Брат Иосиф

Любовь не ищет своего (1 Кор. 13,5)

Этот человек... Его многие ненавидели, очень многие боялись. На него многие надеялись. Многим он был очень и очень нужен. Многие при его жизни любили его. Прошло больше полувека после его смерти, но время не утишило, а только, кажется, усилило эти чувства: и сегодня очень многие ненавидят и боятся его, и сегодня он многим нужен. Многие и по сей день любят его. Любят. Вот это слово нам сейчас очень важно: здесь остановимся и попробуем сначала вспомнить кое-что и кое-что прояснить в наших понятиях и отношениях. Может быть, мы откроем здесь для себя что-то новое?

Что такое любовь? Для людей, живущих в Церкви, ответ прост и однозначен: любовь это - дар Божий. Высший Божий дар, в котором больше всего нуждается человек. Любовь - начало всякой жизни. Всякое создание Божие живёт Его любовью, всё живое жаждет любви, всякий человек хочет быть любимым, но - мы с вами это хорошо знаем - не всякий сам способен любить. Если человек действительно знает цену этому чувству, если он всеми своими силами стремится обрести его, то, в конце концов, он не может не обратиться к Богу, как к его источнику. Ведь любовь - это даже и не «чувство» - это особое состояние души, пребывающей в Боге, которое выражается в делах. Бог есть Любовь. А если это так, то человеку неверующему просто невозможно узнать настоящую силу и сладость любви.

Есть любовь ложная. Так или иначе, но она обязательно убивает того, на кого обращена. Поэтому - часто бывает: «безумно любящие» друг-друга люди не могут ужиться друг с другом, родители портят жизни своим любимым детям, дети пребывают в обиде на родителей - и каждый сам уверен и уверяет других, что его «любовь» оскорблена, обманута, что его любимый не оправдал возложенных на него надежд. Безбожная «любовь» - всегда любовь к себе. Но не как к Образу Божию, а к себе, как к зверю, требующему для своего существования определённых условий, и ожидающего, что его избранник эти условия обеспечит. Если ожидания эти не оправдываются, место такой «любви» заступает ненависть к «обманщику». А если тот эти условия обеспечивает, то пребывание в таком ложном состоянии может затянуться надолго и даже на всю жизнь. Только время от времени прорывающиеся, как бы беспричинные: злоба, раздражение, жестокость показывают внимательному глазу внутреннее неблагополучие отношений..

Родившийся от крещёных родителей, воспитанный в православной вере, выросший среди православных людей в великой православной стране, учившийся в специальном церковном учебном заведении, приобщившийся к мировой культуре посредством великого русского языка... Что случилось с этим молодым человеком? С какой стороны подобрался к нему враг и соблазнил его? При его талантах он мог бы, наверное, стать - если не одним из видных строителей Церкви и православного государства, то - просто хорошим священником: сколько душ он спас бы, сколько слёз страдающих людей осушил бы! Почему же - наоборот! - именно вокруг него так часто лились кровь и слёзы? Что послужило причиной того, что он предал веру своих отцов и дедов и использовал Богом ему данные способности не для укрепления, а для разрушения многовекового христианского уклада жизни братьев? Мы не сможем ответить на этот вопрос. Это тайна его души и не наше дело вторгаться в неё со своими домыслами. Подумаем о другом.

«В чём мне каяться?» - бывает, слышишь от самых разных людей. Таким спрашивающим я всегда говорю: не знаю! Сам я уверен, что всякий православный человек не может не чувствовать своей ответственности и вины за потрясающие мир нестроения. Христианская душа должна подсказать ему, в чём его вина за происходящее в его сердце, в его семье и во всём Божьем мире. Это к нему пришёл Господь и сказал: Покайся! Подумаем же, нет ли нашей вины во всём том, что произошло в душе этого нашего брата во Христе, в его судьбе и в судьбе страны на протяжении всей его жизни. Конечно, не вступи Иосиф Джугашвили в марксистский кружок, это место занял бы другой, не менее ревностный разрушитель, однако возможности врага всё же не безграничны: они определяются нашей готовностью принять то, что он нам предлагает. Одна, другая, сотая, тысячная его неудача - прилепилась бы к душе душа, приложился бы день ко дню - и получил бы народ и государство те двадцать лет передышки, о которых мечтал Пётр Аркадьевич Столыпин, после которых врагу уже очень трудно было бы взять нас голыми руками. Почему же этот молодой человек оказался нужен нам именно таким? Неужели к тому времени мы, как народ, так повредились духовно, что для того, чтобы просуществовать ещё малое время на земле, нам понадобились именно такие руководители: чужого племени, жадные до власти, отказавшиеся от веры отцов, жестокие к своим и к чужим, заменившие свои христианские имена пугающими кличками, похожими на выстрелы: «Ленин», «Сталин»?

