Затянувшееся детство национальной политики

Пословица.

Что может быть для политика более неприятным, чем упреки в нелюбви к Отечеству?

О такой нелюбви и пойдет речь. И не из желания чинить упреки.

Все современные политики - дети интернационального СССР. Этот сложный, хитросплетенный эксперимент над русской империей нельзя считать оконченным в полной мере, так как его последствия продолжают действовать.

Вспомним, как относились к национальному вопросу в СССР? Как относились к нему до 1917 года? И как мы относимся теперь?

В СССР национальный вопрос был латентной проблемой. Она выразилась в нацобразованиях, частично списанных с имперского устроения древнего Рима. Все новое, как говорится, это хорошо забытое старое...

О царской России учитель истории средней школы сегодня скажет, что национальная политика приоритета великороссов препятствовала самостоятельному развитию других народов.

Так исподволь предлагается вывод, что приоритет развития других наций перед развитием русской является исторической справедливостью.

То же мы слышали и при СССР, идеология которого горделиво несла национальные ценности малых народов - зачастую, ранее даже не оседлых, без развитой культуры. В тридцатые-сороковые годы XX века русскими были созданы алфавиты и письменность не одной впоследствии и ныне процветающей национальности, не говоря о множестве привилегий для них.

Мнение современного российского политика мало отличается от мнения школьного учителя. Российский политик боится преимуществ родного народа. Эта боязнь была заложена во времена СССР, определяясь хитроумной идеологией вскармливания малых народов соками народа русского. Идеологию, да и политику СССР, создавали в основном не русские руководители, что доказательств не требует. Коммунистический интернационал неплохо потрудился на русской ниве.

Либеральная риторика (политикой ее называть не хочется) также не русского происхождения. Она выражается в так называемой толерантности, заимствованной из чужой национальной практики.

Из наций, с которыми англосаксам в США сейчас выгодно уживаться, в иные времена они бесчеловечно выжимали все соки. Пример - история взаимоотношений англосаксонского населения и африканцев. С потребностью в более эффективном наемнике на рабский труд упал спрос, в результате чего возникли отношения толерантности. В политике эти действия проявляются комплексом вины государствообразующей нации. Копирование толерантности на отношения русских и малых народов России противоречит реальности и ведет к тому, что русские как ведущая нация ставятся перед другими в положение виноватых. Последствия этого выражаются в действиях многих народов как бывшего СССР, так и России. Именно здесь можно увидеть корень русских проблем на Кавказе.

Чем же русские виноваты? Они держали кого-то в рабстве? Напротив, русские противостояли кавказской традиции заниматься работорговлей пленными. Или русские развивали свою экономику, высасывая средства и силы инородцев? Нет, Россия вбивала в национальные окраины свои скудные средства, создавая города из русских специалистов, строивших и веками сопровождавших промышленность, инфраструктуру и прочая и прочая. Не русскими ли поселенцами возделаны плодороднейшие земли ближнего зарубежья? В освоении казахской целины в свое время вкладывались силы всей России, как и в геологоразведку недр и в их разработку, чем сегодня неплохо пользуются обретшие государственность национальные республики СССР.

Импортная идеология современной русской политики состоит в том, что национальный мир есть цель, оправдывающая средства. При этом негодность средств не обсуждается.

Между тем русским не за что извиняться. Более того им стоит подумать о компенсации своей жертвенной национальной политики.

В начале двадцатого века рождаемость русских росла потрясающими темпами. Без проникновения в глубины статистики можно привести общеизвестный факт, что только за 20 лет правления императора Николая II население России возросло на 50 (!) миллионов человек. Такая рождаемость обеспечена была, в основном, русскими.

Что же произошло впоследствии? Численность грузин в период СССР возросла в 2-раза, а численность русских уменьшилась в 1,3 раза, и есть достаточные основания считать (исходя из темпов рождаемости начала 20-го века), не увеличилась в 8-10 раз.

Сегодня в Башкирии рождаемость рядом проживающих русских и тюркских (башкиры, татары) народов отличается в 4-5 раз. Не в пользу русских, конечно.

В Дагестане семьи имеют по 10-12 детей. В центральной России по 0,7 ребенка.

Тот же «беби-бум» в Чечне, в среднеазиатских республиках, которые ушли из русской империи, но по факту не ушли от России.

Доминирование русского газа на мировом рынке никого не удивляет. Газопровод можно найти в любой закарпатской деревне, но далеко не в каждой деревне русской равнины.

