В XVIII веке на Руси из традиции паломничества вырос подвиг странничества. Как и паломник, странник путешествует по святым местам, но свят для него весь мир, и нет конца его дороге. Странник отказывается от элементарных удобств - пусть ветхой, но своей крыши над головой, пусть скудного, но постоянного куска хлеба. «Есть... путь светлый странничества, когда, порвав с уютом и семьей, становятся странники во имя Христа на дорогу для того, чтобы уйти с нее в могилу. Они видят Христа, грядущего по весям и долам, по тропам лесным и берегам глубоких рек, и идут за Ним, радостные, твердо веря, что эта дорога земная подымется к небу и сольется со светлой дорогой надзвездной», - пишет священник Сергий Сидоров[i].
Странников всегда обижали не только словом, но и делом: осмеивали, били, травили собаками, забирали в участок, сажали в тюрьму. Таким образом подвижники стяжали смирение - венец всех добродетелей. В начале XX века странник Василий Петрович Рогович был избит за то, что не имел паспорта, а через неделю пришел к полицейскому, кланялся ему в ноги и благодарил: «Как избивали меня - последняя гордость к диаволу улетела».
И сейчас, как прежде, ходят по земле Божии люди - из монастыря в монастырь, от одной святыни к другой. Не знают, где придется сегодня переночевать, будет ли у них поутру кусок хлеба, когда придут они в очередную обитель - может, завтра вечером, а может, через неделю - как Бог даст.
Впервые нам с мужем довелось встретиться со странником в 2001 году у ворот Антониево-Дымского монастыря. Отъезжая от обители, автобус с паломниками неожиданно затормозил, распахнул двери, и в салон вошел бородатый человечек невысокого роста, со спадающими на лицо длинными русыми волосами. На нем был темно-серый плащ с застиранными пятнами и мешковатые коричневые штаны с бахромой, на ногах - стоптанные черные ботинки без задников. За спиной, как и полагается, котомка - белый мешок, перевязанный голубой лентой. Странничек сел сзади нас, и мы несколько раз пытались заговорить с ним, немного робея от соседства Божьего человека. Наверное, наше любопытство было страннику не слишком по душе, потому что отвечал он довольно скупо. И все же мы узнали, что держит он путь из далекого украинского села Бояны, где находится женский монастырь. По словам странника, за последние два года там мироточило тридцать пять икон, а сейчас плачет Боянский образ Божией Матери. Новый спутник рассказал нам, что икона эта написана человеком, прежде страдавшим недугом пьянства и исцелившимся во время работы над образом. Странник даже показал нам маленький список с иконы, который он прикладывал к чудотворному образу. Этот образок не мироточил, но, прикладываясь к нему, мы ощутили легкое благоухание.
Вместе со странником мы побывали в Тихвинском и Введено-Оятском монастырях, вместе пришли к главной цели нашего путешествия - обители преподобного Александра Свирского. Прежде чем войти в храм, где покоятся нетленные мощи святого Александра, наш странник снял стоптанные ботинки и положил два земных поклона. А возле раки (гробницы) со святыми мощами зажег огромный пучок восковых свечей, которые он делает сам, по благословению духовного отца.
У ворот монастыря странник простился с нами: «Если Господь управит, пойду в Белозерск». На прощание подарил нам кусочек дерева, выросшего над Богом зданными пещерами, где покоятся Псково-Печерские святые. «А как зовут вас?» - решаемся, наконец, спросить мы. «Многогрешный окаянный тунеядец Михаил. Раб Божий, никуда не гожий».
6 февраля, день памяти святой блаженной Ксении Петербургской. Камская улица в Санкт-Петербурге, ведущая к воротам Смоленского кладбища, полна народа. Сразу привлекают внимание несколько необыкновенных личностей. Грузная фигура, бородатое казахское лицо, длинные волосы, табличка «Странник» на груди, горячая, быстрая речь.
- Я принял православие в девяносто втором году, до этого был мусульманином. И сразу жена от меня отказалась, все оказались, семь трудовых книжек поменял. Хочешь спастись - и личная жизнь, и общественная - всё будет разбито. Вас будут распинать, вас будут гнать, родные будут гнать, братья будут гнать. Вот у меня шесть братьев, и вместо того, чтобы спасаться, они убить меня хотят, они не верят, ни во что абсолютно не верят. И только Бог будет вас вести.