Народ, как и человек, ищет предмет своей любви, тщательно выбирая из многих одного: того, в ком видит способности для осуществления своих планов и своих, чаще всего неосознанных, желаний и страстей. Можно ведь вслух говорить одно, а про себя страстно желать совершенно другое - тогда поступки народа (как и человека) производят впечатление немотивированности и абсурда. Яркий пример этого - наша с вами современная жизнь: гремучая смесь истерической жестокости и... желания покоя. Но желание покоя - уже саморазрушительно, что подтверждается, хотя бы, словом «покойник», относимое к мертвецу. Человеку дана заповедь не покоиться, но до конца дней трудиться в поте лица; забвение этой заповеди отрывает тварь от Источника Жизни. А что такое идея коммунизма, до сегодня терзающая наше народное сознание, как не «инстинкт смерти», жажда некоего покоя, обязательно ожидающего нас там, за гранью времени? «...Вся наша жизнь - тяжёлый труд, но день настанет неизбежный!..»

День настал. Мы обрёли Предмет своей любви, обещавший нам исполнение наших непроговариваемых желаний. В недрах народной души завязался, вызрел и был усвоен ядовитый плод - вместо вечной Пищи, подающей Жизнь и спасение. А что же сам этот юноша, вроде бы готовивший себя к духовному поприщу? И в его душе - как сегодня в наших с вами расслабленных душах - сидел, притаившись, враг, ожидая своего часа. Мы-то с вами знаем, как соблазн может овладевать человеком, используя таящиеся в нём страсти. Его обязательно надо увидеть, назвать по имени, обличить, суметь вовремя выгнать из души: это - главная работа христианина на протяжении всей жизни. Дальнейшее зависело от его и нашей бдительности, но и он и те, кто оказался тогда рядом с ним, упустили момент: маленький червячок вырос в хищного змея и захватил душу в плен. Совершилась трагедия: предательство Бога. Вместо пути созидания молодой человек, вступивший в жизнь, выбрал путь революции: путь разрушения и смерти.

Увы, очень много образованных людей в обществе тоже делали тогда выбор в пользу смерти и разрушения. Аггел смерти умеет прикидываться светлым и благодатным, умеет представить тёмный тупик - широким, светлым путём, а смрад, окружающий его, заглушить сладким запахом... хорошего табака. Такое же начало жизни было у великого Достоевского, но его-то душа справилась с этим соблазном - мы знаем: не без посторонней помощи. Наверное, слишком много вокруг молодого семинариста оказалось людей, которые помогли ему в выборе этого именно этого пути, развеяли его сомнения, подсказали аргументы, необходимые в спорах, приняли в свой узкий круг единомышленников. Потекла боевая, интересная жизнь, освящённая и оправданная иным духом - совсем не Тем, о Котором скучно твердили в семинарии. Запахло живой, настоящей плотью и кровью, а не Той, ради причастия Которой ещё надо было очень и очень потрудиться душою. В Которую надо было сначала ещё и поверить!

К чему все эти рассуждения? Зачем эти полуфантастические подробности? Затем, что мне хочется увидеть самому и показать вам не икону вождя или портрет тирана, но облик живого человека - чтобы определить наше правильное отношение к нему, как и ко всему тому, что с ним связано. Затем, что я описываю не биографию юноши Иосифа Джугашвили, но стараюсь представить себе трагический путь в духовную смерть простого молодого человека того времени. (Впрочем, в этом смысле все времена - одинаковы: вспомним биографии сегодняшних разрушителей.) На его месте в истории мог оказаться кто-нибудь другой - для нас это не имело бы никакого значения. Тот некто, имени которого мы никогда не узнаем, по-иному прошел бы этот путь, и история государства внешне выглядела бы по-другому. Но для Бога важны не физиономии государств, народов и не послужной список личностей, действующих в них, а истории и судьбы человеческих душ.