Впечатление об уровне жизни создается при взгляде из окна поезда на безликие, бедные строения преимущественно русских сел и добротные дома, когда выезжаешь за пределы центральной России. Тот факт, что жилищное строительство на селе для окраин СССР и России, таких как Украина, Латвия, Белоруссия, Башкирия, Грузия дотировалось государством, в то время как русским строительство не дотировалось, как говорится, очевиден.

Традиционное возражение, исходящее из уст представителей малых народов (при царе их называли инородцами), звучит так: причина русских проблем - в пьянстве. Это неубедительно. При СССР за воротник закладывать малые народы умели не хуже русских. Сейчас нельзя не согласиться, что возрождение религиозного влияния и соответственно изменение отношения к алкоголю в регионах, населенных мусульманскими народами, изменяет картину рождаемости в их пользу.

У русских иное отношение к «бодрящим» напиткам (как, впрочем, и у китайцев и у других наций, благополучных в демографическом плане), но дело в конечном счете не в этом, так как приоритет напитков возникает из-за отсутствия иных серьезных приоритетов в жизни.

Цели народов выражаются их лидерами, сбитыми в группы, объединяющие наиболее авторитетных людей, фактически определяющих власть.

Такие группы - это некие центры силы, которые формулируют народные цели.

Подобных центров у любого народа всегда несколько. Появление каждого есть результат объединения вокруг лидеров тех или иных общностей. Обычно такие лидеры - это политики, представители властных структур, армии, владельцы крупных семейных состояний, с которыми из века в век идентифицируется представление о богатстве народа, или руководители объединений капиталов в той или иной форме. Люди лишь обозначают центры сил, которые могут группироваться в зависимости от конкретной политики, например, чиновники, спецслужбы и армия, как было всегда у наших коммунистов, политики, крупный бизнес и группировки среднего класса, что нередко можно встретить в западных демократиях. Политики, чиновники, бизнес и армия - так например, сложилось в Китае. Могут быть и другие сочетания за счет дифференциации внутри этих сил. Например, армию могут выражать не сами вооруженные силы, а силовые структуры в виде спецслужб, как сейчас в России. Бизнес может быть разбит на сегменты по различным признакам. Политики могут конкурировать или существовать в виде чиновников при отсутствии конкуренции, как у нас последние 90 лет.

У всех малых народов, населяющих Россию, есть несколько центров силы, представляющих свои системы приоритетов или системы ценностей. Это, как правило, влиятельные национальные лидеры, представители больших старых родов и одновременно удачливые современные деятели, либо наследники номенклатуры КПСС, успешно встроенные в существующую властную систему.

За такими людьми интересы групп, удерживающих существенные сегменты региональной собственности, использующих религиозный и национальный факторы для объединения этнически однородного населения, что позволяет играть им роль неких «дольщиков» в политическом раскладе Российской Федерации. Простые люди идентифицируют себя с национальной элитой по религиозным и бытовым признакам, ощущая свою причастность к той политике, которую элита проводит.

Ощущение своей личной причастности к продолжению традиции предков, выражение таким образом своей личной надежды на развитие своего рода, своей индивидуальной генетической модификации, - вот что дает простому человеку энергию поддерживать политику этнически близких элит. А в основе всего лишь факт принадлежности к силе, способной в первую очередь духовно обеспечить и физически защитить твое личное продолжение в мире. Ведь для простого человека главное -это уверенность, что будущее его рода защищено. Защищено, так сказать, «место под солнцем».

Есть ли такое ощущение у простого русского человека? Здесь прежде всего следует учесть следующее. Русских, несмотря на десятилетия усилий интернациональных властей, все еще много. Но в стомиллионной массе вряд ли возможно ощущение родовой взаимосвязи с конкретным политиком. Как мало возможен личный контакт московского небожителя и крестьянина из глухой деревни за тысячи верст отдаленной от него. У малых, компактно проживающих народов такие контакты простых людей и национальных лидеров - дело обычное. Не имея ощущения своей причастности, русскому человеку остается лишь догадываться, что центр силы имеет отношение к его личной судьбе. К тому же и число центров силы в восприятии простого русского человека сейчас весьма ограничено. То есть, он один и в настоящее время представлен теми немногими - по сути двумя - людьми, которые занимают в Москве Кремль и Белый дом. Так как они, очевидно, влияют на глобальную систему бизнес-интересов. Они же основные из немногочисленных политиков, так как другие больше статисты. Если в царской России политика была дворянским занятием, а в коммунистическом СССР делом номенклатурной элиты, то есть, распространенного, везде присутствующего, устойчивого, отличающегося личной и политической активностью, структурированного, интеллектуально выделявшегося, имущественно обеспеченного слоя - сословия, то сейчас политики - это, как прежде чиновники и редкие крупные бизнесмены. Чиновники нового разлива - люди ниоткуда. Обществу неизвестны принципы, по которым они формируют свою корпорацию. Как правило, все новые чиновники - это люди, близкие «старым». А бизнесмены - это те, кто в современных условиях мгновенно появляется и так же исчезает, чему пример нынешний финансовый кризис или известные судебные приговоры. Они же, существенной частью и представители спецслужб или те же чиновники, что пояснений не требует. Иных русских людей, пусть не обладающих полномочиями, но обладающих авторитетом и перспективным будущим, русский человек в настоящее время просто не видит. К тому же точка зрения в современном мире определяется СМИ, в основном не русскими.

