От редакции: В издательстве «Института русской цивилизации» готовится к изданию книга «Святые черносотенцы». В книгу войдут труды прославленных Церковью членов Союза Русского Народа и других монархических организаций. Составителем книги является главный редактор РНЛ Анатолий Степанов. Сегодня мы предлагаем читателю статью бутовского Новомученика, законоучителя гимназии «Русского Собрания» протоиерея Павла Левашева.
Думается, что ещё долго-долго не забудут у нас похороны о. Иоанна Кронштадтского. Так исключительны, необычайны были эти похороны. С понятием похороны, погребение, отпевание мы обычно соединяем представление о чем-то печальном, горестном, подавляющем дух, угнетающем настроение и совсем чуждом радости, восторга, утешения.
Но видели ли мы хоть намёк какой-нибудь на уныние, растерянность лиц близких к почившему на похоронах 23 декабря? Правда, мы видели слезы, слышали плач и рыдания. Но чувствовалось отчётливо и сознавалось ясно, что это всё не то. Скорее это были слёзы умиления и радости о приобретении, а не слёзы печали и тоски об утраченном.
Коротко сказать, похороны о. Иоанна это наше торжество, торжество нашего упования, это было сияние нашего православия. И смотрите, как согласно понял это явление силы Божией наш верующий русский народ, наша Русь святая, так же, как всегда понимал Правду Божию живую, в живых людях благодатью Божией носимую. Конечно, вознесли и прославили о. Иоанна не газеты и разные писатели, и не консистории и благочинные, а простое русское сердце, которому дал Господь в утешение один неотъемлемый дар искать и находить на нашей грешной русской земле Божиих людей, праведников. Так и до сего дня находят эти лапти и котомки и о. Серафима, и батюшку о. Амвросия, о. Германа, и о. Варнаву и многих-многих праведников, мы верим, найдет еще на русской земле душа народная. И это буди, буди! Так прильнуло сердце народное и к батюшке о. Иоанну Кронштадтскому.
Родной ты наш! вот обычное, полное самой задушевной ласки, обращение, каким приветствуют наши русские люди своих опознанных духовных руководителей, своих батюшек. Так обращались и к о. Серафиму, и о. Амвросию, и о. Макарию, и о. Иоанну Кронштадтскому. Замечательное, много говорящее обращение. Да, о. Иоанн свой, родной нам русским людям, родной не по крови только, но наипаче, по духу по упованиям, по вере, и именно по младенческой вере!..
И узнал наш народ о. Иоанна не по слухам, или из газет, а на деле, лицом к лицу, так сказать, именно через молитвенное общение с ним. Не удивительная по своей широте благотворительность, не проповеднический талант сделали о. Иоанна родным нашему многоболезному народу, а молитва о. Иоанна, молитва, поразительная по своему дерзновению перед Господом сил.
С этой стороны, т. е. со стороны молитвенного своего делания почивший о. Иоанн Кронштадтский представляется явлением в наши дни поучительнейшим. И вот, в желании почтить святую память о. Иоанна добрым словом в настоящем собрании, мы намерены остановиться своим вниманием на молитвенном подвиге о. Иоанна.
Истинная христианская молитва есть в одно и то же время и великий подвиг грешного человека и благодатный дар Отца небесного. Мы, грешные, большей частью томимся молитвою, и должны непременно всякий раз как становимся на молитву самопринуждать себя к ней. И это, вообще, для грехолюбивой природы нашей так естественно. Но бывают в христианском мире личности, которым так легко и свободно дышится среди веяний воздуха вечности, т. е. молитвы. Кажется, что для них и не может быть никакого вопроса о принуждении к молитве, кажется, что они не могут и жить без молитвы, потому что в ней находят и радость свою и утверждение сил своих. К числу таких избранных христианских личностей несомненно принадлежал но. Иоанн. Насколько известно нам из его собственных воспоминаний детства, о. Иоанн полюбил молитву уже в раннем детстве. Богобоязненый родитель его никогда не забывал брать его в храм ещё в пору его младенчества. И маленький Ваня еще мальчиком был известен односельчанам доходностью своей датской молитвы. Очевидно, впечатлительная детская душа во время частых посещений храма Божия со своим родителем настолько пропиталась ароматом воздуха вечности, что уже никакие утехи и соблазны юности во время студенчества о. Иоанна в СПБ не только не ослабили его молитвенной ревности, а наоборот, время проведенное в Академии, но словам - о. Иоанна, повлияло на него крайне благотворно, развило способности и укрепило душу в благочестивом настроении. Вне всякого сомнения, священническое служение принято было о. Иоанномъ не только по призванию, но с великою радостью и утешением, как служение, вводящее его в полноту молитвы, столь близкой ему с детства. «Божественная служба, - говорит он в своём Дневнике («Моя жизнь во Христе»), - есть для меня безценное и величайшее благо в жизни, в богослужении вся жизнь нашей души, всё её сокровище, - тут её родина, её воспитание, врачевание, её пища и питие, её сила и слава, её святость, и жизнь».
