«Владимир Пуришкевич: Опыт биографии правого политика»

В издательстве «Альянс-Архео» вышла в свет книга кандидата исторических наук Андрея Александровича Иванова «Владимир Пуришкевич: Опыт биографии правого политика» (М.; СПб., 2011. - 448 с.).

 Книга А. А. Иванова посвящена жизни и деятельности одного из самых известных право-монархических политиков начала ХХ века, лидера Русского Народного Союза имени Михаила Архангела и одного из участников убийства Г. Е. Распутина Владимира Митрофановича Пуришкевича (1870-1920). Как справедливо отмечает в предисловии сам автор, с одной стороны, едва ли какой-либо депутат Государственной Думы начала ХХ в. (за исключением разве что А. Ф. Керенского и В. В. Шульгина) мог похвастаться столь широкой известностью, но, с другой стороны, личности самого В. М. Пуришкевича не было посвящено до настоящего времени ни одной цельной биографической книги, если не считать крайне тенденциозную по содержанию брошюру журналиста С. Б. Любоша «Русский фашист Владимир Пуришкевич» [1].

Такое положение вещей легко объяснимо. Известно, что на протяжении многих десятилетий на изучение темы, связанной с существованием право-монархических организаций, по идеологическим причинам было наложено негласное табу. Пуришкевича, как и других черносотенцев, в советской и западной либеральной исторической науке клеймили как «погромщиков», «мракобесов», «предтечей фашизма» и пр. И только в 1990-2000-е гг. в постсоветской России появились определенные условия для всестороннего изучения деятельности правых политиков начала ХХ века.

За последние годы историками было сделано достаточно много для того, чтобы восполнить эти существенные пробелы. Можно особо отметить, к примеру, сборник «Воинство Святого Георгия», вышедший в издательстве «Царское дело» в 2006 году, историческую энциклопедию «Черная сотня», вышедшую в Институте русской цивилизации в 2008 году [2], и ряд других работ. Нынешняя работа А. А. Иванова, посвященная В. М. Пуришкевичу, есть не что иное, как наиболее полная документальная биография правого политика.

Обращает на себя внимание формулировка «Опыт биографии правого политика» в заголовке этой монографии. Ее появление совершенно не случайно. Дело в том, что, по сути дела, впервые в историографии делается попытка написания биографии правого политического деятеля. В настоящее время активно переиздаются сочинения многих правых политиков начала прошлого века, и одно перечисление этих книг заняло бы значительное место [3], однако до сей поры не было ни одной книги, посвященной исключительно жизни и деятельности кого-либо из правых. По сути дела, А. А. Иванов явился пионером в становлении на самом серьезном научном уровне биографики русских монархистов. И только учитывая хотя бы это обстоятельство, можно с уверенностью говорить о значительной научной новизне этого исследования.

В монографии А. А. Иванова самым тщательным образом разбираются многочисленные факты, связанные с жизнью и деятельностью В. М. Пуришкевича, - начиная с его происхождения, детства и юности и заканчивая годами Гражданской войны и преждевременной смертью политика. Несомненно, даже при первом знакомстве с книгой поражает обилие использованных ее автором источников и литературы - всего 418 наименований. Причем А. А. Иванов скрупулезно исследовал материалы фондов 12-ти архивов России и Ближнего Зарубежья, в том числе Государственного архива Российской Федерации, Российского государственного исторического архива, Национального архива Республики Молдова, Центрального государственного исторического архива Украины и др. Множество источников, как архивных, так и из дореволюционных изданий, впервые введены исследователем в научный оборот.

Следует отметить, что в книге А. А. Иванова в основном делается акцент на деятельности политика в период Первой мировой войны (1914-1917 гг.), когда как другим этапам жизненного пути В. М. Пуришкевича внимания уделено гораздо менее. Однако такое положение вещей вполне объяснимо рядом причин. Во-первых, А. А. Иванов как историк специализируется, прежде всего, на изучении деятельности правых «парламентских» групп (Государственной Думы и Государственного Совета) именно периода Первой мировой войны [4], и, естественно, именно этот исторический период им исследован с наибольшей тщательностью. С другой стороны, как раз именно на период Первой мировой войны приходится апогей, расцвет деятельности В. М. Пуришкевича, со всей ее противоречивостью и трагизмом.