Православная церковь подтверждает постулированное законом свое неучастие в политической жизни. Армия на личностном уровне незаметна, а крупный лидер в ней либо попадает под умело доказанное обвинение, либо падает вместе с летательным аппаратом.

Очевидно, мы имеем ситуацию, необычную для столь крупной системы, как Россия. Она всегда была структурирована как центр власти, опирающийся на другие центры сил: сословное соучастие в общественном тягле. Жизнь строилась на основе взаимодействия сословий - коммунистами частично подстроенными под классовую систему. Их система была схожей, хотя и усеченной, без купечества и духовенства, но с дворянством в виде номенклатуры, традиционно сильной и влиятельной армией, необычайно мощными силами безопасности и трудовыми коллективами - заводскими и сельскохозяйственными рабочими, научной интеллигенцией, представленными далеко не формальными общественными структурами.

Ныне и такое структурирование отсутствует. Конечно, есть купечество в виде мелкого бизнеса. Но оно не обладает существенной долей капиталов. В то же время крупные капиталисты живут на западе, там же хранят средства, имеют реальные жизненные интересы. То есть бизнес-класс, или сословие купцов, не состоялся в традиционном понимании и центром силы не является.

Но обществу необходимы несколько силовых полюсов.

Их наличие позволяет обществу выживать, так как они стягивают на себя хаотические движения отдельных мелких групп, организовывают их, придают осмысленную динамику общественным процессам.

Отсутствие множественности сил приводит к застою и деградации, происходит снижение внутренней активности, так сказать, сгущение крови и в результате «тромбоз сосудов». Нечто подобное случилось с СССР, даже несмотря на имевшееся в нем некое разделение сил. Имущественно эти силы не разделялись (все принадлежало государству), а духовно объединялись в вездесущей КПСС, внутри которой и деградировали, так как выхода за пределы этой системы не было - ни политического, ни культурного, ни финансового. Мотивация к деятельности угасала, кровоток государственной воли, движимой реально из одного центра, не достигал периферии государственного организма и он в конце концов разрушился.

Сегодня, как сказано выше, для русского человека центр силы воплощается в двух фактически несменяемых лицах. Они, создавая фактор постоянства, прикрывают собой аморфность выражаемых ими общественных энергий.

Эти лица связаны в народном восприятии со всеми удачами и неудачами внутренней и внешней политики. В сравнении с ельцинским провалом, конечно, удачи есть. Но эпоха «ельцы» (по старославянски «гроб») стала мерилом современности, как раз потому, что на ее фоне любое минимально здравое действие воспринимается мудрым и успешным.

Если действия центра силы неадекватны традиционным представлениям о русской жизни, то русский человек задумывается о своей ненужности народному центру, об отсутствии шансов для его рода продолжиться в потомках, об отсутствии шансов у потомков удержать и улучшить место под солнцем, о своей личной, проигрышной роли в жизни. В общем национальное унижение есть пролог национального запоя.

Как же сегодня появляется центр русской силы и попавший на «русский трон» русский человек?

Здесь бросается в глаза прозападная ориентация русской власти, что является застарелой болезнью русской элитарной ментальности. Исторические причины этого общеизвестны. Духовные причины, в общем, тоже. Говоря о прозападной ориентации необходимо определить ее.

А это всего лишь стойкое и банальное стремление к преимуществам западного быта. И ничего более.

Несмотря на то, что взрастивший ее народ наш возник из вековых оборонных войн, в условиях самого неблагоприятного климата, (в таких же неблагоприятных климатических условиях как русские, существуют только якуты, эскимосы и др. народы, не создавшие великих цивилизаций) и колоссальных расстояний своего ареала. Несмотря на то, что у народа никогда не было и не будет средств и возможностей (физических, финансовых, политических), не было и не будет внутренней потребности к полному переустройству быта по-западному.

