Благотворительный Бехтеевский фонд любителей русской старины специально для РНЛ предоставляет к публикации воспоминания о Святейшем Патриархе Тихоне покойного протоиерея Димитрия Хвостова. Этот интересный документ, переданный нам Н.Г.Семёновой из Франции, не предназначался изначально для печати и писался отцом Димитрием для узкого круга его родных и близких. Однако подобного рода письменные свидетельства необыкновенно ценны, и, по нашему глубокому убеждению, должны быть достоянием широкого круга читателей.
Директор благотворительного Бехтеевского фонда любителей русской старины Владимир Невярович
* * *
Кто имел счастье близко подойти в Боге почившему Святейшему Патриарху Тихону, тот не мог не сохранить на всю жизнь светлую память о нём. Мне посчастливилось в дни моей ранней юности быть жезлоносителем Патриарха. Смутно помню Святейшего, когда он бывал в нашем доме в 1910-1912 годах в С-Петербурге, тогда Святейший был ещё архиепископом, если не ошибаюсь, Американским, но ближе узнал я его, когда он стал Митрополитом Московским и настоятелем Троице-Сергиевой Лавры, а потом Первосвятителем Всея Руси. В первый свой приезд в Троицкую Лавру, около которой моя семья поселилась после революции 17 года, в Соборе, у креста, Митрополит меня узнал и спросил, почему я не прислуживаю ему. Смущенный этим вопросом, я, возвратясь домой, рассказал это моей матери. Днем Митрополит пил чай в нашем доме и тут выразил желание, чтобы я впредь прислуживал в Лаврском Соборе. Помню моё смущение, когда я в первый раз вступил в алтарь Троицкого Собора, где я прислуживал каждое воскресенье и праздничные дни в течение пяти лет до отъезда заграницу на всех богослужениях!
Помню служение всего Собора 17 года во всех Лаврских церквях. Но ни один иерарх не оставил такого впечатления как покойный Святейший. Доброта, ласка, приветливость его запечатлелись в моём сердце. В самые тяжёлые годы большевизма, своим добродушным юмором Святейший старался ободрить свою скорбящую паству, уже притесненную безбожной советской властью. Величественным и вдохновенным богослужением Святейший стремился влить дух бодрости и веры в молящихся с ним. Помню, как пронеслась страшная весть, что при выходе, на паперти Храма Христа Спасителя в Москве (ныне снесенного), какая-то женщина ранила кухонным ножом Патриарха.
Все думали, что раненный Патриарх не приедет на наш праздник преп. Сергия 5 июля. Но вот Святейший в Лавре, морщась иногда от боли при поясных поклонах, так как рана была около живота... Святейший предстоял на всех богослужениях, окруженный четырьмя архиереями и многочисленным духовенством, не только Лавры, но съехавшимся на этот день. С каким добродушным юмором, с неизменной ласковой улыбкой, рассказывал он в своих лаврских покоях после Литургии о приключившемся с ним. Помню, как он, посмеиваясь, говорил: «Между мной и Распутиным есть разница: того пырнула Акулина без носа, а моя была с носом». А как красочно, добродушно Святейший описывал всю сцену покушения, когда испуганное духовенство бросилось к экипажу раненного Патриарха, как протоиерей храма (если память не изменяет, Хотовицын) в полном облачении поднял над головой окровавленный нож и театрально воскликнул: «Православные, Патриарх ранен!», - «Я, - добавил Святейший, - очень испугался, подумал: «Не дай Бог, толпа подумает, что это батюшка пырнул меня ножом и, не дай Бог, его исколотят!». Вот пример того мужества, которое не покидало Патриарха, которое на всю жизнь запало в моё сердце.
А вот ещё случай. Ждем Святейшего ко всенощной 17 ноября - день преп. Никона Радонежского. Холод - зима суровая. Ждем в притворе Собора, а Святейшего всё нет. Его встречать на вокзал поехал наместник Лавры архимандрит Кронид. Решили, что Святейший не приехал. Поезда плохо ходили. Паровозы отапливались дровами, сугробы заносили пути, да и власти, быть может, не позволили Патриарху покинуть Москву. Началась всенощная. Вдруг пронесся слух: «Святейший приехал!»...
Спеша, не останавливая службы, все идут на встречу. Я тоже спешу с посохом, и что я вижу?!