Уникальность книги А. А. Иванова состоит и в том, что она, по сути дела, является, с одной стороны, своего рода энциклопедией жизни и деятельности В. М. Пуришкевича, ибо в ней собран колоссальный материал по данному предмету исследования, а, с другой стороны, она же является своеобразной хрестоматией разного рода исторических источников, связанных с биографией правого политика. В монографии А. А. Иванова приведено множество самых разнообразных цитат, связанных с жизнью и деятельностью В. М. Пуришкевича. Некоторые страницы книги, особенно посвященные думской деятельности правого политика, читаются на одном дыхании, а многие приведенные в работе исторические факты, связанные с поведением Пуришкевича в Государственной Думе, с его выпадами в адрес оппонентов, не могут не вызвать у читателя улыбки.

Отметим важнейшие достижения монографии А. А. Иванова, связанные с содержательной стороной. Во-первых, ему удалось существенным образом, опираясь на научные данные, скорректировать представления о предках В. М. Пуришкевича. До сих пор в научной среде бытовало мнение о молдавских корнях Владимира Митрофановича. Используя архивные данные, А. А. Иванову удалось установить, что по отцу у В. М. Пуришкевича предками были малороссы (то есть, по нынешней терминологии, украинцы), а по материнской линии - поляки. Никаких данных о предках Пуришкевича - молдаванах исследователем обнаружено не было.

В жизненном пути Владимира Митрофановича Пуришкевича было несколько важных этапов. Один из важнейших - это государственная служба будущего правого политического деятеля. Отметим, что Пуришкевич в 1897-1900 гг. занимал пост председателя уездной земской управы, а в 1904 г. стал чиновником для особых поручений (в чине статского советника) при министре внутренних дел В. К. Плеве.

В литературе нередко можно встретить мнение о том, что В. М. Пуришкевич как чиновник был лишь «бездарным выскочкой, поощряемым лишь за верность престолу» [5]. Одним из создателей соответствующего мифа явился недоброжелатель Владимира Митрофановича князь С. Д. Урусов, являвшийся одно время бессарабским губернатором и опубликовавший в 1907 г. свои «Записки губернатора» [6]. Впоследствии такой взгляд на Пуришкевича-чиновника взяли на вооружение «некоторые историки» [7] (в качестве пожелания автору на будущее позволю себе высказать мнение о возможности соответствующего расширения историографического обзора и анализа на сей предмет).

Другой немаловажный сюжет связан с пребыванием В. М. Пуришкевича в рядах крупнейшей право-монархической организации - в Союзе Русского Народа (СРН). И здесь А. А. Иванов привлекает массу ранее не использовавшихся исследователями исторических фактов, свидетельствующих о борьбе за лидерство в Союзе между его председателем А. И. Дубровиным и товарищем (заместителем) председателя В. М. Пуришкевичем. Исследователь убедительно доказывает, что первый раскол в СРН, вылившийся в итоге в образование в начале 1908 г. Русского Народного Союза Михаила Архангела (РНСМА), имел главной своей причиной личный конфликт между Дубровиным и Пуришкевичем. С другой стороны, и политические расхождения между руководителями Союза, связанные по преимуществу с отношением к третьеиюньской Государственной Думе и к политике П. А. Столыпина (взгляд на необходимость разрушения крестьянской общины и пр.), сыграли в провоцировании этого раскола немалую роль, что также отмечает А. А. Иванов.

Традиционно деятельность В. М. Пуришкевича (как, впрочем, и других черносотенцев) ассоциируется в сознании обывателя с «пещерным зоологическим антисемитизмом», с якобы имевшей место организацией страшных по своей жестокости еврейских погромов. К формированию мифа о погромах приложили руки как советские, так и зарубежные историки [8]. Отметим, что, действительно, Пуришкевич постоянно пытался продемонстрировать свою неприязнь к «жидам» и, таким образом, проявлял свои антисемитские воззрения. Так, даже в 1917 году, при аресте большевиками, Владимир Митрофанович, согласно интервью комиссара Военно-революционного комитета М. К. Янковского петроградской газете «Новая жизнь», сказал буквально следующее: «У меня два принципа, и хоть убейте, - не откажусь от них: я монархист и ненавижу жидов» [9].

