Обед с президентом США
Моё отношение к Западу формировалось не только в результате теоретических изысканий. В поездках 1989-91 годов мне многое открылось на собственном примере. В начале 1991 года меня пригласили в США, где я встретился с секретарем Совета безопасности Су Ну-Ну (корейцем по происхождению), беседа вместо запланированных пятнадцати минут длилась минут пятьдесят. Затем я был приглашен на обед с президентом США, а на следующий день - на завтрак с вице-президентом. В президент-отеле в Вашингтоне в большом круглом зале была собрана элита страны: политики, бизнесмены, актеры, священники.... Вокруг главного зала ромашкой располагались другие овальные залы, в который на мониторе отображалось происходящее в центральном зале; гости из СССР и Восточной Европы находились в центральном зале. Встречи начинались с проведи Билли Грэма - знаменитого протестантского проповедника. Затем выступающие рассказывали о том, как они пришли к Богу. Например, госсекретарь поведал о том, каким беспутным он был в молодости: выпивал, хулиганил; но его подруга жизни познакомила со Священным Писанием и теперь - глядите какой я молодец. Это было похоже на общественную исповедь, которая, возможно, как-то психологически замещала отсутствие таинства исповеди в протестантизме.
Я спросил сопровождавшую меня матушку Машу Потапову, что это за собрание. Она пояснила, что раз в году собирается духовное братство Конгресса, - конгрессмены, сенаторы и политики, которые считают себя убежденными христианами. После застолья второго дня мне предложили встретиться с духовным лидером духовного братства Конгресса. Я спросил - он сенатор, ответили, что даже не конгрессмен, простой человек, авторитет которого имеет только духовную природу. Лифт Президент-отеля мгновенно вознес меня на какой-то высочайший этаж, двери лифта раскрылись в огромные роскошные апартаменты; из противоположных дверей издалека на встречу мне несся невысокий человек с экзальтированными возгласами: «О-о-о, Виктор». Плюхнувшись в огромные диваны, мы долго говорили о разном - на общественные и политические темы. В конце он достал из кармана маленький (в треть спичечного коробка) стеклянный глобус, показал на нём СССР, затем США и сказал: ты здесь, а мы - на противоположной стороне, а теперь мы всегда - вместе. Предложил хранить это всегда при себе (я потерял через пару дней). Была ли это какая-то около-масонская инициация - не ведаю, но если да, то явно не удалась.
Вечерами этих двух дней каждый гость из восточной Европы был приглашен в гости. К дому Потаповых, в котором я остановился, примчалось две машины с мигалками. Меня отвезли на военно-воздушную базу ВВС под Вашингтоном. Принимал худощавый генерал интеллигентного вида. После ужина все уселись полукругом у камина и милая жена генерала предложила каждому присутствующему рассказать, как он пришел к вере в Бога. Генерал поведал, что в войне во Вьетнаме его сбили над Северным Вьетнамом, в тюрьме с ним в камере сидел вьетнамец-антикоммунист, который поведал ему о Боге так, что генерал уверовал. Прощаясь, я спросил генерала о его должности, он ответил: главнокомандующий ВВС Америки. На следующий день меня пригласил на беседу сенатор Джон Маккейн. Расставаясь в Сенате, он пожал мне руку со словами: до встречи с будущим президентом СССР, мне ничего не оставалось, как ответить: до встречи с будущим президентом Соединенных Штатов. Моё пожелание оказалось более продуктивным, ибо в 2008 году Джон Маккейн баллотировался кандидатом в президенты США от республиканской партии.
Я не разобрал, какую роль эти посиделки играли в самих США, но очевидно, что это была одна из акций мощной пропагандистской кампании с элитами стран Восточной Европы. Приглашали перспективных молодых деятелей, демонстрировали им богатую, гостеприимную, мощную, справедливую, традиционную, христианскую Америку. Но не просвещения ради, а для того, чтобы далее влиять на шокированное сознание восточноевропейских неофитов от политики. Почти все депутаты Союзного и Российского Съездов народных депутатов, а также депутаты Моссовета приглашались в США на разного рода симпозиумы (курсы), особенно много их организовывал миллиардер Мун - глава модной религиозной секты. Как-то на православный праздник в Успенском Соборе Кремля я встретил Аркадия Мурашова (тогда известный демократ служил начальником ГУВД Москвы). Он радушно объяснил мне, как здорово, что он, наконец, понял огромное значение религии в нашей жизни. На мой вопрос, где этому обучился, он чистосердечно признался - на семинаре у Муна в США. Можно представить, насколько шокирующее впечатление оказывала «просветительская» программа в Америке на людей, которые ничего до того не видели далее своих профессиональных занятий инженера, учителя, молодого ученого... И как легко, и скольким таким образом промыли мозги в российской элите, которая оказалась в решающие исторические моменты настолько продажной... Я с интересом наблюдал, мой богатый жизненный опыт дал возможность быстро разобраться - что к чему.
О радио «Свобода»
Столкнувшись с господствующими русофобскими настроениями в западной элите, мы попытались как-то донести свою позицию. С Глебом Анищенко мы инициировали письмо группы православных общественных деятелей по поводу работы радио «Свобода».
В КОНГРЕСС США
В СОВЕТ МЕЖДУНАРОДНОГО РАДИОВЕЩАНИЯ США
Прежде всего, мы хотим выразить благодарность Конгрессу США за многолетнее финансирование радиопередач для населения нашей страны. В условиях самоизоляции СССР они были важным источником информации, способствовали становлению независимой общественности.
В нынешний период реформ, когда прекращено глушение западных радиостанций, влияние их передач значительно усиливается. Радиостанция «Свобода» привлекает особое внимание. Многие наши официальные и неофициальные деятели стали использовать РС для выражения своих взглядов.