За что мы любим Сталина? За его всех любящее, милующее сердце? За то, что он сделал нас честными, добрыми, милосердными, трепетно хранящими Жизнь? За его великую скромность, что никогда не принимал никаких похвал за действительные или мнимые заслуги? За то, что он показал нам пример в личной своей жизни - как нужно хранить крепкую, дружную семью, как нужно быть любящим мужем и отцом? Может быть, за то, что он был отцом и наставником товарищам по партии, а в конце жизни мудро подобрал себе продолжателей своего дела, которые сегодня успешно завершают начатое им строительство? Да нет, братья, мы же знаем, что всё было совсем наоборот! Была железная воля и талант организатора. Но эти, сами по себе ценные, качества, закладываемые Богом при рождении - в них ещё нет личной заслуги человека. Получивший их должен наполнить их нравственным содержанием, поставить на служение Подателю всех благ. Если это не сделано, они принесут много бед и самому этому человеку и многим другим, зависимым от него. Как распорядился ими Иосиф Джугашвили?

Он построил великую Державу? - нет, он только принял её от наших православных предков, от великого народа, который в столетиях строил и защищал её трудами подвижников и кровью героев и мучеников. И принял не по-хорошему, не по-закону, не по-любви, а насильно, оклеветав всех, кто до него трудился на этой ниве. «Долгие, тяжкие годы царизма жил наш народ в кабале!» - эту клевету исповедовали не одни троцкисты. Это нас воспитали в этой лжи, это мы жили в ней, гордые и довольные собою, это мы хотели передать её нашим детям. Но ложь и клевета не могут быть основанием ни для чего хорошего. Ничего хорошего и не получилось. Неужели, стоя на трибуне ленинского капища, принимая выражения нашего обожания, он совсем не чувствовал фальши всего происходящего вокруг него? Не могу в это поверить. Одно и то же выражение - полуулыбка-полуприщур - в течение десятков лет мы видим на его лице. Оно так неизменно, что похоже на маску, скрывающую что-то, чего не должен был видеть никто. Говорят, он называл себя «самодержцем»? Но неужели он, бывший семинарист, не помнил сказанного: «Та - не власть, которая не от Бога!» А если даже умом и не помнил, не знал этого, то крещёною душою всё равно не чувствовать не мог.

Мёртвая вода пролилась на расползающееся тело страны, соединила его в одно целое - теперь нужна была другая вода: Живая, без которой мертвец останется трупом, требующим погребения. Замедли с Живой водой - разложение продолжится и сделает невозможным возвращение к жизни. Для нашего спасения должен был быть сделан этот следующий шаг - но мы его не сделали. Поэтому Бог грозно напомнил нам о Себе: великим военным несчастьем и чудом Великой Победы - победы над врагом русских крещёных людей, за которых долгие четыре года молились их верующие матери. Мы победили - но опять не услышали Его голоса. Свершившееся чудо Божие мы приписали самим себе, «великому советскому народу» - и «великому Сталину», как выразителю нашей воли и таланта. Место благодарственных молитв заняли победные марши и здравицы. Святое Место осталось в запустении.

Не в этом ли и заключался тайный план нашего врага? Не эту ли цель преследовал «красный термидор», близоруко обличаемый Троцким? Думаю, что если бы этот «пламенный революционер» в своё время смог победить Сталина и встать у руля государства, мы бы с вами сегодня уже лет восемьдесят жили бы под русской национальной властью. Народ и история не выдержали бы его социальных экспериментов и с коммунизмом в нашей стране давно уже было бы покончено. Те, кто выбирал нам руководителя, прекрасно понимали эту для них опасность. Был выбран Сталин. Его руками был сделан необходимый «шаг назад» для того, чтобы закрепить основные завоевания смерти, изменив её физиономию, чтобы пережечь в недрах его режима всё живое, что ещё оставалось в душе народа. Так поджигатель, кинув огонь в глубину комнаты, прежде чем исчезнуть в темноте, плотно закрывает за собою дверь дома, чтобы никто раньше времени не увидел бы огня и не успел бы справиться с пожаром.

