Народы не могут существовать вне системы власти, что подразумевает некий слой людей, который эту самую власть осуществляет.
Создать такой слой из небожителей невозможно, и потому в периоды реформ он возникает из того «материала», который есть. Ведущими здесь оказываются материальные стимулы этой работой заниматься. Строительство власти предполагает простые самодержавно-олигархические отношения, отточенные историей.
Россия, в принципе, всегда управляется самодержцем, опирающимся на слой олигархов, будь то крупные землевладельцы, владельцы территориальных частей компартии или отраслей хозяйства, или приватизированных недр, земель и заводов. Такое структурирование есть результат практической бедности страны. С ростом среднего класса система становится неустойчивой, слой зажиточных людей разрушает власть, устроенную на соотношении богатства немногих и бедности большинства, т.е. по системе самодержец+олигархи. Это имело место во всех монархиях, не исключая российскую, то же произошло и в СССР по мере «удовлетворения материальных потребностей трудящихся».
Современная власть выстраивается по вышеуказанной традиции. При улучшении финансового положения населения не исключается влияние зажиточного слоя. Но он «прорывается» только в период кризиса, на волне расстроенных дел предшествующей олигархии и, частью, сам становится ею. Строго говоря, олигархия и монархия вечны, их обусловленные вырождением личностей и отношений кризисы неизбежны. Будущая олигархизация революционеров неизбежна. Здесь важно, чтобы приходящие во власть в периоды неизбежных кризисов сохраняли государствообразующий народ, на котором и держится страна, чтобы не страдали его идентичность, традиции и интересы.
Национальные интересы как сложное явление для целей управления упрощаются, так как требуют четкого понимания.
Многонациональность российской империи в политическом смысле упрощалась имперской политикой русской власти, строившей иерархию своих целей в интересах русского народа, при сохранении лояльных целей инородцев.
В СССР многонациональность упрощалась силовым уравнением имущества и единой идеологией, то есть равенством целей для всех наций, что позволяло поддерживать временно эффективную общность - советский народ.
После 1991 года провозглашена новая общность - российский народ, но структуры целей под него не возникло. Если, как сказано выше, в имперской России была иерархия прорусских политических целей, а при Советах было их интернациональное уравнение, то сейчас только призывы к национальному миру и предупреждения о гибельности его разрушения. Целей в этом усмотреть невозможно. Как результат - дезориентация русского народа, который не понимает своего места в своей стране, отводимое ему властью.
Единственно, что четко просматривается - это жесткая реакция права на сепаратизм и национально агрессивные действия. Движения по типу чеченского сепаратизма энергично подавляются, а затем, по принципу пряника и кнута, оплачивается лояльность побежденных.
Но дело все в том, что кнут и пряник - это методы из арсенала имперской идеологии. Когда все понимают, кто главный, и кто сателлит. На первый взгляд пряник применяется как бы логично, после кнута. Но вне системы целей, исключительно в правовом поле его использование воспринимается как внутренняя слабость, создает риск новой волны сепаратизма и соответствующей необходимости его подавления. Волну эту можно отсрочить другими пряниками. Но сколько пряников стоит день лояльности?
Власть бьется за стабилизацию Кавказа, до которого нет дела обывателю Новгородской или Псковской глубинки. И как тому относиться к затратам, которые логично вбиваются в замирение горцев, не обращая внимания на смирного русского крестьянина, который государству не угрожает.
Недавнее заявление о выделении Северному Кавказу в 2011 году 400 миллиардов рублей дотаций на развитие - тому подтверждение.
В экономическом развитии нуждаются многие окраины России. От подобных денег не отказались бы ни Псков, ни Калининград, ни Дальний Восток, ни любой из регионов, ни один из сотен обреченных моногородов, тихо умирающих у остывших цехов, ставших ненужными предприятий.
При этом же заявлено, что криминализация Кавказа, как головная боль власти, является результатом экономического отставания, нищеты местного населения, отсутствия его занятости.
Приводимые ниже статданные дают пищу для иных мнений.
Начнем с демографии. Если исходить их распространенного мнения, что рост населения находится в прямой зависимости от качества жизни, то последствия в цифрах таковы.
Убыль населения в Псковской области на тысячу человек в 2009 г. составила 10,5 человек. В то же время в Республике Дагестан на тот же период прирост населения составил +12,4 человека, а по Чеченской республике +23,8 на каждую тысячу.