Вместе с тем, нам кажется, что в новых условиях ещё более наглядно проявились давние недостатки в политике РС (особенно русского вещания), которые со второй половины 1987 г. приобрели резкую тенденцию к усугублению. Это и побуждает нас обратиться к Вам с письмом, ибо нарастание этой тенденции ведёт не к «улучшению взаимопонимания между народами» (как РС ежедневно формулирует свою цель в эфире), а к его ухудшению.
Последние годы со всей наглядностью доказали всему миру, что национальные проблемы в СССР являются одними из самых важных и болезненных. К ним приковано сейчас внимание. РС тоже многие свои передачи посвящает вопросам национальных движений крымских татар и евреев, прибалтов и народов Закавказья. Это можно только приветствовать. Но нельзя согласиться с другим: с полным игнорированием проблем многострадального русского народа. Это не может не отталкивать от программ РС огромного количества радиослушателей в России.
Когда РС анонсировало новую передачу «Русская идея», мы связывали с ней большие надежды. Но вышло обратное тому, на что мы надеялись. Вместо феномена русского национального самосознания эта передача сосредоточилась на его отрицании и опошлении. Было заявлено, что «мы присутствуем при агонии русской идеи» и даже поставлен вопрос: «Не являются ли русские народом прошлого, которого уже нет?» В первых передачах этого цикла одна была целиком отдана на изложение оскорбительно-русофобских концепций А. Янова, три - А. Синявского, отношение которого к русскому народу крайне негативно. Ещё в двух В. Тольц (ведущий всего цикла), Р. Пайпс и Б. Хазанов подвергли высокомерной и некомпетентной критике статью издателя независимого московского христианского журнала «Выбор» В. Аксючица. На изложение же позиции А.И. Солженицына, который является современным выразителем русской идеи, в передаче места и вовсе не нашлось. Вообще, создаётся впечатление, что по отношению к идеям Солженицына, наиболее разрушительным для коммунистической идеологии, «заговор молчания» царит не только в советской прессе, но и на западных радиостанциях.
Искусственному обострению национальных отношений в СССР способствуют, на наш взгляд, и многочисленные передачи РС об обществе «Память». В любой стране и в любом движении есть свои экстремисты. Все истинные русские патриоты сами осуждают ультрадикальные тенденции в общественно-политической жизни страны, в частности, антисемитское крыло «Памяти». Но об этой немногочисленной группе у нас мало кто знал бы, если бы её популяризации не содействовали статьи в советской прессе и передачи западных радиоголосов, прежде всего, РС. Бесконечным муссированием вопроса они придали демагогам из «Памяти» статус чуть ли не общероссийского политического движения. Кроме того, постоянное возвращение к теме национального экстремизма скрывает наличие в России широкого спектра здоровых патриотических сил. К чему приводит такая политика? Еврейское население России запугивается, русское - негодует, что его отождествляют с группой фанатиков. В результате возникает взаимное озлобление, а это может привести к реальной конфронтации.
Всё сказанное выше в полной мере относится и к тому, как РС освещает взаимоотношения русских с другими народами, входящими в состав СССР. Коммунистическая политика национального нивелирования, т.е. разложения любого национального самосознания, постоянно подаётся как «русификация» (без уточнения этого понятия). Авторы многих программ (среди них выделяются В. Малинкович и В. Белоцерковский) умалчивают о том, что эта чисто языковая «русификация» всегда проводилась при одновременном подавлении духовной культуры самого русского народа. РС одобрительно рассказывает о патриотических движениях в союзных республиках. Однако о русском патриотизме тот же В. Малинкович в беседе с Л. Ройтманом и В. Матусевичем заявляет: «Половина населения этой страны нерусские, и говорить о патриотизме русском в такой стране просто бессовестно и безнравственно». Подобные заявления могут вызвать лишь негативную реакцию нашего народа.
Мы с болью слышим о том, что некоторые деятели разных национальностей, входящих в СССР, обвиняют в своих бедах «русских оккупантов». Это дезориентирует прежде всего их народы, т.к. реальные оккупанты - коммунистические интернационалисты - подменяются мифическими русскими. Но безответственность подобных заявлений можно хоть как-то объяснить эмоциональным накалом страстей внутри страны. Когда же профессиональные политологи и журналисты РС, глядя со стороны, дают эти заявления в эфир без всяких комментариев, объяснения найти трудно. Так, например, были переданы слова украинского независимого деятеля Ю. Бадзьо о том, что одной из главных причин сталинского террора была «эгоистическая национальная сила русского великодержавного шовинизма». И совсем недавно антидемократическое поведение на Съезде определённой части депутатов, большинство из которых - работники партаппарата, РС квалифицировала как разгул русского шовинизма.
Мы убеждены, что подобные тенденции в программах РС объективно способствуют разжиганию национальной розни, которая сегодня представляет собой серьёзнейшую угрозу процессу эволюционных изменений внутри страны и мирному сосуществованию всех народов земли. Мы считаем это нравственным преступлением. Но есть и прагматическая сторона. Национальная вражда неизбежно приведёт к коммунистической фашизации СССР, который так и останется международным агрессором, угнетающим все без исключения народы, входящие в его состав, и постоянно стремящимся к экспансии.
Руководство СССР вынуждено сейчас искать разрешения межнациональных конфликтов, но оно не в состоянии честно назвать причину их возникновения. Граждане всех национальностей тоже ищут это решение, но очень часто идут путём, ведущим в тупик. Армяне винят азербайджанцев, прибалты - русских и т.д. РС часто усугубляет эти гибельные заблуждения, сеющие вражду и ненависть, чреватые общей бойней. Нам представляется, что одна из главных задач всех гуманистических сил мира состоит в том, чтобы помочь заблудившимся выйти на истинный путь. Помочь понять, что в данном случае не один народ поработил другой, а все народы СССР и «социалистического лагеря» оказались порабощёнными интернациональным люмпеном, спаянным античеловеческой идеологией и шкурными интересами. Если народы СССР освободятся от коммунистического рабства, то мы не сомневаемся, что они смогут по-человечески разобраться, как жить дальше: вместе, порознь или найти какие-то другие формы сосуществования. У русского же народа, на который пришёлся основной удар идеологии ненависти и разрушения, такое количество ран и проблем, что ему не до экспансионизма или удерживания около себя тех народов, которые хотят жить самостоятельно.
