28 апреля 2010 г. российские СМИ сообщили «сенсационную» новость. На Интернет-сайте Росархива появились электронные цветные сканы катынских документов из так называемого «закрытого пакета №1» бывшего архива Политбюро ЦК КПСС. Однако следует умерить восторги по поводу новой страницы в истории катынского преступления и подведения итогов в споре о том, кто виновник трагедии в катынском лесу.
Прежде всего, напомним, что кремлевские катынские документы были рассекречены Президентом Ельциным ещё в 1992 г. 14 октября 1992 главный архивист РФ Р.Пихоя в Варшаве передал копии катынских документов польской стороне. В 1999 г. черно-белые копии катынских документов были опубликованы в российско-польском сборнике «Катынь. Пленники необъявленной войны». Все эти акции сопровождались заявлениями в российских СМИ о том, что «преступление Сталина» наконец раскрыто. И вот, накануне 65-летия Победы кто-то решил реанимировать эту пахнущую нафталином «новость».
Что же касается электронных цветных сканов катынских документов, то они ещё в сентябре 2005 г. были размещены на сайте международного проекта «Правда о Катыни». За прошедшие годы с ними ознакомились тысячи людей, интересующихся расследованием катынского преступления. На них ссылались и их перепечатывали многие авторы публикаций о Катыни.
Поэтому появление электронных сканов катынских документов на официальном сайте Росархива следует считать не более чем стремлением российской архивной службы идти в ногу со временем. Значительнее интереснее было бы ознакомиться с актами почерковедческой и криминалистической экспертиз, проведенных в 1992 году, и которые якобы подтвердили «подлинность» этих документов. Но почему-то акты экспертиз скрываются. Возможно, потому, что в них отсутствуют аргументированные объяснения многочисленных нарушений и неточностей, присутствующих в катынских документах. А, возможно, актов этих экспертиз вообще не существует в природе?
Не будем касаться всех неточностей и несуразиц в кремлевских документах по Катыни, которых независимые эксперты насчитали уже около 60. Отметим лишь следующее. Основным документом, свидетельствующим об ответственности сталинского руководства за расстрел поляков, считается записка наркома НКВД СССР Берии Сталину за №794/б от "__ " марта 1940 г. с предложением расстрелять 25700 польских военнопленных и граждан.
Ключевым нарушением в записке является отсутствие конкретной даты. Само по себе это не является чем-то исключительным. Известны записки НКВД, в которых дата проставлена рукой Берии. Возможно, на записке № 794/Б просто забыли вписать дату? Бывало и такое. Но в нашем случае, согласно официальной регистрации в секретариате НКВД СССР, Сталину была направлена записка №794/Б от 29 февраля 1940 г. Фактически он «получил» (как утверждается) записку №794/Б, датированную и отправленную из НКВД в марте 1940 г., без указания конкретного числа.
Ни один нотариус, ни один суд не признают записку Берии, зарегистрированную февралем, а датируемую мартом, достоверной и сочтут её по формальным основаниям подложной. В сталинский период подобное расценивалось, как вредительство со всеми вытекающими последствиями.
Более того, официальная экспертиза, осуществленная в 2009 г. экспертно-криминалистической лабораторией одного из ведущих специалистов МВД РФ Э.Молокова по инициативе координатора международного проекта «Правда о Катыни» Сергея Стрыгина, установила, что первая, вторая и третья страницы текста Берии № 794/Б отпечатаны на одной, а четвертая страница - на другой пишущей машинке.
Это невероятно для любой системы делопроизводства, тем более, для существовавшей в сталинский период. Особенно если учесть, что на четвертой странице записки Берии №794/Б находится всего лишь 5 строк текста из 89, составляющих текст записки. Особую важность этой странице придают подпись Берии, правка текста (предположительно, сделанная лично Сталиным) и регистрационный штамп на оборотной стороне. Не вызывает сомнения, что её не перепечатывали именно по этим причинам.
В этой связи перепечатка первых трёх страниц вышеупомянутой записки, причем на другой пишущей машинке, позволяет обоснованно ставить вопрос о недостоверности содержания этих страниц в части принятого ЦК ВКП(б) решения о расстреле 25700 польских граждан.
Два экземпляра выписки из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б) №13/144 от 5 марта 1940 г. также оформлены с серьезными нарушениями. Фактически это незаверенные информационные копии. Почему незаверенные копии этих выписок направлялись Берии и Шелепину под видом оригиналов? Кстати, куда подевались оригиналы, так до сих и не ясно.
