Антиномии русского опыта

В 2005 году президент России В.В.Путин публично назвал распад Советского Союза крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века. Я думаю, что такой катастрофой был распад Российской Империи в феврале-марте 1917 года. Советский Союз пытался - в рамках своей идеологии и крайне жесткими средствами - ее восстановить. Что касается современной России, то она оказывается (нравится это кому-либо или нет) наследницей и преемницей обеих империй.

Целят в коммунизм, а бьют по России

Не так давно в одной телепередаче мне пришлось услышать формулу «нация, у которой нет ничего святого, не имеет права на существование». Поначалу этот афоризм показался блестящим, но чем дольше я его обдумывал, тем меньше он мне нравился. В конце концов я пришел к выводу, что с этой мыслью следует обращаться очень осторожно. Кто и по каким признакам будет судить народные святыни? Сама нация в целом, её «лучшие люди», успех этой нации в том или ином деле (в истории), наконец, другие нации? Однако «лучшие люди» могут ошибаться, а другие нации, скорее всего, будут заведомо пристрастны...

Нынешняя ситуация вокруг России весьма напоминает такой пристрастный суд. Решительно расставшись с имперской идеологией и растеряв союзников, Россия сама накликала на себя подобных судей. И внутри и снаружи ей, что называется, не дают успокоиться. Особенно отличаются в этом наши «бывшие братья» из ближнего зарубежья («новая Европа»), а внутри страны - доморощенные критики собственного Отечества. То ли ряд круглых дат (70-летие договора Молотова-Риббентропа и начала Второй мировой войны) их озаботил, но они дружно навалились как на традиционные для них темы, так и на относительно новые, во всяком случае, в массовом радио- и телеэфире. Россия - «тысячелетняя раба», цари-крепостники, революция как бунт некультурной черни, и особенно сталинизм - вот хорошо объезженные коньки наших свободолюбивых умников. Теперь к ним прибавилось принижение русской Победы во Второй мировой войне и оправдание предателей, служивших в СС. В июле 2009.г. парламентская ассамблея ОБСЕ приняла резолюцию «Воссоединение Европы», в которой фактически уравняла фашистскую Германию и советскую Россию в качестве зачинщиков мировой бойни. С таким же успехом можно обвинить в развязывании Второй мировой войны Польшу Пилсудского, заключившего в 1934 году договор с Гитлером, или Англию с Францией, отдавших ему четыре года спустя Чехословакию...

Попытаемся ещё раз обдумать эти темы. Может, тогда станет яснее, что же действительно для России и русского народа свято, и заслуживают ли они вышеприведенных суровых приговоров?

История как оружие современной политики

В декабре 2008 года телеканал «Россия» провел весьма убедительное - и прекрасно аргументированное - обсуждение образов и дел наиболее известных деятелей отечественной истории. Цифры последовавшего затем всенародного (50 млн. человек) голосования «имени России» говорят лучше слов: из двенадцати деятелей нашей истории народ выбрал четырех царей и двух генсеков, среди которых такие «крутые», как Иван Грозный, Петр Великий и Иосиф Сталин. Помнится, в начале 90-х годов один из известных московских деятелей после неожиданного для него результата выборов (победа партии Жириновского) «приласкал» свою страну с телеэкрана: «Россия, ты одурела!». Может, он был прав?

Вот тут-то и выходит на поверхность своеобразие русской истории - и современности - которого то ли не могут, то ли не хотят понять либерал-демократы и национал-демократы всех времен. Их главная ошибка - неумение мыслить конкретно, в полноте истины, которая - особенно применительно к России - как правило, не укладывается в рамки одного категорического суждения, и нуждается, как сейчас говорят, в множественном дискурсе, то есть в системе взаимодополняющих суждений. В свое время наш выдающийся филолог и историк Г.Д.Гачев назвал это способностью пойти на подвиг противоречия, однако это не у каждого получается...

В самом деле, какую бы эпоху (или выдающегося деятеля) в истории (и современности) России мы ни рассматривали, мы тут же обнаружим внутреннее противоречие (разнонаправленные векторы) в её/его продуктивном действии, служащие предметом ожесточенных споров не только социологов, философов и политиков, но и «широких масс трудящихся». И спорам этим не видно конца.

Для «русских европейцев», например (и, как оказалось теперь, для убежденных этно-националистов) вся история русского Православного Царства есть нечто изначально враждебное русскому народу, да и всем остальным цивилизованным народам вообще («рабовладельческая империя»). Для русских православных христиан - то есть для подавляющего большинства русских - отечественная история и государственность, от св. Владимира до Иоанна, от Иоанна до Петра, и от Петра до свщм. Николая есть их собственная, народная история, русский религиозный и державный выбор. Для либералов Февральская революция - долгожданное освобождение от ига царизма, Октябрь - сатанинское наваждение, а белые генералы Гражданской войны - подлинные национальные герои. Для монархистов-патриотов Февраль - предательство великой Российской империи, а Октябрь - логическое продолжение Февраля. Последующая сталинская сверхдержава для коммунистов - предмет гордости, для либералов - концлагерь, а для многих наших современников - наследница целого ряда имперских традиций в их извращенной форме. Наконец, Вторая мировая война для патриотов - война России-СССР с оккультным нордическим рейхом, а для «внутренних» либералов (и их вдохновителей из ОБСЕ) - совместное предприятие Гитлера и Сталина против цивилизованной Европы, за которое фашистская Германия и Советский Союз - обе тоталитарные диктатуры - несут равную ответственность.

Сведем для наглядности эти противоречия в таблицу, расположив в левой её стороне известный отрицательный тезис, а в правой - не менее известный положительный:

 

История и философия. Как это понимать?

В свое время великий немецкий диалектик Гегель написал статью «Кто мыслит абстрактно?», которую я советую время от времени перечитывать всем скорым на расправу радикалам. Приведу небольшую выписку из неё: «Эй, старая, ты торгуешь тухлыми яйцами», - сказала покупательница торговке. «Что? - вспылила та, - мои яйца тухлые?! Сама ты тухлая! Ты мне смеешь говорить такое про мой товар! Ты? У которой отца вши заели, а мамаша якшалась с французами? <...> Короче, она не может допустить в покупательнице ни зернышка хорошего.

Она и мыслит абстрактно - подытоживает в покупательнице все, начиная с шляпок, кончая простынями, с головы до пят, вкупе с папашей и всей остальной родней, - исключительно в свете того преступления, что та нашла ее яйца тухлыми. Все оказывается окрашенным в цвет этих тухлых яиц, тогда как те офицеры, о которых говорит торговка (если они вообще имеют сюда какое-либо отношение, что весьма сомнительно), предпочли бы заметить совсем иные вещи...» (1).

Если перевести этот веселый рассказ на философский язык, то придется ещё раз подтвердить, что истина конкретна. Легче всего взять одно («белое» или «черное») определение какого либо события или лица, и дать ему на этом тощем рассудочном (а точнее сказать, обывательском) основании категорическую оценку, как это и сделала упомянутая торговка. Где уж «торговочному» рассудку додуматься, что любая вещь - и уж тем более великие исторические события и люди - содержат в себе множество противоречивых определений, действий, последствий, знать и судить которые во всей полноте может только сам Господь. В начале ХХ века выдающийся русский богослов и философ о.П.Флоренский употребил для характеристики подобной ситуации термин «антиномия», означающий по-гречески противоположность в самой сущности вещей (противостояние в законе), а Н.А. Бердяев в своей книге «Судьба России» прямо писал, что Россия может быть охарактеризована только противоречиями. «Эвклидовскому» человеческому уму (ratio) действительно трудно вместить в себя единство, а иногда даже тождество указанных определений. Впрочем, для этого не надо быть Николаем Кузанским, учившим о совпадении противоположностей в Абсолюте, или Кантом, классифицировавшим антиномии «чистого разума» - достаточно прислушаться к словам Писания о том, что первые будут последними, а последние первыми. Господь создал это мир настолько таинственным и творчески-напряженным, что он не выдерживает однозначных суждений, если только они не прямо продиктованы Высшим Разумом. Не случайно в Евангелии почти отсутствуют формально-логические (субъектно-предикатные) определения: божественный Логос изъясняется большей частью притчами. Высшая Истина содержит в себе всю полноту суждений, которая для нашего конечного и грешного ума неизбежно распадается на отдельные части. Можно до бесконечности спорить об «имени России» и о самой России, противопоставляя друг другу левые и правые стороны приведенных антиномий - эти споры слишком напоминали бы прения остроконечников и тупоконечников в известном романе Д.Свифта, если бы они не приводили к расколу общества и, в конечном счете, к холодным и горячим гражданским войнам. Тем более, когда в дело вступает конфессиональный или политический радикализм, видящий истину исключительно в самом себе, в своей резкой и, как правило, непримиримой абстракции (2).

