, послания, проповеди и речи Преподобного Иосифа Волоцкого, Старца Филофея Псковского, Преподобного Максима Грека, Святителя Макария (Леонтьева) Митрополита Московского и всея Руси, Царя Иоанна Васильевича Грозного, Патриарха Иова. Она формировалась «публицистикой» Ивана Пересветова, многотомными писаниями Патриарха Никона, поучениями Преподобного Серафима Саровского, трудами о православной государственности Святителя Филарета (Дроздова) Митрополита Московского и Коломенского, проповедями Святого Праведного Иоанна Кронштадтского, философскими и политологическими работы Николая Данилевского, Константина Леонтьева, Льва Тихомирова.

Окончание следует

ПРИМЕЧАНИЯ И СНОСКИ



[39] Вейсман А.Д. Греческо-Русский Словарь. СПб., 1899. Стб. 277.

[40] Так, слово «грамота» встречается в древнейшей «Лаврентьевской летописи»: «Тако разидеся Словеньскии языкъ темже и грамота прозвася Словенская». Полное Собрание Русских Летописей. Т. 1. М, 2001. Стб. 6.

[41] Цитируется по: Хвалин А.Ю. Восстановление Монархии ... С. 123-124; ссылается на: Уссурийское Слово. № 601, 5 Августа 1922 г.

[42] Родился около 1530 года, Патриарх в 1606-1612 годах.

[43] Д.В.Р. существовала с 6 Апреля 1920 года по 15 Ноября 1922 года.

[44] Ин. 10, 16.

[45] Хвалин А.Ю. Восстановление Монархии ... С. 124.

[46] Соловьева С.С. Образование централизованного государства в Месопотамии. Державы Аккада и III династии Ура // История Древнего Востока / Под редакцией В.И.Кузищина. М., 2003. С. 122. - Л.Б.

[47] Хвалин А.Ю. Восстановление Монархии ... С. 125.

[48] Руднев С.П. При вечерних огнях. Воспоминания. Харбин, 1928. Цитируется по: Генерал Дитерихс. М., Посев, 2004. С. 493. Курсив мой. - Л.Б.

[49] В Алфавитном Списке Членов Церковного Собора он значится под № 423. Священный Собор Российской Православной Церкви. Деяния. Книга 1. Выпуск 1. М., 1918. С. 86.

[50] «Председателем был избран приехавший из Харбина профессор тамошнего Юридического Факультета Н.И.Миролюбов, Секретарем - Председатель Русского Объединенного Студенчества студент М.Я.Домрачеев, я - Помощником Секретаря. На нас троих, в сущности, и лежала вся работа, хотя были и заместители Председателя, и Помощники Секретаря еще». Там же. С. 492.

[51] Дитерихс М.К. Заветы Монархическому Движению // Генерал Дитерихс. М., 2004. С. 545-593.

[52] Парафраз из Евангелий от Апостолов Матфея и Марка: Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха. Ибо трудящийся достоин пропитания. (Мф. 10, 9-10); И, призвав двенадцать, начал посылать их по два, и дал им власть над нечистыми духами. И заповедал им ничего не брать в дорогу, кроме одного посоха: ни сумы, ни хлеба, ни меди в поясе, но обуваться в простую обувь и не носить двух одежд (Мк. 6, 7-9).

[53] Дитерихс М.К. Заветы Монархическому Движению // Генерал Дитерихс. М., 2004. С. 572-573.

[54] Цветков В.Ж. Генерал Дитерихс, последний защитник Империи // Генерал Дитерихс. М., 2004. С. 14. Курсив мой. - Л.Б.

[55] Генерал Дитерихс. М., 2004. С. 491. Курсив мой. - Л.Б.

[56] Там же. С. 495-496. Курсив мой. - Л.Б.

[57] Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве Высшей Церковной Власти в 1917-1943 годах / Составитель М.Е.Губонин. М., 1994. С. 86.

[58] Цитируется по: Хвалин А.Ю. Восстановление Монархии ... С. 123. Курсив мой. - Л.Б.

[59] Хвалин А.Ю. Восстановление Монархии ... С. 108-111; ссылается на: Вестник Временного Приамурского Правительства. № 38, 30 Июня 1922 г.

[60] Слово «идеология» неоднократно встречается в указах и завещании М.К.Дитерихса. Так, например, в тексте его завещания объемом около 70 000 знаков или 1,75 печатного листа слово «идеология» и его производные встречаются 74 раза. При этом в подавляющем большинстве случаев словоупотребление в положительном для М.К.Дитерихса контексте - то есть «религиозная идеология», «Самодержавная идеология», «Русская идеология». - Л.Б.

[61] Именно этот Святой был изображен на памятной медали участников Земского Собора во Владивостоке. - Л.Б.

[62] Петров П.П. От Волги до Тихого океана в рядах белых (1918-1922 годы). Рига, 1930. С. 210.

[63] Филимонов Б.Б. Конец Белого Приморья. Роквилль (Сан-Франциско), 1971. С. 63, 117.