Наш народ в массе своей настроен антикоммунистически, и в этом смысле он потенциальный союзник всех сил свободы и демократии. Но русофобия, слепая борьба с русским народом вынуждает его к сближению с идеологической властью, провоцирует распространение такого уродливого явления, как советский патриотизм. С другой стороны, русофобия, пропагандируемая западными радиостанциями, сеет в русском народе агрессивное отношение к Западу, а значит, закрывает путь к восприятию общечеловеческих гуманистических ценностей. Выгодно ли всё это Западу? Мы убеждены, что русский народ освободится от рабства в любом случае. Но отношение одной из самых многочисленных наций мира к Западу будет зависеть от того, какую позицию Запад займёт по отношению к борьбе нашего народа за свободу.
Пропагандируя идеи свободы и достоинства каждой нации, западные радиостанции могли бы действенно влиять на межнациональную ситуацию в нашей стране и способствовать снятию напряжённости во всём мире. Однако, как мы пытались показать, выходит обратное. Мы выражаем надежду, что названные тенденции РС (отчасти они проявляются и в передачах «Голоса Америки») обусловлены не политикой США, а особенностью сотрудников, работающих на этих радиостанциях: отсутствием у многих из них любви или уважения к стране и народам, на которые они вещают.
Мы убеждены, что указанная позиция не служит не только истинным интересам русского народа, народов СССР, но и глобальным интересам Запада.
Москва, 20 июня 1989 г.
Виктор Аксючиц
Глеб Анищенко
Священник Дмитрий Дудко
Феликс Светов
Валерий Сендеров
Виктор Тростников
Понятно, что это был почти глас вопиющего в пустыне. Тем не менее, нам с Глебом Анищенко предоставили возможность выступать на радио «Свобода» со своими материалами из Москвы. Но этот опыт для нас закончился тем, что примерно через год мы вынуждены были демонстративно отказаться от сотрудничества с радио «Свобода» из-за преобладания там тех тенденций, о которых мы говорили. Нашу позицию поддержали в русской эмиграции.
25 августа 1989 г.
Глубокоуважаемый г-н Аксючиц!
Очень Вам благодарны за копию Вашего обращения к Конгрессу США по поводу русской программы РС. Во многом это то, о чём мы (Конгресс русских американцев) писали и говорили в разных инстанциях с 1973 г. Ваше же обращение, конечно, особенно ценно тем, что оно выражает точку зрения «оттуда». В данный момент мы его доводим до сведения конгрессменов и других «сильных мира сего», имеющих отношение к этому вопросу.
Хочу сказать, что я немного знакома с Вашими взглядами по Вашим недавним статьям в «Гласности». Одну из них - об ошибочных мнениях на западе о русском вопросе - мы собираемся напечатать в нашем журнале на английском языке, который мы издаём для информирования американских законодателей, профессуры и др. о русском и советском вопросах.
В будущем, так как у Вас есть телефакс, могли бы Вы прислать различные сообщения прямо к нам? Это поможет быстрее «пускать их в оборот». Как Вы, может быть, знаете, Конгресс русских американцев является единственной русской организацией в США, поддерживающей рабочие отношения с Конгрессом США и другими правительственными учреждениями через специальное отделение в Вашингтоне.
С уважением
Е. Ордынская, директор Вашингтонского представительства Конгресса русских американцев. (Евгения Вячеславовна)
В Госдепе
С этих позиций я выступал и перед американским руководством.
ВЫСТУПЛЕНИЕ В ГОСУДАРСТВЕННОМ ДЕПАРТАМЕНТЕ.
Вы знаете, что христианам до сегодняшнего дня ещё нельзя публиковать свои произведения внутри страны, поэтому мне пришлось создать независимый христианский журнал «Выбор». И так как у нас в стране катастрофически не хватает религиозной литературы, вместе с журналом мы стали издавать много другой христианской и общественно-политической литературы. В последние, самые последние месяцы (вы этого можете не знать) в Москве большим тиражом издаётся парижская «Русская мысль» - пять тысяч тираж, журнал «Посев» - пять тысяч тираж и др. журналы. Вся эта литература продаётся на улицах и площадях Москвы. Кроме этого мы занимаемся теперь уже и официальным изданием общественно-политической и религиозной литературы, начиная с издания миллионным тиражом «Архипелага ГУЛАГ» Солженицына.
Как бы суммируя весь этот опыт различных начинаний, я хочу изложить частное мнение по некоторым общим проблемам, которые касаются взаимоотношений наших народов и наших стран. Прежде всего, я убеждён, что те процессы, которые сейчас называются «перестройкой», начались не по инициативе сверху, а под давлением снизу. Власть имущие вынуждены были пойти на реформы с единой целью, чтобы в новых условиях сохранить свою власть. Вместе с тем реформы предоставляют возможность для действия новых общественных сил, и дальнейшие события в стране и затем уже, во многом, в мире зависят уже от борьбы режима и новых общественных сил.