Власть не может не осознавать отсутствие множества центров сил, как проблему. Ее реакция проявляется в создании клонированных партий, имитирующих политическую конкуренцию или в предложении обществу идеи обогащения не только как экономической цели, но и стержня жизни - вероятно, в надежде, что общество на этом пути, как в Америке XVIII-XIX вв., само создаст новые интересы, новый экономический потенциал и выражающие их силовые центры. То есть русские люди воспринимаются некими русскоговорящими американцами.

Однако общество находится не в том положении, когда уместно заниматься развитием. Сегодня люди в основной части не обладают ничем, кроме теряющей спрос рабочей силы. Соответственно, политически они индифферентны. Политика начинается с достатка. Бунты начинаются с жестокой нищеты. Устойчивая бедность - это состояние вне политики и не для бунта. Оно выражается в деградации.

При этом незначительная часть населения обладает колоссальными капиталами. Но их обладатели не могут реализовать свой политический потенциал, сформировать центры сил. Ограничительные меры принимаются и по соображениям национальной безопасности, так как капиталы в основном нерусские и обладатели их в государстве, мягко говоря, не заинтересованы. В общем имеется неопределенность политического устройства, его неувязка с экономическим строем, национальными целями и народными чаяниями.

Пока власть пытается управлять каждым капиталистом в отдельности, подстраивая под ранжир. Это реальная политика момента, очевидно, не имеет перспективы. А в отношении массы происходит манипулирование настроениями. Здесь основной метод состоит в снижении уровня общества как реакция власти на свою неустойчивость. Духовно опрощенными и бедными людьми проще управлять. А в слой относительно достатка попасть можно лишь при соучастии в тотальной коррупции. Поэтому относительно сытые люди в политике не заинтересованы, так как любое, реально работающее право угрожает их благополучию.

Всякая власть подстраивает общество под себя. Если она духовна, то и общество духовно. Вспомним невиданный взлет русского духа в начале XX века. Серебряный век культуры, политические новации, интеллектуальные прорывы, экономический и демографический бум, перспективы мировой богатой империи на Востоке и на Западе, масса «среднего класса», рост национального богатства, выраженного в достатке и состояниях множества людей.... С этой энергетикой экономики и духа русская, неустойчиво эмоциональная, изменившаяся под инородными влияниями ментальность не справилась в условиях испытаний мировой войны. После захвата большевиками страны, на том подъеме, на эксплуатации его потенциала, вершилась история всего XX века.

Коммунисты использовали всплеск народной силы, которая копилась веками разумного, управляемого роста. И все растратили, превратив в идеологический штамп свою индустриализацию. Как будто без ГПУ и коллективизации индустриальный бум состояться не может. Как будто его не было в других странах без уничтожения миллионов крестьян. Большевистский индустриальный прорыв в условиях сплошной государственной собственности был возможен лишь через насилие. А насилием коммунисты овладели в совершенстве, так как оно упрощает любой общественный, да и мыслительный процесс. Как говорится, «нет человека - нет проблемы».

Ныне власть бездуховна, и это очевидный результат как упадка народных сил, так и слабости самой власти, существующей в неконкурентной среде, как единственный центр силы, естественно употребляющий всю энергию на стагнацию ситуации и не способный предложить народу ценности и перспективы, которые бы реально взбодрили общество.

Любая государственная система, в том числе и система демократического устройства, в России неизбежно трансформируется в авторитаризм. Вариантов здесь быть не может ни сейчас, ни в будущем. Но надежды на появление в новых поколениях элиты некоего слоя коренных русских людей невелики, так как эта элита преимущественно евроцентрична, полна нелюбви к русскому духу и русскому прошлому. Поэтому, есть основания считать, что ей не нужно и русского будущего.

Таков уж этот авторитаризм. Не военный (военные все таки корпоративны и традиционны), а именно демократический, самый неприглядный и неприспособленный для целей развития русского народа. Общеизвестно, что демократия - «это власть подонков» (Черчилль). Так сказано в стране, где сохранились аристократия и монархия, а значит, есть критерии духовности. В выборную власть России, с 1917 года приходили и приходят люди без чести, что чудовищный уровень насилия при коммунистах и немыслимый уровень коррупции при демократах наглядно подтверждают.

