Роль Русской Православной Церкви в укреплении связей между Россией и Белоруссией

Существует две основные концепции этноса и этничности - примордиализм, или представление о изначальности этноса и его органичности и конструктивизм, согласно которому этнос конструируется его элитой, чаще всего - пришлой. Для понимания вопроса об этносе и этничности стоит вслушаться в соборный голос Церкви. Современные представления Русской Православной Церкви о соотнесении религии с этничностью изложены в «Основах социальной концепции РПЦ», принятой на Архиерейском Соборе 2000 г. В ней сказано следующее: «Народ израильский стал народом Божиим, призвание которого - хранить веру в единого истинного Бога и свидетельствовать об этой вере перед лицом других народов, дабы через него явился миру Спаситель всех людей - Богочеловек Иисус Христос. Единство народа Божия обеспечивалось, помимо принадлежности всех его представителей к одной религии, также племенной и языковой общностью, укорененностью в определенной земле - отечестве... Будучи по природе вселенской, Церковь одновременно является единым организмом, телом (1 Кор. 12. 12). Она - община чад Божиих, "род избранный, царственное священство, народ святый, люди взятые в удел: некогда не народ, а ныне народ Божий" (1 Пет. 2. 9-10). Единство этого нового народа обеспечивается не национальной, культурной или языковой общностью, но верой во Христа и Крещением. Новый народ Божий "не имеет здесь постоянного града, но ищет будущего"... Вселенский характер Церкви, однако, не означает того, чтобы христиане не имели права на национальную самобытность, национальное самовыражение. Напротив, Церковь соединяет в себе вселенское начало с национальным. Так, Православная Церковь, будучи вселенской, состоит из множества Автокефальных Поместных Церквей. Православные христиане, сознавая себя гражданами небесного отечества, не должны забывать и о своей земной родине Христианский патриотизм одновременно проявляется по отношению к нации как этнической общности и как общности граждан государства. Христианин призван сохранять и развивать национальную культуру, народное самосознание. Когда нация, гражданская или этническая, является полностью или по преимуществу моноконфессиональным православным сообществом, она в некотором смысле может восприниматься как единая община веры - православный народ»[1] Судя по этой формулировке, ее авторы являются примордиалистами (то есть сторонниками органической теории происхождения нации) и считают народ духовной и общественной реальностью, которая связана с Промыслом Божиим о человеке и не противоречит богочеловеческому организму Церкви, но может органично инкорпорироваться в него.

Исходя из примордиалистской концепции, белорусский народ является органичной частью русского мира, могучей и цветущей ветвью, произростающей из русского корня вместе с великорусской и малороссийской (украинской) ветвью. Многим памятны слова старца Лаврентия Черниговского: «Россия, Украина, Беларусь - то есть святая Русь». В течение многих веков гарантом этого единства является Русская Православная Церковь.

Распространение христианства в западнорусских землях Древней Руси началось задолго до ее Крещения в 998 году. В земли Белой Руси - в Полоцкое княжество вера Христова шла через прямые контакты с Византией и Скандинавскими странами. Но решающим фактором ее утверждения стало крещение князя Владимира и киевлян в 988 году. Затем христианство приняла высшая знать Полоцка - приближенные князя Изяслава (сына святого равноапостольного Владимира), поставленного на княжение в Полоцке в 992 году. Именно эта дата стала началом бытия Полоцкой епархии и Православной Церкви в Беларуси. С принятием христианства начался основополагающий этап Белорусского государственного строительства. В середине XI в., практически одновременно со строительством св. Софии в Новгороде строится храм св. Софии в Полоцке. Таким образом, образуется сакральный софийный треугольник - Киев-Новгород-Полоцк, объемлющий значительную часть Русской Земли, которая как бы посвящается Христу, воплощенной Премудрости Божией (по греч. София).

Духовная жизнь в Белой Руси XII-XIII века зиждилась на таких столпах веры и великих подвижниках Православия, как преподобная игумения Евфросиния, основательница Спасского монастыря в Полоцке (+ 1173 г. в Иерусалиме), святители Полоцкой епархии Мина (+ ок. 1116 г.), Дионисий (+ ок. 1182 г.), Симеон (+ ок. 1280 г.), Туровский святитель Кирилл (+ ок. 1182 г.) - образованнейший человек своего времени, избранный за мудрость и благочестие на епископскую кафедру и удостоившийся еще при жизни именования "Златослова"[2]. Cледует отметить, что в произведениях свят. Кирилла красной нитью проходит мысль о единстве Руси на религиозной основе.