И тогда совершилось ещё одно чудо Господне: ложь развеялась, как дым - дети отцов-победителей предали идею, которая должна была навсегда «осчастливить» человечество. В один момент великая тысячелетняя страна, устремлённая в безбожное будущее, выпала из времени, развалившись на куски. Плоды победы, великими трудами и кровью народа одержанной в последней войне, даром отданы вчерашним побеждённым. Теперь обширный «русский мир» сжимается подобно шагреневой коже; народ-победитель, о здравии которого некогда произнёс знаменитый тост наш главный Товарищ, стремительно исчезает с лица земли - и это наша великая трагедия и наш великий грех перед Богом. Это трагедия и грех и Иосифа Джугашвили, который с нашей помощью переродился в «товарища Сталина», тщась торжеством ложной идеи оправдать кровавые дела, совершённые от этого имени. Он теперь уже точно знает: ничто ложное не вечно - но мы по-прежнему не хотим знать ничего о главной причине всех бед, поэтому бедам нашим не видно конца.

Трудно любить в себе Образ Божий, трудно и всегда мучительно видеть несоответствие своего внутреннего состояния этому Образу. Легче - оправдать себя, простить себе свои дурные страсти - и он своим молчаливым примером разрешил нам это сделать. Будучи сильным по воле, в остальном он был совершенно такой же, как и мы. Своим существованием в мире он в наших глазах оправдывает нашу греховную жизнь. Мы видим в его немилосердии - оправдание своего немилосердия, в слабостях - оправдание своих слабостей, в страстях - увеличенное отражение наших страстей. Да, он был несправедлив, немилосерден, часто жесток к чужим и своим, но ведь всё это ради великого дела, ради достижения справедливости и процветания - не сейчас, нет, сейчас это пока невозможно! - а где-то там, завтра или послезавтра, за горизонтом времён. Это нам очень понятно и дорого. Именно за это мы и сегодня любим его! Но это не любовь.

Если бы мы, верующие (как мы о себе понимаем) люди, действительно, по-настоящему, любили бы своего брата во Христе, того человека, которому его предки через родителей передали христианское имя Иосиф! Если бы мы когда-нибудь любили бы его христианской любовью - так, как любят близкого, дорогого человека - мы тут же почувствовали бы всё несчастие его души, трагедию его жизни и поняли бы свою вину за эту трагедию. Господь открыл бы нам это. Мы бы увидели, как в течение многих лет губили этого человека и самих себя, предавая его и себя во власть наших страстей и злой воли. Но нам было не до того: мы до самозабвения любили свою «мирную» жизнь, своё могущество и свою волю - и выбрали его, до того никому не известного, чтобы он всему миру и нам доказал, что можно и без Божьей любви, без христианских добродетелей, одной силой облагодетельствовать не только свой народ, но и всё человечество. В результате мы не приобрели ни славы, ни «мира во всём мире», ни счастья для детей и внуков. Потому что вне Христа ничего приобрести невозможно.

Мы не даём ему покоя и после смерти. Слава Богу, Господь не попустил, чтобы его тело, по нашему хотению, осталось бы выставленным на общий позор, как это произошло с его «другом и учителем». Если бы мы любили его по-христиански, мы бы по-христиански пожалели его: помолились бы Господу о вечной участи брата нашего во Христе, Иосифа, который стал первой жертвой созданного нами идола по имени «Сталин» - если православные владыки сочли возможным молиться о нём, то и нам это позволительно. Может быть, мы выпросили бы для него у Бога желанный покой. А заодно попросили бы у Господа - и у него тоже - прощения за то, что мы, одобрением всего происходившего с ним и с нами, невольно приложили свою руку к этому убийству. Если бы! Но мы снова и снова с восторгом выкликаем языческое, волнующее нас имя, вызываем его дух, целуем его портреты, машем возле них кровавыми флагами. Нет, нам не жалко ни нашей страны, ни нашей истории, ни будущего наших детей. Нам и его самого не жалко. Мы не любим его: мы по-прежнему любим только самих себя. Господи, помилуй нас, грешных.