Национализм европейский и русский

Недавно мир был шокирован чудовищным терактом в Норвегии, стоившим жизни сотне человек. Спокойная и изобильная Норвегия, где дано уже ничего не происходит, была потрясена. Убийцей оказался правый норвежский националист, решивший таким чудовищным способом осуществить свою идейную революцию, направленную против политики мультикультурности, наплыва в Европу цветных мигрантов,  и вообще против господствуюшего в Старом Свете всеобщего расслабленного либерализма.

Убийца, разумеется, заслуживает самого сурового наказания. Однако вспомним – несколько месяцев назад о крахе мультикультурализма в Европе почти одновременно с высоких трибун заявили канцлер Германии, президент Франции и премьер Великобритании. Как в воду глядели! Оказывается, процветающая с виду старушка Европа сидит на пороховой бочке, и только начинает об этом догадываться. Стрельба в Осло, несомненно, добавит горючего в этот либерально-пацифистский сосуд. Преступление Дарвика выставило на всеобщее обозрение идейную, культурную и даже военно-полицейскую несостоятельность «страны святых чудес», как называли в свое время Европу Хомяков и Достоевский. Современная Европа не имеет иных духовных и государственных  целей, кроме сохранения достигнутого под знаком  постмодерна материально-технологического комфорта. Она не готова ни к каким внешним и тем более внутренним вызовам, стремясь, как страус, спрятать свою лишенную  царя голову в песок благих пожеланий, вроде того, что «давайте жить дружно».

Сказанное, конечно, не означает, что я, так или иначе, оправдываю европейский правый национализм. Национализм вообще есть разновидность буржуазной идеологии, возникающей в Европе в эпоху так называемого Просвещения по мере ослабления христианской веры. Любой национализм – поскольку он поклоняется своей нации, а не Богу (или отождествляет их) – враждебен, в конечном счете, православному христианству. Другое дело, что христианство ни в коем случае не отрицает реальности народа (нации) как соборной личности истории, развернутой в Большом времени. Господу дорог каждый человек, также как и каждый народ, и потому потеря (растворение) уникального человека и народа в общей бескачественной постмодернистской массе есть несомненная утрата в замысленной Богом универсальной картине мироздания. «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мтф., 28,19) – здесь прямо указана ценность нации как потенциального сосуда Божия. Все дело в  соблюдении иерарахии: не нация выше Бога (Deutchland, Russland  uber alles), а Бог выше нации. Национальные социально-политические, культурные и даже био-этнические задачи должны решаться в христианской духовной перспективе, а не наоборот. Хотя, конечно, в истории бывают периоды, когда частные этнические цели вырастают до тотальных. Как раз к такому выводу и пришел, очевидно, норвежский преступник.

Что касается православно-русской цивилизации, то она всегда – и в московский, и в имперский, и даже в советский (в превращенной форме) период -- исповедовала именно христианскую метаисторическую аксиологию, причем мощь и численность русского народа/этноса на протяжении веков непрерывно росла, далеко обогнав в этом плане другие нации Европы. Нам – свидетелям  бойни в благополучнейшей, казалось  бы, стране («норвежский социализм», чуть ли не первое место в мире по «качеству жизни») следует строго придерживаться православной духовной логики и политики. В противном случае наше многонациональное Отечество могут ждать такие потрясения, по сравнению с которыми события в Осло покажутся детской игрой.