«Святыми не рождаются, а становятся». И великий князь Сергей Александрович стал мучеником не в один день. В течение всей жизни восходил он к этому подвигу. Как свидетельствует его воспитатель капитан-лейтенант Арсеньев, с детских лет Сергей Александрович «молился всегда очень усердно и внимательно». Любимыми его святыми стали преподобный Сергий Радонежский и его ученик Савва Сторожевский. Родившись в Петербурге, князь постоянно тяготел к Москве, к ее святыням. Москве он отдал свои силы и в Москве окончил свои дни.
Важным событием для него стало посещение Святой Земли, с которой оказалась связана вся его жизнь. Во время поездки он самолично увидел безотрадное состояние Православия в Палестине, убедился в тяжелом и беспомощном положении русских богомольцев, особенно простого народа. В 1868 году он купил знаменитый Мамврийский дуб, а затем стал скупать участки земли, имеющие для паломников важное значение, и устраивал гостиницы для них. Князь Сергий становится во главе Православного Палестинского Общества, председателем которого он был 23 года, до конца своей жизни. Есть свидетельство, что еще его отец, Александр II, сказал председателю палестинского комитета князю Оболенскому: «Это для меня вопрос сердца». «Вопросом сердца» стала Святая Земля и для князя Сергия. Нет ничего на свете случайного. Князь Сергий представлял императорскую Семью на освящении Храма святой Марии Магдалины в Гефсиманском саду. Он был построен Романовыми. Великая княгиня Елизавета сказала: «Как я хотела бы быть похороненной здесь». Господь, как мы знаем, исполнил ее пожелание. Мощи святой преподобномученицы Елизаветы покоятся именно здесь. Помещение, в котором они были впервые открыты, по свидетельству очевидцев, наполнилось «сильным запахом как бы меда и жасмина».
Поистине Сам Господь Своею благодатью чудесно соединил эти две жизни и две смерти. Принимая Православие, великая княгиня писала своему отцу, герцогу Дармштадскому: «Когда я видела, каким глубоко религиозным был Сергей, я чувствовала себя отставшей от него, и чем больше я узнавала его Церковь, тем больше я чувствовала, что она приближает меня к Богу». Когда она сообщила о своем намерении присоединиться к Православной Церкви, у ее супруга, по словам одного из бывших придворных, «слезы невольно брызнули из глаз». Знаменательно, что в прославлении преподобного Серафима Саровского, пророка грядущих испытаний православной России, великий князь Сергей Александрович и великая княгиня Елизавета Феодоровна приняли самое деятельное участие вместе с царской семьей, которая скоро возглавит сонм новых мучеников и исповедников Российских.
С середины девятнадцатого века враги православной России активизируются. Возникли гнезда террористов. Они были направлены против Российской империи. Их целью были, прежде всего, приближенные к дому Романовых и сам государь — «удерживающий», по слову святого праведного Иоанна Кроншдатского, беспрепятственное распространение зла. Убийства начались с лучших. Россия содрогнулась от убийства Александра II. Он первый принял на себя удар, направленный против веры и Отечества. Этот открытый терроризм исходил из низов, в основном от инородцев и маргинальных распропагандированных соотечественников. Их задачей было уничтожить Россию. Ослабить и запугать убийством лучших — тех, кто удерживал беззаконие, не допускал его разгула. И в этой борьбе самые большие жертвы понесла семья династии Романовых.
Четвертый сын царя-освободителя Александра II был убит так же как его августейший родитель — взрывом бомбы, брошенной членом террористической организации, поставившей целью свержение самодержавия любой ценой. Это убийство было совершено 17 февраля н. ст. 1905 года в самом сердце Москвы — в Кремле, среди великих русских святынь. Священное место, которое Александр III называл алтарем России, обагрилось мученической царской кровью. Сразу после взрыва супруга великого князя, будущая преподобномученица Елизавета, выбежала из дворца. Она еще имела в себе силы с великим самообладанием собрать по частям разорванное на куски тело мужа. Уцелели нательный крест и образки. Это было символом России, которую ее враги скоро будут пытаться разорвать на куски. Не случайно и то, что останки великого князя были положены в Алексеевской церкви Чудова монастыря в Кремле, у мощей святителя Алексия, митрополита Московского, одного из его любимых святых, много потрудившегося для объединения раздробленной Руси. На месте гибели великого князя был установлен памятник-крест. Символично, что на кресте были выбиты слова Спасителя: «Отче, отпусти им, не ведят бо, что творят» (Лк. 23, 34). Благодати этих слов приобщилась и великая княгиня Елизавета, «евангельски убийцу мужа своего простившая». Этими же словами она будет молиться за своих убийц, сброшенная ими в алапаевскую шахту. Символично и то, что после революции этот крест собственноручно сбросит веревкой с постамента Ленин.