Ближайшие и неложные свидетели жизни и трудов великого молитвенника земли русской уверяют, что о. Иоанн несомненно обладал даром непрестанной молитвы, и сам с своей стороны неленостно возгревал этот великий дар, усиленным бодрствованием в ночное время: он как бы боялся сна и всякой праздности, как таких состояний, которые легко могут лишать его молитвенной настроенности. Бывало, чтобы отогнать от себя томящий сон, о. Иоанн вдруг начинал усиленно шагать по комнате, и всем любопытствующим объяснял эти прогулки своим желанием отогнать сонливость, дабы не нарушалась молитвенная настроенность. С первых лет своего священства вел о. Иоанн свой дневник, и вел до смерти. Достаточно прочитать хотя одну страницу этого замечательно-вдохновенного произведения, чтобы видеть, что автор ни на минуту в своей жизни не убегал от молитвенного духа.
«Молитве непрестанно прилежи: то бо есть некрадомое сокровище, ею же удобь, яко лествицею, к Богу взыдеши»...
«К Богу всегда ум твой, и душу непрестанно возводи, и никогда же его от сердца и памяти твоей испускай, яко да всегда с ним соединен будеши».
Внимательно исполнял этот совет алфавита духовного о. Иоанн, явно видел сам, видели и свидетели его подвигов и плоды обещанные алфавитом. Не преувеличивая скажем, что о. Иоанн, действительно, уже здесь на земле в некоторые моменты высшего молитвенного озарения к Богу восходил и с Богом был соединен. Иначе, как мы объясним себе эти исключительный явления действенности молитвы о. Иоанна, которые люди называли его чудотворениями. А ведь эти чудотворения бывали прямо поразительны по своей сверхъестественной силе. И мы не можем перед лицем настоящего собрания не отметить некоторые такие случаи, конечно из тех, что еще не были публикованы. Вот что недавно слышали мы от достоверных людей, свидетелей.
Первый случай в семье гвардейского офицера Д. Во второй половине 90-х годов, заболела молодая супруга. Врачи признали атрофию сетчатой оболочки. Лечили лучшие силы, во главе с л[ейб].-окулистом Тихомировым. Болезнь была признана неизлечимой. Больная совсем потеряла возможность что-либо читать по книге. Но эта семья была религиозная. Все они глубоко верили в силу молитвы о. Иоанна. И вот, наконец, о. Иоанн обещал быть у больной в одно из воскресений. А нужно сказать, что молодые супруги каждое воскресенье вместе с другими родными собирались к обеду в дом своего отца, тоже служившего в Петербурге. И в условленное воскресенье, когда обещал быть о. Иоанн, у стариков Д. собрались к обеду все обычные гости, недоставало лишь молодых Д., которые как раз в 5 часов ждали у себя на квартире о. Иоанна. Обед начался без них, и, конечно, весь разговор за обедом сосредоточивался на теме о том, что даст больной молитва о. Иоанна. Вдруг звонок. Все встрепенулись. Входят молодые Д. Ну, что? как? Раздавались нетерпеливые вопросы, возгласы. «Дайте скорее Новое Время!», - сказала больная в ответ на все распросы. Подали. И о, чудо! выбрав самую мелкую печать, больная совершенно свободно стала бойко читать поданную газету, точно так, как читала прежде до своей болезни.