Традиционные для демократов отсылки к опыту США наивны. Штаты - страна с тепличными условиями, которой никто, разве только героический Хрущев в Карибский кризис, никогда не угрожал. Не угрожают ей и сейчас. Страна ни разу не разрушенная, на всех войнах только поднимавшаяся. В ее развитие вкладывались капиталы Европы и организационная сила великих монархий. Страна-проект, изначально структурированная в виде небольших государств, в которых в спокойных условиях все устоялось: политическая и правовая системы, центры сил, общественные структуры. Далее эти страны укрупнились в федерацию. Но в основе остались штаты со всеми преимуществами, которые они изначально имели и которыми была историческая возможность пользоваться.

У русских другой опыт, другая история. Если изредка и возникали преимущества или благоприятные условия, то исторически длительной возможности пользоваться ими, как правило, не было. Поэтому следует рассматривать русский народ в контексте государственного устройства не с точки зрения того или иного соответствия западным образцам, а с точки зрения наиболее эффективных его проявлений.

Не будет преувеличением сказать, что расцвет русского народа и его государственности - это эпоха самодержавия, в которой наиболее яркой была эпоха Романовых.

Именно при них определилась историческая природа русской силы в формуле: «православие, самодержавие, народность».

Наиболее значительный период самодержавия - правление императора Николая II. Если приложить к тому времени ту же схему центров сил, то нетрудно усмотреть их разнообразие, что, очевидно, было существенной причиной всплеска общественной энергии. Это, безусловно, дворянство, с одной стороны - основной землевладелец и с другой - костяк армии, корпуса чиновников и политиков. Это крестьянство, также ведущий коллективный землевладелец, объединенный в сельские административные, экономические и религиозные общины. Это купеческий класс, в XIX-XX веках существенно преобразованный в сообщества промышленников и финансистов. Нельзя не сказать, пусть с оговорками, о земствах и парламенте, как политических центрах. Центром силы была армия, а духовным - православная церковь. И основным центром власти, конечно, был царь и его правительство.

В целом исторически самое достойное правление в русской истории как бы смазано внешне неожиданным отречением императора накануне близкой победы.

Необходимо понять, что все революции - это и кризис народности. Народ под влиянием быстрорастущего капитализма изменился, так как поменялся уклад жизни множества людей. Происходило естественное разочарование в традициях. И главное, подъем народа, потенциально созданный благодаря народной политике самодержавия, ему самому нельзя было подавлять. Насилие навсегда убило бы идею царизма. Оно стало бы тысячекратной провокацией 9-го января. То есть самодержавие бы ушло из истории. И Россия бы ушла. Так как без него страны быть не может. Потому власть и была отдана без реального отречения династии, так как осталось право на трон у царевича Алексея. Кроме того, и сам факт отречения императора не бесспорен...

Русский народ, особенно в лице разночинной интеллигенции, сам рвался к насилию, как способу быстрого выплеска чрезмерных сил. И насилие пришло в полной мере. Достаточно вспомнить известное с 1905 года пророчество прав.Иоанна Кронштадтского о том, что если русский народ не покается, то вместо доброго, любвеобильного царя придут жестокие правители, которые кровью зальют русскую землю. То есть вина народа и необходимость в покаянии были определены задолго до событий 1917 года. И никто и никогда это утверждение всероссийского пастыря не оспаривал.

При всех разговорах о народоправстве в России после 1917 года следует признать, что на смену самодержавию семейному, наследственному, рода, некогда избранного нацией как лучшего, под вывесками псевдовыборов пришло иное самодержавие. Самодержавие неизвестных людей, происхождение которых было вне векового народного внимания и оценки; самодержавия инородного, под видом партийной или классовой силы, с идеологией всеобщего обобществления или грабежа. Затем возникло самодержавие с идеологией приватизации или мошенничества. И то и другое исторически уже воспринимаются, и это восприятие будет лишь углубляться, как отступление от разумной народной жизни. Хотя отдельные черты смысла в них присутствуют. Так как для убедительности лжи в ней обязательно должна быть некоторая часть правды.

Самодержавие - это единственно возможная форма управления для такой государственной системы, как Россия, что события с 1917 года и по сей день наглядно подтверждают.

Даже если кто-то во власти искренно пытался или пытается создать работающую выборную систему, то рано или поздно все равно приходит к необходимости мотивированного авторитаризма.

Реальное самодержавие, без камуфляжа социализма или демократии - это необходимость, которая постепенно будет осознана всеми. Однако для движения к этому существуют сложности текущего времени.

Самодержавие царское всегда опиралось на народ, структурированный в те же центры силы или сословия по признакам вида государственного тягла (служения) - дворяне, духовенство, крестьяне, мещане, купцы, и пр.