С другой стороны, многочисленные факты показывают, что Владимир Митрофанович был, скорее, выражаясь терминологией В. В. Шульгина [10], антисемитом политическим, но отнюдь не расовым. К примеру, в том же 1917 году В. М. Пуришкевич при встрече с редактором «Таврического голоса» доктором Д. С. Пасмаником назвал последнего «евреем, перед которым он преклоняется» [11]. Подобного рода примеров множество. Пуришкевич всегда оставался политиком-прагматиком, и его принципиальность в отношении к еврейству как к таковому вообще уступала место политическим реалиям и дифференцированному отношению к конкретным представителям еврейского народа.

Существенным образом А. А. Иванов корректирует и традиционное представление о В. М. Пуришкевиче - депутате Государственной Думы - как «профессиональном скандалисте». А. А. Иванову удалось раскрыть причины такого скандального поведения правого депутата. Скандал, по его мнению, не был для Пуришкевича самоцелью, а, скорее, использовался как последний и самый радикальный способ воздействия на ситуацию. К тому же, скандальное поведение способствовало желанию политика получить «всенародную известность и своеобразные симпатии избирателя» [12].

А. А. Иванов в монографии подчеркивает, что правый политик чутко реагировал на все вызовы времени. И действительно, спектр общественной и политической деятельности В. М. Пуришкевича был необычайно широк. Это и создание спортивных обществ, студенческих объединений, попытка использования зарождавшейся в те годы киноиндустрии в монархических целях; затем, в годы Первой мировой войны, - работа военно-санитарного поезда, создание «Общества русской государственной карты после победоносной войны» (ОРГК) и многое другое. Все эти сюжеты также весьма подробно рассмотрены А. А. Ивановым, в том числе и с использованием впервые введенных в научный оборот архивных материалов. Важно отметить и тот факт, что, по сути дела, в рассмотрении многих из перечисленных сюжетов (например, деятельность ОРГК) исследователь явился первопроходцем.

Особый и крайне важный вопрос, поставленный в книге А. А. Иванова, - это постепенный фактический переход В. М. Пуришкевича в стан думской оппозиции, ярко выраженное движение правого политика влево, наблюдавшееся в период Первой мировой войны и вплоть до Февральского переворота 1917 года. Исследователь рассматривает вопрос о причинах столь ярко выраженного демарша Владимира Митрофановича и приходит к выводу, что их было множество. В частности, А. А. Иванов отмечает то, что Владимир Митрофанович всегда оставался политиком-прагматиком, движимым конкретными политическими соображениями того или иного исторического периода. Именно в этой связи следует рассматривать, в частности, резкий переход Владимира Митрофановича из лагеря сторонников сближения с Германией в ярого англофила (естественным образом, резко изменилась политическая ситуация в связи с началом Первой мировой войны).

Также А. А. Иванов особо отмечает, что «патриотизм <...> был для Пуришкевича более значимым, нежели консерватизм и монархизм» [13]. В итоге политик, даже толком не отдавая себе отчет в том, что происходит, движимый импульсивными порывами, сам того не осознавая, стал игрушкой в руках либеральных сил, ставивших перед собой далеко идущие цели низвержения в России монархического строя.