В половине XII века Русь постигло величайшее бедствие: нашествием монголо-татарского полчища Батыя началось трехвековое "Татарское иго". Параллельно Белая Русь подверглась агрессии литовцев: воинственные литовские князья, начиная с Миндовга постепенно захватывали русские города и княжества: Полоцк, Минск, Туров и т.д. В этих условиях только Русская Православная Церковь была гарантом единства русского мира.

Киевская митрополичья кафедра до XIV века была единой для православных Восточной и Западной Руси. Под влиянием политических обстоятельств единая на Руси Церковь в XV столетии разделилась на две митрополии, каждая из которых считала себя воспреемницей древней Киевской кафедры.

В 1316 или 1317 году Константинопольский Патриархат учредил самостоятельную Литовскую митрополию. Однако уже в 1328 году Московский митрополит всея Руси Феогност просил Константинопольского Патриарха не назначать в Литовскую митрополию особого правящего архиерея, ибо Московский Владыка вместе с Великим князем Иваном Калитой стремился объединить Русь под одним святительским омофором и единой княжеской властью. В этот период в 1347 году трое придворных Великого князя Литовского Ольгерда - Антоний, Евстафий и Иоанн - приняли мученическую кончину по его приказу за исповедание православной веры. Во многом это событие свидетельствует о сложных взаимоотношениях между православным народом и правителями Великого княжества Литовского. Для правящей элиты вера и принадлежность к Православию долго оставалась лишь аргументом и политическим обстоятельством в борьбе за власть и сферы влияния. В 1364 году митрополит Московский Алексий установил во всей Русской Церкви празднование памяти святых Виленских мучеников, чьи мощи Господь благословил нетлением.

После кончины митрополита Московского и всея Руси Феогноста в 1353 году, Великий князь Ольгерд уже через год добился открытия Литовской митрополии. Константинопольский Патриарх сделал этот шаг для предотвращения возможных смут и междоусобной войны между Литовскими и Московскими Великими князьями.

В 1382 году сын Ольгерда Ягайло принял престол Польских королей, женившись на польской королевне. Папа Римский благословил этот брак при условии, что Ягайло примет римо-католичество и приведет свой народ под власть Ватикана. Ягайло не замедлил принять это условие и, по договору с поляками, объявил римо-католическую религию государственной, а Православную Церковь лишил покровительства государства.

Отсюда начался крестный путь народа Белой Руси, который на протяжении многих веков и по сей день пребывает на духовном, церковном и политическом рубеже между Святой Православной Русью и польским авангардом Ватикана в его постоянном стремлении на восток.

Однако милость Божия не оставляла православных жителей Белорусских земель, и накануне суровых испытаний, постигших Православнцю Церковь в XVI - XVII веках, две чудовторные иконы Пресвятой Богородицы были явлены на земле Белой Руси. В 1470 году в ветвях дикой груши дети обрели каменную иконы Божией Матери, получившей название Жировицкой, а 40 лет спустя в 1500 году жители Минска свидетельствовали чудо обретения образа Приснодевы Марии на водах реки Свислочь. С тех пор и по сей день эти и многие иные чудотворные образы Пресвятой Богородицы, являвшиеся на Белорусских землях в разные исторические времена и при различных обстоятельствах, благословляют и укрепляют православных жителей Беларуси в несении их жизненного креста.

Со времени рокового введения династической унии в 1386 году положение православных постоянно ухудшалось из-за целенаправленной деятельности светской и духовной властей в угоду папскому престолу. Высшие государственные должности занимали только римо-католики. По праву патроната, польские короли раздавали православные митрополичью и епископские кафедры своим ставленникам. Как правило, это были люди светские и даже далекие от христианства. Тем не менее, они часто преследовали цель унии любой ценой.

Злоупотребления при замещении вакантных православных кафедр привели к упадку церковной жизни и постепенному разрушению Православной Церкви, разграблению ее имущества и духовному обнищанию пастырей и паствы. Именно этого и добивались польские короли, вдохновляемые польско-латинским духовенством.

В 1591 году на тайной сходке четверо епископов решили исподволь готовить присоединение православных епархий к Римо-Католической Церкви. Не поставив в известность ни духовенство, ни паству, они обратились к королю за содействием в путешествии в Рим для утверждения унии. 23 декабря 1595 года в большой зале папского замка происходило торжественное заседание Священной коллегии, во время которого эти двое униатов присягнули от своего имени и от лица остальных западнорусских архиереев на вечное присоединение Православной Церкви в Великом княжестве Литовском и Польше к Церкви Римской.