Вы видим, что многие на Западе хотели мы поддержать реформы Горбачёва. Но мне кажется, что форма этой поддержки, которая доминирует сейчас, очень неплодотворна. Когда западные политики и бизнесмены пытаются поддерживать инициативы Горбачёва, как генерального секретаря ЦК КПСС, мне кажется, что они тем самым роют ему яму. Я уверен, что самый прямой путь поддержки реформ Горбачёва, это поддержка, прежде всего, формирующегося гражданского общества в стране. Т.е. поддержка тех сил, инициатив и начинаний в стране, на которые может опираться председатель Верховного Совета - реформатор, во всех дальнейших своих преобразованиях. Рано или поздно ему придётся оттолкнуться от консервативного партийного аппарата, который против реформ и блокирует реформы, придётся опереться на новые общественные силы. Эти силы - формирующаяся независимая экономика, независимое общественно-политическое движение и независимая пресса и средства информации. Мне кажется, что объективный ход событий заставит Горбачёва рано или поздно всё больше действовать в качестве не генерального секретаря, а в качестве главы государства. Таким образом, он является той точкой, через которую центр тяжести власти перетекает из партаппарата в госаппарат, а госаппарат, лично президент, для проведения реформ вынужден будет всё больше и больше опираться на новые силы гражданской общественности. В противном случае Горбачёв будет сметён неукротимыми событиями.
Мне хотелось бы сказать о другой стороне этой проблемы. Когда и вы, и мы наблюдаем процесс освобождения общества в Прибалтике, то все мы единодушны, что патриотическое и религиозное возрождение в этих республиках, либо на Кавказе, либо на Украине - это положительное явление. Я думаю, что это универсальный закон. Именно потому, что спектр патриотических и религиозных сил - это как раз те силы, которые наиболее противостоят тоталитарной коммунистической идеологии и коммунистическому режиму. Но так сложилось, что этот универсальный закон средствами массовой информации, в том числе и Запада, совершенно не распространяется на Россию.
Во всяком культурном общественно политическим движении во все времена в любой стране есть широкий спектр различных движений. Скажем, более либеральных, или более консервативных, или радикальных, экстремистских. Нам всем известно, что все эти спектры представлены в общественном, культурном и политическом движении Прибалтики или Закавказья. Но когда речь заходит о России, то средства массовой информации Советского Союза и Запада, как бы сговариваясь, отражают только радикальные, экстремистские тенденции независимых общественно-политических сил России. Таким образом, гипертрофируется значение тех немногочисленных локальных групп, которые наиболее крикливы. Пресса, говоря только о них, преувеличивает степень их влияния и общественно политической значимости.
Я могу засвидетельствовать, что гласность в Советском Союзе в регионе России не распространяется больше всего как раз на сферу конструктивных религиозных патриотических сил. В Прибалтике, во всех республиках уже все религиозные общины, протестантские католические, могут издавать свои независимые журналы, газеты, создавать свои молодёжные общества, а у себя в России мы до сих пор этого официально, легально делать не можем. Наш журнал существует два с половиной года, и его авторы не публикуются в официальной прессе. Отмечу, что это - литературно-философский журнал русской христианской культуры. То есть, позиция и направление достаточно конструктивные. Более тог, некоторые официально признанные авторы, журналисты, писатели, учёные вынуждены отдавать нам в журнал свои работы, которые тоже входят в спектр сил, на которые гласность ещё не распространяется. Это происходит именно потому, что эти силы являются единственной положительной, конструктивной альтернативой тоталитарной идеологии и её режиму. Идеология, вынужденно уступая в других сферах, здесь пытается до конца сохранить свою непроницаемость, свои позиции, свой контроль.
Мне непонятно, когда таким же образом ведут себя западные политики. Когда государственный секретарь Бейкер приезжал в Москву, я был один из тех, кто был приглашён на встречу с ним. Государственный секретарь сказал, что новая администрация будет продолжать политику предыдущей администрации в борьбе за права человека в Советском Союзе. Эта формула, конечно, не могла не вдохновить всех присутствующих. Но затем расшифровка этой формулы вызвала у многих из нас полное недоумение. Госсекретарь сказал, что администрация будет бороться за увеличение еврейской эмиграции и за создание центра иудейской культуры в Москве. Это, безусловно, необходимо и за это, безусловно, необходимо бороться. Но дело в том, что госсекретарь после этого ничего больше не сказал. Рядом с ним стоял православный священник Глеб Якунин. Он борется уже два года за регистрацию движения «Церковь и перестройка» и не может добиться этого. Мы боремся за создание в Москве центра православной культуры и тоже не можем этого добиться. Нас удивляет, когда мы не находим понимания и поддержки у западных политиков и у западного общественного мнения.
Кроме этого, мне кажется, что это позиция не совсем дальновидна с точки зрения интересов США. Я в политике любитель. Но как я себе представляю, как лучше было бы Соединённым Штатам вести себя по отношению к Советскому Союзу. Совершенно очевидно, что те силы, которые сегодня господствуют в Советском Союзе, это силы вчерашнего дня, они уходят в прошлое. Я бы на месте американских политиков попытался бы обнаружить в Советском Союзе те силы, которые будут господствовать завтра, в недалёком будущем. Я постарался бы помочь развитию этих сил, и это способствовало бы интересам и России, и Америки. Понятно, почему - Америке. Потому, что я убеждён, что наш народ освободится, в конце концов, от коммунистического владычества. И когда этот народ освободится от этого рабства, он к Америке будет относиться во многом так, как Америка относилась к нему во времена этого рабства.
Надо сказать, что во всём этом, почему-то, Россия является прискорбным исключением. Во всех остальных зонах, например, в Польше западные политики совершенно адекватно ориентируются, помогая и поддерживая Солидарность и ставя на неё. Ведь законы, по которым вчера гонимая Солидарность сегодня формирует правительство, универсальны для всех стран. В России тоже складываются эти силы, и понятно, что советская пресса и идеологический аппарат прилагают все усилия, чтобы эти силы не проявились для западного общественного мнения. Вот я и пытаюсь призвать в вашем лице западных политиков непредвзято взглянуть на события и поддержать наиболее конструктивные силы в нашей стране. Спасибо.
Виктор Аксючиц
Окт. 13, 1989.