Сказанное, конечно, не означает, что остается только в изумлении созерцать указанную антиномичность человеческого бытия, ничего не выбирая и ни к чему не примыкая. Искусство познания состоит в том, чтобы по возможности верно исследовать, что и как происходило, а искусство мысли заключается в правильном выборе основной, доминирующей точки зрения на это событие или лицо. Как писал тот же Флоренский, здесь вступает в свои права своего рода «коэффициент ценности» того или иного исторического факта для субъекта-деятеля живой жизни, будь то отдельный человек, страна или целая цивилизация. На абсолютно точных и беспристрастных весах людей взвешивает только Господь Бог, а любая наука (и искусство, и философия) зависит от исходного ценностного выбора/идеала. Беспредпосылочное познание/творчество существует только в воображение позитивистов и постмодернистов.

Постараемся по мере сил разобраться в существе приведенных антиномий, не претендуя на их окончательное разрешение - повторяю, это дело не человеческого, а божественного разума - а стремясь хотя бы более или менее правильно их осмыслить, не нагромождая в то же время новых непреодолимых разногласий.

Православный царь как русский человек

Если начать с «основного звена», как выражались классики, то главная ошибка ниспровергателей России (как либералов, так и этно-националистов) - это отделение личности от Бога и государства. Личность ведь не просто самодовлеющая юридическая или телесная единица (особь), своего рода Робинзон в окружении дикарей, претендующих на его священные права. Личность в православно-русской цивилизации есть индивидуальное преломление «симфонического» (по выражению Л.П.Карсавина) образа народа. Точно так же народ не сводится к своей этнической, биологической составляющей. Исторический народ (суперэтнос) - это нация, обладающая религиозным, культурным и государственным самосознанием. По существу, именно об этом твердили все сколько-нибудь чуткие к своеобразию своего отечества мыслители XIX - ХХ веков, причем как традиционалисты, так и либералы. Именно К.Кавелину - теоретику русского либерализма - принадлежит глубокая формулировка (правда, со ссылкой на славянофила Ю.Самарина): «В идеале русском представляется самодержавная власть, вдохновляемая и направляемая народным мнением. Сама история заставляет нас создать новый, небывалый своеобразный политический строй, для которого не подыщешь другого названия, как - самодержавной республики» (3).

Вот в этом всё дело. Русское государство - это всегда Царство, не только в форме истинной народной монархии (Третий Рим), но и в модусе петербургского абсолютизма, и даже в превращенной форме советской власти («диктатура пролетариата») или нынешней псевдоморфозе «демократической» России (своего рода цезаризм). Либералы и националисты дружно молчат о том, что у них идет игра на понижение человеческого образа: личность (юридическая или биологическая) оказывается абсолютной самоцелью, своего рода causa sui (причиной самой себя). Вот тут-то и выходят на поверхность парадоксы русской истории - и современности. Недаром царская власть на Руси держалась так долго и прочно: православный народ предпочитал царя власти денег.

Наверное, нет в нашей истории фигуры более противоречивой, чем Иоанн IV Грозный. Слов нет - крутой государь был Иван Васильевич. Однако именно он избавил Русь от давления остатков Орды, начал освоение Сибири и сделал попытку выйти к Балтике. Что же касается его легендарной жестокости, то современники Иоанна на тронах самых передовых европейских стран значительно его перещеголяли. О Варфоломеевской ночи, устроенной по приказу французского короля Карла IХ, я уже не говорю. В соседней Англии, в царствование короля Генриха VIII, объявившего себя главой английской церкви, происходило безжалостное «огораживание» крестьян, когда их сгоняли с земли, перемещая в «работные дома» (прообраз будущих трудовых лагерей), а несогласных просто вешали вдоль дорог сотнями...

Не менее грозный царь - Петр Великий: достаточно сказать, что в ходе петровской революции население страны уменьшилось почти на четверть. Именно Петр разрушил древнюю православную симфонию Церкви, народа и державы, отменил патриаршество и пытался построить нечто вроде европейского абсолютизма в протестантском духе. Однако где бы мы были сейчас без Петра? Можно сколько угодно осуждать его кровопийство («указы написаны будто кнутом», «утро стрелецкой казни», «варварская борьба против варварства»), или считать, что Святая Русь после него кончилась, а Церковь в параличе - всё последующая судьба Отечества подтверждает его общерусскую и мировую правоту. Петровская Россия - Русь Серебряная, с её Санкт-Петербургом, Пушкиным, Достоевским и Блоком - это вечный памятник воле и делу Петра. Конечно, часть народа заподозрила в Петре антихриста и затем ушла в «леса» и «на горы», чтобы не участвовать в его делах, но это разговор особый. Что касается «большой» истории России, магистральной линии ее вселенского служения, то нет сомнения в том, что функциональные петровские преобразования, и прежде всего заимствование западных технологий, лишь модернизировали Россию, но не убили Святую Русь. Непостижимо для ярых реформаторов («перестройщиков»), и, может быть, для себя самого - Петр оставил в неприкосновенности сердцевину Святой Руси, хотя и переодел столицу по-немецки. В голове самого Петра клубилось чудовищное смешение «французского с нижегородским», так что расчерченные по линейке невские першпективы поразительно сочетались у него чуть ли не с ордынскими приемами вестерниации подданных. Подобно неверующему священнику, совершающему Божественную Евхаристию, Петр Великий объективно подтвердил смысл русской истории как Крестоношения. В таком плане Петр Александрович Романов стал первым русским интеллигентом, предшественником того же Родиона Романовича Раскольникова, который ведь тоже земного рая («парадиза») захотел и для этого через кровь переступил. Конечно, до появления целого сословия людей, отличающихся «идейностью своих задач и беспочвенностью своих идей» (Г. П. Федотов), в XVIII веке было еще далеко, но в этот сумбурный век как бы пресуществились основные темы русского раскола XVII столетия; в таком контексте верна мысль, что XVII век ведет к семнадцатому году.

Теперь о Николае Первом - ещё одном излюбленном персонаже либерально-демократических страшилок. В декабре 1825 года, в самом начале своего царствования, он подавил государственный мятеж, грозивший России не меньшим хаосом, чем 1917-й - и заслужил вечную ненависть революционеров всех мастей. Если либералы прозвали его «жандармом Европы», то как назвать вдохновителей англо-французской агрессии против России в Крымской войне - тех самых «светочей прогресса», которые так нравятся нашим свободолюбцам? Может, это была благодарность Европы за освобождение от Наполеона? Кстати, именно при Николае Первом Пушкин перестал быть другом декабристов, стал другом царя, официальным историком Империи и написал грозные стихи «Клеветникам России». Именно в царствование Николая Первого Гоголь сложил свою поэму о Руси-тройке. И памяти Николая Павловича посвятил благодарственную статью выдающийся русский мыслитель В.С.Соловьев - кстати, сам во многом западник.