Я был в Чечне, в Грозном, так даже там есть крещёные чечены, но они боятся. Но не надо же бояться ничего, что за человеческий страх. Тебя убьют тогда, когда ты будешь нужен Богу, а не тогда, когда этого кто-то захочет. Да и воскресит Господь тут же. Всесилен Бог, а у людей мало веры. Никого не надо бояться, только Бога, только греха: ни атомной войны не бойтесь, ни чечен, ни мусульман, это всё выдуманное, их могут быть миллиарды, помните, сколько было монголо-татар? Но ничего у них не вышло: Русь - святая, Россия, в России спасение. Святых не ищите, а ищите врагов, через них спасение, они нам небо открывают. Мусульмане распяли несколько человек - так они же им небо открыли.
У вас должно быть огромное сердце. Не маленькое сердце, которое может вместить одного человека, а огромное, чтобы всех любить, за всех молиться. Первое, чего сатана боится - это когда трезвение начинается, когда человек начинает ходить в храм, потом он смирения боится - надо смиряться. Этот мир убил Христа, в нем надо самое последнее место занимать, как Ксения блаженная, которая собственное «я» стирала. Третье, чего он боится - это любви, когда вы весь мир любите, за всех молитесь, когда у вас огромное сердце...
А вот маленький, щуплый человечек, глаза голубые-голубые, а лицо такое русское, какое только на лубочной картинке увидишь. На вопросы смущенно улыбается, словно солнцем озаряясь.
- Прихожу в часовню в шесть часов на акафист, читаю, и Ксения всегда помогает. В дороге вспомню - тоже помогает. А люди у часовни голову приклонят и просят, и записки пишут... В начале января был в Дивеево, а на Крещение во Владимире, в Успенском соборе.
- А у нас в Лавре были уже?
- Нет, не был.
- Сходите, поклонитесь мощам святого Александра Невского.
- Да я был во Владимире, во Владимире все святые... Разве что сходить на подворье Оптиной пустыни. У меня там батюшка Александр, он может мне одеждой помочь. У меня пальто порвалось немножко...
У самых ворот стоит-сияет маленькая бабушка в черном с красными цветами платке. От улыбки словно делается больше ростом.
- Я за тысячу километров живу, у Курске живу... Приехала сюда на могилку к братику, а потом мне сказали - у Ксении блаженной день рождения шестого. Я пошла у Смоленскую церковь, маслица, водички святой взяла - я, деточка, усе сделала. А теперь я ето тут стою: мне до Москвы денюжек не хватает. По два рубля люди дать могуть, дають. Я сюды ехала, много истратила, была у Высоцком монастыре, у Серпухове, у «Неупиваемой Чаши», молебен заказала на сорок дней.
- А у святой Ксении Петербургской часто бываете?
- А я первый раз к ней попала-та. Мы-то у своей бываем Матрёнушки[ii], я усё с ней разговариваю, говорю: «Матрёнушка, ты тульская родом, а я была орловская родом, мы с тобою земляки». Вот я с нею разговариваю, чтоб дала она всем здоровья, всем помощи. Водичку у нее брала, маслица три пузырёчка брала, цветочки брала...
- И здесь вам понравилось?
- Да... Я люблю дюже святых, деточка. Чернигов далеко будет отсюда?
-Да-а, очень.
- Вот с Чернигова на чём они приезжали - не знаю... Я сегодня с батюшкой с Чернигова разговаривала, он меня целовал. А потому он меня целовал, что я ему молитву[iii] рассказала. Я ему говорю: «Все источники живые все грехи твои обмыли. Батюшка, что ето за источники, вы мне объясните?» Он отвечает: «Да наверно, где Спаситель крестился». Я говорю: «Нет, батюшка, не тот источничек-та, а тот, что Господь за нас, за весь мир кровь Свою пролил. И весь мир, весь народушек, за тяжкие великие грехи Своей кровью окропил...» Молитва эта такая длинная...
Мы живём на этом свете
И не думаем о том,
Что мы ближе к доле смертной
С каждым часом, с каждым днём.
Столько лет живём, стремимся,
Украшаем телеса,
Но о том не помышляем:
А к чему наша душа?