Вашингтон, К.Д. США
Интервью Конгрессу русских американцев
Мы не были настолько наивными, чтобы не замечать господствующий курс западных элит: всемерная поддержка национального возрождения восточно-европейских стран и республик СССР при отсутствии таковой по отношению к русскому народу. Запад не столько боролся с коммунизмом, сколько пытался не допустить возрождения России и заранее сформировать санитарный антирусский кордон на западе от России. Но при тупой антирусской и антиправославной политике наших властей, мы вынуждены были балансировать и стремиться к поддержке наших начинаний из-за рубежа, что только и давало какие-то гарантии, что нас не прихлопнут. Одновременно мы стремились донести нашу правоту до западной общественности. Во всяком случае, получив доступ к западным политикам и средствам массовой информации, я пытался доводить нашу патриотическую позицию.
Транскрипт интервью, данного Виктором Владимировичем Аксючицем директору Вашингтонского представительства Конгресса русских американцев Евгении Вячеславовне Ордынской. 17 октября 1989 г.
ОРДЫНСКАЯ: Насколько интенсивно Конгресс русских американцев должен бороться за право эмиграции русских из СССР в США?
АКСЮЧИЦ: Свобода человека имеет некоторую иерархию, и свобода эмиграции - не первоочередная свобода. Всё-таки, первоочередные свободы это свобода совести, свобода слова, печати, собраний, политических союзов, свобода независимой хозяйственной деятельности. А потом уже остаётся вопрос о свободе передвижения - тоже основополагающая человеческая свобода, но не самая главная.
Все эти свободы в каждой стране, в конкретной ситуации, имеют различное значение. Скажем, для евреев в России основополагающая, естественно, свобода перемещения, эмиграции. Всё-таки абсолютное большинство русских, при всех равных условиях, захотят остаться у себя в стране и захотят строить свою жизнь и свою культуру, свою экономику в своём государстве.
Поэтому, что можно ответить на Ваш вопрос? Я думаю, если вы - Конгресс русских американцев, то вы здесь должны предоставлять интересы русского народа, находящегося в конкретных условиях. И в этих условиях смешно звучат проблемы эмиграции, когда абсолютное большинство населения не имеет самых элементарных вещей. Скажем, крестьянство и население в провинциях совершенно обездолено, его жизненный уровень самый низкий в стране, ниже всех национальных республик. Я Вам приведу в качестве примера анекдот, который я слышал в Москве: «Корреспондент западной газеты берёт интервью у выходящих из ГУМа - главного магазина Москвы. Выходит мужчина, обвешанный различными авоськами, пакетами с покупками. Корреспондент суёт ему в рот микрофон и спрашивает: «Скажите, пожалуйста, Вы откуда?» Тот говорит: «Из Рязани я». «А как, - говорит корреспондент, - есть ли у Вас в Рязани антисемитизм?». Тот отвечает: «Да у нас в Рязани давно уже ни хрена нету!»»
Таким образом, постановка этих проблем абсолютно неактуальна для абсолютного большинства русских людей. Прежде всего, если нет мыла, нет сахара, нет стирального порошка, если нет элементарнейших продуктов питания, то, очевидно, первоочередная задача - это добиваться свободы независимой экономической деятельности и всего остального, о чём я говорил.
Но, вместе с тем, не нужно забывать, что один из основополагающих принципов человеческой свободы - свобода передвижения. Поэтому, поскольку он высоко ценится в общественном мнении в мире, и вся общественность и политики борются за эту свободу в Советском Союзе, то разумно ставить этот вопрос следующим образом.
Не свободу еврейской, немецкой или русской эмиграции. А свободу передвижения или перемещения. Чтобы человек имел право - хочет он этого или нет, это другой вопрос, - когда ему захочется, когда ему необходимо, приехать или переехать в другую страну. При такой постановке вопроса довольно наивно звучит, когда Ваш госсекретарь, приехав в Москву, в столицу огромной страны, абсолютное большинство населения в которой, всё-таки, русские, - он говорит, что одна из основных задач новой американской администрации - добиваться права евреев на эмиграцию. А почему, собственно, только евреев? Это какая-то дискриминация. Получается неоговариваемое разделение на народы более достойные и народы менее достойные, вообще-то - на высшие и низшие. Уж если бороться за какие-то принципы, то эти принципы необходимо распространять на все народы. И поэтому наиболее корректной формулировкой здесь была бы не свобода эмиграции для кого бы-то не было, а свобода передвижения, борьба за открытие границ в нашей стране.
ОРДЫНСКАЯ: Спасибо. Теперь ещё вопрос. Сегодня в газетах США было сообщение о том, что госсекретарь Беккер заявил о готовности США помогать успеху перестройки в СССР путём посылки туда специалистов, которые могли бы советовать, как в СССР следует перестроить экономику и общество. Что Вы об этом думаете?
АКСЮЧИЦ: В целом, такую инициативу можно только одобрить, как говорят наши чиновники. Но это ведь вопрос сложный. Дело в том, что Запад забывает, что он в лице руководителей советского государства имеет дело с чиновниками аппарата тоталитарной власти, прежде всего, партийного аппарата. И поэтому, как бы лично человек не был образован, как бы он не был развит, какие бы у него не были взгляды, но в конечном итоге, будучи винтиком этого механизма, он вынужден проводить в жизнь жизненные интересы не людей, а этого механизма. Мы за этим наблюдаем там у нас в стране очень часто. Скажем, человек, руководитель предприятия ощущает всё время как ведомственная опека, ведомственный контроль постоянно связывают его инициативу, и он с этим борется, он доказывает, что этот контроль мешает ему заниматься развитием своего предприятия. Но как только этот же человек становится министром, он занимается тем, что усиливает контроль над этим предприятием, ибо сама система заставляет, стимулирует его деятельность.
Поэтому я могу себе представить, что произойдёт, когда эти западные специалисты приедут и будут читать лекции нашим чиновникам партаппарата и госаппарата, если это даже удастся, конечно. Чиновники всё выслушают, покачают головами, некоторые - с достаточно умным видом. Даже можно представить, что многие из них согласятся с тем, что они услышат, - потом придут, сядут в свои кресла и будут исполнять циркуляры, которые им спускают свыше. И будут выполнять те инструкции, которыми они окружены, очастоколены.
