Тридцатого сентября настраиваясь на радиостанцию «Радонеж», я услыхал в эфире знакомый голос известного советского патриота Александра Проханова. Он рассуждал о Спасо-Елиазаровском монастыре и о рожденной в нем формуле «Москва - Третий Рим». Говорил он быстро и запальчиво, что свидетельствовало о том, что его собеседник определенно не являлся сторонником теории старца Филофея. Собеседником оказалась дама.
- А почему Церковь молчит и не протестует против снятия Лужкова? - гневно вопросила она. Сразу стало понятно, что это не «Радонеж».
Вот тут-то бы талантливому полемисту и любителю выступлений на радиостанции, не разделяющей его патриотических убеждений, отшутиться, спросить ведущую, как она себе представляет протест верующих. Нарисовать абсурдную картину массового шествия людей с хоругвями к зданию московской мэрии, бабушек наскакивающих на бойцов ОМОНА под предводительством бойкой восьмидесятилетней особы, в костюме снегурочки (в подражание известной правозащитнице). И все это под гневные скандирования политических речевок.
Вместо этого Проханов промямлил несколько фраз о Церкви в духе журналистов, с которыми постоянно ведет непримиримую борьбу.
Я не перестаю сокрушаться от того, что талантливые люди, искренно любящие Россию не понимают природу Церкви и считают возможным отпускать в Ее адрес пошлые шутки.
Пока я размышлял об этом и обдумывал текст письма товарищу Проханову, эфир заполнили другие голоса. Некто Ганопольский рассуждал с дамой (кажется, ее фамилия Болтянская) о том, что произошло с мэром Лужковым. Меня поразил тон, с каким они вышли в открытое пространство отечественного эфира.
Женский голос был груб. Он был не просто низким, а низким и с подчеркнуто грубыми интонациями. Такими голосами скандалят на коммунальных кухнях. Казалось, ведущая была сильно раздражена оттого, что ее оторвали от какой-то очень важной для нее свары. Дух этой свары она перенесла в студию. Ее, с позволения сказать, «собеседник» был еще замечательнее. Он не только усвоил заданную дамой тональность, но творчески развил ее до невероятных высот разнузданного хамства. Говорил он развязно, постоянно сбиваясь на уголовную лексику. Отставку Лужкова он объяснил тем, что «чувак завил пальцы», а «пацаны» (это два первых лица государства) этого не любят. Поэтому было устроено «телевизионное мочилово с дерьмометанием». И теперь он ждет, не начнется ли «дерьмометание» в Питерского губернатора. Лужкова он обозвал «лягушкой в кепке». Обвинил его в уничтожении бассейна «Москва» (читай: строительстве Храма Христа Спасителя). Сделал особый акцент на запрещении в столице парада извращенцев и прохихикал: «Уж не за это ли его сняли?» После этого он дал слово девице, возглавляющей организацию «геев». Та обвинила мэра в «мракобесии и травле целой социальной группы», а заодно сообщила, что Лужкова теперь за это будут судить в Европейском суде.
Потом одному из слушателей Ганопольский прокричал: «Вы оборзели. Это с вами-то строить правовое государство...».
Не стану повторять все шедевры этой хамской элоквенции. Но заключение было эффектным. Ведущий злобно объявил: «Вас всех имеют за хорьков». И изложил главную мысль: «Нам Лужкова подсунули. Не его надо мочить».
Замечательно то, что, изъясняясь подобным образом, Ганопольский постоянно повторял, что он честный и порядочный человек, и что его больше всего волнует: «Будем ли мы жить по понятиям или в этой стране начнется нормальная жизнь?!».
Трудно понять, что имеет в виду под «нормальной жизнью» этот ударник либеральной радиоинформации. Слушая его гневные эскапады, я не без труда переводил его уголовную «феню» на нормальный язык. И если это и есть языковая норма грядущего гражданского общества, то ЧУР меня!
P.S. Радиостанция эта называется «Эхом Москвы», а передача - «Народ против». Слушая этого «радиопацана» я вспомнил известных персонажей начала двадцатого века. У них не было радио и телевидения. Но в газетных статьях и речах с броневичков и прочих возвышенностей они так же гневно обличали власть и градоначальников. И многих из них убили. А убивая, кричали: «Народ против!» А потом, взорвав государство изнутри, бывшие щелкоперы и стряпчие с великим вдохновением пытали и расстреливали этот народ в темных подвалах ЧК.
Не знаю, право, почему я об этом вспомнил. То ли уголовная музыка, льющаяся отовсюду, навеяла, то ли стилистика новоявленных урок от журналистики.