Второй случай тоже в семье аристократов в Спб., в семье кн. Б. в 1890 г. Летом 1890 г. на южном бер. Крыма, в Ялте, очень часто можно было видеть больную девочку кн. Б., которую обычно с большою осторожностью возили в коляске. Девочка была расслаблена. И ни прекрасный климат Крыма, ни старательный медицинский уход, ни вся сила любви родителей не могли дать никакого облегчения страдалице-ребенку. Наконец, стала приближаться зима. Решили взять больного ребенка в Петербург. Везли с громадными предосторожностями. Всякое сотрясение было для неё невыносимо мучительно. Поэтому, где нужно было везти её в экипаже, т. е. из Ялты в Севастополь, там её всю дорогу несли на руках. Самое путешествие с нею, из Севастополя в Петербург затянулось на целый месяц: так трудно было состояние больной, так велика была слабость. Наконец, приехали в Петербург. Здесь явилось у родителей больной девочки сильное желание попросить молитвы о. Иоанна. И вот, вскоре пригласили о. Иоанна. Отслужил о. Иоанн молебен и после молебна остался в комнате больной, наедине с ней, и стал здесь один молиться. Прошло несколько минут этой уединенной его молитвы. И вот, он выходит из комнаты больной к семье, такой возбужденный, радостный, довольный. Ему хозяйка предлагает чаю. «Чаю? - переспросил о. Иоанн. - Что ж, это хорошо. Выпью с удовольствием. Только Вы налейте чаю также и Вашей больной. И пусть она сюда сама придет, и вместе с нами будет пить чай». «Как? - удивились все. - Сюда сама придет? но ведь ее невозможно даже неосторожно и повернуть?» Но о. Иоанн настоял на, том, чтобы девочку взяли под руку и привели к нему в столовую. И о, чудо! все видят, как больная, столько времени не встававшая с постели, теперь сама, чуть опираясь на руку сиделки вошла в столовую и села на стул.
Полагаем, что рассказанные действительные случаи достаточно показывают нам, на какую высоту молитвенного дерзновения мог иногда восходить наш праведник.
Св. Макарий Египетский в своём 5-м слове «О возвышении ума», определяя неодинаковые степени облагодатствования мужа, предающегося молитвенному подвигу, так живописует состояние высшей степени возможного для человека молитвенного облагодатствования. «А те, - говорит св. Макарий, - которые прияли залог благого Духа, взойдут в меру совершенства, то есть царства и сыно-положения Христова, соделавшись сотаинниками самого царя; когда угодно, имея право входить ко Отцу и исходить от него... И таковые здесь еще бывают восхищены в оный век, и созерцают тамошнюю красоту и чудеса. Как телесное око, когда ничем не страждет и здорово, смело смотрит на солнечные лучи: так и они, имея просвещенный и чистый ум, во всякое время созерцают неприступное сияние Господа». Не видим ли мы в этом святоотеческом живописании картины высокого молитвенного облагодатствования, как в зеркале, чистую личность нашего дорогого батюшки о. Иоанна? Разве не он на наших глазах, среди нас грешных людей, так дерзновенно, как просвещенный и чистый ум во всякое время созерцает неприступное сияние Господа? Разве не он как благодатный сотаиник самого царя когда угодно, во всякое время, когда это нужно было для прославления имени Божия и освобождения человеческого естества из тенет греха и диавола восходил с дерзновенною молитвою к Отцу, и не просто молился, как мы молимся, трусливо, рабски, - нет, он требовал от Отца и получал. «Конечно таковая степень облагодатствования, - говорит св. Макарий Египетский, - не легко достигается людьми; напротив того, потребны для сего продолжительные труды, неисчислимые подвиги». И наш молитвенник русской земли не сразу взбежал на свою удивительную степень облагодатствования. Правда, мы всегда видели о. Иоанна благодушным, радостным, приветливым, незлобивым. Но все это явилось в о. Иоанне как плоды его молитвенного подвига. Самый же труд подвига совершался им, конечно, келейно и вдали от мира. «Подобно тому как лён или конопля, - рассуждает св. Димитрий Ростовский, - чтобы стать пригодными для производства нитей или полотна, должны быть растерты и сломлены на разных деревянных орудиях, так и душа не сотрена и не умягчена различными искушешями, не возможет прийти в совершенное своей немощи познание и смирение... Дотоле бо труд, дотоле подвиг, донеле же не прозриши, донеле же в совершенное познание себя не приидеши, доколе любовью себе с Богом не соединиши. Когда же себя познаешь, когда любовью Богу совершенно соединишься, тогда ни единого подвига и труда имети будеши; тогда в покои, радости же и веселии всегдашнем обрящешься... Что бо за труд зрящему добре, зреть свет? Что за труд есть познавшему себя, познавшему Бога, знать вся сущая? Что за труд и подвиг есть любящему, любити любимого? Никоегоже; но паче вся радостна и желательна суть».