Поэтому я считаю, что для западных политиков и общественности давно настало время проводить основной принцип: всю свою энергию обращать не на поддержку государственного и партийного аппарата, а на поддержку формирования гражданского общества в Советском Союзе и независимой общественности, на поддержку его самоуправления, формирование самоуправления гражданского общества. И в этом смысле, если бы профессора, специалисты, организации, которые бы их присылали, обращались бы не только к государственным чиновникам и к государственным ведомствам, но обращались бы и к различным культурным, общественным независимым организациям, кооперативам, например, и организовывали бы вместе с ними тоже такие лекции, то они бы имели гораздо больший эффект.
Не обязательно игнорировать государственную систему, с ней, конечно, нужно иметь дело. Но степень воздействия на ситуацию в стране гораздо более широка через независимую общественность, чем через государственную структуру. Такое начинание нашло бы широкий отклик у независимой общественности, потому, что, скажем, многие кооперативы, как, например, наш кооператив, имеет школу менеджеров. И в рамках этой школы мы принимаем западных специалистов, и мы устраиваем им широкие аудитории, эти лекции могут быть не только по экономике, но и по культуре. Ми принимали недавно специалиста из Бельгии по проведению предвыборных кампаний, по проведению предвыборной борьбы. Это всё очень интересно, конечно, трудно будет раскачать этот процесс. Но если это удастся, то эффект будет гораздо более значимый.
ОРДЫНСКАЯ: А как Ваше мнение о том, чтобы Америка дала СССР статус самой благоприятной торговли, Вы находите это хорошо или плохо?
АКСЮЧИЦ: Статус наибольшего благоприятствования в торговле... Это тоже проблема не однозначная. Вообще, во всех отношениях Запада к Советскому Союзу в лице советского государства, если Запад идёт на какие-то уступки (например, одна из уступок, это проведение совещания в Москве по правам человека), то, во-первых, должны быть выдвинуты совершенно чёткие принципиальные условия, которые Советский Союз должен соблюсти. Во-вторых, эти условия должны быть обставлены определёнными гарантиями, которые позволят контролировать выполнение этих условий.
Также и со статусом наибольшего благоприятствования. Я понимаю, что во всяком решении правительство любого государства должно исходить, прежде всего, из своих жизненных интересов, из жизненных интересов своего народа. В чём заинтересованы народ и правительство Америки? Правительство Америки в глобальном смысле заинтересовано в том, чтобы Советский Союз перестал быть агрессивной империалистической державой. Я думаю, Запад, сознаёт он это или нет, более заинтересован иметь в лице Советского союза мощного, экономически независимого субъекта, даже экономического конкурента. С конкурентом можно говорить, соревноваться, с ним можно торговать, и это гораздо более выгодно, чем иметь дело в лице Советского Союза с бедной, разорённой, но вооружённой до зубов и агрессивной страной.
Я думаю, именно это западные политики не до конца понимают: что народу Америки выгодней, чтобы Советский Союз стал свободным, независимым и экономически сильным государством. Но если в этом жизненный интерес американского народа, то американскому правительству и нужно из этого исходить. Как можно, предоставляя статус наибольшего благоприятствования, повлиять на развитие событий в Советском Союзе? Если сейчас просто начать торговать с Советским Союзом, снять все запреты и тем самым дать в его руки огромные средства, то это не будет служить основной цели.
Во-первых, очевидно, что на сегодняшний день СССР является ещё тоталитарным государством. Оно не отказалось - и официально не отказался - от коммунистической идеологии, и на всех перекрёстках мира провозглашает это. Делается это менее агрессивно, чем вчера, но, тем не менее, даже Яковлев - самый либеральный член Политбюро - недавно в поездке по Америке заявил, что мы не отказываемся от коммунистических идеалов. Но известно, чем является коммунистическая идеология, к чему она призывает: прежде всего к экспансии, к захвату всего мира этой самой идеологией.
Таким образом, если сейчас американское правительство даёт какие-либо средства в руки этого государства, то нужно помнить, что так или иначе эти средства будут использованы для стратегических интересов этого режима. А стратегические интересы коммунистического режима на сегодняшний день те же, что и вчера: порабощать свой народ и распространять экспансию на другие народы. Так полученные средства и будут направлены на порабощение и на экспансию. Это может проходить в более мягких и скрытых формах, но это так. Поэтому впрямую сейчас предоставлять статус наибольшего благоприятствования было бы неразумно, самоубийственным для американской нации и жестоким по отношению к народам Советского Союза. Это означало бы укреплять режим, который по природе своей остаётся тоталитарным.
Но можно найти компромиссное решение (я вообще сторонник компромиссов, которые наиболее конструктивны). Как оно мне представляется? Приведу пример встречи с министром торговли Великобритании. На этой встрече я изложил эти принципы: что Западу сейчас для способствования реформам в Советском Союзе лучше поддерживать развитие независимых общественных, экономических и культурных сил, нежели непосредственно государство, которое продолжает быть тоталитарным. На это министр сказал: «Теперь мы понимаем, почему, когда три года назад Горбачев в Лондоне заключил договор с Тэтчер о резком увеличении торговли с Великобританией, то за эти три года торговля снизилась, а не повысилась». Именно потому, что английское правительство поверило в то, что этот режим изменился и заключило с ним некий контракт. Но этот режим по природе своей сопротивляется принципам свободного товарообмена, свободной торговли. В лучшем случае, когда у него не хватает сил вообще отказаться от этого, режим вынужден заключить договор, но будет его бойкотировать, что и произошло.