Одна из статей, напечатанная вскоре после этого преступления, была озаглавлена: «За что его убили?» Ответ в ней на этот вопрос давался точный. «Лишить Россию не только в настоящее время, но и в будущий период ее возрождения, — сильных и убежденных защитников — вот гнусная цель наших подпольных и “легальных” революционеров. Вот почему они с ожесточенной злобой накинулись на великого князя Сергея Александровича, чуя в нем человека не только бывшего, но и будущего времени». Разрушители России справедливо считали великого князя главой «партии сопротивления», хотя к тому времени, будучи несогласным с нерешительными мерами правительства против угрозы государственного переворота, он подал в отставку с поста генерал-губернатора Москвы и остался лишь командующим Московским военным округом. Это преступление было не политическим, а духовным. Оно предваряет начало небывалых еще в истории гонений.
И великого князя Сергея Александровича можно назвать «соглядатаем» (Нав. 2, 1) — одним из тех, кто идет впереди всей Церкви в Землю Обетованную. Все святые — соглядатаи, они делают то, что должны делать все христиане, — не внешним подражанием, а решимостью идти вслед Христу. Христианство нуждается в соглядатаях. Без них, даже утвердившись в мире, оно становится привычным, банальным, готовым идти на бесконечные компромиссы. И без них оно не может продолжать в новых поколениях свой путь. Святые также неузнаваемы и невидимы, как соглядатаи. Но это их невидимое присутствие, может быть, является условием, благодаря которому они, живя рядом с нами, могут соделать и нас подлинными учениками Христовыми. Мученическая кончина великого князя Сергия открывает век святых мучеников. Отпевал великого князя будущий священномученик митрополит Владимир (Богоявленский). Отец Митрофан Сребрянский (будущий преподобноисповедник Сергий) назвал великого князя «новым мучеником царствующего дома, мучеником за правду», а будущий священномученик Иоанн Восторгов — «мучеником долга». Многие будущие новые мученики свидетельствовали в эти дни, что великий князь Сергий знал об угрожающей ему смерти, но ни за что не хотел уступить врагам Православия и России.
Сегодня мы снова приглашаемся задуматься о том, почему наша Церковь называется Церковью новых мучеников и исповедников Российских и что означает наша принадлежность к ней. Мученик следует за своим Господом словами и поступками, и далее — смертью своей. Потому Господь говорит: «Где Я, там и слуга Мой будет». После того как Христос явил послушание до смерти и смерти Крестной ради нашего спасения, нет такой смерти, которой мы не должны были бы принять, если мы на самом деле христиане. Но мы достигаем Его Креста только Им, Его любовью, которая поддерживает нас и несет нас. Он испил горькую чашу до края и теперь преподает ее нам, наполнив ее небесным вином, которым Он увеселял Своих мучеников. И когда Он спрашивает нас, можем ли мы пить ту же чашу, что и Он, мы должны отвечать то, что ответили Ему два апостола: «Можем». Господи, мы можем это, но не своими силами, а силой, которой мы ждем от Тебя. Твой Крест и Воскресение дают нам больше чем силу и мужество. Они избавляют нас от страха и гордости. Стоя перед воскресшим Христом, мы должны увидеть, чем мы призваны быть.
Обстоятельства, когда требуется жертвовать жизнью, после прекращения открытых гонений редки. Но обстоятельства, когда необходимо мужество, чтобы быть верным своему долгу и своей совести, бывают чаще, чем принято думать. Можно легко убедиться в этом, не боясь преувеличений. В Церкви, а также в государстве, каким бы оно ни было, нет человека, которому верность его свету Христову и своему долгу не стоила бы жертвы. То, что эти обстоятельства, когда требуется жертва, мало замечаются, означает, что многие издалека оберегают себя, умаляя свои христианские обязанности до того, чтобы не надо было доводить их до жертвы. Умаляя их до легкого поверхностного служения, согласного с их внутренним устроением. Или совершая мужественные поступки, которые являются только порывами, питаемыми преходящей порядочностью, но корень которых скорее гордость, чем христианская добродетель. Как стыдно быть слабым и робким, так нелегко признаться, что долг, который мы не готовы исполнить, делает нас не заслуживающими христианского имени. Исполнению этого долга препятствуют, его ставят под сомнение. На него смотрят даже как на предосудительное излишество, пытаясь покрыть свое отступничество или оправдать его. И множество тех, кто судит так, утверждают и утешают новое множество тех, кто ищет образец защиты от истины, докучающей им и не дающей им спокойно жить. Но добрый пример, как и дурной, — заразителен.
После убийства великого князя Сергея Александровича архимандрит Анастасий (Грибановский) сказал, что злодеи хотели запятнать Кремль царственной кровью, но лишь «создали новый опорный камень для любви к Отечеству», дали «Москве и всей России нового молитвенника».
Впервые опубликовано на сайте Общественного Комитета «За нравственное возрождение Отечества»