В притворе стоит в чёрной монашеской шапочке Святейший и трёт свои окоченевшие от холода руки. Около восьми часов шёл поезд из Москвы до Посада и Святейший, в нетопленном вагоне 3 класса, грязном, накуренном, ехал в сопровождении Митрополита Арсения Новгородского. Отогрев руки, Святейший проследовал в алтарь, облачившись в свою зелёную мантию и надев свой белый патриарший куколь. Совершив всё богослужение, помню, ещё в первом часу ночи, стоял я рядом с ракой преп. Никона, а Святейший мировал народ до последнего человека, ласково улыбаясь каждому. А на другой день, после Литургии, за чашкой какого-то цветочного чая с какими-то серыми не то сухарями или печениями, Святейший, в ещё не реквизированных митрополичьих покоях, рассказывал о своём путешествии из Москвы до Лавры.
Какая-то мешочница-баба своим огромным мешком с картошкой притиснула Патриарха и Митрополита на скамейке вагона, и когда Митрополит Арсений попросил её не наваливать на них этот бесформенный мешок, стала ругать попов-тунеядцев, так что, как повествовал Святейший, он всё подталкивал Митрополита, боясь, что эта баба его побьёт.
Помню ещё, как Святейший рассказывал, как его вызывали срочно на Лубянку и с вооруженным красноармейцем везли через всю Москву как арестованного.
- Вы, товарищ, - сказал ему какой-то мальчишка, куря в лицо папиросу, - украли из Кремлёвской ризницы мантию Патриарха Гермогена.
- Откуда вы всё это знаете? - добродушно отвечал Патриарх.
- Как же, вот ваша расписка в получении её.
- Странно, в первый раз слышу, чтобы воры, украв, оставляли бы расписки, - добродушно засмеявшись, отвечал Патриарх дерзкому и глупому революционному герою.
Краткая справка об авторе воспоминаний
Протоиерей Димитрий Хвостов (Хвостов Дмитрий Сергеевич) (1905-? -2.09.1987) - родился в родовитой дворянской семье в Пензе. Его отец, Сергей Алексеевич Хвостов (родной дядя поэта Сергея Бехтеева по материнской линии; 9.06.1855 -12.08.1906), был Пензенским губернатором, соратником П.А.Столыпина, вскоре после перевода его по службе в Петербург погиб при взрыве на даче Столыпина на Аптекарском острове 12 августа 1906 года. Мать отца протоиерея - Хвостова Анна Ивановна, в монашестве м. Анастасия (29.11.1866 - 20.01.1938) - была дочерью Ярославского Губернатора, бывшего мореплавателя адмирала И.С.Унковского. После гибели своего мужа Анна Унковская осталась одна с 8 детьми, переехала в начале в Москву, а после окончания Первой мировой войны - в Сергиев Посад. В период с 1918 по 1920 гг. она потеряла 4 своих детей. В 1920 году Анна Ивановна приняла монашеский постриг с именем Анастасия, оставшись монахиней в миру. Примерно в 1921 году ей удалось вывести своего сына Димитрия в Германию, сама же она вернулась в Россию, где после ряда арестов и ссылок была в 1938 году расстреляна под Вологдой. Примерно в то же время была расстреляна и родная сестра о. Димитрия, бывшая фрейлина Императорского Двора Екатерина (в монашестве м. Иннокекнтия).
Димитрий Сергеевич Хвостов во время Второй мировой войны воевал в составе французской армии, был в плену у немцев. После освобождения из плена решил стать священником. В 1949 году окончил Свято-Сергиевский богословский институт в Париже. Служил полковым священником во Французской Армии в чине капитана. С 1964 года служил в Брюсселе священником, а с 1971 года - настоятелем храма во имя Иова Многострадального. Дочь о. Димитрия, Наталья Дмитриевна Хвостова, приезжала в Россию. На её средства на месте расстрела её бабушки, под Вологдой, была построена часовня в честь святой великомученицы Анастасии Узорешительницы. После поездки в Россию, произведшей на нее сильное впечатление, Наталья Дмитриевна приняла монашеский постриг с именем Сергия. Однако в мае 2007 года, как раз в день освящения в России часовни, она ушла из земной жизни, скончавшись от рака.