[64] Цитируется по: Хвалин А.Ю. Восстановление Монархии ... С. 124; ссылается на: Уссурийское Слово. № 601, 5 Августа 1922 г.

[65] Слова Святителя Филарета (Дроздова), Митрополита Московского и Коломенского.

[66] Хвалин А.Ю. Восстановление Монархии ... С. 123.

[67] Там же. С. 125.

[68] Это сведение о девизе «За Веру, Царя и Отечество!» в пору наполеоновских войн было сообщено автору главным редактором нового полного собрания сочинений Л.Н.Толстого, доктором филологических наук А.В.Гулиным, кандидатская работа которого была посвящена историческим источникам романа «Война и мир». - Л.Б.

[69] Видный идеолог Русского Царизма и черносотенного движения начала ХХ столетия Николай Черняев считал, что будто бы на самом деле авторство формулирования этой идеологической триады, ставшей классической, принадлежит Самому Государю Императору Николаю I Павловичу, Который поручил С.С.Уварову составить отчет, посвященный бытованию и перспективе развития названных идеалов на ниве народного просвещении и в общенациональном самосознании подданных Российской Империи. (Черняев Николай. Мистика, идеалы и поэзия Русского Самодержавия. М., 1998. С. 225-226). И я неоднократно в своих публикациях вслед за Н.Черняевым повторял это утверждение. Однако, как я потом выяснил, в докладе Государю Николаю I от 19 Ноября 1833 года сам С.С.Уваров пишет: «По вступлению моему с высочайшего Вашего Императорского Величества повеления в должность Министра Народного Просвещения, употребил я, так сказать, заглавным, местом, лозунгом - моего управления, следующие выражения: «Народное воспитание должно совершаться в соединенном духе Православия, Самодержавия и Народности», что ясно указывает на «авторство» именно С.С.Уварова ( Выделено мной. - Л.Б. Сергей Уваров Доклады министра народного просвещения С.С.Уварова Императору Николаю I. Публикация М.М.Шевченко. // Река времен. Вып. 1. М.: Эллис Лак; Река времен, 1995. С. 70).

[70] Не пройдут!

[71] Статьи: Зеленов. Союз «ХВ». Фелюшина // Большая Энциклопедия Русского Народа / Под редакцией О.А.Платонова. Том «Русский Патриотизм». М., 2003. С. 268, 759-762, 818. Многие подробности выборов в народные депутаты 1989 года уточнены автором курсовой работы в телефонном интервью с Т.М.Фелюшиной 8 Июня 2006 года. - Л.Б.

[72] Указ № 1 от 8 Августа 1922 года. В другом документе, который был составлен, видимо, под влиянием генерала М.К.Дитерихса или при его участии, обнаруживается подобная формула: «Слышите ли вы голодный стон русского народа, миллионами погибающего в цепях рабской неволи у комиссаров-коммунистов, изуверов из евреев и присных с ними?» (Обращение русских людей Приамурского Земского Края» 4 Октября 1922 г.) Курсив мой. - Л.Б.

[73] Доклад на Соборе Командующего Войсками Временного Приамурского Правительства генерал-лейтенанта Дитерихса // Генерал Дитерихс. М., 2004. С. 387. Переиздано из газеты: Русская Армия. № 156. 4 Августа 1922 г.

[74] Там же.

[75] Там же. С. 388.

[76] Заседание Земского Собора 5 Августа 1922 года // Генерал Дитерихс. М., 2004. С. 392.

[77] Цветков В.Ж. Генерал Дитерихс, последний защитник Империи // Генерал Дитерихс. М., 2004. С. 59, 85. В.Ж.Цветков отсылает на документ в Г.А.Р.Ф. - Ф. 5194. Оп. 1. Д. 4. Л. 61.

[78] Телеграмма Президиума Земского Собора Государыне Императрице Марии Феодоровне // Хвалин А.Ю. Восстановление Монархии в России... М., 1993. С. 118; переиздано из газеты: Уссурийское Слово. № 612, 18 Августа 1922 года.

[79] Грамота Земского Собора Правителю Приамурского Края Генерал-Лейтенанту Михаилу Константиновичу Дитерихсу // Генерал Дитерихс. М., 2004. С. 393.

[80] Присяга, данная Правителем Приамурского Земского Края и Воеводой Земской Рати генерал-лейтенантом Дитерихсом в Успенском Кафедральном Соборе // Генерал Дитерихс. М., 2004. С. 402.

[81] Речь Правителя генерал-лейтенанта Дитерихса // Генерал Дитерихс. М., 2004. С. 395-396.

[82] Там же. С. 396-397.

[83] Там же. С. 397.

Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите "Ctrl+Enter".
Подписывайте на телеграмм-канал Русская народная линия
РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям.
Комментарии
Оставлять комментарии незарегистрированным пользователям запрещено,
или зарегистрируйтесь, чтобы продолжить

Сообщение для редакции

Фрагмент статьи, содержащий ошибку:

Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta

Полный список организаций, запрещенных на территории РФ, см. по ссылкам:
http://nac.gov.ru/terroristicheskie-i-ekstremistskie-organizacii-i-materialy.html

Иностранные агенты: «Голос Америки»; «Idel.Реалии»; «Кавказ.Реалии»; «Крым.Реалии»; «Телеканал Настоящее Время»; Татаро-башкирская служба Радио Свобода (Azatliq Radiosi); Радио Свободная Европа/Радио Свобода (PCE/PC); «Сибирь.Реалии»; «Фактограф»; «Север.Реалии»; Общество с ограниченной ответственностью «Радио Свободная Европа/Радио Свобода»; Чешское информационное агентство «MEDIUM-ORIENT»; Пономарев Лев Александрович; Савицкая Людмила Алексеевна; Маркелов Сергей Евгеньевич; Камалягин Денис Николаевич; Апахончич Дарья Александровна; Понасенков Евгений Николаевич; Альбац; «Центр по работе с проблемой насилия "Насилию.нет"»; межрегиональная общественная организация реализации социально-просветительских инициатив и образовательных проектов «Открытый Петербург»; Санкт-Петербургский благотворительный фонд «Гуманитарное действие»; Мирон Федоров; (Oxxxymiron); активистка Ирина Сторожева; правозащитник Алена Попова; Социально-ориентированная автономная некоммерческая организация содействия профилактике и охране здоровья граждан «Феникс плюс»; автономная некоммерческая организация социально-правовых услуг «Акцент»; некоммерческая организация «Фонд борьбы с коррупцией»; программно-целевой Благотворительный Фонд «СВЕЧА»; Красноярская региональная общественная организация «Мы против СПИДа»; некоммерческая организация «Фонд защиты прав граждан»; интернет-издание «Медуза»; «Аналитический центр Юрия Левады» (Левада-центр); ООО «Альтаир 2021»; ООО «Вега 2021»; ООО «Главный редактор 2021»; ООО «Ромашки монолит»; M.News World — общественно-политическое медиа;Bellingcat — авторы многих расследований на основе открытых данных, в том числе про участие России в войне на Украине; МЕМО — юридическое лицо главреда издания «Кавказский узел», которое пишет в том числе о Чечне; Артемий Троицкий; Артур Смолянинов; Сергей Кирсанов; Анатолий Фурсов; Сергей Ухов; Александр Шелест; ООО "ТЕНЕС"; Гырдымова Елизавета (певица Монеточка); Осечкин Владимир Валерьевич (Гулагу.нет); Устимов Антон Михайлович; Яганов Ибрагим Хасанбиевич; Харченко Вадим Михайлович; Беседина Дарья Станиславовна; Проект «T9 NSK»; Илья Прусикин (Little Big); Дарья Серенко (фемактивистка); Фидель Агумава; Эрдни Омбадыков (официальный представитель Далай-ламы XIV в России); Рафис Кашапов; ООО "Философия ненасилия"; Фонд развития цифровых прав; Блогер Николай Соболев; Ведущий Александр Макашенц; Писатель Елена Прокашева; Екатерина Дудко; Политолог Павел Мезерин; Рамазанова Земфира Талгатовна (певица Земфира); Гудков Дмитрий Геннадьевич; Галлямов Аббас Радикович; Намазбаева Татьяна Валерьевна; Асланян Сергей Степанович; Шпилькин Сергей Александрович; Казанцева Александра Николаевна; Ривина Анна Валерьевна

Списки организаций и лиц, признанных в России иностранными агентами, см. по ссылкам:
https://minjust.gov.ru/uploaded/files/reestr-inostrannyih-agentov-10022023.pdf

Леонид Болотин
Умер Константин Душенов!
Памяти Друга
13.02.2024
Узник Василий Бойко-Великий ведёт борьбу за правду
На этом фронте перемирия не будет
24.01.2024
«Я не знаю: кому и зачем это нужно?»
«Демарш», которого не было
09.01.2024
Историко-идеологическая конференция
«Государь и государство»
20.11.2023
О сдвигах и исторических неточностях после
введения Григорианского календаря
30.08.2023
Все статьи Леонид Болотин
Новости Москвы
Все статьи темы
Имперский архив
Все статьи темы
Последние комментарии
«Не плачь, палач», или Ритуальный сатанизм
Новый комментарий от наталья чистякова
28.03.2024 10:53
Молчать нельзя осаживать
Новый комментарий от Валерий
28.03.2024 10:25
Прежней «половинчатой» жизни больше не будет
Новый комментарий от С. Югов
28.03.2024 08:25
Почему ушёл Малофеев?
Новый комментарий от С. Югов
27.03.2024 22:34
«И пускай никто нас не пугает русским национализмом!»
Новый комментарий от Русский Иван
27.03.2024 21:55
Отчего не видно новых Пушкиных?
Новый комментарий от Русский Иван
27.03.2024 21:44
Отмените шабаш!
Новый комментарий от Русский танкист
27.03.2024 20:59