На выписке, предназначенной наркому НКВД Берии отсутствует печать ЦК ВКП(б), а также факсимиле или подпись Сталина, или подтверждение Общего отдела. В таком виде она не могла быть послана Берии. Для примера напомним, что даже копия банального приказа о поощрении работника, является недействительной, если её не заверили в отделе кадров.
Особо следует сказать о выписке с решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г., направленной в феврале 1959 г. Председателю КГБ Александру Шелепину. Этот экземпляр был отпечатан в марте 1940 г. Но в 1959 г. с него удалили дату «5 марта 1940 г.», после чего впечатали новую дату 27 февраля 1959 г. и фамилию Шелепина. Поставили печать ЦК КПСС (!?) и допечатали на другой машинке «И.Сталин». Получившийся уродливый бюрократический гибрид, ставший выпиской из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б) №13/144 от 27 февраля 1959 года, документом вообще считаться не может.
Важнейшим подтверждением факта расстрела сотрудниками НКВД в 1940 году 21.857 польских военнопленных и граждан считается записка Председателя КГБ Шелепина Первому секретарю ЦК КПСС Хрущеву за № 632-ш от 3 марта 1959 года. Однако записка содержит многочисленные неточности и явные ошибки о местах расстрела поляков, составе расстрелянных, о международном признании выводов комиссии Бурденко и т. п. Абсолютно ясно, что её автор (Шелепин не был автором, он её лишь подписал) не обладал объективной и достоверной информацией относительно реальных обстоятельств гибели польских военнопленных и граждан.
Помимо аргументированных ответов на вышеизложенное, хотелось бы услышать комментарии российских архивистов по поводу реальных обстоятельств обнаружения кремлевских катынских документов из «закрытого пакета №1». Официальная версия гласит так. Специальная комиссия, образованная в соответствии с поручением Президента Ельцина, в составе руководителя администрации Президента РФ Ю.Петрова, советника Президента РФ Д.Волкогонова, главного государственного архивиста России Р.Пихои и директора Архива А.Короткова, 24 сентября 1992 г. обнаружила в бывшем архиве ЦК КПСС заклеенную папку, а в ней закрытый пакет, точнее конверт, в котором находились катынские документы.
Эта версия не подвергалась сомнению до 15 октября 2009 года, пока депутат Госдумы Андрей Макаров на заседании круглого стола «Фальсификация истории и исторические мифы, как инструмент современной политики» не поведал реальную историю обнаружения катынских документов. Они действительно были обнаружены в сентябре 1992 года в период процесса над КПСС, но не в Архиве, а в личном сейфе Ельцина.
Макаров рассказал, что он (вероятнее всего, с Шахраем) пришёл к Ельцину. «Мы и говорим: Борис Николаевич, фигово идет процесс по делу КПСС. Он открыл сейф, чтобы было просто понятно, как это происходит, достал оттуда 6 папок и сказал: ладно, берите. Мы смотрим при нем, что это такое. Он две отобрал обратно и говорит: нет, сегодня об этом еще рано говорить. Вот я случайно увидел название, о чем, волосы дыбом встают. А ведь в стране об этом пока вообще больше никто не знает. А вот проблема в том, что одной из тех папок, которые легли, была Катынь» («Наше время», № 139 от 26 октября -01 ноября 2009 г).
Однако, какая разница, когда, кем и где был обнаружен и вскрыт этот пакет? Известно, что лгать о том или ином событии начинают лишь при желании скрыть какую-то неприятную правду. В нашем случае информация о том, что «закрытый пакет №1» почти год хранился у Ельцина, заставляет поставить неприятные вопросы. Почему Ельцин не передал катынские документы польскому Президенту Леху Валенсе 21 мая 1992 года, когда тот находился в Москву с официальным визитом? И почему уже в сентябре 1992 года Борис Николаевич дал команду немедленно направить катынские документы в Варшаву? Хочешь, не хочешь, а приходится прислушиваться к тем исследователям, которые утверждают, что в мае 1992 г. документы были «в работе» и их не успели надлежащим образом «оформить».