Надо ожидать, что впоследствии безпристрастное освещение некоторых сторон служебных отношений о. Иоанна расскажет русскому обществу и о таких трудах и искушениях, о которых сам смиренный молитвенник ничего не поведал нам в своём дневнике.
Нашим возлюбленным Царём-Самодержцем, сердце Которого в чествовании о. Иоанна так знаменательно слилось с глубинами народной души, выражено решительное пожелание, чтобы Св. Синод ведомыми ему средствами постарался открыть в жизни и деятельности кронштадтского пастыря, живой источник вдохновения будущих служителей и предстоятелей Алтаря Христова на святые подвиги многотрудного пастырского делания.
Не правда ли, какое это дорогое вдохновенное слово, столь достойнное благочестивейшей и православнейшей души Венценосного Помазанника Божия? И вот, верится нам, что этот призыв Царя нашего, сердце Которого в Руце Божией, будет иметь огромное значение в жизни нашей Православной Церкви. И, не смущаясь, скажем, что этот призыв прямо и властно указует тот единственный царский (в смысле совершенства) путь нашей богословской науке, о котором в последние два столетия мы так преисправно забыли. Отвечая на призыв Высочайшего рескрипта, Св. Синод в своём определении от 15 января сего года, между прочим, постановил в п. 6: «поручить Учебному Комитету при Св. Синоде внести в программы духовных семинарий по гомилетике и практическому руководству для пастырей ознакомление воспитанников с биографией и пастырско-просветительской деятельностью почившего отца Иоанна и для сего преподать в объяснительной к программе записке соответствующие указания».
Итак, начало положено. И надо надеяться, что отныне пастырство наше будет черпать свои силы и уменье всецело в живых источниках благодати Православной Церкви и Её славных строителей Таин Божиих, без всякого лишнего заглядывания на протестантский запад. И, в самом деле, зачем, скажем словами Иринея Лионского, искать истины у других, когда её легко можно заимствовать у Церкви, в которую, как в богатую сокровищницу, апостолы, и прибавим, а также и все святые отцы и достойные пастыри, включая и кронштадтского пастыря, вложили всё, что нужно для истины.
Говорят, что о. Иоанн в годы своей юности жадно желал, всей душой своей, идти на труды миссионера. Господь судил, по видимому, иначе. Но только по видимому на самом деле Любвеобильный Отец Небесный не только не отверг благое желание верного раба Своего, но дал ему гораздо более того, о чем мечтала боголюбивая душа юноши. Отец Иоанн в действительности был ведь был миссионер несравнимый, благодатной силой молитвы своей постоянно привлекавший в лоно истинного христианства разных лиц из тьмы всевозможных заблуждений, как иноверия, так и инославия. Скажем более. Самое явление этой целостной истинно-пастырской личности с её благодатным молитвенным подвигом, разве не является громогласной проповедью даже до последних земли, что та Церковь и та вера, которая воспитала сего пастыря и которой жил и действовал о. Иоанн, есть «вера Апостольская, вера православная, и что эта вера вселенную утверди». И кто знает, далеко ли то время, когда за о. Иоанном утвердится имя не Кронштадтского лишь пастыря, но вселенского учителя.
.jpg)