Наконец, последний законный русский Государь - Николай Второй. Вероятно, никто не вынес - и уже при жизни - столько клеветы и оскорблений, как он. Волею Промысла, Николай Александрович Романов оказался «крайним» в той цепи нисхождения (инволюции) нашей (и общеевропейской) истории, которая вела (и ведет) от христианской монархии к сетевой власти олигархических кланов - «новому прекрасному миру». Ни Иоанн Грозный, ни Петр Великий, ни Николай Первый не смогли бы удержать рушащуюся с религиозно-онтологического «верха» к прагматически-буружуазному «низу» Империю - разве что несколько задержать («подморозить») это падение. Его пресловутое отречение - акт, направленный на спасение русской крови от междоусобицы в условиях, когда большинство правящей элиты (как «правые», так и «левые») уже вошло в зону социального соблазна, подтолкнув туда же и уставший от затянувшейся войны народ. Между прочим, если бы Россия сохранила набранную в начале ХХ века экономическую динамику, она, как подсчитано специалистами, к 40-м годам ХХ века вышла бы на первое место в Европе (или даже в мире) по уровню своего хозяйственного и технологического развития. И до Москвы и Волги немцы в Первую войну не дошли - бои шли в Галиции и Польше. Но Бог судил иначе, и священномученик Николай причислен теперь к лику святых вместе со всем своим зверски убитым семейством.

Нравится нам это или нет, Россия - страна веры и верности (или их нарушения), но не идиллия «общественного договора». В отличие от Запада, где гражданин и государство суть равноправные юридические лица (государство как «ночной сторож»), русский человек не столько независимый гражданин («Смит против Соединенных Штатов»), сколько воин («мобилизованный и призванный») своего соборного церковно-государственного целого. Воин-солдат, в отличие от гражданина, дает присягу («прежде думай о Родине, а потом о себе»), поэтому эмиграция в другие, неправославные по своему устроению, страны издавна квалифицировалась на Руси как предательство, бегство с поля боя. Национальная государственность сознательно (и ещё больше - подсознательно) воспринималась (и до сих пор воспринимается) народом как воплощение Удерживающего от тайны беззакония, грядущей в мир. (2 Фесс.2,7). В классическом народном представлении московский царь или петербургский император- это сакральные религиозно-политические фигуры, стоящие рядом с патриархом (симфония властей) в деле спасения Святой Руси, а не просто «регуляторы рынка», как это оказалось в Европе после буржуазных революций XVII - XVIII веков.

Февральский разгуляй

Русский двадцатый век, начался, как известно, с японской войны и революции 1905 года. «Кровавое воскресенье» 9 января было подготовлено революционным подпольем, которое само впоследствии с возглавлявшим провокационное шествие к Зимнему дворцу священником Гапоном и расправилось. «Свободолюбцы» и японцы действовали в одном направлении - воевали против великой Империи. Именно тогда многолетняя либерально-революционная пропаганда - от Радищева до социал-демократов - дала свои первые плоды: забастовки, убийства жандармов, восстания на флоте, паралич хозяйственной жизни, бунты инородцев. Слава Богу, что революцию 1905 года не дал довести до конца простой русский народ, благословленный на это св. Иоанном Кронштадтским (пресловутая «черная сотня»). В то же время «прогрессивное общество» рукоплескало террористам, посылало поздравления с победой в войне японскому императору и издавало декадентские журналы в стилизованной японской обложке...

Конечно, в тогдашней России были и другие интеллектуальные силы, которые предупреждали либеральную (диссидентскую, говоря современным языком) интеллигенцию, что добром дело не кончится. В 1909 году в Петербурге вышел знаменитый сборник «Вехи», где лучшие русские умы (кстати, сами бывшие марксисты и либералы) призывали отечественных «демократов» одуматься и не доводить дело до нового взрыва. Но куда там! На них дружно накинулся объединенный фронт «борцов за народное счастье», от Милюкова до Ленина. Мудрые предостережения веховцев были искусно замолчаны или дискредитированы, все «порядочные люди» с ума сходили от ненависти к «царизму», и 2/15 марта 1917 года, надев красные банты, поздравляли друг друга с освобождением. Одновременно питерские народные массы громили полицейские участки, выпускали их тюрем уголовников, весело гуляли по улицам и всласть угощались из царских погребов. Собственно, это была первая в новом веке хорошо срежиссированная «оранжевая» революция...

Отрезвление наступило быстро, всего через восемь месяцев. К октябрю того же года Россия была доведена до полного развала. После позорного мартовского предательства (в котором участвовали видные думцы и ряд высших офицеров, нарушивших присягу, в том числе некоторые будущие вожди белой армии) и вынужденного отречения законного Царя на пространстве от Польши до Тихого океана образовалась гигантская «черная дыра», государство распадалось на глазах, солдаты и матросы убивали своих офицеров, крестьяне жгли помещиков, и пр. Это и была главная русская трагедия ХХ столетия, в которой повинны многие тогдашние деятели, от крайне левых до крайне правых. После падения законного царя Милюков, Керенский и К. попытались слепить умеренную парламентскую республику из распадающейся Евразии - но их власть на глазах сужалась, как шагреневая кожа. Уж на что ненавидел большевиков Иван Бунин, доходя в «Окаянных днях» до социального расизма («белая» русофобия), однако даже он указал настоящих виновников русской трагедии 1917 года - тех самых деятелей «прогрессивного блока» в широком смысле слова, которые много лет раскачивали в разные стороны корабль Российской Империи и в конце концов потопили его (4). «Кругом трусость, измена и обман» - записал Государь в дневнике в день отречения. Начали эту измену планировавшие цареубийство декабристы, продолжили «шестидесятники-семидесятники», поклонявшиеся дарвиновской обезьяне, а закончили респектабельные думцы-«демократы», арестовавшие законного Царя и отправившие его на заклание.

Не могу не привести в этой связи удивительно точные слова А.С. Изгоева из статьи «Социализм, культура и большевизм» (сборник «Из глубины», написанный авторами знаменитых «Вех» летом 1918 года уже по следам революции, против которой они в свое время предупреждали): «Все главные политические, социально-экономические и психологические идеи, в которых столетие воспитывалась (и продолжает воспитываться до сих пор - А.К.) русская интеллигенция, оказались ложными и гибельными для народа <...> Напрасно интеллигенция пытается спасти себя отводом, будто она не отвечает за большевиков. Нет, она отвечает за все их действия и мысли. Они лишь поставили точки над i, вывели все следствия из посылок. Добросовестность велит признать, что под каждым своим декретом большевики могут привести выдержки из писаний не только Маркса и Ленина, но и всех русских социалистов и сочувственников как марксистского, так и народнического толка.. Единственное возражение, которое с этой стороны делалось большевикам, по существу сводилось к уговорам действовать не так стремительно, не так быстро, не захватывать всего сразу. Это - не принципиальные возражения, а оговорки трусливого оппортунизма. Чхеидзе, Чернов, Церетели, Скобелев. Некрасов, Керенский говорили и проповедовали то, что принципиально должно было привести к господству большевизма, решившегося наконец воплотить в делах их речи» (5).

Что можно к этому добавить, кроме того, что большинство современных историков рассматривает февраль и октябрь семнадцатого года не как две, а как одну революцию. Причем революция эта была не только (и даже не столько) политическая или даже социальная - это был системный религиозно-мировоззренческий и экзистенциальный переворот, разрушение последнего в Европе христианского Царства. Англичане и французы казнили своих королей лет на двести раньше, но они уже оказались к тому времени de facto вполне буржуазными, а значит, и нехристианскими, по сути, цивилизациями. Русская монархия в 1917 году пала не «оттого, что слишком долго опиралась на политическое бесправие дворянства и гражданское бесправие крестьянства» (6) - это социологически правильное, но метафизически (и метаисторически) поверхностное объяснение. Либеральная «прогрессивная общественность» в России восстала прежде всего против духовной власти Удерживающего (Катехона) на одной шестой части планеты - потому падение российской Империи и было таким катастрофическим.

 

«Совдепия»: исчадие ада или расплата за

либеральный погром?