Действительным прорывом в расследовании катынской трагедии стало бы рассекречивание тех катынских документов, которые проливают свет на реальные обстоятельства гибели польских офицеров. В мае 2006 г. депутат Государственной Думы Андрей Савельев направил в Центральный архив Министерства обороны РФ запрос, в котором содержалась просьба рассекретить и предоставить копии советских разведывательных аэрофотоснимков периода Великой Отечественной войны» районов расположения трех лагерных отделений Вяземлага: Смоленского, Купринского и Краснинского, которые, видимо, являлись лагерями «особого назначения». В них, согласно Сообщению комиссии академика Н.Бурденко, в 1941 г. содержались польские военнопленные офицеры вплоть до их расстрела нацистами. Аэрофотоснимки позволили бы получить неопровержимые доказательства, как существования, а, возможно, и наоборот, лагерей «особого назначения» («ОН») НКВД.
Помимо этого в запросе Савельева содержалась просьба рассекретить протокол допроса немецкого военнопленного, принимавшего осенью 1941 года личное участие в расстреле польских граждан в катынском лесу (ЦАМО, фонд 35, оп. 11280, д.798, л.175). Однако архивная служба вооруженных сил Министерства обороны Российской Федерации сообщила депутату о том, что принято решение о нецелесообразности рассекречивания документов по Катынскому делу, находящихся на хранении в Центральном архиве МО РФ.
Как это понимать? Главные сверхсекретные катынские документы рассекречены, а второстепенные оказывается - нельзя. Напрашивается ответ. Видимо, рассекречивание этих документов могло нанести серьёзный удар по официальной версии катынского преступления. Видимо, лагеря «ОН» на аэрофотоснимках присутствовали. В этой связи несколько слов об 14-летнем расследовании катынского уголовного дела №159, проводившемся Главной военной прокуратурой РФ (ГВП), значительная часть материалов которого также неоправданно засекречена.
Тем не менее, определенная информация о ходе официального расследования катынского дела стала достоянием общественности. В ходе «круглого стола», состоявшегося 19 апреля 2010 г. в Государственной Думе по инициативе фракции КПРФ выяснилось, что следственная бригада ГВП была ориентирована не на всестороннее и объективное расследование Катынского дела, а лишь на правовое оформление политического решения Президента СССР Горбачева и Президента России Ельцина о признании виновными в катынском расстреле бывших руководителей СССР и НКВД. Делу следовало придать юридически законченную форму и закрыть за смертью обвиняемых.
Следствию по «катынскому» уголовному делу № 159 также было строго предписано ограничиться исследованием событий периода марта-мая 1940 г. Соответственно, факты и доказательства, свидетельствующие о причастности нацистов к расстрелу польских офицеров осенью 1941 г. в Катынском лесу, не рассматривались. «Сообщение Специальной комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров» от 24 января 1944 г. под руководством академика Н.Бурденко было просто проигнорировано.
Неизвестен следователям ГВП и «Судебно-медицинский отзыв» польских профессоров судебной медицины Я.Ольбрыхта и С.Сенгалевича) от 12 декабря 1945 г. В нем польские судмедэксперты, светила европейской величины, признали выводы, сделанные немецким проф. Г.Бутцем, осуществлявшим эксгумацию в Катыни (Козьих горах) в 1943 г. и утверждавшим, что польские офицеры расстреляны НКВД, «не выдерживающими никакой критики».
Не проверялись следственной бригадой ГВП свидетельства о том, что часть польских офицеров в 1940-1941 гг. оказалась в лагерях НКВД на Дальнем Востоке, Магадане и Заполярье. Не критически отнеслись следователи ГВП к внутренне противоречивым показаниям свидетелей, формально подтверждавшим официальную версию.
Следователям российской военной прокуратуры было запрещено в рамках уголовного дела №159 увязывать расстрел части польских военнопленных в 1940 г., с военными преступлениями, совершенными ими в ходе польско-советской войны 1920 г., а также с гибелью в 1919-1922 гг. в польском плену большого количества военнопленных и интернированных советских граждан.
Также выяснилось, что польская сторона оказывала определяющее влияние на ход расследования Катынского дела. Так, большинство списков погибших польских офицеров следственной бригаде Главной военной прокуратуры были представлены польской стороной. Они вводились в дело без надлежащей проверки на предмет установления места и времени гибели поляков и причин их смерти. Вещественные доказательства, полученные в ходе совместных с польской стороной эксгумаций польских захоронений на территории России, в нарушение всех процессуальных норм были вывезены в Польшу.
Помимо этого работники ГВП, участвовавшие в расследовании уголовного дела № 159, систематически посещали польское посольство в г. Москве, где для них устраивались приемы и фуршеты. Они без большой надобности выезжали в длительные служебные командировки и на отдых в Польшу, получали оргтехнику и другие подарки.