6 октября 1596 года в Бресте униаты и православные собрались в Бресте, но в разных местах: униаты - в кафедральном соборе, а православные - в частном доме. Ведь по специальному указу королевских властей все церкви в Бресте были закрыты! С этого времени начался тяжкий крестный путь Православной Церкви в Белой Руси и прочих землях Великого княжества Литовского, который нес с собой унижение и порабощение православных со стороны польско-католической власти.

Уния утвердилась на Белой Руси на 243 года. Единственной православной епархией в период с 1633 по 1793 год была Могилевская (Белорусская) епархия с кафедральным центром в Могилеве-на-Днепре.

Свирепство униатов в этот период с трудом поддается описанию. По жестокости и фанатизму его можно назвать духовным геноцидом православных: им не разрешали молиться даже в шалашах. В некоторых городах участие жителей в крестных ходах каралось смертью. Церкви грабили, сжигали или перестраивали. Погребать своих умерших православным официально разрешалось лишь "без всякой церемонии церкви вашей тайно в ночи", - как писал римо-католический Виленский епископ в ответ на жалобу жителей. Полное поражение православных во всех гражданских правах дополнялось уголовным насилием, которое поощрялось властями.

Мужество православных и их стойкость в вере принудили власти не ждать, а насильно переводить целые приходы в унию под угрозой физического уничтожения. В это страшное время подвигами веры и защиты Православия в своих землях прославилась святая праведная София, княгиня Слуцкая (+ 1617 г.), преподобномученик Афанасий, игумен Брестский (+ 1648 г.).

Во время гонений особое значение в защите Православия имели уцелевшие монастыри и народные братства. Они занимались благотворительностью и материальным поддержанием православных приходов, открывали школы, типографии, училища. Этот период прославлен самоотверженным трудом тысяч православных жителей Белой Руси, ставших теми камнями веры, на которых сохранилось и возродилось Православие в этих землях.

В 1632 году Москва выступила войною против Польши. Одновременно заявляла о себе сила украинского казачества, а православные церковные деятели всех корпораций - духовенства, шляхты, братств, цехов - выступило с решительными требованиями изменения политики государства в отношении к ним.

Новоизбранный король Владислав IV был вынужден признать за православными гражданами королевства право иметь свой епископат. Он представил на утверждение сейма "статьи успокоения религии греческой" и присягнул охранять свободу православной веры. Волна жестокости и репрессий со стороны государства несколько ослабла, но католическая шляхта и духовенство продолжали свирепствовать над православными. Специально созданная королем комиссия ограничила произвол католиков, - но тогда орудием ненависти стали наиболее яростные униаты.

В 1775 году на Могилевскую кафедру был посвящен архимандрит Георгий Конисский (+1795 г.), ректор Киево-Могилянской Академии. Он открыл в Могилеве Духовную семинарию и устроил в Архиерейском доме типографию. Святитель собрал огромный архив по истории приходов, храмов и монастырей епархии, составлял реестры случаев насилия над православными, отстаивал дела в судах и неустанно трудился над возвышением духовного уровня пастырей и паствы.

Самоотверженный труд и подвиг этого богослова и дипломата, историка и юриста, архипастыря и ученого в защите и возрождении Православия в Белой Руси побудили в 1992 году Синод Белорусского Экзархата Московского Патриархата причислить архиепископа Могилевского и Белорусского Георгия (Конисского) к лику местночтимых святых. Одной из типичнейших особенностей была ненависть к унии тех, кто был вовлечен в нее насилием. Склонив головы перед силой, они не склонились духом.

После разделов Речи Посполитой (1772 - 1795 гг.), поводом для которых в определенной степени было не перестающее насилие католиков над православными, а также постоянные мольбы православных к русским царям о спасении, начался процесс возвращения униатов в Православную Церковь. В феврале 1839 года в Полоцке униатскими епископами было составлено соборное постановление о воссоединении униатов с Православной Церковью. Торжество Православия в Беларуси состоялось 25 марта 1839 года. В течение XIX- нач. ХХ в. Русская Православная Церковь немало сделала для освобождения белорусского крестьянина, его духовного и материального роста.