Но сейчас в прежнем виде структурированных сословий быть не может. Да и система государственного тягла изменилась. Ранее оно определялось необходимостью выживания государства. Такая необходимость осталась. Но государство существует за счет налогов, без обязательного личного участия гражданина в мероприятиях власти. То есть, нет, как в давние времена, постоя, ополчения, нет нарядов на подводы, лошадей, строительство дорог или крепостей. Все опосредовано. Бюджет, в значительной мере, обезличивает.

Важно и то, что современное общество, кроме затратной части бюджета, скреплено еще и мощным информационным полем.

Нужно учитывать, что традиционной составляющей духовного воздействия на народ является только православная церковь. Всему иному, если действовать в позитивном смысле, нужны новые формы. Традиционные монархические союзы себя дискредитировали. В них казаки, бизнесмены, интеллектуалы и офицеры - все вместе - создают винегрет отношений.

Исторический опыт говорит о том, что самодержавное строительство - это традиционное дело крупного, связанного с землей и, соответственно, с крестьянством, ее обрабатывающим, неспекулятивного предпринимательства (помещики были теми же предпринимателями), армии и духовенства. Все остальные, как и прежде, вероятная опора этой системы.

Крупный бизнес интернационален. Сегодня он ищет прибыль в русских недрах, а завтра метнется к недрам Южной Америки. Предпринимательство, связанное с возделыванием земли, зависит от местности и народа. Однако сегодня этот сегмент - самый неразвитый, его значение (видимо не случайно) принижено импортозамещением продовольствия. Крестьянство как движущая сила экономики деградировало и в основном рассеяно по мегаполисам. Очевидна необходимость серьезной работы по возрождению сельской жизни.

Исторически появилось новое сословие, связанное с землей и ее недрами, - это работники сырьевых и перерабатывающих производств (шахтеры, металлурги, переработчики сельской и лесопродукции, железнодорожники) - как основная часть рабочего класса.

Собственно энергия этого нового сословия создала, и впоследствии вынужденно поддерживала самодержавие руководства ВКПб - КПСС под видом своей власти.

Ныне, значение этого слоя предстоит осмысливать заново.

Центры силы при строительстве самодержавия всегда формируются из потребности в сильной армии. Опыт предательства русского генералитета в первой мировой войне и подавления политического потенциала генералитета в канун второй мировой говорит в пользу развития сил госбезопасности.

Однако структуры госбезопасности в смысле политического влияния подавили армию, что парадоксально, если исходить из простого соотношения сил.

И, что наиболее важно, необходимо восстановление связи офицерства, как костяка армии и землевладения, как способа экономической организации населения.

Иными словами, основными землевладельцами должны вновь стать общины или коллективы (кооперативы) крестьян и армейское офицерство. Реальность такова, что сегодня землю поручить некому, кроме как офицерскому корпусу страны. Вероятно, соотношение земельных долей сословия военных и крестьян должно быть иным, нежели то, что порождало недовольство и паразитирующее на нем революционное движение. Хотя в нынешних условиях говорить об этом преждевременно.

Здесь уместно сказать о влиянии европейской системы права на историю России.

В стране, существующей как владение самодержца, под влиянием западных идей неприкосновенности частной собственности долго не решался вопрос освобождения крестьян от личной крепостной зависимости. Нерешенной осталась проблема перераспределения помещичьих наделов в пользу крестьянских общин. Корень русских проблем - в заимствовании постулатов западноевропейского права, или та же западная ментальность русской элиты.

Наше самобытное право уникально, так как создавалось вне исторического покоя и потому постулирует преимущество общественного интереса перед частным. Универсальное воплощение это нашло в крестьянской общине или рабочей артели. (С них и списаны были коммунистические трудовые коллективы с той разницей, что в них трудящиеся собственности не имели и решений не принимали).

Такая суть права влечет разумный авторитаризм, так как лишь им можно гарантировать подавление частного интереса или такое его соотношение с интересом общественным, которое будет функциональным и эффективным в целях выживания общества.

По сути, самодержавие отказалось от авторитарного способа перераспределения земельных ресурсов в соответствии с потребностями страны и народа, согласившись с абсолютизацией частных прав на землю. Приоритет частного права над интересом самодержавия привел к деградации его сути. Каков же самодержец, если не может тронуть, даже на условиях компенсации, часть державы в виде конкретного поместья помещика.

В то время как поместья эти были переданы дворянам как награда за служение царю, а впоследствии потомки получавших их дворян зачастую от такого служения уклонялись, а то и бывали нелояльными трону.

