Все мы еще в школе слышали о том, что великую армию Бонапарта в России погубил «генерал Мороз». Откуда взялась эта теория, никто толком не знает, однако рассуждения о том, будто неудачи французского оружия произошли от неожиданно рано начавшейся суровой русской зимы, стали расхожим историческим штампом. Хотя с реальностью они не имеют ничего общего.
«Теория стужи»
Даже школьный учебник заставляет призадуматься. Помните рассказ о том, как Наполеон, убегая из России с остатками армии, 26 и 27 ноября 1812 года переправлялся через реку Березину через наведенные в спешке мосты? Но помилуйте - о каких таких жестоких морозах, сгубивших целую армию, идет речь, если реку Березину лед даже не сковал?
Другой момент. Во время кампаний 1795 и 1807 годов морозы были гораздо сильнее и продолжительнее, однако французы почему-то не потерпели сокрушительного поражения, а, наоборот, одержали ряд побед. Известно, например, что во время похода от Смоленска до Орши стужа была слабее, чем в 1795 году, когда французская северная армия перешла по льду Вааль и овладела голландским флотом в Зюйдерзе. В 1807 году, когда французы успешно противостояли русской и прусской армиям на покрытых льдом и снегом озерах, морозы также были сильнее, чем в компанию 1812 года. Почему же тогда они не мешали Наполеону?
И это еще не все вопросы. Если мороз и снег в России могут уничтожать целые армии, почему выдающийся полководец, замысливший столь великое предприятие - завоевание России - об этом не подумал? Он что - не знал, что в России зимой бывает снег? Что морозы в ноябре месяце у нас обычное явление? Оказывается, знал - в двадцать втором номере издававшегося самим Наполеоном бюллетеня отмечалось: «Можно ожидать, что Москва-река и прочие реки России замерзнут в половине ноября». Так в чем же дело? Как же случилось, что согласно уже двадцать девятому бюллетеню, «выпавший снег в шесть дней расстроил дух армии, отнял мужество у французских солдат, ободрил презрительных казаков, лишил французов артиллерии, фуража и кавалерии и поверг их - хотя русские мало тому способствовали - в то жалкое положение, в каком они вступили в Польшу»?
Теплая зима 1812-го
Удивительно, но факт: никаких сильных морозов, «расстроивших дух французской армии», вовсе не было! Зима наступила позже обычного и была довольно теплой. Об этом в один голос говорят все участники той компании - как русские, так и иностранцы. Генерал Гурго, например, пишет: «Погода была хорошая и стужа умереннее той, которую мы переносили во время кампании в Пруссии и в Польше в 1807 году и даже в Испании среди Кастильских гор, в течение зимней кампании 1808 года, под предводительством самого императора... Что касается до сильной стужи, то меру ее определить можно тем, что Березина не была еще покрыта льдом во время переправы через нее».
Существует множество свидетельств того, что во время отступления Великой армии температура не опускалась ниже 10 градусов! Денис Давыдов писал, что неприятельская армия, выступив из Москвы, около двадцати суток «шла хорошею погодою».
Беспорядочное бегство огромной наполеоновской армии началось сразу после ее поражения под Малоярославцем 24-26 (по старому стилю - 14-16-го октября), когда температура не опускалась ниже 5 градусов тепла. Генерал Сегюр, один из ближайших сподвижников Наполеона, писал об этой битве: «20 лет непрерывных побед рассыпались в прах... Это было 26 октября, когда началось роковое отступательное движение наших войск на Запад». А 1 ноября другой соратник Наполеона, генерал де Коленкур, записал следующее: «Погода была хорошая. Император несколько раз говорил, что «осень в России такая же, как в Фонтенбло»; по сегодняшней погоде он судил о том, какою она будет через 10-15 дней, и говорил князю Невшательскому, что «сказками о русской зиме можно запугать только детей...»
9 ноября, когда французы уже находились в Смоленске, на три-четыре дня наступило похолодание (до -8С, по воспоминаниям французского генерала Жомини). «Далее, - как пишет Денис Давыдов, - все писатели соглашаются уже в том, что от Смоленска до Орши стужа весьма уменьшилась, и если позволено мне прибегнуть к моей собственной памяти, то смело могу уверить, что тогда морозы простирались от двух до четырех градусов».
Вопрос: откуда же тогда взялись толпы «обмороженных» и «побитых стужей» солдат великой армии Наполеона? Ответ: эти толпы, действительно, были, но они появились уже после переправы через Березину. Т.е. тогда, когда французы уже потерпели полное военное фиаско!
Рождение легенды
Сказки о морозах, сыгравших якобы главную роль в гибели наполеоновской армии, родились во Франции. Эта страна привыкла к двадцатилетним победам и владычеству над европейскими государствами. Простить России, что та, без малейшей помощи извне, разбила и поглотила в своих недрах всю европейской армаду, Франция не желала. Объяснение поражению придумал сам император Наполеон. В уже упоминавшемся двадцать девятом бюллетене он списал все свои неудачи на холод и «внезапно выпавший» снег.
Однако выражение «генерал Мороз» в обиход запустил не Наполеон. Еще в период отступления наполеоновской армии из России, 1 декабря 1812 года в Лондоне был выпущен сатирический листок «Генерал Мороз, бреющий маленького Бони» (т.е. Бонапарта). В те годы образ вошел и в художественную литературу. Он встречается, например, в стихах английского поэта Вильяма Вордсворта «Французская армия в России» и «На то же событие». В 1853 году английский сатирический журнал «Punch» в номере от 10 марта, избрав мишенью своего остроумия Николая I, приписал ему следующие слова: «Россия имеет двух генералов, на которых она может положиться: это генералы Январь и Февраль».
Удивительно, но вскоре и в России стали повторять байку и генерале-морозе, будто бы сгубившем французскую армию. Это настолько возмущало генерал-лейтенанта Дениса Васильевича Давыдова, что в своем «Дневнике партизанских действий 1812 года» он целую главу посвятил разбору погодных условий французского отступления. В этой главе герой войны доказал, что ссылки на «Генерала Мороза» как на главную причину неудач в российской кампании являются ни чем иным, как необоснованным оправданием поражения Наполеона и французского командования. В действительности не морозы, которых почти не было до самого Смоленска, а русский народ, ожесточенно боровшийся с врагом, нанес страшный удар по отступающей «великой армии». Партизанская война, казачьи налеты, крестьянская борьба, внезапные удары русских частей - именно это, при усиливающемся недоедании, заставляло французов в беспорядке отступать по разоренной Смоленской дороге. Отступать, бросая не только пушки, но раненых и больных... «Похвально ли для некоторых из нас, еще более для тех из нас, русских, которые знают истинную причину гибели нахлынувших на нас полчищ, - похвально ли им повторять чужой вымысел для того только, чтобы не отстать от модного мнения, как не отстают они от покроя фраков или повязки галстуков, изобретенных и носимых в Париже?» - с возмущением писал Давыдов.
И все-таки миф оказался живуч: из девятнадцатого века он перекочевал в двадцатый, и байка про «Генерала Мороза» в годы Великой Отечественной активно использовалась нацистской пропагандой в качестве основного оправдания неудач теперь уже немецкой армии.