В своей работе А. А. Иванов подробно рассматривает вопрос, связанный с участием В. М. Пуришкевича в убийстве Г. Е. Распутина. Исследователь справедливо отмечает, что все обстоятельства страшного злодеяния, совершенного в ночь на 17 декабря (ст. ст.) 1916 г., до конца не ясны. Сам Пуришкевич в дневнике во многом специально исказил истинные факты, стремясь представить себя своеобразным «героем», избавителем России от «временщика» Распутина. На самом же деле, полагает А. А. Иванов, Владимир Митрофанович, скорее всего, не был непосредственным убийцей Григория Ефимовича, хотя, заметим, это утверждение является по своей сути гипотетичным и, при наличии имеющихся в нашем распоряжении источников, вообще не может быть доказано. Смысл участия Пуришкевича в убийстве Распутина заключался, по словам А. А. Иванова, не в желании попытаться укрепить «основы зашатавшегося трона Императора Николая II», как традиционно полагают многие историки, а в желании осуществить «"бархатный" дворцовый переворот». И, таким образом, правый политик фактически принял участие в революционном акте [14]. Авантюрист по натуре, Пуришкевич, как говорится, увлекся идеей, наивно полагая, что именно в Распутине состоит корень всех зол и бед, обрушившихся на Россию. Позже, уже в годы Гражданской войны, с точно таким же пылом правый политик начал вынашивать идею убийства являвшегося в то время министром внешних сношений крымского «Краевого правительства», ориентированного на страны Антанты, кадета М. М. Винавера [15].

В решении В. М. Пуришкевича принять участие в убийстве Г. Е. Распутина, как подчеркивает А. А. Иванов, сыграла и его давняя личная неприязнь к «другу Царской Семьи». И в этом отношении лидер Союза Михаила Архангела был, к сожалению, не одинок. Многие правые политики (например, генерал Е. В. Богданович и приват-доцент Б. В. Никольский (кстати, последний по многим политическим вопросам отнюдь не являлся сторонником В. М. Пуришкевича, а, наоборот, являлся активным сторонником А. И. Дубровина)) тем или иным образом выражали неприязнь по отношению к Григорию Ефимовичу, верили всевозможным слухам и сплетням, распространявшимся либеральной и левой пропагандой с целью дискредитации личности Распутина, не понимали истинной роли «друга Царской Семьи» при Императорском Дворе. К несомненным достоинствам монографии А. А. Иванова можно также отнести и подробное, с привлечением множества источников, рассмотрение проблемы «британского следа» в организации убийства Г. Е. Распутина.

Для того, чтобы глубже понять, какими соображениями руководствовался В. М. Пуришкевич, участвуя в убийстве Распутина, обратимся к приведенной в книге А. А. Иванова цитате из хранящихся в архивном фонде Дома Русского Зарубежья им. А. И. Солженицына воспоминаний его бывшего соратника по Союзу Михаила Архангела, Ю. С. Карцова, который вынес о своем бывшем партийном лидере такое заключительное суждение-эпитафию: «Совершенно искренно желал он подавить революцию и спасти монархию. Но воля ему изменила, и намерения его разошлись с действиями. Примкнув к распространившемуся в армии революционному движению, выступил он обличителем и гонителем Царя и его приближенных. Обагрив руки в крови Распутина, воображая - [что] он ее спасает, нанес он монархии решительный удар. Вместо того, чтобы тушить пожар, подлив в него масла, разжег он его еще больше. <...> Богато одаренный, не расцвел он, не принес плода, и воспоминание о нем неразрывно у меня связано с чувством глубокого разочарования. <...> Стойкостью убеждений он не отличался и гнулся на обе стороны: перед властью и перед общественным мнением. Деятельность его была шумлива, поверхностна и бесплодна. России он не спас, а, наоборот, толкнул ее в пропасть» [16]. Конечно, выказывание Карцова весьма категоричное и жесткое по своей сути, но, думается, в целом отражает истинное положение вещей.

Безусловно, особый интерес вызывает проблема отношения В. М. Пуришкевича к февральским событиям 1917 года, которая также детально исследована А. А. Ивановым. Советские историки и многие их последователи в постсоветское время традиционно представляли Владимира Митрофановича как убежденного контрреволюционера (именно в этот исторический период, то есть в первой половине 1917 года), категорически не принимавшего буржуазной революции. Однако, как видно из тогдашних речей и печатных публикаций самого Пуришкевича, в начале 1917 г. он принял революцию и прославлял Временное правительство. В частности, политик даже опубликовал открытое письмо русскому обществу «Вперед! Под двухцветным флагом», рассчитывая, что его заслуги перед революцией будут оценены [17].