Сохранения частных прав на крупные землевладения в условиях необходимости перераспределения земельных ресурсов в общественных интересах, то есть примат частного права над правом общественным, выраженным в воле самодержца - есть корень римского права, от эффекта которого погибли и римская империя, и многие монархии мира, также повержена русская.

Что характерно: современное русское самодержавие, у нас оно называется «управляемая демократия» (у коммунистов был «демократический централизм), под вывеской демократической конституции демонстрирует глубокое понимание губительности приоритета частного права.

Всем очевидно, что нынешние олигархические бизнес-уделы, строго говоря, являются имуществом державы, временно переданным в частное управление под условие абсолютной лояльности.

Если попробовать сделать набросок естественной монархии, то мы увидим, что, например, бизнес-сообществу необходимы свои структуры выражения интересов посредством экономических организаций и политических партий. Иерархия в виде гильдий видится для него первичной.

Класс наемных работников представляется реальными - свободными профсоюзами и иными организациями социальной направленности.

Духовенство играет активную роль. Атеистические настроенные люди не ущемляются в правах, кроме права исполнять должности госслужбы.

Парламент видится в основе состоящим из двух социальных партий, представляющих наемный труд, служащих и мелкое предпринимательство (село, город), а также двух бизнес-партий, объединяющих крупных землевладельцев и крупный капитал. Верхняя палата, как и сейчас, избирается от губерний.

Конституция - с полномочиями монарха, по сути сходными с теми, что были у Николая II и есть у ныне действующего президента РФ...

При этом важно определиться с реестром собственности самодержца.

Видится необходимость в переходном периоде авторитарной власти, вероятно на базе действующих политических механизмов.

Многие структурные основания для начала переходного периода у страны имеются.

Сегодняшняя власть в руках у взявшихся ниоткуда дельцов, так же, как в недавнем прошлом, была в руках у взявшихся ниоткуда революционеров.

Парадокс в том, что сменить пришедших ниоткуда могут лишь иные, взявшиеся ниоткуда. Потому как других и быть не может.

Но признаком этих новых иных должна быть связь с землей, корпоративная воинская честь и гарантия религиозной духовной жизни. Все остальное от лукавого.

Если задаться вопросом, возможен ли всенародный собор по типу бывшего в 1613 году, то следует признать, что всенародные выборы царя невозможны. Веками вдалбливалась в сознание людей ненависть к самодержавию. У множества русских сформировалась некая болезненная, прямо таки иудейская неприязнь к нему. Кроме того, необходимо понять, что всенародные выборы - это инструмент демократии, которая изначально эффективна в малых обществах. Интерес большого народа к выборам в том, что они воспринимаются как праздник самовыражения. Это скорее психологическое, чем реально политическое действо. При этом в большинстве, близком к абсолютному, избиратели ничего не определяют. И прекрасно это понимают.

В 1613 г. выборы царя были не всенародными, голосовали выборщики, выдвинутые по местностям.

И еще несколько соображений.

История человечества, это движение народов с Востока на Запад и с Запада на Восток. С первого тысячелетия движение с Востока на Запад сдерживали Византия и Россия, а впоследствии одна Россия, благодаря чему степные орды в Европу не входили. Так же эффективно Россия сдерживала и движение окрепшего Запада на Восток. Достаточно вспомнить политику тевтонского ордена в 10-14 веках, «девятый вал» наполеоновских и гитлеровских армий, наступательную стратегию англосаксов, в Азии, остановленных русскими на Кавказе, агрессивную политику США в юго-восточной Азии и на Дальнем Востоке, чему эффективно противостоял по сути самодержавный СССР.

В этом ключе следует задуматься над значением романовской эпохи и ее высшей точки - царствования Николая II.

Что, по существу, происходило в его царствование?

По сути, был грандиозный выход русских на мировую арену. Тот выход, который сегодня демонстрирует Китай. Кстати, и его движение на Запад сдерживать некому, кроме России...

Целью первой мировой войны был не столько передел рынков. Эта буржуазная трактовка по сей день свято чтится пролетарской, исконно вскормленной инородной буржуазией для свержения самодержавия партией коммунистов. Цель первой мировой была в том, чтобы остановить выход в мировые лидеры славянской России и ее сателлитов. Всплеск славянства второй половины XIX и первой половины XX веков замалчивался советской, нерусского происхождения, идеологией. Почему? Потому что Россия непредсказуема с точки зрения Запада и Востока. Всякий раз Россия мешает их цивилизационным рывкам. Она словно провидение удерживает стороны света от победы друг над другом.

Но сторонам света на провидение плевать. Ибо история никогда никого ничему не учит. Всем нужна предсказуемость своего движения.