Другой пример. В тот же день я встречался с помощником министра, и он сказал, что после нашего разговора от советского министерства торговли пришла бумага, в которой предлагалось создать обоим министерствам совместную комиссию по развитию кооперации и товарообмена, по созданию совместных предприятий. Чтобы эта министерская комиссия совместно решал - кому создавать совместные предприятия, кому нельзя, какие можно, какие нельзя и так далее. То есть создать бюрократический орган, который, безусловно, будет направлен на контроль и подавление. Помощник министра сказал, что, судя по всему, они пришли бы к решению отказать, но после нашей встречи с министром им было легче оказать, так как они понимают эти процессы.
Таким образом, всякий раз и во всех отношениях, будь то политические или экономические отношения, когда западные политики (в данном случае американские), имеют дело с государственной структурой СССР, нужно ставить определённые условия. Я бы предложил следующее.
Условие предоставления статуса наибольшего благоприятствования в торговле - допуск американских бизнесменов к непосредственным контактам с кооперативным и частным сектором советской экономики, минуя государственные структуры, торговля американскими товарами разрешается непосредственно через кооперативный и частный сектор. Я думаю, советская власть сейчас будет вынуждена пойти на это, она заинтересована в получении западной помощи.
Представляете, если американцы добьются этой уступки, какой будет эффект? Если вы внимательно следили, на заседаниях Верховного Совета СССР идёт наступление на кооперацию. Она окрепла, показала себя как единственная альтернативная сила тоталитарной экономики. Причём кооперация у нас развивается в разнообразных формах, это не кооперация в чистом виде. Есть кооперативы в собственном смысле слова, но есть кооперативы, которые становятся скорее частнопредпринимательскими предприятиями или ассоциациями. Фактически у нас в формах кооперации развиваются многообразные формы независимой рыночной экономики. Естественно, бюрократическая система ощутила потенциальную опасность кооперативного движения и сейчас она перешла в наступление. И если бы это движение получило бы с Запада поддержку - это было бы спасительным для него и для независимой экономики СССР. Это значит, что товары, поступающие с Запада, попали бы в руки тех сил и людей, которые заинтересованы в том же, в чём заинтересованы западные здравомыслящие бизнесмены и политики - в создании независимой экономики и свободного общества в СССР.
Поэтому главным условием предоставления статуса наибольшего благоприятствования должна быть отмена государственной монополии внешней торговли. Чтобы и государственные предприятия, и частнопредпринимательские фирмы, и граждане имели право непосредственного выхода на внешний рынок, в данном случае, на американский.
Советской власти сейчас трудно было бы пойти на эту уступку. Но, я думаю, она пошла бы на неё, если бы американцы сумели бы обосновать её и настоять на ней. Обосновать эту позицию можно было бы следующим образом: «Господа, - могут сказать американцы советским правителям, - мы вам предоставляем наши возможности и мы в праве требовать от вас, чтобы, во-первых, эти возможности использовались бы не против нас, как минимум. Во-вторых, чтобы они использовались во благо экономического развития вашей страны. Мы с вами можем расходиться во мнениях - вы считаете, что система тоталитарной экономики очень эффективна, а мы считаем, что она совершенно неэффективна и разорила вашу страну до предела. Поскольку средства предоставляем мы, а не вы, мы имеем право предоставлять их с условием, чтобы они были направлены не на усиление тоталитарной экономики, а на создание независимой экономики. Кончено ваш народ сам решит, по какому пути идти - создавать ли какое-либо другое общество, мы не хотим насаждать у вас капиталистическую форму хозяйства. Но, тем не менее, мы не можем поддерживать ту систему хозяйства, которая разорила и поработила ваш народ. Это - не в наших интересах и это, на наш взгляд, не в интересах вашего народа. Мы, может быть, и ошибаемся, но мы имеем право на эту ошибку, поскольку мы представляем деньги и средства».
Если бы американцы предложили эти условия, то есть шансы, что они были бы приняты, и это было бы поворотным пунктом.
ОРДЫНСКАЯ: Мы здесь был обрадованы, что в СССР будут изменены различные законы, идут обсуждения, появляются различные статьи об изменениях статей уголовного кодекса в отношении политических поступков. Какие должны быть сделаны изменения, чтобы можно было бы говорить о настоящих переменах? Насколько происходят изменения в худшую сторону? Например, появилась статья, которая даёт армии право исполнять роль полиции.
АКСЮЧИЦ: Необходимо вести борьбу за отмену политических статей - 190-й и 70-й. Надо сказать, что эти статьи сейчас не применяются или применяются в исключительных случаях, но, тем не менее, они остаются в уголовном кодексе. Нужно требовать, чтобы они были отменены. Также за годы перестройки были приняты два репрессивных указа: о митингах и демонстрация, о правах внутренних войск. Необходимо бороться за их отмену.
Но нужно понять, что одни законодательные акты отменяются, другие протаскиваются потому, что система по природе своей не меняется. Она смягчается, разрушается, ослабляется, но она не меняется по существу. Нужно помочь ей измениться. Как? Мы помогаем изнутри: с нею боремся, вместо неё пытаемся создать другую, органичную систему общественного самоуправления и нового государственного управления. Это процесс длительный, и это вопрос борьбы. Но как Запад мог бы в этом помочь?
Я думаю, что сейчас в правозащитном аспекте этой борьбы вполне назрела постановка следующей проблемы. Почему бы Западу при обращении к Советскому Союзу в рамках Хельсинских групп, при переговорах о разоружении или экономическом сотрудничестве, - везде упрямо, но «интеллигентно» не проводить один и тот же принцип: «Господа советы! Настала необходимость отказаться от коммунистической атеистической идеологии». Потому что, пока это государство считает эту идеологию официальной, то эта государственная структура будет насаждать эту идеологию средствами государственного принуждения и насилия. Насаждение это может быть жёстким, как при Сталине, или менее жёстким, как при Хрущеве, или вовсе не жёстким, как сейчас. Но оно будет проходить по природе вещей.