Революция и гражданская война разделили белорусский народ: по Рижскому миру большая часть Белоруссии, ее западные земли отходили Польше. На занятых поляками землях установилось церковное управление Варшавской Митрополии, отделившейся от Русской Православной Церкви и перешедшей под омофор Константинопольского патриархата. Православная церковная жизнь в Польше протекала в весьма сложной обстановке: польские власти стремились ограничить Православную Церковь и временами прибегали к уничтожению православных храмов. Но гораздо трагичнее сложилась судьба Православия в Восточной Белоруссии. В 1922 г. духовенство Минской епархии во главе с владыкой Мелхиседеком провозгласило автономную Белорусскую митрополию. В 1927 г. Минская епархия была преобразована в Белорусскую Автокефальную Православную Церковь во главе с владыкой Филофеем. Далее последовала волна свирепых репрессий. Духовенство, служившее на приходах Минской епархии в двадцатые-тридцатые годы, было истреблено почти целиком. Погибли целые фамилии священников (Кульчицкие, Рубановичи, Мацкевичи, Вериги и т.д.). В течение 1939-1941 г. официально богослужения не совершались в Восточной Белоруссии нигде[3]. Однако, в первые же месяцы войны были открыты сотни храмов, к сожалению - после оккупации Белоруссии немцами.

В момент занятия немецкими войсками Белоруссии Экзарх Московской Патриархии в западных Белоруссии и Украине - митрополит Николай (Ярушевич) находился в Москве и так и остался на советской стороне фронта. В советской части Белоруссии в это время не было вообще ни одного православного епископа и, в результате гонений, уцелело очень мало православных священников.. На бывшей польской территории.оставалось два епископа из состава православного духовенства бывшей Польши. На бывшей польской территории, к моменту прихода немцев уцелели два православных епископа: митрополит Пантелеймон, епископ Веенедикт. На советской территории даже священников уцелело очень мало. Восстановление Православной Церкви в Белоруссии, таким образом, естественно попало в руки митрополита Пантелеймона (полуполяка по происхождению).

Немецкая политика в отношении Православной Церкви в Белоруссии была сформулирована Розенбергом 13 мая 1942 г., после свидания с Гитлером и Борманом.

8 мая 1942 г. Розенберг писал своим двум Рейхскомиссарам, что Русская Православная Церковь не должна распространять свое влияние на православных белоруссов, и ее деятельность не должна простираться за границу расселения великороссов[4]. Эта политика привела к полному отделению так называемой Белорусской Автономной Церкви от Экзархата в Прибалтике, несмотря на известное нам стремление Митрополита Сергия подчинить ее себе, и тот факт, что Прибалтика и Белоруссия входили в один и тот же "Рейхскомиссариат Остланд".

Для того, чтобы понять специфику легального сопротивления церковных властей, следует отметить, что она проходила не по линии «советский» - антинацистский, а по линии - «русский»-белорусский. Дело в том, что немецкие власти всемерно стремились белорусифицировать Русскую Православную церковь и разорвать ее связи с Москвой и с патриаршим Местоблюстителем митрополитом Сергием, который, как мы отметили выше, занял однозначную патриотическую, антинацистскую и просоветскую позицию. Справедливости ради, следует отметить, что они боролись и с польским влиянием, и с воздействием Русской Православной Церкви Зарубежом.

Борьба оккупационных властей с русским влиянием в Белоруссии проводилась настойчиво и последовательно. Однако быстро обнаружилось, что белорусы не настроены сепаратистски, и немцам пришлось привезти около 30-ти белорусских сепаратистов-эмигрантов, которых православное духовенство называло активом. Актив не пользовался влиянием среди местного населения и немедленно вступил в борьбу с православной иерархией, требуя от нее полного отделения от Русской Православной Церкви. Положение усложнилось тем, что немцы подозревали актив в католических симпатиях, а проникновения католиков в Белоруссию они боялись чуть ли не больше, чем русского влияния.

Надо учесть, что несколько урезав Белоруссию на западе за счет присоединения Гродно к Восточной Пруссии и Пинска к Рейхскомиссариату Украины, немцы увеличили ее на востоке за счет присоединения Смоленской и Брянской областей

Немецкое командование при переговорах поставило митрополиту Пантелеймону следующие условия:

I) организовать Православную Церковь самостоятельно, без всяких сношений с Москвой или Варшавой или Берлином.

2) Церковь должна носить название: "Белорусская автокефальная православная национальная Церковь".

3) Церковь управляется своими св. канонами и немецкая власть не мешается в ее внутреннюю жизнь..