К сожалению, приходится констатировать тот факт, что подобные воззрения в начале 1917 года проповедовал не один Пуришкевич, но и многие другие вчерашние монархисты. К примеру, считавший себя ранее убежденным монархистом националист М. О. Меньшиков в статьях, опубликованных в «Новом времени» после февраля 1917 года, писал буквально следующее: «Трагедия монархии состояла в том, что, отобрав у народа его волю, его душу, - монархия сама не могла обнаружить ни воли, ни души, сколько-нибудь соответствующей огромной и стихийной жизни» и призывал не жалеть «опозоренного, расслабленного, психически-гнилого» прошлого [18].

Однако здесь важно понимать (и на это также обращает внимание А. А. Иванов), что В. М. Пуришкевич всюду, в публичных выступлениях и в печати, подчеркивал, что по-прежнему отстаивает монархические убеждения. И лишь ставя, как он полагал, блага России на первое место, учитывая мнение общества, отвергнувшего в большинстве своем монархию, Пуришкевич делал реверансы в сторону революции и даже пытался идти на сотрудничество с новой властью.

Последняя глава книги А. А. Иванова посвящена участию В. М. Пуришкевича в Гражданской войне. Исследователь, подробно разбирая деятельность созданной правым политиком Всероссийской народно-государственной партии (ВНГП), особо подчеркивает, что Владимир Митрофанович в тот период времени выступал за восстановление монархии в России. Однако, полагал политик, к власти должен придти не Дом Романовых, а новая династия, избранная свободным волеизъявлением народа. К новаторским достижениям монографии А. А. Иванова можно отнести и рассмотрение вопроса, связанного с послереволюционной судьбой некоторых членов семьи и других родственников В. М. Пуришкевича [19].

Заслуживает внимание еще одна проблема, связанная с местом погребения В. М. Пуришкевича. К сожалению, до настоящего времени в исторических исследованиях отсутствуют какие-либо упоминания о месте захоронения политика. Точно известно лишь, что Пуришкевич был похоронен 13 января (ст. ст.) 1920 года в Новороссийске, о чем и сказано в монографии А. А. Иванова [20]. Однако уже после выхода книги в свет нам удалось получить сведения о том, что, Владимир Митрофанович был похоронен на тифозном кладбище Новороссийска, что его могилу, как и следовало ожидать, уничтожили в годы советской власти, однако новороссийским краеведам известно примерное место захоронения правого политика. Надеемся, что в самом ближайшем будущем нам удастся получить более подробные и обстоятельные сведения на сей счет, а пока лишь ограничимся краткой передачей информации.

Особая канва, четко прослеживающаяся на протяжении всей книги А. А. Иванова, - это литературное творчество В. М. Пуришкевича. Отметим, что эта сторона деятельности политика (а Пуришкевич был незаурядным поэтом, фельетонистом, публицистом) до сих пор была практически совершенно не исследована (обычно до сей поры неоднократно переиздавался и активно цитировался лишь пресловутый Дневник В. М. Пуришкевича [21]). Поэтому обращение к изучению этой стороны деятельности Владимира Митрофановича также является безусловным новаторством А. А. Иванова. Думается, что желательно в ближайшем будущем издать хотя бы в виде небольшого томика некоторые наиболее заслуживающие внимания публицистические и литературные сочинения В. М. Пуришкевича.

Особо хотелось бы также отметить богатейший иллюстративный материал, используемый в книге. Это 45 иллюстраций, многие из которых, имеющие колоссальную историческую и культурную ценность, извлечены автором монографии из архивных фондов, дореволюционных книг, газет и журналов и воспроизводятся впервые.

Стоит также особо подчеркнуть, что книга А. А. Иванова, посвященная В. М. Пуришкевичу, написана живым, ярким языком. С одной стороны, она снабжена всем необходимым научно-справочным аппаратом (библиографические ссылки, список иллюстраций, список источников и литературы, указатель имен, список сокращений), необходимым для продолжения серьезного научного исследования, а, с другой стороны, легко доступна по содержанию даже малообразованному читателю. В этом заключается универсальность труда А. А. Иванова, посвященного жизни и деятельности В. М. Пуришкевича. Вне всякого сомнения, эта монография будет интересна и специалистам-историкам, и всем, интересующимся историей России начала ХХ века.