Предсказуемость сегодня выражается в сценариях мирного экономического и культурного движения. Здесь культурологический аспект становится ведущим, так как способность к эффективной коммуникации рассматривается в качестве наиболее мощного резерва получения экономической прибыли. Современные идеологи видят мир как глобальный торговый центр, в котором властвуют бойкие менеджеры, умело направляя потоки товаров согласно законам логистики, всезнающей, что, где, когда и сколько нужно. Поэтому мир более устраивает экономическая экспансия языческого Китая в XXI веке, чем непредсказуемый по последствиям рывок православной России в начале XX.

Дело не в том, что Россия тогда собралась в мировые лидеры слишком рано, а мир не был готов к пониманию ее роли и значения. Мир и сейчас не готов к такому пониманию.

Никто возможных последствий такого рывка славянства тогда не анализировал, а если анализ и был, то интернациональная власть русского народа стерла его следы, заменив мантрами о буржуазных переделах рынков сбыта. Литературы на этот счет практически не осталось. Есть только отдельные свидетельства, позволяющие считать, что усиление славянства в лице русских приводило в ужас те круги Запада, которые понимали происходящее и принимали соответствующие решения.

После 1917 года подчиненный нерусским властям русский народ постепенно интернационализировался, привыкая осуждать свою историю и ее высшую точку - эпоху Николая II.

В чем трагизм его эпохи?

В том, что значение русского взлета понимал и поддерживал лишь он и немногочисленное верное ему окружение. Чувствовал значение эпохи и простой народ. А русская элита в подавляющем большинстве была прозападной, такова и по сей день, и этот взлет не поддерживала ментально, помогая инородцам перенаправить его энергию на нерусские, ненациональные цели.

Чем по сути была революция октября 1917 года. Как и все революции, в своей основе это была народная реакция на предательскую позицию элиты. Против царя народ не восставал. Он восстал против верхов. Все революции уничтожают аристократию.

И еще одно соображение.

Интеллигенция, как слой, обслуживавший класс обеспеченных людей, пропитанная как хороший торт кремом, нерусскими людьми, стремилась к космополитизму, как форме необходимой для нее открытости. Народ, укорененный на земле, стремится к традиции через изоляцию.

И те, и другие, если принимают православные ценности, по сути один народ. Просто каждому овощу свое время. Есть время накопления сил, и есть время самовыражения. Как у Экклезиаста, «время разбрасывать камни» и «время собирать камни». Посмотрите на Китай. Его эпоха самосохранения заканчивается. Идет эпоха самовыражения. С тем отличием, что его интеллигенция своя, единокровная. Путь Китая будет драматичным и непростым. Основная жертва, приносимая народом в таком движении - это традиции. Современный мир мешает народам сохраняться. Коммуникации, культурная стандартизация движут нации в неведомом направлении объединения. На эту историческую арену они выходят в разных условиях, с разным потенциалом национальной силы, то есть с разным потенциалом традиций. Период смены элит, то есть революций, или, если хотите, обновления элитарной крови Китай сократил до возможного минимума. Русские, благодаря чужой интеллигенции, растянули его до существенного уничтожения традиций. Кроме того, выход на историческую арену совпал у нас с внешней, после 1917 г., длительной изоляцией. В силу этих и иных причин выход состоялся в усеченном виде. Ныне же пришла пора самосохранения, возвращения к традициям, к источникам силы, которая, Бог даст, будет более осмысленной. Впрочем, не состоявшийся поход русских в лидеры мира имеет глубокие духовные причины и в их контексте видится как стратегический задел русской нации.

Если продолжить набросок устроения, то среди политических целей переходного периода очевидна необходимость восстановления духовенства в школе и армии.

Среди таких целей также и сильная социальная политика, что в полной мере выражается шкалой прогрессивного налогообложения.

Это и антикоррупционная психология.

И уважительное отношение государствообразующей нации к нацменьшинствам.

Также соучастие с другими традиционными религиями и запрет всех деструктивных сект.

И многое другое...

Но главное видится в формировании людей (аналога дворянства или номенклатуры КПСС) в виде сословия, имущественная состоятельность которых основана на госслужбе.

Контроль над этим слоем - царский. Царь авторитарно пресекает коррупцию. Потому что никак иначе ее не одолеть.

Историческое умирание конституции РФ уже началось. Пример тому выдворение из столицы Конституционного суда и новая процедура его формирования.

Павел Иванович Дмитриев, http://www.dmitrievip.ru

Июнь 2010 г.