4) Проповедь, преподавание Закона Божия, церковное управление, должны производиться на белорусском языке.

5) назначение епископов должно производиться с ведома немецкой власти.

6) должен быть представлен немецкой власти статут "Белорусской православной автокефальной национальной Церкви".

7) Богослужения должны совершаться на церковно-славянском языке[5].

Поясним, что под Варшавой немцы подразумевали главу Польской Православной Церкви митрополита Дионисия, а под Берлином - митрополита Серафима, представителя Русской Православной Церкви за рубежом, не признававшей Московской Патриархии, точнее Патриаршего Местоблюстителя Митрополита Сергия (Страгородского). Митрополит Пантелеймон, по словам того же Архиепископа Венедикта, принял эти условия с оговоркой, по существу полностью им противоречащей. Оговорка состояла в том, что отделение от Русской Православной Церкви может состояться только после того, как Белорусская Православная Церковь организуется, созреет для автокефалии и оформит свое отделение канонически, т. е. с разрешения Русской Православной Церкви.

Уже к марту 1942 г. Православная Церковь в Белоруссии включала в себя шесть епархий:

1. Минско-Виленскую (без самого г. Вильно), во главе с митрополитом Пантелеймоном.

2. Гродненско-Белостокскую (за пределами Белорусского Генерал-губернаторства, и поэтому получившую статус Экзархата), во главе с епископом Венедиктом, получившим титул Белостокского и Гродненского.

3. Могилевскую, с правящим епископом Филофеем, получившим титул Могилевского и Мстиславского.

4. Витебскую, во главе с епископом Афанасием (Мартосом), которого нарекли для посвящения" епископы с титулом Витебского и Полоцкого.

5. Смоленскую, во главе которой должен был стать епископ Стефан (Севбо), в тот момент еще Протоиерей Симеон[6].

6. Барановицко-Новогрудскую, во главе которой хотели поставить епископа Вениамина (Новицкого), белоруса по происхождению, в момент решения Собора епископа Автономной Украинской Церкви, занимавшего Полтавскую кафедру.

9 марта 1942 г. была хиротония Епископа Афанасия. Новый епископ был, однако, послан не в Витебск, как предполагали, а в Барановичи временно, до прибытия с Украины Епископа Вениамина. Воссозданный епископат и вообще духовенство Белорусской Церкви, по сведениям белорусских сепаратистов, на 90% состояло из белорусов. Тем не менее, немцы признали провал своей политики сепаратизма в церковной области.

Интересный и подробный анализ этого периода с немецкой точки зрения находим в сводке от 5 июня 1942 г. Согласно этому источнику, великорусский вопрос, что касается церковных дел, вполне ясен. Генеральный Комиссар Белоруссии "вызвал к жизни" Белорусскую Автокефальную Церковь с целью отделить Белоруссию от России в церковном отношении, так же как в политическом. Несмотря на это, белорусская Православная Церковь стала центром великорусского (по настроениям) духовенства. Белорусского Духовенства (или, говоря яснее, белорусских священников-сепаратистов) не существует в Белоруссии. Митрополит Пантелеймон и его окружение не хотят проводить белоруссизацию Православной Церкви.

По настоянию немцев и актива был собран Собор Белорусской Церкви (30 августа - 2 сентября 1942 г.) с целью объявить автокефалию. На Соборе, который, например, епископ Венедикт назвал просто съездом, присутствовали три младших епископа из шести и представители только двух епархий, и то в большинстве по назначению. Митрополит Пантелеймон был выслан немцами из Минска и на Собор не допущен. Съезд или Собор выработал статус для Белорусской Автокефальной Церкви, но автокефалии не объявлял. В параграфе 113 статуса было сказано, что "Каноническое объявление автокефалии наступит после признания ее всеми автокефальными церквами" - начиная, конечно, с Русской Православной Церкви и восточных патриархов, отделенных фронтом от Белоруссии. На том дело о белорусской автокефалии и закончилось. Вскоре епископат Белорусской Церкви попал в эмиграцию, где и влился, в полном составе, в Русскую Православную Церковь за рубежом[7].

