Ниже публикуется одно из Поучений святого праведного отца Иоанна Кронштадтского. Думается, в наше время участившихся природных катаклизмов полезно вспомнить слово святого о знамениях гнева Божия, о наших грехах, покаянии и милосердии.
Публикацию, специально для Русской Народной Линии (по изданию: Святой праведный Иоанн Кронштадтский. Собрание сочинений. В 6-ти т. Т. 5 Поучения, слова и речи на высокоторжественные дни, храмовые праздники и разные случаи. - Киев : Оранта, 2006. - С. 99-102), подготовил проф. А.Д. Каплин с переставлением (по техническим причинам) некоторых сносок.
+ + +
Бог грады Содомския и Гоморрския сжег,
разорениям осуди, образ хотящим нечествовати положив.
(2 Пет. 2, 6)
Опять праведный Господь посетил наш город истребительным огнем: опять пожар истребил значительную часть, а именно девятую часть нашего города. Не думали, не гадали многочисленные обитатели этой части лишиться своих домов и постоев. И вот за несколько часов точно будто упавший с небес огонь истребил множество домов и надворных строений, а у некоторых - все имущество. О как ужасен был пожар, усилившийся с неимоверной быстротой при свежем, порывистом морском ветре! Кронштадтская гора в эту ночь стала словно огнедышащей горою. Сколько было воплей, стонов, слез!
От кого это бедствие? Кто бы ни был его виной, но оно послано от Господа. Бывает ли в городе бедствие, которое не Господь попустил бы (Ам. 3, 6), - говорит пророк. Что навлекло на нас это бедствие? Грехи и беззакония наши. Ибо что ни воскресный или праздничный день, то у нас в городе пьянство, распутство, сквернословие, безчинные крики, драки, разбои - настоящие Содом и Гоморра. За это после безумного веселья вдруг многих встретило великое горе, когда они увидели имущество свое в пламени. За грехи беззаконников пострадали многие и честные люди, хотя, конечно, и они были не без греха. Так праведный Господь мгновенно посылает на нас пламень огненный - являет нам пламенный и праведный гнев Свой на нас! И все мы не вразумляемся! все продолжаем воспламенять души и тела свои адским огнем страстей! Все продолжаем с крайней неосторожностью играть огнем, этими дымящимися трубочками из бумаги и одуряющего растения, и пресерьезно расхаживать с ними по улицам, переулкам, по чердакам и подвалам: отроки, дети, юноши, взрослые - все играют в огонь. А разве огонь игрушка? Или мы будем играть огнем до тех пор, пока не сожжем всего города? Кстати, уже остается не много непочатых огнем мест.
К слову, если все питейные дома и трактирные заведения у нас в городе и в других городах (ибо мне пришли на мысль многочисленные пожары и в других городах) в воскресные и праздничные дни будут открыты с утра и до вечера и русский народ будет кощунственно в эти святые, Богу отданные дни, пить и напиваться, курить и закуриваться, то немудрено, что в какое-нибудь столетие русские сами выжгут свои города. В селах пока еще не так сильно распространилось курение и пьянство. И сколько уже выгорело этих городов! И именно частые пожары стали случаться особенно в последнее время, когда забава зажженными папиросами и трубками чрезвычайно усилилась и пьянство с каждым днем возрастает до громадных размеров. Хотя, положим, от табаку и вина много материальной выгоды фабрикантам и винокурам, и вообще купцам и тем, кому с них идет доход, но зато для народа вреда - нравственного, экономического, телесного - в тысячу раз больше и государство тысячами в день теряет могущих приносить громадную пользу граждан, которые гибнут от пьянства, а Церковь - членов своих, которых при ином порядке вещей, она могла бы сделать гражданами Небесными, верными чадами Богу. А отсюда следует то, что пьянство и курение табака необходимо ограничить кому следует ради благосостояния народного, религиозно-нравственного, экономического и физического.
Впрочем, что я говорю? Не будет ли голос мой гласом вопиющего в пустыне? Кто знает? Может быть, где-нибудь он плодотворно отзовется: Бог, пред лицом Которого и во имя Которого я говорю, всесилен, везде сый и вся исполняяй[1], и един творящий чудеса (Пс. 71, 18). Сила Его в немощи совершается (2 Кор. 12. 9). Дело нашей немощи - сказать слово, а сказанное пусть принимают или не принимают, но на чье-либо сердце падет.
Считаю нужным напомнить всем вам, братия, что пожары, эти страшные знамения гнева Божия на нас, посылаются в знамение вечного огня, который поглотит некогда грешников нераскаянных! А как между нами много этих грешников, от них же первый есмь аз! Вот придет некогда, и, может быть, скоро, Судия Праведнейший, сидящий на Престоле Славы, сотворит суд праведный всем. И всех нас повлечет пред судилище Его ужасная река огненная, как говорит неложно Святая Церковь[2], увидим мы страшных Ангелов, предстоящих престолу Судии, свидетелей всех дел наших, и людей, томящихся от страха, - что мы с вами тогда будем делать, братия грешники? Судии седящему, и Ангелом стоящим, трубе гласящей, пламени горящу, что сотвориши, душе моя, ведома на суд? Тогда бо лютая твоя предстанут, и тайная обличатся согрешения[3]. Да, тогда с нас строжайше взыщется за все наши грехи мыслью, словом и делом, если мы не загладим их покаянием и исправлением.
Покаемся же, доколе есть время, от злых дел и начинаний наших. Возопием ко Господу: виждь мою скорбь и болезнь, и прегрешений безмерное множество, души же моея озлобление и умное прельщение; вонми гласу отчаянного и осужденного, и даждь ми, Господи, дух сокрушенный, смиренное сердце, источник слез, и многих моих согрешений прощение, великия ради Твоея милости. Ужасает мя и страшит огнь неугасимый геенский, червь горький, скрежет зубов; но ослаби ми, остави, и стоянию мя, Христе, избранных Твоих соучини.
В доказательство же своего искреннего покаяния во грехах пред Господом, ныне же все пожертвуем в пользу погоревших, кто что может, ибо милостыня, по словам Златоуста, есть лучшее свидетельство искреннего покаяния. Аминь.