Итак, красный октябрь только довел до логического и политического конца те мечты и воззрения «передовой просвещенной» части общества, которые она лелеяла по меньшей мере всю вторую половину ХIХ и начало ХХ века. Попытавшись в феврале семнадцатого года воплотить их на практике, то есть разрушив традиционную и успешную для России (и для русского народа в том числе) монархическую государственность, эта интеллигентская власть оказалась полностью несостоятельной - одинаково в военном, экономическом и особенно в идейном плане. Либеральные бредни о «правовом государстве» на манер французской республики в стране, привыкшей жить по вере или воле (царь, монах, крестьянин и казак-разбойник как главные действующие лица Святой Руси) свидетельствовали прежде всего о непереходимой пропасти между «белой» и «черной» костью в России, между её «мозгом» (во многом, к сожалению, импортированном из германских университетов) и всем остальным органическим составом нации. «Страшно далеки они от народа» - эта характеристика декабристов со стороны г. Ульянова-Ленина бьёт в самую точку. Вот характерные слова бывшего царского генерала - персонажа философского полилога С.Н. Булгакова «На пиру богов» (лето 1918 г.): «Россия есть царство или же её вообще нет. Этому достаточно научило нас Смутное время. Этого не понимали только тупоголовые самодовольные «вожди» (интеллигенты-либералы - А.К.), которые самоуверенно расположились после февраля в министерских креслах, как у себя дома. Но пришли другие люди, менее хитроумные (большевики - А.К.), и без церемонии сказали: позвольте вам выйти вон. Ну, иных и помяли при этом - без этого перевороты не обходятся. А я вам скажу - и отлично сделали. Уж очень отвратительна одна эта мысль об «окадеченной», конституционно-демократической России. Нет, уж лучше большевики «style russe», сарынь на кичку! Да из этого ещё может и толк выйти, им за один разгон Учредительного собрания, этой пошлости всероссийской, памятник поставить надо. А вот из мертвой хватки господ кадетов России живою не выбраться б!» (7). Временное правительство во главе с «главноуговаривающим» Керенским почти сплошь состояло, как известно, из тайных и явных масонов. И не случайно, конечно, в красной армии царских офицеров и генералов воевало немногим меньше, чем в белой (включая, например, знаменитого генерала А. А. Брусилова, крупнейшего кораблестроителя А.Н.Крылова или подполковника Д. М. Карбышева, ставшего впоследствии советским генералом и показавшего себя героем в фашистском Маутхаузене) (8).

Разумеется, «ленинско-троцкистская гвардия» - это настоящие демоны революции («красная» русофобия). Политику красного террора («диктатура пролетариата») развернули в октябре семнадцатого именно они. Начав с убийства Царской семьи, священников и заложников, они потопили затем в крови кронштадтское восстание, потравили газами тамбовских крестьян и расстреляли в августе 1921 г. крупнейшего русского поэта Н.С.Гумилева. Один из первых совдеповских концлагерей - знаменитый СЛОН на Соловецких островах - заработал на полную мощность уже в 1923 году. Вместе с тем, нравится это кому-либо или нет, именно большевики собрали рухнувшую в феврале семнадцатого Россию почти в прежних имперских границах. Вопреки наследственному интеллигентскому презрению к собственному Отечеству (9), и поддержке германского генштаба и нью-йоркских банков, на которые они опирались, Ленин и Троцкий ввели «отчалившую» Русь в жесткие дисциплинарные берега, выиграв Гражданскую войну. Великая, Малая и Белая Россия, Средняя Азия и Кавказ к 1922 году опять стали частями единой страны. Если бы действия советской власти сводились к заговору пассажиров «пломбированного вагона», проехавшим в апреле 1917 года через линию фронта, и в котором действительно не было ни одного русского человека - и рассуждать было бы не о чем. Но дело идет о судьбе России, всего её многомиллионного народа вплоть до сего дня, и тут нужен Божий суд, который видит вещи в их полноте, и который будет произнесен в конце времен. В своей книге «Истоки и смысл русского коммунизма» Н.А. Бердяев квалифицировал советскую власть как превращенную форму русской идеи, и по сути он был прав. Смысл знаменитой Декларации митрополита Сергия (Страгородского) 1927 года и заключался в констатации этого факта, по сути признанного теперь зарубежной Церковью, воссоединившейся с Церковью московского Патриархата. В этом плане показателен многолетний спор двух ведущих русско-советских патриотических журналов, «Москвы» и «Нашего современника», первый из которых склонялся к «белой» России, второй - к «красной», но ни один из которых не был ни либеральным, ни этно-националистическим. Подлинно русский - это православный, утверждал Ф.М.Достоевский; вне христианства этнический (либеральный, коммунистический или языческий) русский есть в известном смысле «неудавшееся существо». Византинизм, европеизм, советизм в нашей истории в конечном счете - только формы (хотя и не «равночестные») русской идеи: живи не так, как хочется, а так, как Бог велит.

Проигрыш белых (то есть февралистов, кадетов-западников по своей идеологии) в гражданской войне - это кардинальное историческое событие, ещё ждущее своего полноценного анализа. На стороне белых в разразившейся войне было несомненное мужество, преимущества образования и военного опыта, значительные материальные ресурсы (адмирал А. В. Колчак при поддержке Антанты правил целой Сибирью, а генерал А. И. Деникин подходил к Москве). И все же белые проиграли - генералы бежали от бывших вахмистров... Многие винят в поражении белых «всемогущую» руку Троцкого как фактического агента мировой банкократии, но для философии истории несомненно, что военное дело решает в последнем счете дух воина. Во многих исследованиях по гражданской войне подчеркнута основная ошибка - или вина - белых: они не подняли Царское знамя. Более того, в большинстве белых армий монархическая идея оказалась фактически под запретом и под наблюдением контрразведки. Понятно, что на фоне рыхлой либеральной говорильни («общечеловеческие ценности») большевистское обещание жизни по справедливости предстало великой идеей, за которой чуялась потребная русскому сердцу Правда.

Для того чтобы осмыслить этот острый парадокс с разных сторон, следует отличать религиозные, мировоззренческие и практически-жизненные его проявления. Приведу в этой связи одно высказывание из сборника «Смена вех», вышедшего в Праге в 1921 г. и представлявшего собой опыт «белого» оправдания «красной» революции: «Революция преодолела все преграды, уверенно и властно вошла в русскую жизнь и накрепко укоренилась в ней. Удалось ей это как раз потому, что она не послушалась либералов и всех близких к ним по программе и темпераменту, а повела большую игру и поставила перед собой большие цели. Русского крестьянина и рабочего соблазнило не то, что он сам выдаст себе патент на умеренность и аккуратность в законодательном Учредительном собрании. Его соблазнила мысль пострадать за рабочих и крестьян, за униженных и оскорбленных всего мира. Чисто по-русски - пострадать. Он ничего не понимал, когда ему говорили: воюй с немцем ради себя. Он не верил, когда его призывали все взять себе ради его собственной выгоды. Но он поверил и взялся за оружие, когда ему сказали, что он призван убить зло в мире и насадить в нем вечную справедливость. Колоссальный рост государственного, национального, экономического и социального сознания народных масс в России за время революции - вот то неоспоримое и бесконечное ценное, что уже дала нам Великая Русская революция, построив в мучительном процессе своего творчества мощную социальную базу новой России» (10).

Ныне, в начале XX1 века, эти слова кажутся по меньшей мере двусмысленными. Но одно в них верно: русский народ не принял бы коммунизма, не искусился бы им, если бы в нем не было притягательной силы стояния за правду. Красная звезда и флаг с серпом и молотом - сплошь оккультные знаки - обращались в душе России в голгофский символ - вот где подлинное чудо русской истории, если воспользоваться формулой архимандрита Константина (Зайцева). Ленин, Сталин и Дзержинский, Луначарский и Ярославский вместе со всем их «чрезвычайным» аппаратом ничего не могли с этим поделать: в руку России вкладывали коммунистический меч, а она его - наперекор любой логике - переделывала в православный Крест. Это и почувствовали в происходящем патриотически настроенные царские офицеры.