В советской Конституции записано, что коммунистическая партия является правящей партией и руководящей силой общества. В уставе КПСС записано, что коммунист обязан быть атеистом и быть коммунистом-интернационалистом, то есть, он обязан, где бы он не был, проводить в жизнь принципы коммунистической идеологии. А эти принципы очень просты - они сводятся к тому, чтобы порабощать свой народ и, используя его жизненную энергию, стремиться к порабощению всех остальных народов.
Сейчас настала пора требовать под всеми предлогами, чтобы наше государственное руководство официально отказалось от коммунистической государственной идеологии. Государство не может иметь собственной идеологии, оно должно быть внеидеологично. Пусть коммунистическая идеология и коммунистическая партия будут наряду с другими.
Если бы западные политики поняли, что этот принцип колоссально важен сейчас, жизненно необходим не только для нас, порабощённых этой идеологий, но и для них. Если бы они настаивали на нём, я думаю, что они могли бы во многом преуспеть. Например, в борьбе за религиозную свободу. Бессмысленно бороться за открытие отдельных храмов или добиваться своды каких-то религиозных групп до тех пор, пока атеистическая идеология является государственной. Коммунисты всё равно вынуждены будут с этим бороться. Их с Запада могут заставлять ослаблять борьбу с религией, но как только Запад на мгновение отвернётся, у них сработает рефлекс идеологической агрессии.
Также и в сфере политической. Принципы коммунистической идеологии - антиправовые, античеловеческие. Они направлены на то, чтобы человека поработить, разрушить всю систему гарантий прав человека. Поэтому нужно бить, прежде всего, в это ядро - настало время. Потому что в России сейчас происходит процесс перетекания центра тяжести власти из партийной структуры в государственную. И если бы Запад предъявил такое требование, то он бы стимулировал этот процесс, поддержал конструктивные силы в государственном аппарате, среди чиновников, тем более конструктивные силы общественности, против консервативных сил партаппарата. В отношениях Запада к Советскому Союзу нужно искать возможности конструктивно повлиять на основной ход событий. Этот вопрос и представляет такие возможности, но Запад слепо его не использует.
Интернационал Христианской демократии
Сотрудничестве с христианскими демократами Запада начиналось почти феерично. На меня делали ставку как на лидера христианской демократии в России, я был на съездах консервативной партии Великобритании, ХДС и ХСС Германии, меня знакомили с Колем, Андреоти... Со мной велись разговоры о будущих президентских выборах. Нашему движению обещали большую помощь, подарили технику для редакции газеты, меня наградили премией министра труда Бельгии за борьбу с коммунистической идеологией - автомобиль, который я продал и деньги отдал в РХДД. Обещали особняк в центре Москвы и оборудование для телевизионного и радиовещания. Уже завезли радиостудию, контейнер с пятнадцатитонным мощным средневолновым радиопередатчиком, который я в дни путча 19 августа 1991 года завёз в Белый Дом; премьер-министр Силаев назначил меня уполномоченным по разворачиванию радиовещания (министр связи, правда, заключил, что если это сделать, то вокруг на несколько кварталов заблокируются теле-радио передачи и всяческая связь), - но по известному ходу событий это не понадобилось.
18 августа 1991 года - за день до Путча - в зале Совета национальностей Дома Советов прошла конференция РХДД, в которой принимала участие солидная делегация из Европы: генеральный секретарь Интернационала христианской демократии Андре Луи, генеральный секретарь бельгийской христианской демократической партии Делакруа (впоследствии - министр обороны Бельгии) и другие. Они воочию убедились, что российские христианские демократы - государственники, как впрочем, и все солидные политики в своих странах. Но оказалось, что наших коллег на Западе интересовала не столько борьба с коммунизмом, сколько свержение России. В конце августа я получил письмо от Андре Луи, в котором было сказано, что в Европе нас будут считать демократами и окажут всяческую помощь только при условиях: РХДД поддерживает борьбу за государственный суверенитет всех народов Советской империи, даже самых маленьких; РХДД поддерживает религиозных миссионеров с Запада. Понятно, что мы - патриоты и государственники-демократы - не были способны участвовать в развале страны и поддерживать прозелитизм - вытеснение Православия из исторического ареала. Поэтому очень скоро и на Западе нас зачислили в коммуно-фашисты. Летом 1993 года в Ватикане состоялось совещание представителей христианско-демократических партий Европы, где обсуждалось будущее христианской демократии в России. Выяснилось, что все ХДС-ы и их лидеры в России маловлиятельны. Единственно действенная организация - РХДД - скатилась к «имперским позициям». Поэтому на ватиканском совете было принято решение: поддержать действующие демократические партии с тем, чтобы затем приблизить их к христианской демократии и, в конце концов, перепрофилировать и переназвать. В девяностые годы партийный фонд ХДС Германии оказывал помощь «НДР» и «Яблоко», а ХСС - организациям генерала Лебедя.
Основной вывод неутешителен: всей своей мощью западные структуры были нацелены на сокрушение не коммунистического режима, а России и Православия. Поэтому впоследствии Александр Зиновьев сказал то, что можно отнести к большинству антикоммунистов: «Мы целились в коммунизм, а попали в Россию». Но в этот раз я путешествовал по западным странам уже достаточно искушенным и довольно скоро разглядел, что там сильно распространена идеологическая химера: коммунизмофилия в сочетании с русофобией. Когда выяснилось, что РХДД не собирается менять позицию патриотов и государственников, меня предупредили: Будем тебя дезавуировать. Характерно, что высказались посланцы из-за рубежа, но дезавуировали всей мощью пропаганды наши «демократические» СМИ - так я был превращен в единственного христианского демократа в мире - коммуно-фашиста, красно-коричневого (по словам ведущего телевизионной передачи «Итоги» Евгения Киселёва в феврале 1992 года). Понятно, что после такого болезненного опыта меня ещё более интересовали причины и смысл драматических отношений России и Запада.