Особого разговора заслуживает захоронение 6 тысяч польских полицейских на спецкладбище в Медном Тверской области. Руководитель Росархива А.Артизов сетует, «что же делать нам с Медным, где никогда не было немецких оккупантов, территория всегда была советской?». Дело в том, что никто не утверждает, что гибель всех польских военнопленных на территории СССР было делом рук нацистов.
В ходе независимого расследования катынского преступления, проведенного в рамках международного проекта «Правда о Катыни» была получена информация о том, что в 1939-1940 годах органы НКВД расстреляли около 3.200 граждан бывшей Польши: генералов, офицеров, полицейских, чиновников и др., вина которых в совершении военных и уголовных преступлений была доказана. Часть польских офицеров осенью 1941 года в катынском лесу расстреляли нацисты, другая часть погибла по различным причинам в лагерях НКВД в период войны, часть пленных поляков выжила, но в Польше о них предпочитают говорить, как о катынских жертвах.
Что же касается спецкладбища в Медном, то ситуация здесь могла быть следующей. В 2006 году на Украине разгорелся скандал. Киевский «Мемориал» уличил польских экспертов в том, что они в 2001 и 2006 г., осуществляли эксгумацию «польских» захоронений на территории киевской Быковни с грубыми нарушениями канонов эксгумации. Благодаря этому они сумели выдать захоронения 150-270 расстрелянных в Киеве и захороненных в Быковне польских репрессированных граждан за захоронения 3500 поляков, расстрелянных НКВД в 1940 г. (см. киевский еженедельник «Зеркало Недели» от 11 ноября 2006 г.).
В этой связи некоторые российские исследователи полагают, что аналогичную процедуру польские эксперты проделали с захоронениями на спецкладбище в Медном. Достоверно установлено, что на этом спецкладбище захоронено свыше 5000 советских людей - жертв репрессий 30-х годов. Однако вместо них в 1991 г. польские археологи «обнаружили» только 25 «польских могил», в которых якобы покоились все 6311 расстрелянных полицейских из Осташковского лагеря. Однако до сих не установлено, куда же исчезли захоронения расстрелянных советских людей?
В этой связи высказывается предположение, что, возможно, польская атрибутика, которую обнаружили на спецкладбище в Медном, принадлежит не 6 тысячам, а 300 расстрелянным польским полицейским? Эту версию подтверждает факт существования документов НКВД (РГВА, ф. 32291, оп. 1, д. 8, л. 99), свидетельствующих о том, что в январе 1941 г. в район Беломорско-Балтийского канала прибыл этап бывших польских полицейских из западных областей Белорусской и Украинской ССР, которые предположительно могли быть из Осташковского лагеря. Никакого расследования по данному поводу не проводилось.
Вышеизложенное свидетельствует о том, что размещение Росархивом в Интернете электронных цветных сканов кремлевских документов не ставит окончательную точку в расследовании катынского дела. Более того, вместо десятка независимых исследователей проблема достоверности катынских документов привлечет внимание сотен, если не тысяч россиян. Вне всяких сомнений они придут к тем же выводам, что изложены в настоящей статье.
Несомненно, ситуация с катынскими документами получит новое развитие после реализации указания Президента РФ Медведев о том, что рассекречивание документов будет продолжено. Будут рассекречены и 116 из 183 томов уголовного дела №159. Россию вновь потрясёт новый скандал, так как станут очевидными необъективность и заказной характер предварительного расследования катынского преступления, проведенного российскими военными следователями.
В этой связи следует настаивать на возобновлении расследования уголовного дела №159, которое должно выявить все обстоятельства гибели польских военнопленных на территории СССР, а также всех виновников этой гибели. Помимо этого катынские кремлевские документы из «закрытого пакета №1» должны быть подвергнуты всесторонней, объективной и независимой (возможно, международной) экспертизе. О результатах этой экспертизы должна быть проинформирована мировая и российская общественность.
В завершение хотелось бы выразить желание, чтобы по завершению следствия Катынское дело было рассмотрено в открытом суде столь беспристрастно и всесторонне, чтобы ни у кого в будущем не появилось ни малейшей возможности спекулировать на катынском преступлении.
Владислав Швед, действительный государственный советник РФ 3 класса
Москва, 30 апреля 2010 г.
Впервые опубликовано на интернет-сайте "Правда о Катыни"