Сталин и/или Гитлер

Итак, тайный Крест против явного насилия (красного меча) и скрытого богатства (мировой банкократии)- вот короткая формула Советской России как метаисторической реальности. Русская интеллигенция соблазнилась первой, взяв из западных католическо-протестантско-масонских рук плоды апостасии, - и сотворила из них очистительное страдание во имя неизвестного ей Бога. Со своей стороны, русский народ в условиях навязанной ему мировой «закулисой» войны впал в состояние черни, искусился «землей и волей» - но уже в годы гражданской смуты фактически подхватил упавшее из рук петербургской монархии знамя Третьего Рима - Нового Иерусалима (опять-таки в чуждых ему искони формах марксистского хилиазма). Все это вместе взятое, наряду с социальной слабостью синодальной Церкви, подорванной еще в XVII веке расколом и затем превращенной Петром почти в департамент петербургской державы, - все это привело к тому, что Святая Русь, не удержавшись на поверхности истории, ушла в ее глубину, но и оттуда продолжала невидимо определять земные пути Отечества. Отделять (и тем более противопоставлять) Россию СССР - почти то же самое, что противопоставлять петербургскую «рабовладельческую» империю соборной монархии московской Руси. Как мы уже отметили, цивилизационная революция начала ХУ111 века сократила численность русского народа почти на четверть - однако кто возьмет на себя смелость вычеркнуть Россию ХVIII - ХIХ столетий из наших летописей? Впрочем, находятся и такие.

Так или иначе, главным архитектором СССР был, конечно, Иосиф Сталин, построивший за три пятилетки фактически новую империю, взявшую в 1945 году Берлин, овладевшую ядерным оружием и первой вышедшую в космос. Да, всё это было достигнуто ценой большой крови. «Лучше было всего этого не делать?» - это мы слышали от русофобов прошлого века. «Надо было действовать иначе, другими методами?» - да, конечно, но история сослагательного наклонения не имеет. Нравится нам это или нет, в России не нашлось других исторических (и метаисторических) сил, которые осуществили бы воссоздание страны после либерально-революционного разгрома другими, более гуманными - я уже не говорю, христианскими - средствами. Разумеется, на этом основании можно вообще изъять Россию с карты мира, что и пытаются сегодня сделать её наиболее «продвинутые» недоброжелатели. Повторяю, дело не в оправдании жестокости, а в ясном понимании того, что своим сегодняшним существованием мы, живущие в ХХI веке, обязаны тем самым «советским людям», которые в 1936 году голосовали за социалистическую конституцию, а в 1945 ценой своей жизни спасали буржуазную Европу от «окончательного решения» еврейского, польского, цыганского и других расовых вопросов. Это были одни и те же люди, один и тот же народ. Это им поставлен памятник в Трептов-парке, за которым бережно ухаживают немцы - потомки их бывших врагов. Об этом не удается судить по формальному принципу «или - или». Начавшись как террористическая ленинско-троцкистская «Совдепия», Советский Союз (к изумлению самого Троцкого и возглавляемого им «четвертого интернационала»), унаследовав народную энергетику тысячелетней православной традиции, принес в середине ХХ века году плод победы над самой страшной антинациональной силой, когда-либо надвигавшейся на Русь в истории.

Говоря более конкретно, Сталину пришлось (повторяю, вопреки большевистскому фетишу мировой революции - вот где Промысл Божий!) построить нечто вроде вышеназванной «самодержавной республики», и тем самым вытянуть Россию из болота, в которую её загнали в феврале 1917 года взбунтовавшиеся кадеты и социалисты. При осмыслении советской истории 30-х - 50-х годов ХХ столетия следует решительно отвергнуть как тупой сталинизм в стиле «культа личности», так и патологический антисталинизм в кругозоре кухонного диссидентства. Сталин не был убийцей русского народа, как не был и его спасителем, но он приложил свою тяжелую восточную руку и к тому и к другому.

Ныне, накануне 65-летия Победы, «прорабы прогресса» всех направлений объединились в деле очернения русской истории ХХ века. Выше мы уже упоминали резолюцию ОБСЕ, уравнивающую фашистскую Германию и советскую Россию в качестве зачинщиков Второй мировой войны. На российском радио и телевидении ту же идею развивает, например, «телеисторик» Н.Сванидзе при активной поддержке эротического писателя В.Ерофеева. Этим господам вроде бы невдомек, что если бы не советско-германский договор о ненападении 1939 года, отодвинувший границу СССР на Запад, немцы уже через несколько недель наступления взяли бы Ленинград, бросили все силы на Москву, и тогда исход Второй мировой войны мог быть совершенно другим. Не так давно вышла в свет книга священника (! - А.К.) Георгия Митрофанова, в которой едва ли не главным героем Великой Отечественной войны провозглашается предатель Власов, а воины, победившие оккультный Третий Рейх и спасшие Россию (и всех русофобов заодно) ценой собственной жизни, оказываются «носителями лжи». «Наше общество - пишет о. Георгий - состоит из людей, в подавляющем своем большинстве живших во лжи, служивших злу и сейчас упорно делающих вид, что вся их жизнь проходила в служении правде. Они «служили России» - называлась ли она Советским Союзом, называется ли она Российской Федерацией, - а на самом деле эти люди, не способные вот так честно и последовательно, как генерал Власов и его сподвижники, перечеркнуть свою прошлую неправую жизнь, служили не России и служат не России, а служат только себе» (11). В качестве венца своих оскорблений г. Митрофанов даже изобретает чудовищный, на мой взгляд, неологизм «победобесие» - это о всенародном празднике 9 Мая! Чем такой взгляд отличается от героизации бывших эсэсовцев в Прибалтике (12) и на Украине? Ещё более удивительно, что подобные мысли высказывает клирик Русской Православной церкви!

Как видим, подобная нигилистическая критика Родины не ограничивается её прошлым, центральным своим острием направляясь в настоящее и будущее. Суть подобных воззрений не изменилась со времен Ф.М.Достоевского, заметившего, что «вся наша либеральная партия прошла мимо дела, не участвуя в нем и не дотрагиваясь до него; она только отрицала и хихикала». Перечисляя темные пятна отечественной истории, эти господа не могут (или не хотят) понять, что русская история и русский народ (в том числе и в советский период) не сводятся к черноте и крови. Как писал блаженной памяти митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн, «при всей противоречивости народной жизни в ее безмерном разнообразии, она все же насквозь пронизана христианским мировосприятием. Его характернейшие черты - жертвенность, самоотверженность, терпение - позволили нашему народу пережить страшные испытания последних восьми десятилетий, помогают и сейчас нейтрализовать, обезвредить злонамеренные эксперименты над страной. Это неоспоримый факт, очевидная реальность нашего бытия» (13).

Развернутую оценку современным поклонникам Власова дал Святейший Патриарх Кирилл в своем выступлении в Архангельске 24.8.2009. Вот отрывок из него: «Мы называем эпоху, в которой мы живем, эпохой постмодерна - такое вот слово выдумали. И наибольшим достижением этой эпохи считается свобода человека, которая ориентирована на свободный выбор. Человек сам является автономным носителем окончательных решений, чтó есть добро, а чтó - зло. Время от времени у нас вспыхивают общественные дебаты по поводу значения Великой Отечественной войны, и некоторые утверждают, что выбор тех людей, которые стали сотрудничать с немцами, которые пошли во власовскую армию, вполне правомерен: «Это был их выбор, они свободны. Человек свободен определять, с кем он. Вот и выбрали эти люди не защиту Родины, а борьбу со своей Родиной вместе с оккупантами». Наивные люди, воспитанные в традиции, говорят: «Да как же так можно! Да постыдитесь вы греха, да ведь они же предатели!» А им отвечают: «А что такое предатели? Это свободный выбор человека. Сегодня у нас разные точки зрения, сегодня у нас плюрализм мнений, и свободный, самодостаточный человек и определяет, что такое добро, а что такое зло <...> Так постепенно размываются границы между добром и злом. А почему это происходит? А потому, что человечество утрачивает понятие греха. Сегодня, отталкиваясь от идеи человеческой свободы и альтернативного поведения, поддержанного современной псевдокультурой, мы укореняемся в сознании того, что любой человеческий выбор правомерен. Понятие нравственности исчезает: я сам себе голова, я сам определяю, что нравственно, а что безнравственно».