Средняя цена одного квадратного метра на первичное и вторичное жилье в Псковской области составила 33985 рублей в 2009 году. Одновременно цена квадратного метра жилой площади в Дагестане была в среднем 36755 рубля, в Чечне 18808 рубля.
Индекс потребительских цен на декабрь 2009 года к декабрю предыдущего года по Псковской области составил 108,3%, по Дагестану - 111,9%, в Чечне - 112,1%.
Численность населения на начало 2010 года в Псковской области - 688563 человека, в Республике Дагестан - 2737313 человек, в Чеченской республике - 1268042 человека.
Среднедушевой доход за 2009 год составил в Псковской области - 11339 руб., в Дагестане несколько выше - 13806 рублей на человека. По Чечне данных нет с 1991 года.
Численность населения с доходами ниже прожиточного минимума в 2009 году по Псковской области 16,5 %, по Дагестану 9,2%. По Чечне также нет данных.
Доходы консолидированных бюджетов за 2009 год в Псковской области составили 19824 млн. рублей, в Дагестане 64437 млн. рублей, а в Чеченской республике 65259,4 т рублей.
Таким образом, при больших доходах на душу населения, при большей удовлетворенности жизнью, что выражается в бэби-буме, при схожих иных показателях и при больших региональных бюджетах республики Северного Кавказа еще получают и существенные инвестиции для развития. Есть также программа по социализации их населения в центральных областях России. Все это, как следует понимать, происходит в целях снижения криминализации этих народов.
Но где тут логика? Почему Псковская область не криминализируются по причине экономических трудностей и при условиях жизни сравнимых с указанными регионами Северного Кавказа?
Может нет безработицы в русской глубинке, или в русских моногородах? Или в них народ не страдает от безысходности?
Мотив избирательного действия властей очевиден. Это страх перед отпадением окраин. Страха отпадения Псковской области, очевидно, нет.
Попытаемся понять эти мотивы. Власти ответственны перед народом за целостность вверенной им в управление территории государства. Но средств то хватает лишь на «тушение пожара». «Пожар» сепаратизма видится более важным.
Это проблема понимания политики с точки зрения управленца и управляемого. Управляемому нужно то, что он считает вправе получить. Управленцу нужно удержать систему общества в равновесии, учитывая все векторы сил и все возможности.
Вопрос можно сформулировать таким образом: «Насколько верным является метод покупки лояльности горцев путем усиления бюджетных вливаний и льготной социальной политики?»
Или можно спросить иначе: «Откуда у власти уверенность, что бюджетные средства будут давать отдачу в виде длительной лояльности кавказских народов, после того как они могут закончиться?»
Допустим, что утратив источник подпитки из России, кавказские народы получат аналогичный или более мощный источник от некоего нашего стратегического соперника. Станут ли они в этом случае сохранять лояльность по-прежнему? И как обуздать их возможное сопротивление в этом случае? Если у них в настоящее время действует интерес, основанный исключительно или в основном на безвозмездном использовании российских ресурсов?
Если власть наша исходит из того, что всякая договоренность свята и героизм отцов в Великой Отечественной войне - залог вечной дружбы, то она может жестоко ошибиться.
Отцы, воевавшие вместе, практически вымирают, или уже вымерли. Новые поколения горцев растут в антирусской среде. Кроме того, договоренность с неверными в мусульманстве понимается своеобразно... Я уже не говорю о провокации конфликтов заинтересованными силами. Общее впечатление таково, что если кому-то захочется такую провокацию провести, то это как зажечь костер в сухом лесу. Пожар обеспечен.
Отношения, основанные на финансировании лояльности, уже были у СССР с Афганистаном. Ухудшение нашего экономического положения сделало лояльную к СССР афганскую власть неспособной противостоять мощному натиску националистов-моджахедов.
Оплата лояльности национальных окраин русскими ресурсами имела место и в уже упомянутый период СССР. Тогда многие национальные республики жили лучше России - РСФСР. Однако это не помогло их удержанию в момент кризиса...
А вот в Российской империи риска отпадения окраин не существовало, как и избыточного, в сравнении с Россией, их финансирования.
В итоге ситуация смотрится так, что цели у власти на уровне благих пожеланий, при основном методе задабривания кавказских народов из бюджета РФ.