Дмитрий Игоревич Стогов, кандидат исторических наук

Примечания:

[1]. Иванов А. А. Владимир Пуришкевич: Опыт биографии правого политика. М.; СПб., 2011. С. 3-4. Любош С. Б. Русский фашист Владимир Пуришкевич. Л., 1925.

[2]. Воинство святого Георгия. Жизнеописания русских монархистов начала ХХ века. Сост. и ред. А. Д. Степанов, А. А. Иванов. СПб., 2006. Черная сотня. Историческая энциклопедия 1900-1917 / Сост. А. Д. Степанов, А. А. Иванов. М., 2008.

[3]. Назовем хотя бы некоторые из них. Дневник Л. А. Тихомирова. 1915-1917 гг. / Сост. А. В. Репников. М., 2008; Грингмут В. А. Объединяйтесь, люди русские! / Сост., предисл. и коммент. А. Д. Степанова. М., 2008; Пасхалов К. Н. Русский вопрос. / Сост., предисл. и примеч. Д. И. Стогова. М., 2009.

[4]. См., напр.: Иванов А. А. Последние защитники монархии. Фракция правых IV Государственной думы в годы Первой мировой войны (1914 февраль 1917). СПб, 2006.

[5]. Иванов А. А. Владимир Пуришкевич: Опыт биографии правого политика. С. 399.

[6]. Урусов С. Д. Записки губернатора. М., 1907.

[7]. Иванов А. А. Владимир Пуришкевич: Опыт биографии правого политика. С. 399.

[8]. Одной из самых нелепых по своему содержанию и безапелляционных книг на сей счет является опус американского историка еврейского происхождения У. Лакера «Черная сотня. Происхождение русского фашизма», переведенная на русский язык и опубликованная в России в 1994 г. (Лакер У. Черная сотня. Происхождение русского фашизма / Пер. с англ. В. Меникера. М., 1994). Отметим, что либеральные и левые политики еще с самого начала ХХ века систематически обвиняли черносотенцев в организации еврейских погромов. Вместе с тем, впоследствии многие серьезные исследователи, в частности, Ю. И. Кирьянов пришли к выводу, что травля черносотенцев со стороны либеральных и левых политиков не имела под собой никаких оснований (Кирьянов Ю. И. Русское собрание. 1900-1917. М., 2003. С. 146).

[9]. Там же. С. 348; Новая жизнь. 1917. 11 (24) ноября.

[10]. Шульгин В. В. «Что нам в них не нравится...»: Об анти­семитизме в России. СПб., 1992. С. 8.

[11]. Иванов А. А. Владимир Пуришкевич: Опыт биографии правого политика. С. 385; Пасманик Д. С. Революционные годы в Крыму. Париж, 1926. С. 140.

[12]. Иванов А. А. Владимир Пуришкевич: Опыт биографии правого политика. С. 400.

[13]. Там же. С. 402.

[14]. Там же. С. 403.

[15]. Там же. С. 393.

[16]. Иванов А. А. Владимир Пуришкевич: Опыт биографии правого политика. С. 397; Архив Дома Русского Зарубежья им. А. И. Солженицына. Ф. 1. Ед. хр. М-76 (1). Л. 259-260, 313.

[17]. Иванов А. А. «Он был лучше своей репутации...». Владимир Пуришкевич глазами современников: штрихи к портрету политического деятеля // Клио. Журнал для ученых. 2004. N 2 (25). С. 230.

[18]. Цит. по: Репников А. В. Консервативные концепции переустройства России в контексте исторического процесса конца XIX - начала ХХ вв. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 2006. С. 42.

[19]. Иванов А. А. Владимир Пуришкевич: Опыт биографии правого политика. С. 395-396.

[20]. Там же. С. 398.

[21]. См.: Из дневника Пуришкевича. Убийство Распутина. Париж, Русское книгоиздательство Я. Поволоцкий и К°, 1923; Он же. Дневник члена Государственной думы Владимира Митрофановича Пуришкевича. Рига. 1924; Он же. Дневник // Последние дни Распутина. М., 2005 и др.