Как видим, патриаршее осмысление этих событий - и вообще русской истории и культуры, включая советский и постсоветский периоды - решительно противостоит попыткам превратить Россию ХХ века в «черную дыру», отождествив её с красным ГУЛАГом.

В том же 2009 году вышла в свет книга одного из «прорабов перестройки» и «демократов первой волны» Г.Х.Попова, числившегося в 1990-х годах даже мэром Москвы - сочинение с характерным названием «Вызываю дух генерала Власова». Автор этого опуса (как следует из книги, тибетский маг-некрофил, общающийся с мертвецами), беседует на её страницах с повешенным предателем, возлагая на него надежды относительно будущей демократизации России. В практике гитлеровского оккультизма («Анненэрбе» и т.п. инфернальные проекты) также имели место поиски пресловутой Шамбалы: как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Следуя такой логике, главным спасителем русского народа от сталинизма следует признать самого Гитлера, объявившего Советскому Союзу войну на уничтожение, а наших видных демократов из МДГ - его последователями и учениками.

Ещё один пример «литературной власовщины» - переполненная ненавистью к воинам России-СССР статья заслуженного либерал-диссидента А.Подрабинека, помещенная 21.9.2009 в сетевом «Ежедневном журнале». Ветераны Великой Отечественной войны оскорбляются здесь всеми возможными способами, зачисляясь одновременно в «жлобы», «тюремные вертухаи» и «палачи на расстрельных полигонах». «Это вы, советские ветераны, защищали советскую власть и потом были обласканы ею, а теперь страшитесь правды и цепляетесь за свое советское прошлое. Вам только кажется, что отдых ваш заслуженный и почетный. Вам только кажется, что вы пользуетесь всеобщим уважением. Вам внушили это давно, но ваше время кончилось. Ваша родина - не Россия. Ваша родина - Советский Союз. Вы - советские ветераны, и вашей страны, слава Богу, уже 18 лет как нет».

Вот такой подарок участникам Великой войны к шестидесятипятилетию Победы! Если это не разжигание социальной розни, то что это? Неудивительно, что патриотические молодежные движения объявили бойкот автору этого незаурядного послания. Однако нас здесь занимает не столько политика г. Подрабинека - с ней всё ясно - сколько способ мышления человека, мнящего себя, вероятно, большим интеллектуалом, однако неспособным за пеленой собственных эмоций разглядеть непреложную реальность факта: Советский Союз не исчерпывался ГУЛАГом, а все свои семьдесят лет существовал как определенная (превращенная) социокультурная форма исторической России, со всеми вытекающими отсюда достоинствами и недостатками. И правы те аналитики, которые подчеркивают, что при всей чудовищности обоих режимов - фашистского (гитлеризм) и советского (ленинизм-сталинизм - «оба хуже») существовала объективная разница между ними: первый ориентировался на биолого-мистическое господство сверхчеловеческого вида «белокурая бестия», опираясь при этом на оккультизм гностического типа и приговаривая остальных «недочеловеков» к смерти, тогда как второй стремился в идеале к всеобщей и солидарности людей труда. И Рузвельт с Черчиллем и Де Голлем очень хорошо отличали имперский проект Сталина от нордического мифа Гитлера, однозначно предпочитая советскую Россию. Они заключили с СССР военный союз, провели вместе с ним Нюрнбергский процесс и образовали вместе с ним Организацию Объединенных Наций. А своих «заслуженных коллаборационистов» приговорили к смертной казни. И столицы Европы весной 1945 года встречали русские танки цветами.

Позиция гг. Митрофанова, Попова и их единомышленников - одна из знаковых (и в этом смысле закономерных) сторон интеллигентского (диссидентского) сознания, навеки запечатленных тем же Достоевским в образе Ивана Карамазова. Этот историк-литератор и в Бога вроде бы веровал, но только мира его не принимал - а потому общался с чертом. Подобно этому господину, наши либерал-диссиденты также по существу отвергают чуть ли не всю отечественную историю - зато уж идут в этом деле до конца, до оправдания войны на стороне гитлеровского фашизма: «хоть с чертом, но против Совдепии». Как тут не вспомнить роман А.Солженицына «В круге первом», герои которого рассуждают о том, следует ли подвергнуть сталинскую Москву американской ядерной бомбардировке или нет...

Действительно, может, надо было, коль скоро там живут одни «вертухаи» и «совки»?

Итак, вторая после петровской всеобщая «догоняющая модернизация» России обернулась, как и следовало ожидать, «распятием красным флагом». Святая Русь не умерла, но ушла с поверхности жизни, как Китеж-град. Человек с ружьем (идея насильственного построения земного рая с помощью меча) торжествовал победу и над Крестом, и над богатством - однако торжествовал рано... Уже первые годы и даже месяцы советской власти показали, что без боя Святая Русь не сдается. Одной из первых жертв - и одновременно победительницей в христианском смысле - стала Царская семья, как бы искупившая собой весь грех петербургского периода нашей истории. Сбылись слова Лермонтова: «настанет год, России черный год, когда царей корона упадет». Сбылись и пророчества Леонтьева относительно того, что династия Романовых скорее всего сама уступит престол ради чаемого умиротворения Отечества. 1920-30 годы полны примеров борьбы и гибели за веру, включая сюда и св. митрополита Петроградского Вениамина, и митрополита Киевского Владимира, и многие тысячи пострадавших за церковь Христову перед багровой звездой. Выдающийся ученый XX века Арнольд Тойнби пишет в своем многотомном труде: «До сих пор остается открытым вопрос, смогут ли современные мученики доказать своей кровью жизненность Церкви, как сделали это христианские мученики в эллинистическом мире» (14). По-видимому, он неважно знал новейшую русскую историю...

И все же русский Крест не целиком ушел под воды Светлояра. Вопреки неистовым усилиям своих гонителей - и вооруженным, и политическим, и идеологическим - он как бы прорастал сквозь глыбы военного коммунизма, пробивался, казалось бы, из самой брусчатки увенчанной языческим мавзолеем Красной площади. Не большевизм, а именно православие, по утверждению владыки Иоанна (Шаховского), опалило русский народ. Во всяком случае и исход гражданской войны, и мифология смерти за «светлое будущее», и воинствующий атеизм, больше похожий на извращенную веру, чем на цивилизованное просвещенное равнодушие, и массовый (отнюдь не только пропагандистский) порыв пятилеток, и, конечно, флаг России-СССР над столицей Германии - все это не оставляет сомнения в рождении в России после 1917 г. колоссального национального мифа, сложившегося на святом месте внешне отброшенного православия путем его тайного, но мощного сопротивления на всех «этажах» русско-советской действительности.

И праздник Победы - как и горе по невинно убиенным русским новомученикам - не отнимут у нас ни генерал Власов, ни его современные церковные и светские поклонники.