Чем мы душу украшаем,
Что для ней мы припасём,
И какую же угоду
Мы для Бога принесём?
Время нам затем даётся:
Помолиться о грехах,
Чтоб душе было отрадно
Здесь и там, на небесах.
И пройдёт всё это время,
И настанет страшный час,
И от ангелов небесных
Из трубы услышим глас...
- Глас - ето голос, деточка!
Все живые и мертвые
Будут там тогда бродить,
Все мы встанем пред престолом,
Нас Господь станет судить.
Только праведные души
Будут радостно взирать,
Ну а грешные несчастно,
Тяжело будут вздыхать.
Будем мы просить у Бога,
Чтобы дал Господь для нас
Для души и покаянья
Помолиться один час.
А Господь на то ответит:
«Поздно, поздно спохватились,
Я давно ведь к вам стучался...»
- Тады что делали-то?..
«Я давно ведь к вам стучался,
Вы закрылись от меня,
И открыться не хотели
До сегодняшнего дня.
Ваше сердце охладело,
И душа полна со злом,
И глаза отяжелели,
Вы заснули крепким сном.
О грехах своих забыли,
Сбились с праведной пути,
А тяперя замечтались,
Как бы нам таперь найти
Все источники живые,
Где грехи свои обмыть,
Чтоб душе было покойно,
Всё земное позабыть.
Не забудьте, что земное,
Все богатства - это прах,
А ищите вы богатство
Только там, на небесах».
Нам рая светлого не видеть,
Вечной тьмы не миновать,
Потому что перестали
Мы о Боге вспоминать.
Телеса наши сопреют,
А душа на суд пойдёт,
Все земные прегрешенья
За собою понесёт...
- Спаси вас Господи, откуда же вы знаете такую замечательную...
- Звёздочка милая,
Звёздочка ясная,
Я так хочу к тебе,
Рядом с тобою
Сиять над землею
Идущим живущим во тьме.
Даль бесконечная,
Жажда сердечная -
Искриться в лучах любви.
Там нет страдания,
Скорбей и рыдания...
Сердце усталое,
Муки немалые
Я перенёс в пути.
Но твердо верю:
В райские двери
Бог мне поможет войти.
Звездочка милая,
звёздочка ясная,
В небесах мне свети.
Я хоть узкой тропою
Пойду за тобою,
Радостно буду идти.
... Я иду тропинкою,
Что Христом проложена.
Камни, терни острые
Режут ноги мне.
Но стремлюсь у край святой,
Господом обещанный
Для спасенья искренних
На земле людей.
Та тропа тернистая
К вечности ведёт,
Где усталых путников
Сам Спаситель ждёт.
И как этот путь найтить -
В Библии указано,
Провожает путников
Прямо к небесам,
Где усталых путников
Ждёт Спаситель сам.
- Откуда вы это всё знаете?
- Ето в старинных книгах, щас, в новых книгах, етих молитв нету...
- Я не слышала никогда ничего похожего. Спасибо. Как вас зовут-то?
- Мария.
Неожиданно Мария кладет мне руку на голову:
- Моё благословление - чтобы табе Господь дал ума, ума, и память мою.
Милая, дай Господь путь-дорожку Божью, дай Господь вам ума-разума...
- Спаси вас Господи, раба Божия Мария...
- Мама-та есть?
- Да, слава Богу, есть и мама, и папа...
- Как же их зовуть?
- Сергей и Галина.
- Хорошо... Почему я спрашиваю, я же читаю за весь мир... За живущих и за покаяние. Утром читаю... Когда батюшка у церкви говорит «Мир усем», что надо сказать?
- «И духови твоему».
- Он скажет «Мир усем». Перекрестись Господу Богу на восточную сторону и скажи: «Слава на небесах, мир на земле, мир у мене у доме, мир - детям у мене у семье, мир на всей планете». Это за мир чтобы мы молилися. Простите меня.
- Вы простите меня...
Ольга Надпорожская, из книги «Святыми дорогами Русской земли»
[i] Записки священника Сергия Сидорова. М., 1999. С. 95
[ii] Имеются в виду мощи святой блаженной Матроны Московской.
[iii] Молитвами эта странница называет народные духовные стихи.
1. "Молитвами эта странница называет народные духовные стихи"