Как и весь русский народ, Русская Православная Церковь тяжело пострадала во время Великой Отечественной войны. По далеко не полным и не точным оценкам комиссии по расследованию немецко-фашистских злодеяний, немцами было уничтожено или разрушено 1670 церквей и 69 часовен. Если, с одной стороны, в это число включено большое количество храмов, разрушенных коммунистами до войны, а с другими ситуация неясна, как например, с Успенским собором Киево-Печерской Лавры[8], то с другой стороны, не учитывались все скромные деревенские церкви, сожженные вместе с народом карателями в Белоруссии и на Украине. Зачастую немецкие зондеркоманды собирали в белорусских деревнях весь народ в церковь, отфильтровывали молодых и крепких и угоняли на работу в Германию, а оставшихся запирали в церкви и сжигали. Такая трагедия произошла, например, 15 февраля 1943 года в селе Хворостово (Сторобинский район, Минская область), когда во время Сретенского богослужения немцы загнали всех жителей в храм, якобы на молитву. Предчувствуя недоброе, настоятель церкви о. Иоанн Лойко призвал всех прихожан усердно молиться и причаститься Святых Христовых Таин. Во время пения «Верую» стали силой выводить из церкви молодых женщин и девушек для отправки в Германию. О. Иоанн попросил офицера не прерывать богослужения. В ответ фашист сбил его с ног. А затем двери храма были забиты, и к нему подъехало несколько саней с соломой... Позднее полицаи показывали на суде, что из горящей церкви раздавалось всенародное пение «Тело Христово приимите, Источника Безсмертнаго вкусите»[9]. И это лишь один из многих сотен подобных случаев.

Число убитых в войну священнослужителей не поддается подсчету, тем более, что трудно отделить погибших в войну от репрессированных, и, по большому счету, до последнего пятнадцатилетия никто подобными исследованиями не занимался. Лишь изредка в литературе о Великой Отечественной войне мелькали сведения о погибших священнослужителях, чаще всего - одной-двумя строчками, например: «Расстрелян священник Александр Новик с женой и детьми... Сожжен священник Назоревский с дочерью... Убит 72-летний протоиерей Павел Сосновский с 11-летним мальчиком... После мучительных пыток расстрелян 47-летний священник о. Павел Щерба»[10]. Священнослужители принимали активное участие в партизанском движении, особенно в Белоруссии, и многие из них заплатили за это жизнью. В одной только Полесской епархии более половины священников (55%) было расстреляно за содействие партизанам[11].

Хрущёвско-брежневская власть и ее пропагандисты зачастую оказывались лицемерно-неблагодарными к тем, кто сражался за Родину и полагал за неё жизнь, если они были священнослужителями. Одним из свидетельств этого является памятник сожжённым в селе Хворостово (Полесье), где среди поименно названных жертв нет только одного имени - священника Иоанна Лойко. Из военно-документальной литературы целенаправленно изымались свидетельства о священниках-воинах, священниках-партизанах. Например, в одном издании книги И. Шубитыдзе «Полесские были» (Минск, 1969) имена священнослужителей упоминались, а в издании 1974 года - нет. В обширных трудах по истории Великой Отечественной войны вклад Церкви в победу целенаправленно замалчивался, а иногда писались и явно клеветнические книги типа «Союз меча и креста». (М., 1969).Только после 1988 года стали появляться публикации, правдиво и объективно освещающие роль Русской Православной Церкви в войне[12].

На фоне этих событий можно понять поступок священника Александра Романушко, участника партизанского движения в Белоруссии. В 1943 году, когда отпевали убитого полицая, при всем народе и вооруженных товарищах убитого о. Александр сказал: «Братья и сестры, я понимаю большое горе отца и матери убитого, но не наших молитв и «Со святыми упокой» своею жизнью заслужил во гробе предлежащий. Он - изменник Родины и убийца невинных детей и стариков. Вместо «Вечной памяти» произнесем же: «Анафема»«. «А затем, подойдя к полицаям, призвал их искупить свою вину и обратить оружие против немцев. Эти слова настолько впечатлили людей, что многие прямо с кладбища ушли в партизаны»[13].

Белорусская Православная Церковь тяжело пострадала и в годы хрущовских гонений. И тем не менее, православные верующие Белоруссии сохраняли лояльное отношение к советской власти, в то же время стойко сохраняя свою веру.

В 1989 г. был образован Белорусский экзархат. В тяжелые времена распада Советского Союза священство и миряне Белорусского экзархата и прежде всего его возглавитель, высокопреосвященннейший Филарет, митрополит Минский, патриарший экзарх всея Белоруссии, прикладывали максимум усилий для сохранения духовного единства с Россией. В настоящее время, в рамках союзного государства, предоставляются новые возможности для церковно-государственного взаимодействия, как в Белоруссии, так и в пределах союза Белоруссия-Россия.