Спор о России - это спор о смысле жизни

Как мы старались показать, спор между патриотами и либералами касается самого замысла Божия о России. Я вполне признаю правоту (и даже непреложность) частных либеральных воззрений, однако в целом либеральная доктрина представляет собой, если перефразировать классика, энциклопедию социального легкомыслия, когда за благими пожеланиями («Россия должна стать страной, где можно свободно вести свой бизнес и не бояться милицию больше, чем бандитов» и т.п.) упускаются из виду причины упорного отсутствия вожделенного бизнес-рая в России. Ибо проблема, если говорить серьёзно, состоит не в милиции, и не в бандитах, а в том, что бизнес как таковой - то есть производство товаров с целью максимизации прибыли - не является нравственно безупречной деятельностью в рамках православной духовной традиции. Тем более бизнес не является у нас первичной (базисной, как сказали бы марксисты и капиталисты, трогательно единые в этом вопросе) структурой общества. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. По этому поводу можно сколько угодно иронизировать, списывая сей факт либо на «непреодоленный» коммунизм, либо на общую отсталость России от идеальных мировых лидеров (обычно прилагается список из 12 образцовых государств во главе с Канадой и США), однако урок всей история нашей страны - её собственный путь, если угодно - заключается в том, что богатство в России всегда на подозрении, даже если оно нажито «честным трудом для достойной жизни». Как писал Н.А.Бердяев (уже давно не будучи марксистом), социализм прав не потому, что он прав, а потому, что не правы его враги. Я не сторонник социализма советского типа - я лишь указываю на очевидное несоответствие бюргерского идеала «заслуженной сытости» и «самой комфортабельной страны мира» коллективному подсознанию русского народа. Перечитайте нашу классику - где вы найдете там хоть одного «героя-приобретателя»? Разве что Чичикова со Штольцем. Русская классическая литература и философия, от Чаадаева до Лосева, и от Пушкина до Платонова - сплошь антибуржуазны. Отечественный «средний класс» всегда был - и остается до сих пор - как бы подвешенным между храмом и тюрьмой; не потому ли русские купцы давали миллионы на монастыри или на революцию? Наши западникам кажется, что «ещё немного, ещё чуть-чуть», и Россия станет нормальной рыночной страной, вроде Голландии или Швеции, где всё продается и покупается строго по закону. Полноте, господа, когда и где вы такую Россию видели?

Коль скоро мы не язычники, а христиане, то должны отдавать себе отчет в том, что успех истории (личной или общественной) перед лицом Христа - далеко не то же самое, что ее удача или провал с точки зрения языческой и безбожной. Если стоять на «постхристианских» позициях современного Запада, то самой счастливой и достойной всякого подражания страной являются американские Соединенные Штаты, полностью обратившие человеческую духовную жизнь в «технологию процветания». Думаю, нет нужды доказывать православному человеку, что Церковь выше культуры, а культура не сводима к технической цивилизации - к «горизонтальному», лишенному христианского призыва процветанию биороботов, подменившему собой взыскание Царства Божия - хотя бы только в мечте...

Другое дело, каково в настоящий момент мыслимое будущее России, и есть ли оно вообще. Смертный приговор Святой Руси выносился неоднократно: в XVII веке ее «отпели» старообрядцы, в XIX и XX веках Русь хоронили с Петром, очень многие зачеркнули ее после 1917-го года; всех превзошли современные «либерал-мудрецы», усмотревшие окончательную варваризацию русской души уже в XIII веке - в эпоху татарского нашествия. Однако Русь не погибла ни с татарами, ни с Петром, ни с Лениным. Вопрос в том, что будет с ней сейчас. Происходящее ныне в России есть часть общемирового отказа от Христа - вот что самое тревожное. О царствующем, «субстанциональном» мещанстве (посредственности) как истоке и тайне новоевропейской цивилизации писали многие, от Жозефа де Местра до Ницше и Хайдеггера, от Герцена до Леонтьева и Розанова. XX век лишь довел до логического и практического совершенства подобную жизнь по законам самолюбия. Но вот истинно новое, чего не знали предшествующие эпохи, и что стало перед нами в качестве повелительного выбора между выживанием и Богом, есть именно материальная - технологическая и экономическая - необходимость жить по выгоде, жить корыстно, рассудочно и аккуратно. С христианской точки зрения, такая жизнь предвещает всеобщую («тихую» или «громкую») катастрофу и скорый Страшный Суд.

В самом деле, всей планете сегодня однозначно предлагается сделать себе золотого бога или умереть. Современный русский философ С. С. Хоружий, размышляя о «европейском доме», куда наши демократы зовут Россию, указывает на то, что они (демократы-западники) подменяют исторические отношения пространственными. «Вопрос о природе исторического бытия снимается для примитивно-мифологического сознания, которое, как мы заметили в нашем веке, игнорирует инаковость временного измерения... Именно это совершает крайнее западничество, желающее без долгих дум «присоединиться к передовой культуре». Гонясь за передовым, здесь только впадают в первобытную иллюзию. Взгляд западника - взгляд дикаря, для которого история - склад готовых вещей в пространстве. Прямая противоположность ему - историзм Пушкина, со сжатою силою выраженный предсмертным заветом: «Клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю...» (15). Как писал полвека тому назад М. Хайдеггер, в Европе (и тем более в Америке) уже нет бытия - там есть подручное, прирученное существование, когда субъект такого существования сидит дома перед телевизором (мир как иллюзия-выставка), пьет кофе с коньяком (идеал потребления в качестве собственности), а у него между тем вся Вселенная на посылках, как золотая рыбка... Вопреки всей самодовольной прозе подобного «царства теней», в истоке его лежит утопия - социальная и технологическая утопия гуманизма, вплоть до «американской мечты» о просперити с белозубой улыбкой, ограничивающей ее владельца от всего низшего - варварского, от всего внешнего - чужого, опасного, но и от всего высшего - богоносного, таинственного. Это утопия мира без страдания, без греха и Воскресения. В сущности, это насмешка над творением Божиим, и самое печальное состоит в том, что этот смех уже прозвучал.

Что касается России, то на основе вышеприведенного - хотя и по необходимости краткого - анализа позволительно заключить, что Русь-Россия во всех своих исторических формах (от киевской до советской), так или иначе, с большим или меньшим успехом, исполняла роль Удерживающего в нисходящем движении истории. Именно такое (инволюционное) направление историко-цивилизационного процесса предсказано в Писании; в некотором смысле, было бы странно, если бы было иначе. Можно предположить, что назначение Святой Руси и состоит в замедлении, «подмораживании», как сказал бы К.Н.Леонтьев, подобного сползания мирового социокультурного «человейника» вниз, ко всё более низким (вплоть до инфернальных) уровням тварной вселенной.

Как бы то ни было, в начале ХХ1 века было предотвращено обвальное падение страны к чисто монетарным (спекулятивным) отношениям образца 1990-х годов, когда ей была уготована роль сырьевого придатка главных игроков мирового рынка. «Семибанкирщине» дали понять, что она не всё может. Было бы замечательно, если бы это произошло ещё на уровне права, науки и культуры. В конечном счете, и власть, и интеллигенция, и народ должны придти к общей мысли, которая может показаться слишком жесткой, и которая, однако, представляется нам единственно верной в свете русского опыта ХУ1 - ХХ веков: Россия может существовать и развиваться в истории либо как законная христианская монархия (империя), либо как народная диктатура («самодержавная республика»). Либерализм, понятый и осуществляемый как фундаментальный социальный, культурный и политический принцип, обрекает её на системный с непредсказуемыми последствиями. Последовательная либеральная жизненная практика есть плод уже остывшей или остывающей цивилизации, где предельные религиозные (смысложизненные) вопросы давно «разрешены» и отданы на откуп частному мнению, а незыблемой почвой общественного согласия «о главном» является необсуждаемая заинтересованность любых партий, классов и «меньшинств» в сытой и удобной жизни. Такого «бога» зовут ОКЕЙ, и это есть подлинно антихристианский «бог»: Великий инквизитор позавидовал бы! Религия, превращенная в элемент обывательского самодовольства, наряду с идеальной зубной пастой, гомосексуализмом и эвтаназией - что может быть отвратительнее? У нас на Руси этого добра тоже хватает, но до господства его ещё далеко. У нас пока «не поступаются принципами», у нас каждая партия - это отдельное мировоззрение: именно поэтому смена правящей партии в Кремле каждые 4 года вилась бы для страны чистым безумием. Русскому человеку и русскому народу нужна мощная мобилизационная идея (и соответствующая политика, включая экономическую, технологическую и военную) - иначе он просто перестает жить и начинает вымирать, спиваться. Конечно, споры вокруг основных национальных антиномий будут длиться в России без конца (на то они и споры о смысле жизни, а не о чем-либо другом, вроде всеобщего процветания на этой грешной земле), но накал этих споров необходимо ограничить известным пределом, за которым уже неизбежно предчувствие гражданской войны.