В этом есть еще и ментальный уровень. Политика финансирования осуществляется после военных действий, закончившихся нашей победой. Если в том же Афганистане мы помогали афганцам, строя им дороги и больницы, то мы и не были победителями. Там это, надо понимать, и воспринималось адекватно, как пряник после кнута. А на Кавказе, в частности в Чечне, русские победили. Победили конкретно и однозначно. А после победы стали финансировать побежденных лучше, чем самих себя! Это, в сознании горцев, скорее всего, преломляется как наш стыд за победу, как способ за нее извиниться. Иными словами, это повод для презрения к русскому. А к тому, кого презираешь можно ли иметь чувство долга?
Заимствовав из прошлого промонархически неизбежное устроение власти, верхи на сегодня не обрели системы ценностей или целей, соответствующих обязанностям, вероятно полагая, что в политике, и национальной политике в том числе, как в бизнесе, все решают деньги.
Конечно, системный подход к Кавказу предполагает иную суть власти в России. Прекраснодушные гуманитарные идеи либерализма, основанные на вытравливании национальных инстинктов и чувств, не работают в перспективе. Попытки заменить нормальные национальные цели денежным ресурсом упираются в его несправедливое распределение с одной стороны, и, в отсутствие отдачи в виде лояльности, с другой. К тому же русский народ, который этот ресурс создает.
Видится, что причина нарастания проблем кавказской политики в подходах власти. Кавказским регионом вероятно должен управлять не менеджер, а генерал-губернатор. И управление это должно учитывать исторический опыт, методы, основанные на системе целей, которые бы ясно давали понять кавказскому населению его место в стране.
Мы имеем не просто противостояние областей и населений. Это противостояние ментальное. Оно требует и соответствующей политики.
Сегодня резоны власти выглядят противоречиво. Если улучшаем социальное положение дагестанцев, расселяя их в русских губерниях и предоставляя рабочие места, то зачем тогда вкладывать средства в тот же Дагестан для создания в нем рабочих мест для дагестанцев?
Если бы у власти было вполне русское мышление, то она бы стимулировала рождаемость в русских губерниях, дотировала заселение пустующих деревень русскими людьми, а избыток населения дагестанцев расселяла, со всеми льготами, в Сибирь, создавая тем конкуренцию мусульман с китайцами.
Все попытки апеллировать к американскому опыту борьбы африканцев и белых нельзя рассматривать всерьез. Такое впечатление, что ссылка на расовые проблемы в Америке - это насмешка над русскими. К российским национальным проблемам это относится не более, чем климат штата Флорида к климату Урала и Сибири.
С сожалением, приходится констатировать, что решения в кавказской политике основаны на страхе перед кавказским сепаратизмом. Конечно, и на Кавказе также присутствует страх перед решительными действиями русской власти, готовность к которым не раз была проявлена. Но всегда умелая русская военная политика сдает позиции, когда передает бразды правления гражданским. Понимание природы соперника, умелое использование его слабостей, демонстрация силы и преимуществ, формулирование стратегии и тактики - во всем этом наша гражданская власть традиционно слаба, несмотря на сверхсильные спецслужбы и на прикормленную национальную верхушку.
Страх российской власти стоит на трех китах. Первое, невнимание к ментальности кавказских народов. И второе, невнимание к сути государства устроенного некогда русскими для себя самих. Не с целью как-то обижать иные малые народы, но для самих себя! И если в стране не замечать «себя самих» то не станет и государства.
Власть ошибается, когда заявляет, что, утратив национальный мир, мы потеряем Россию. Чеченская война тому подтверждение. Не потеряли! Для России опасны не национальные войны, а пренебрежение к русским, отождествление их с любым малым этносом.
Ну, а третий вышеупомянутый «кит» - стремление избегать «скандалов» в семействе западных стран. Вот мы и подходим к еще одной причине усиленного финансирования Кавказа. Финансируем в угоду мнению Запада.
Конечно, в современном мире нельзя жить, не обращая внимания на мощный и слаженный хор мировых СМИ и сводный хор политического бомонда ведущих стран. У правительства могут быть и свои резоны к уступчивости, которые неведомы обывателю. Хотя, что тут неведомого? Вступление в ВТО, олимпиада, Сколково - вот цели современной российской власти. Русский народ, его интересы, как и любого некавказского народа, та же Псковская область, в списках этих целей не значатся.