Заключая эту статью, отмечу, что любая русофобия (особенно «красная» и «желтая» - две дороги к одному обрыву, по слову академика Р.И.Шафаревича) в христианской перспективе абсолютно несостоятельна. У русского народа много недостатков и грехов, однако у него начисто отсутствует самодовольство и самолюбование - самые безнадежные личные и национальные качества перед лицом Христа. Россия, действительно, не молится свободе и грешному человеку - она молится Богу даже тогда, когда на уровне официальной идеологии (на уровне ratio) в Него не верит. Я думаю, это более достойная христианина позиция, чем поклоняться собственному комфорту и техническому прогрессу, прикрывая всё это псевдорелигиозным фразами, борьбой «за права меньшинств» и т.п. Как неоднократно указывал патриарх Кирилл, свобода и права - человека, субкультуры или целой страны - лишенные религиозной ответственности за них, есть разрешение на грех и потому представляют собой не христианские, а именно антихристианские добродетели. Опыт XXI века доказывает, что потреблять в качестве товара можно не только новые машины или яхты, но и великие Божьи дары - посткапитализм всё скушает.

И последнее замечание. Если задаться известным вопросом - кому это выгодно? - то придется признать, что вышеописанные акции по разоблачению «русских мифов» работают прежде всего на те закулисные силы, которые стремятся пересмотреть итоги Второй мировой войны, обесценить соглашения, достигнутые державами-победительницами в Тегеране и Ялте, и тем самым лишить Россию идейной и юридической легитимации в современном мире. Некоторые из деятелей отечественного либерализма открыто призывают Россию отказаться от правопреемства по отношению к Советскому Союзу, то есть фактически зачеркнуть не только 70 лет нашей истории ХХ века, но всю отечественную историю (16). Их стараниями мы уже оказались почти в границах XVII века. Что ещё надо сделать, чтобы окончательно вытеснить эту «неправильную» страну из международного культурного и политического пространства, превратив её в вечного изгоя? Давайте начистоту, господа. Либо вы отказываетесь от советского периода отечественной истории как исчадия ада, и тогда вам надо выкинуть из семейных сундуков дедовские и отцовские военные ордена, перестать праздновать вместе с народом День Победы 9 мая, и начать отмечать (вместе с недобитыми эстонскими и украинскими эсэсовцами) дату образования власовской армии, раздувая тем самым бесконечную гражданскую войну - либо вместе с единой Русской Православной Церковью и подавляющим большинством народа благодарить в этот день Бога за то, что он даровал миру в 1945 году русско-советскую победу над оккультной чумой. (17). В последнем случае вы останетесь с Церковью и народом, в первом - отпадете от них. И тогда станет ещё яснее, что у русских святого.

Александр Леонидович Казин, доктор философских наук

Примечания

1. Гегель Г. В.Ф. Работы разных лет. В 2 т. Т.1. М.,1972. С. 394.

2. См. об этом: Казин А.Л. Метафизика национального радикализма // В кн.: Казин А.Л. Великая Россия. Религия. Культура. Политика. СПб., 2007.

3. Кавелин К.Д. Разговор с социалистом-революционером // В кн.: Кавелин К.Д. Наш умственный строй. Статьи по философии русской истории и культуры. М., 1989. С.436, 441.

4. В «Окаянных днях» есть выразительный диалог антикоммуниста Бунина и одного из февралистов, поклонников либеральной Февральской революции:

«9 марта (1918 г. - А.К.)

Нынче В.В.В.... понес опять то, что уже совершенно осточертело читать и слушать:

- Россию погубила косная, своекорыстная власть, не считавшаяся с народными желаниями, надеждами, чаяниями... Революция в силу этого была неизбежна...

Я ответил:

- Не народ начал революцию, а вы. Народу было совершенно наплевать на все, чего мы хотели, чем мы были недовольны. Я не о революции с вами говорю - пусть она неизбежна, прекрасна, всё что угодно. Но не врите на народ - ему ваши ответственные министерства, замены Щегловитых Малянтовичами и отмены всяческих цензур были нужны как летошний снег, и он это доказал твердо и жестоко, сбросивши к черту и Временное правительство, и Учредительное собрание, и "всё, за что гибли поколения лучших русских людей", как вы выражаетесь, и ваше "до победного конца"».

Ай да Бунин! Кстати, не менее яростный антикоммунист А.И.Солженицын в принципе придерживался сходного взгляда на роковой «февральский узел», потому и закончил им свою эпопею «Красное колесо».

5. Изгоев А.С. Социализм, культура и большевизм // В кн.: Из глубины. Сборник статей о русской революции. М., 1991. С.363.

6. Струве П.Б. Исторический смысл русской революции // Там же. С. 466.

7. Булгаков С.Н. На пиру богов // Там же. С.305.

8. На фоне нынешних попыток героизации генерала Власова следовало бы провести сравнительное исследование двух возможных способов поведении попавших в плен высших советских офицеров - коллаборациониста Власова и патриота Карбышева. Думается, такое исследование было бы весьма поучительно.

9. Ленинское отношение к России хорошо описано в воспоминаниях Г.А.Соломона (которому невозможно не верить), приводящего слова вождя: «Дело не в России, на неё, господа хорошие, мне наплевать - это только этап, через который мы проходим к мировой революции» (см.: Соломон Г.А. Среди красных вождей. М., 1995). Собственно, об отношении г. Ульянова-Ленина к своей исторической родине лучше всего говорит вся его деятельность, целиком направленная на разгром последнего православного царства. Либералы («отцы») - это правые («розовые») западники, восходящие по своей идеологии к просветительству и масонству. Революционные интернационал-коммунисты начала ХХ века («дети») - это левые («красные») западники, сделавшие из атеизма и свободопоклонничества своих предтеч радикальные, но последовательные практические выводы. Нынешние «россиянские» либералы («внуки») - это снова правые (но уже «желтые») западники, воюющие за свои антихристианские цели вполне большевистскими методами. И тем и другим равно на Россию наплевать. Яблоко от яблони недалеко падает.

10. Ю.В. Ключников. Смена вех. Прага. 1921. С.40 - 41.

11. Г. Митрофанов. Трагедия России. Запретные темы ХХ века. СПб., 2009. С. 156.

12.. Я думаю, что подобный взгляд на «наших» фашистов ещё хуже, чем его аналоги в Прибалтике и других нерусских странах. Латышские и эстонские эсэсовцы, по крайней мере, воевали против чужих им по крови и духу русских, а власовцы убивали своих. Кстати, прибалтийские и польские жалобы на русские (советские) жестокости, в некотором роде, заслужены - разве латышские стрелки или возглавлявшие кровавую ЧК (а до того всеми силами боровшиеся против Империи) поляки мало сделали для утверждения власти красных комиссаров?

13. Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн. Битва за Россию. СПб.,1993. С. 33.

14. Тойнби А. Постижение истории. М., 1991. С. 368.

15. Хоружий С. С. Неопатристический синтез и русская философия // Вопр. философии. 1994. № 5. С. 87.

16. Одним из любимых занятий наших свободолюбцев русофобского типа является деструкция, или, по-русски говоря, поношение великих национальных образов России - Александра Невского, Кутузова, Жукова... Для них это не более чем мифы. Разумеется, освободившееся символическое место тут же заполняется соответствующими персонажами вроде генерала Власова.

17. Подробнее о затронутых проблемах см. следующие монографии:

Казин А.Л. Последнее Царство. Русская православная цивилизация. Изд. Спасо-Преображенского Валаамского монастыря по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия Второго. СПб., 1998. Текст представлен в интернете.

Казин А.Л. Великая Россия. Религия. Культура. Политика. Изд. «Петрополис». СПб., 2007. Текст частично представлен в интернете.

Личная страница автора: http://lit.lib.ru/k/kazin_a_l/

(Библиотека Мошкова //современная литература).

Впервые опубликовано в журнале «Родная Ладога», 2010, №4.